Писатели наступали двумя отрядами, загоняя в котёл недобитые остатки армии литературно-критической Тьмы. Закованные в непробиваемую броню своих произведений и вооружённые по последнему слову печатной техники, они гордо восседали на боевых пегасах и были исполнены решимости победить.

- Теперь они от нас не уйдут! - возбуждённо воскликнул какой-то молодой поэт, некогда почти доведённый до отчаяния злобными нападками своих оппонентов. - Я хочу увидеть, как их головы будут водружены на острые колья сатиры. Думаю, это получится грандиозное зрелище.

- Мы истребим их под корень… всех до одного, - мрачно изрёк бывалый ветеран литературных баталий, облачённый в чёрные доспехи в знак скорби по своим загубленным произведениям.

- И никому не будет пощады, - в сердцах добавил ещё кто-то. - Они ответят за всё!

Армия критиков и рецензентов спешно отступала, неся большие потери. Точнее, это уже было самое настоящее паническое бегство, и никто из них теперь даже не думал о сопротивлении. Боевой дух этого горе-воинства был окончательно сломлен после длительных кровопролитных сражений.

- Пустите по их следу свору борзых юмористов и матёрых псов прозы, - распорядился Великий Магистр Сочинительства, сияя в лучах восходящего солнца поэзии своей позолоченной кирасой, и извлёк из ножен заточенный острее бритвы лирический Эскалибур. - Я лично поведу в бой штурмовую бригаду разъярённых эссеистов и писателей приключенческого жанра. Дадим этим зарвавшимся умникам последний и решительный бой!

А у реки Забвения неприятеля уже поджидала засада, состоящая из поэтов-лириков, которые метко целили свои разящие рифмы в приближающихся беглецов.

- Братья, бейте дотошных критиков и рецензентов! - воскликнул Магистр. - Ату их! Навались все скопом!..

Это была настоящая бойня - быстрая и безжалостная. И вскоре тела сражённых литературоведов обильно устилали творческое поле брани, а немногие оставшиеся в живых понуро стояли перед Магистром, плотно окружённые со всех сторон жаждущими мести и скорой расправы прозаиками и стихотворцами. Вид пленных был крайне жалок и несчастен, и уже с великим трудом верилось в то, что совсем недавно эти людишки позволяли себе оскорбительные высказывания в адрес многих из присутствующих здесь.

- Где же ваша бравада и надменность? - с усмешкой спросил Великий Магистр, неожиданно ощутивший умиротворённость и великодушие. - Неужели это и есть хвалённые мастера литературных рецензий и обзоров? Что вы скажете сейчас? Опять начнёте возводить хулу на тех, которые не мыслят свою жизнь без творческого процесса? Вновь приметесь очернять честных тружеников пера и служителей Муз?

- Мы… больше не будем, - невнятно пробормотал один из горе-критиков, протирая дрожащими ручонками стёкла очков с погнутыми в бою дужками.

- Конечно, больше не будете. - Магистр беззлобно рассмеялся, и вся писательская братия подхватила его задорный, жизнерадостный смех. - Потому что мы вам больше не позволим это делать. Правильно я говорю? - Данный вопрос был адресован уже литераторам.

- Не позволим! - дружно закричали те, переполняемые праведным негодованием. - Не дадим этим жрецам Хулы изводить наших соратников! Хватит, натерпелись!..

- Вы слышите это, мои незадачливые ТЕОРЕТИКИ литературы? - Магистр поднял руку. - Вот он, Глас Пишущего Народа!.. А теперь мы решим, что с вами делать. - Он сделал паузу и обвёл ряды своих боевых товарищей тяжёлым взором, исполненным Мудрости и Добродетели. - Итак, какие будут предложения?

- Заставить их съесть все свои рецензии и критические статьи! - закричали юные писатели-авангардисты, всегда склонные ко всему радикальному. - Пусть давятся всей этой макулатурой! Пусть по-настоящему вкушают плоды своей страшной разрушительной деятельности.

- Что ж, неплохо сказано. - Магистр снисходительно улыбнулся. - Ещё мнения есть?

- Предлагаю облить их чернилами и вывалять в пегасьем пуху, - злорадно произнёс некий маститый романист, потирая руки от предвкушения предстоящего развлечения. - Моё бедное сердце кровоточит от ран, нанесённых авторучками и обидными фразами данных словоблудов. Я хочу насладиться их унижением. Они того вполне заслужили.

- Нет, лучше наденем на этих любителей поучать шутовские колпаки с бубенчиками, чтобы они не могли неслышно подкрасться и напасть исподтишка, - предложил некий оскорблённый до глубины писательской души фантаст…

Магистр терпеливо выслушал все эти конструктивные предложения, а затем вынес свой окончательный вердикт:

- Нет, мои дорогие собратья по перу, всё это слишком мелко и банально и не окупит в полной мере все злодеяния данных чернушников и ренегатов. Я думаю, самой суровой карой для них будет читательское забвение. Пусть канут в Лету все их глумливые, язвительные статейки и грязные пасквили. Пусть не останется даже самой памяти об этих бумагомараках и их крайне агрессивной секте.

- Правильно! Так им и надо! - зашумели воспрянувшие духом писатели и поэты. - Пусть канут в Лету!

- Да будет так, - сурово изрёк Великий Магистр. - А теперь, лицедеи, убирайтесь прочь с литературного Олимпа. Изыдите в Клоаку своего псевдотворчества!

И поникшие и морально раздавленные рецензенты и критики понуро побрели в изгнание под свист и улюлюканье победителей. Им предстояло вечное забвение…

А радостные и счастливые литераторы решили отметить свою великую победу в объятиях обворожительных муз. И полилось вино рекой, и началась бесшабашная пирушка, подкреплённая лёгким флиртом и изысканным развратом, ибо мало кто смог бы устоять перед прелестями и любовными чарами соблазнительных вдохновительниц на творчество. А зарево костров, в которых запылали все критические отзывы и рецензии, осветило место этого феерического действа…

И лишь один только Магистр Сочинительства не присоединился ко всеобщему веселью. Вновь погрузившись в свою обыденную грусть и печаль, он вскочил в седло и пришпорил своего белокрылого скакуна, который тут же взвился в воздух и устремился вдогонку за уходящим солнцем. Пегас уносил своего грозного и бесстрашного седока туда, где ещё торжествовало зло и где ещё стонали от мук творчества угнетённые критиками писатели и поэты, решившие положить свои жизни и души во славу Литературы…

 

27-28 января 2005 года, г. Белгород