Что хочет автор. Литературные конкурсы

КОВЧЕГОВ. Пополз. Ишь, задницу выставляет. (Короткий нервный смешок.) Сейчас его какой-нибудь снайпер и пригвоз¬дит. Ну, ну!.. Давай!.. Пока ползет, небось, в штаны три раза на¬ложит. (Презрительно.) Это называется ползти по-пластун¬ски!.. Черт, ведь прямо по нему метят. Как паук. Как членистоногое... Ну, ну!.. Смотри-ка ты, дополз. Вот уж ни за что бы не подумал. Машет. Ну и маши себе. Смотаться бы сейчас куда подальше. (Раздраженно.) Да вижу, вижу. Ишь, размахался тут. Теперь мне надо ползти. Господи, Господи, пронеси. Про¬неси, Господи. (Ползет.) Если что – пусть меня только ранят. Пусть несильно. Господи, только бы не сейчас. Пусть завтра... А сейчас я доползу. Не стреляйте же!.. Свинья! Спрятался за помой¬кой и пялится на меня. Ему смешно. Смешно дураку, что уши на боку. Господи, за что они в меня стреляют? Что я им сделал? Это же я! Я!.. Господи!.. Дополз. Слава Богу!

ДРОБОТ. Ну, парень, ты в рубашке родился. Когда ты голову

пригнул, я думал – все, дальше я один пойду.

КОВЧЕГОВ. Да чтоб тебе!

ДРОБОТ. Ладно-ладно, я здорово волновался за тебя.

КОВЧЕГОВ. И дальше что?

ДРОБОТ. Видишь ту канаву? Мы сейчас быстро-быстро бежим до нее. А уж в канаве-то нас никто не достанет.

КОВЧЕГОВ. Только теперь бежим вместе. И может, одному из нас повезет.

ДРОБОТ. Не будь таким пессимистом.

КОВЧЕГОВ. Я сейчас будто родился заново.

ДРОБОТ. Я считаю до трех и бежим.

КОВЧЕГОВ. Сейчас. Погоди немного.

ДРОБОТ. А что?

КОВЧЕГОВ. Нет, ничего. Считай.

ДРОБОТ. Раз. Два. Три. (Топот бегущих Дробота и Ковчегова. Свист пуль усиливается.) Прыгаем! (Дробот и Ковчегов прыгают. Короткий стон Ковчегова.)

КОВЧЕГОВ. Черт! Я подвернул ногу.

ДРОБОТ. Все равно дальше будем ползти. Так что тебе долго не придется на нее ступать.

КОВЧЕГОВ. Утешил, называется.

ДРОБОТ. Надо было смотреть лучше, куда прыгаешь.

КОВЧЕГОВ. Тебе бы так.

ДРОБОТ. Ну ладно, поползли.

КОВЧЕГОВ. Ага. (Слышно сопенье и тяжелое дыхание пол¬зущих Дробота и Ковчегова.)

ДРОБОТ. Грязища какая!..

КОВЧЕГОВ. Лучше ползти по уши в грязи, чем лежать с моз¬гами на асфальте.

ДРОБОТ. Ты все-таки неисправим. Если бы ты еще не наступал мне на пятки...

КОВЧЕГОВ. Это потому, что ты ползешь еле-еле.

ДРОБОТ. Какой торопыга нашелся. Может, мы уже где-то возле места. Должно быть, здесь уже можно высунуться.

КОВЧЕГОВ. Ты думаешь, это та самая больница?

ДРОБОТ. Это не вопрос. Здесь другой нет.

КОВЧЕГОВ. А может, то здание и есть инфекционное отделение?

ДРОБОТ. Нужно спросить у кого-нибудь.

КОВЧЕГОВ. Видишь, в первом этаже стекла высажены, весь второй этаж выгорел. Точно, инфекционное отделение.

ДРОБОТ. Да здесь все здания такие.

КОВЧЕГОВ. Ну тогда давай спросим.

ДРОБОТ. Вон старуха сидит. Видишь? Давай у нее.

