Густыми силуэтами его пестрых, феерических? славных пламенностью своей и искренностью чувств покрыта каждая заветная обитель души. Такие, казалось бы, порою простые и обыкновенные, но одновременно горячие и всегда блещущие оригинальностью эмоции.

 

Я хочу поймать мимолетное мгновенье каждого, даже самого маленького, детского чувства и продлить тепло его на долгие годы. Так сложно иногда заметить вспышку, тихое, блеклое мерцание, одновременно яркое по своей сути, страстное. Поймав это изворотливое нечто, которое дает чувство подобное тому, когда закрывают сзади глаза, укрыв его в своих теплых ладонях, хочется согреть его, лелеять. Своими алмазными слезами хочется напоить его, теплым дыханием говоря, что теперь оно в сохранности. Хочется понять его, понять до последнего грамма его граненой сути, такой плотной и одновременно безгранично обширной.

 

Перенеся на бумагу его черты, его безликие яркие лики медленно проявляется его суть, суть людей, суть людской злости и доброты, любви, ненависти, счастья, слез. Пугая искренностью, путая плетенной структурой своей, своими улыбками прозрачными радуя каждую частичку нашу. Испуги, радости моменты, блики холода и вспышки тепла, мольбы и прощения – все в себе содержит это нечто. Главное, найти к каждому своему этому абстрактному образу свои слова, найти нужный путь, что так трепетно завуалирован каждым из нас, завуалирован страхами.

 

Спасите его, спасите это нечто, если еще возможно спасти. Пленительно, так трепетно оно манит к себе, но так сложно порою заметить его мимолетный блик.

 

А спасти его можно, нужно лишь дать ему жизнь, сменить существование на жизнь. Своими розовато-нежными всхлипами оно скажет, что рядом. Скажет о том, что вот оно, ждет твоего взора, ждет твоих слов и действий. Перенесите его на бумагу, распишите блеском, чтобы запомнили его безликие яркие лики на века. Взамен оно подарит вам улыбки, слезы, радость или горе, восторг или отчаянье. Поэтому нужно быть осторожным с этим абстрактно-аморфным почти существом. Оно не причиняет зла, а лишь дарит суть свою, свою душу. Сотканное собственным восприятием нашим оно несет частичку хозяина, частичку его души, поэтому это нечто не несет в себе зла.

 

Кисти рук души хранят его бережно и так трепетно. Греют, лелеют.

 

Краски, всплески, взрывы, вспышки. Тихо, тихо… Вот они все, все грани, сияющие, острые, славные, одновременно чуть мягкие и алмазно-лучистые грани этого абстрактного полусущества. Разливаясь лучистым теплом или же колким холодом по сердцу, и сознанию это нечто восстает во всей красе. Вспышка замедляется, протекает медленно, едва заметно обычному наблюдателю. Вот он этот дар, дар видеть это течение, дар понимать его суть, его жизнь. Дар, который позволяет запечатлеть все тонкости, все самые, казалось бы, блеклые черты его, все, все, все…

 

Поджидая за углом своих дивных образов, можно увидеть слабое мерцание, то, которое и является тем самым полусуществом. Вот оно уже зовет к себе, кричит, сияет и встречает тебя. Иногда страшно. Иногда боязно приблизиться к нему, к обители сути, что может ранить, не подозревая об этом. Колкие его, чуть заметные иголочки, подобные молодым коготкам котят, могут быть весьма опасными, но на первый взгляд безобидными и даже чудно-забавными. Так в страстном порыве игривой забавы с символичными фигурками, что терзают хрупкие крылышки бабочки, можно по неосторожности искалечить эти крылья, разорвать их нежную, бумажно-хрупкую основу.

 

Счастливые глаза принимали, а мы не видели или боялись видеть их. А стоило лишь немного всмотреться и захотеть увидеть. Стоит почувствовать лишь, лишь постараться почувствовать… Лишь почувствовать….