В это зимнее питерское утро Парамонов встал как обычно в шесть утра. На работу ему надо было прибыть к десяти, но поскольку жил он на озере Долгом, что создавало определенные транспортные трудности, выходить из дома следовало загодя. К тому же работа располагалась на станции «Звездная», что находилась на другом окончании метрополитеновской ветки.

Уже выйдя из трамвая, Парамонов отметил, что очередь на вход в станцию «Пионерская» сегодня была длиннее, нежели обычно. Это обстоятельство насторожило Парамонова, но как сознательный гражданин, в очередь он встал и приготовился медленно продвигаться.

Продвижения, однако, не последовало. А время шло. Сердце Парамонова наполнилось тоской от осознания одной только мысли, что новые правила, введенные его непосредственным начальником, позволяли оставлять опоздавших без квартальной премии. А премия Парамонову была ох как нужна. Старая дубленка совсем износилась, а новую с обычной зарплаты Парамонов позволить себе не мог.

Очередь меж тем оживлялась все больше и больше. Но продвижения так и не было.

Парамонов нагнулся к стоящей рядом старушке и шепнул:

— Слышь, мать. А что случилось? Почему не движемся?

— Э, милай, — прошамкала старушка. — Чай, не знаешь? Новое постановление вышло. Теперя на станцию в шубах не пускають. Тесно, говорят, в шубах. Теперя надо в гардероб сдавать одежу-то. А только потом ехать.

— Это как в гардероб? — изумился Парамонов.

— А вот, — встрял в беседу пожилой мужчина. — Сдаешь свою верхнюю одежду, говоришь станцию до куда едешь, тебе номерок выдают, а на станции назначения тебе твою одежду обратно выдают.

«Бред какой-то», — подумал Парамонов, но вслух не сказал, а только внимательнее прислушался к гулу очереди.

— Говорят, что теперь не только шубы сдавать, а вообще до белья раздеваться надо. Для лучшей пропускаемости.

— А сколько штраф за утерю номерка?

— И вообще скоро в обязательном порядке в метро без смокинга и вечерних платьев пускать не будут!

— … водка опять подорожала…

— … а я ему и говорю: «Женись, скотина».

— Тем, кто без шубы ездит обещали скидки на месячный проездной.

Парамонова слегка замутило. Но тут очередь задвигалась.

«Следующую партию пускают», — прошептала бабуля и истово перекрестилась.

Через полтора часа Парамонов наконец оказался в вестибюле станции. Очередь в гардероб двигалась бойко. Инциденты случались, но не часто. Одна грузная дама, видимо потеряв чувство реальности, требовала бинокль. Статный служащий пытался ее успокоить, и говорил, поглаживая усы: «Мадам, мы же не в театре».

Тут из очереди раздался вопль: «Взять бы сюда губернатора да чиновников всех. Пускай помучаются!»

Почин не поддержали. Видимо каждый понимал, что ежели в этой толкучке появятся все работники Смольного, делу это не поможет, а станет еще теснее.

Тут подошла очередь Парамонова. Он протянул свою изрядно потрепанную дубленку служащему.

— До какой станции?

— До «Звездной».

— Никак нельзя! — возмутился служащий. Сейчас принимаем только до «Технологического института». Если хотите, то могу дать транзитный номерок.

— Черт с вами! Давайте! — прорычал Парамонов, и, взяв номерок, устремился на эскалатор.

Душа его болела от понимания того факта, что мимо квартальной премии он пролетел.

«А и ну ее к черту,» — плюнул в сердцах Парамонов, садясь в электричку.

Всю дорогу он ехал и решал, что теперь ежедневно он будет закаляться по системе Иванова, бегать трусцой и обливаться холодной водой.