КОВЧЕГОВ. По-моему, мертвая.

ДРОБОТ. Спит.

КОВЧЕГОВ. Спорим, что мертвая?

ДРОБОТ. Ослеп, что ли? Башкой дергает.

КОВЧЕГОВ. Ну идем. (Слышны шаги.) (Негромко.) Подой¬дем поближе.

ДРОБОТ (старухе, во весь голос). Эй, ты! (Испуганный старушечий вопль.)

КОВЧЕГОВ. Ты куда?! Стой!

СТАРУХА. А-ва-ва!..

ДРОБОТ. Немая, что ли?

СТАРУХА. Нет.

КОВЧЕГОВ. Да чего ты трясешься?! Мы не бандиты. Мы сле¬дователи. Нам нужно только спросить. Вот идиотка!..

ДРОБОТ. Это какое отделение? Ну чего вылупилась? Не знаешь, что ли?

СТАРУХА. Гинекология.

КОВЧЕГОВ. Ты здесь лежишь?

СТАРУХА. Нет.

ДРОБОТ. А где инфекционное?

СТАРУХА. Там.

КОВЧЕГОВ. А у тебя что за болезнь?

СТАРУХА. Грыжа.

КОВЧЕГОВ. Это называется болезнь?! У меня в молодости гонорея была, так я ни по каким больницам не таскался.

ДРОБОТ. Несущественная подробность. (Старухе.) Так ин¬фекционное, говоришь, там?

СТАРУХА. Там.

ДРОБОТ. А хирургическое?

СТАРУХА. Хирургического нет. Сгорело.

КОВЧЕГОВ. Давно?

СТАРУХА. На той неделе.

КОВЧЕГОВ. А тебе от грыжи что делают?

СТАРУХА. Компрессы.

ДРОБОТ. С уксусом?

СТАРУХА. С дубовой корой.

КОВЧЕГОВ. И клизму?

СТАРУХА. Клизму делают каждый день.

ДРОБОТ. Смотри, станешь обманывать следствие – не поздоровится.

СТАРУХА. Да я – ничего...

КОВЧЕГОВ. Да ладно, оставь ее. Пошли.

ДРОБОТ. Я сам знаю, что надо делать. Пошли.

КОВЧЕГОВ. А я что говорю?

ДРОБОТ. Заткнись.

КОВЧЕГОВ (примирительно). Ну ладно, пойдем.

ДРОБОТ. Стой. (Старухе.). Стреляют у вас здесь часто?

СТАРУХА. Раньше стреляли целыми днями; к ночи, вроде, за¬тихало. А теперь и ночью стреляют и днем тоже не угомонятся. Мы привыкли.

ДРОБОТ. Очень важная деталь.

КОВЧЕГОВ. Мы идем?

ДРОБОТ. Идем. (Слышны шаги.)

КОВЧЕГОВ. Нужно идти возле самой стены. Здесь еще могут оставаться снайперы.

ДРОБОТ (ожесточенно). Тем лучше.

КОВЧЕГОВ. В таком случае, я бы предпочел, чтобы ты им больше понравился.

ДРОБОТ. Понравился, понравился!.. Я не могу нравиться никому.

КОВЧЕГОВ. Смотри. Что это там?

ДРОБОТ. Труп.

КОВЧЕГОВ. Может, тот самый?

ДРОБОТ (со значением). Это труп мужчины.

КОВЧЕГОВ. Я думал, ты скажешь другое.

ДРОБОТ. Я сказал то, что сказал.

КОВЧЕГОВ. Давай посмотрим.

ДРОБОТ. У него огнестрельные ранения. А огнестрельные ра¬нения нас не интересуют.

КОВЧЕГОВ. Все равно. Давай посмотрим.

ДРОБОТ. Не насмотрелся еще?

КОВЧЕГОВ. Сколько вокруг него галок. (Громко.) А ну, кыш, проклятые! (Слышны крики потревоженной галочьей стаи.) Вы терзаете человека.

ДРОБОТ. Или то, что от него осталось.

КОВЧЕГОВ. А недавно я видел, как труп клевали воробьи. Знаешь, так: подлетят, клюнут в глаз или в щеку и – врассыпную. Потом прибежали две собаки, и воробьи разлетелись.

ДРОБОТ. Меня эта твоя лирика не очень занимает.

КОВЧЕГОВ. Все с ума посходили. И птицы тоже.

ДРОБОТ. Заткнись.

КОВЧЕГОВ. Что на нем за странная форма?! Я такой не видел. У бандитов другая. И у муниципальных войск такой нет.

ДРОБОТ (настойчиво). Все, что связано с боевыми действиями, – не наш профиль. Этим занимается военная прокуратура.

КОВЧЕГОВ. Как ты думаешь, сколько ему может быть лет?

ДРОБОТ (равнодушно). Понятия не имею.

КОВЧЕГОВ. Должно быть, совсем молодой.

ДРОБОТ. Если он хотел жить, ему следовало дезертировать.

КОВЧЕГОВ. Может, нам сделать то же самое?

ДРОБОТ. Я этого не слышал.

КОВЧЕГОВ. Ну ладно, пойдем.

ДРОБОТ. Если верить старухе, мы уже пришли.

КОВЧЕГОВ. Думаешь, это здесь?

ДРОБОТ. Думаешь, думаешь!.. На работе я никогда ни о чем не думаю.

КОВЧЕГОВ. Значит, заходим сюда? В эту дверь?

ДРОБОТ. Нет. Давай залезем через окно.

КОВЧЕГОВ. Почему?

ДРОБОТ. С некоторых пор я не доверяю никаким дверям. Особенно, если они распахнуты настежь. Подсади-ка меня.

КОВЧЕГОВ. Ладно. (Слышно кряхтенье.) Ну, как ты там?.. (Кряхтенье.)

ДРОБОТ. Ну вот, все. Теперь давай руку. (Слышно кряхте¬нье.) Черт, какой тяжелый!.. Что ты такое жрешь? Это у тебя живот столько весит?

КОВЧЕГОВ. У меня ботинки с толстой подошвой.

ДРОБОТ. Ну давай же! Черт, я из-за тебя чуть не вывихнул палец.

КОВЧЕГОВ. Куда это мы забрались? Как ты думаешь, что это за кабинет?

ДРОБОТ. Говори потише. Мы не знаем, кто здесь может быть.

КОВЧЕГОВ. Смотри, какие-то приборы. Интересно, это осциллограф?

ДРОБОТ. Может быть, и дефибриллятор.

КОВЧЕГОВ. Какие ты знаешь слова. (Слышен хруст раздавливаемых осколков стекла.)

ДРОБОТ. Да тише ты!.. Там кто-то, кажется...

Слышен треск вылетающей двери. Появляется С е с т р а М а б у з е.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Кто такие? Я буду стрелять! Руки вверх!

ДРОБОТ. Ты что?! Не стреляй. Мы следователи.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я слышала шаги. Я думала, сюда забрался кто-нибудь из больных в поисках спирта. Они повсюду ищут спирт.

КОВЧЕГОВ. Осторожнее! Опусти ружье. Тебе же сказали – мы следователи.

ДРОБОТ. Я старший следователь Дробот. Он – следователь Ковчегов.

КОВЧЕГОВ. Нам сообщили, что здесь найден труп.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это я позвонила вам. Я старшая сестра Мабузе. Здравствуйте.

ДРОБОТ. Ничего себе встреча.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мы не знаем, чего теперь и ожидать.

КОВЧЕГОВ. Поэтому ты расхаживаешь с ружьем?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Другие сестры тоже имеют оружие.

ДРОБОТ. Как, ты сказала, тебя зовут?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я старшая сестра Мабузе. Софья Илларионовна.

ДРОБОТ. Проводи нас к месту происшествия.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я как раз собиралась это сделать.

ДРОБОТ. Идем. (Слышны шаги – мужские и женские.)

КОВЧЕГОВ. Труп сейчас кем-нибудь охраняется?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Медицинского персонала катастрофически не хватает. Поэтому я организовала посменное дежурство из числа наших пациентов.

ДРОБОТ. Правильное решение.

КОВЧЕГОВ. А с чем сейчас лежат ваши больные?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Скарлатина, туберкулез, гепатит. Несколько случаев бешенства.

КОВЧЕГОВ. Должно быть, влияют пятна на Солнце.

ДРОБОТ. Кто обнаружил труп?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я обнаружила его вчера в восемь утра, когда заступила на смену.

КОВЧЕГОВ. А где же ваши врачи?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Весь старший персонал был расстрелян муниципальными войсками. Это произошло неделю назад.

КОВЧЕГОВ. Это когда вас держали в заложниках? Я читал об этом в газетах.

ДРОБОТ. Политикой мы не занимаемся.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мы были захвачены отрядом муниципальных войск численностью около ста человек. Они расстрели¬вали каждый час по десять заложников, требуя от бандитов, чтобы те ушли из города. Бандиты выдвинули встречные требования и также стали расстреливать своих заложников...

КОВЧЕГОВ. А в газетах писали не так.

ДРОБОТ. Вы долго еще собираетесь болтать? Мы расследуем здесь совершенно другое дело.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Да, извините. Вы правы. Собственно, мы уже пришли. Это здесь. Проходите.

Слышен звук открываемой двери.

ДРОБОТ. Это что за помещение?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это уборная. Больных мы сюда не пуска- ем, так как иногда храним здесь постельное белье, и обычно дверь заперта на ключ.

ДРОБОТ. Это и есть ваша охрана?

СЕСТРА МАБУЗЕ. К сожалению. (Жестко.) Шавкова, про¬снитесь. Встаньте. (Звук отодвигаемого стула.)

ШАВКОВА. Ой, сестра Софья, извините меня. У меня так слипались глаза.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Как не стыдно! Эти господа – следователи. Вы должны были дежурить до их прихода, а вместо этого заснули. Что теперь они подумают о вас и о нашем учреждении?!

ШАВКОВА. Миленькая, добрая сестра, не наказывайте меня. Я очень виновата. Я больше не буду.

СЕСТРА МАБУЗЕ. И сейчас же прекратите чесаться при посторонних людях. Вы напрасно думаете, что это зрелище эстетично.

ШАВКОВА. У меня страшно чешется голова, чешется грудь и бедра. Вы обещали мне новую чудодейственную мазь, сестра Софья, если я буду хорошо себя вести.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Замолчите, дурочка. Идите, вы свободны.

ШАВКОВА. Слушаюсь. (Слышны семенящие шажки Шавковой. Дверь открывается и закрывается.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Непроходимо глупа. К тому же у нее чесотка.

ДРОБОТ. Надо начинать.

КОВЧЕГОВ. Черт, глядя на нее, я и сам зачесался.

ДРОБОТ. Ты будешь писать протокол или я?

КОВЧЕГОВ. Протокол, протокол!.. Я у тебя только для этого.

ДРОБОТ. Заткнись. (Сестре Мабузе.) У кого были ключи от этого помещения?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Только у меня и у сестры Сарры. Это моя помощница.

ДРОБОТ. Мы можем ее видеть?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ее смена закончилась, но я велела ей до¬жидаться вас. Я знала, что вы захотите ее опросить.

ДРОБОТ. Разумеется, захотим.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мы думали, вы появитесь еще вчера.

КОВЧЕГОВ. Вчера!.. Сама бы попробовала!..

ДРОБОТ (Ковчегову). Хватит болтать. Пиши. (Сестре Ма¬бузе.) А ты приведи свою помощницу и еще кого-нибудь. Нам нужны понятые.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Хорошо.

КОВЧЕГОВ. Что мне писать?

ДРОБОТ. Так. (Диктует.) Помещение представляет из себя туалетную комнату, с двумя кабинками, комната размером...

КОВЧЕГОВ. Надо бы измерить рулеткой.

ДРОБОТ. Рулетка выпала у меня из кармана, когда мы бежали от той помойки.

КОВЧЕГОВ. Может, ты вообще забыл ее взять с собой?

ДРОБОТ. Попрошу без этих намеков.

КОВЧЕГОВ. Тогда можно замерить шагами.

ДРОБОТ. Как-нибудь соображу без тебя. (Открывается дверь, входят несколько женщин.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это сестра Сарра, и я еще привела двух наших пациенток, как вы сказали.

ДРОБОТ. Станьте здесь, чтобы не заслонять нам свет. Объяс¬няю вашу задачу. Вы должны наблюдать за нашими действиями, чтобы подтвердить потом законность следственных мероприятий своими свидетельскими показаниями. Все ясно?

ПЕРВАЯ ПОНЯТАЯ. Ясно.

ВТОРАЯ ПОНЯТАЯ. Да. (Слышны шаги.)

ДРОБОТ (диктует). Комната размером восемь шагов на одиннадцать.

КОВЧЕГОВ (повторяет). ... на одиннадцать.

ДРОБОТ. Пиши побыстрее.

КОВЧЕГОВ. Ручка не пишет.

ДРОБОТ. Нажимай сильнее.

КОВЧЕГОВ. Сейчас. Так. Черт, бумага рвется, а ручка все равно не пишет.

ДРОБОТ. Мне наплевать. Пиши, как хочешь.

КОВЧЕГОВ. Что я могу сделать?

ДРОБОТ. Не знаю.

КОВЧЕГОВ. Продолжай дальше. Буду просто царапать по бу¬маге.

ДРОБОТ (диктует). Имеется небольшая прихожая, полки, умывальник, раковина разбита. Посередине помещения лицом

вниз лежит труп женщины в больничном халате. На вид лет пятидесяти.

КОВЧЕГОВ. Она уже мертвая. Ей не слишком нужны твои комплименты.

ДРОБОТ. Думаешь, все шестьдесят?

КОВЧЕГОВ. Возможно, где-нибудь между.

ДРОБОТ. Женщина совершенно не в моем вкусе.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Вы позволите мне сказать?

ДРОБОТ. Что тебе?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Покойная – наша бывшая пациентка из четвертой палаты, Елизавета Овчарина, тридцать шесть лет, не¬делю назад была переведена из терапевтического отделения с дизентерией и подозрением на менингит.

ДРОБОТ (Ковчегову). Запиши, что она сказала.

КОВЧЕГОВ. Не мешало бы все это проверить.

ДРОБОТ. Видно будет. (Диктует.) Левая рука неестественно вывернута в направлении вдоль тела, правая рука выпрямлена, пальцы скрючены, судорожно напряжены. Трупное окоченение выражено. На шее у основания черепа темное пятно, немного ниже потертость и ссадина.

КОВЧЕГОВ. Не так быстро.

ДРОБОТ. Потертость и ссадина.

КОВЧЕГОВ. Надо бы все здесь сфотографировать.

ДРОБОТ (саркастически). У тебя имеется фотоаппарат?

КОВЧЕГОВ (меланхолически). Когда-то у меня был замечательный фотоаппарат. Бывало, пойдешь летом на пляж, нащелка¬ешь девочек, сделаешь снимков тридцать или пятьдесят – что за

удовольствие было рассматривать их зимой!

ДРОБОТ. В двух шагах от головы потерпевшей валяется стеклянный стакан с отбитым краем.

КОВЧЕГОВ (повторяет). ... с отбитым краем.

ДРОБОТ. Помогите мне кто-нибудь перевернуть ее.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Сестра Сарра, помогите следователю пе¬ревернуть тело.

ДРОБОТ. Аккуратнее.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Как вы неловки, сестра. Что с вами? Отчего вы так побледнели?

СЕСТРА САРРА. Нет, ничего. Я не побледнела.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Значит, я совсем ослепла, если вы не побледнели.

ДРОБОТ. Расстегните на ней белье.

СЕСТРА САРРА. Хорошо.

ДРОБОТ. Закатайте рукава.

СЕСТРА САРРА. Хорошо.

ДРОБОТ (диктует). Ого! На груди раз... два... три... (Шуршание одежды.) множественные следы побоев. На запястьях рук отчетливые оттиски пальцев. Хорошо же ее обработали.

КОВЧЕГОВ. Смотри, вокруг губ прямоугольный след. Ей за¬клеивали рот скотчем.

ДРОБОТ. Без тебя вижу.

СЕСТРА САРРА. Мне можно вернуться на место

ДРОБОТ. Можно.

КОВЧЕГОВ. Какова причина смерти?

ДРОБОТ. Возможно, удушение.

КОВЧЕГОВ. Точнее без вскрытия не установить?

ДРОБОТ. Вскрытие!.. Кому сейчас это нужно?

КОВЧЕГОВ. Зачем мы вообще здесь?

ДРОБОТ. Таков порядок. На нас отпущены деньги. Слушай, что ты морочишь мне голову?!

КОВЧЕГОВ. Просто я голоден.

ДРОБОТ. А разве ты доел весь хлеб?

КОВЧЕГОВ. А то ты не знаешь. Еще утром.

ДРОБОТ. Терпи. Ничего не поделаешь.

КОВЧЕГОВ. Легко сказать – терпи.

ДРОБОТ. Нужно посмотреть, была ли она изнасилована.

КОВЧЕГОВ. Как ты собираешься установить это без экспертизы?

ДРОБОТ. Должно быть, сегодня ты серьезно решил действовать мне на нервы.

КОВЧЕГОВ. Ну хорошо. Что нам делать дальше?

ДРОБОТ. Неплохо бы собрать какие-нибудь отпечатки. Все ж таки будем не с пустыми руками. Посыпь-ка все своим порошком. Дверную ручку, спинку стула. Где-нибудь возле потерпевшей. Пуговицы халата, вот этот стакан, на нем обязательно должны быть пальцы.

КОВЧЕГОВ. Ничего не выйдет. Весь порошок промок, пока мы ползли в канаве. Я сам мокрый с ног до головы.

ДРОБОТ. В отличие от порошка, ты меня не интересуешь совершенно.

КОВЧЕГОВ. Это мне известно.

ДРОБОТ. Еще один важный вопрос. Время наступления смерти. Будь очень внимательным.

КОВЧЕГОВ. Как мы можем это сказать?

ДРОБОТ. Подумай. Давай попробуем принюхаться. Не пахнет?

КОВЧЕГОВ. У меня нос заложен.

ДРОБОТ. А я вообще запахи не различаю. Но все-таки...

КОВЧЕГОВ. Что?

ДРОБОТ. Начинает, кажется.

КОВЧЕГОВ. Не показалось?

ДРОБОТ. Да ты сам понюхай.

КОВЧЕГОВ. Я ж тебе говорю, я ничего не чувствую. Здесь во¬обще воздух спертый.

ДРОБОТ. А если начинает, то – что?..

КОВЧЕГОВ. А что, по-твоему?

ДРОБОТ. По-моему, позавчера. Днем или вечером.

КОВЧЕГОВ. Уверен?

ДРОБОТ. В крайнем случае – ночью.

КОВЧЕГОВ. Не стану спорить.

ДРОБОТ. Мабузе.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Слушаю вас.

ДРОБОТ. Кто из вас двоих дежурил позавчера?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Сестра Сарра Гавис.

СЕСТРА САРРА. Я... Я...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Помолчите пока. Вас еще спросят.

ДРОБОТ. Скажите, Мабузе, а где вы были позавчера? Днем и вечером.

СЕСТРА МАБУЗЕ. У меня был выходной. Разумеется, я была дома. Согласитесь, не самое лучшее время для прогулок.

ДРОБОТ. Кто может подтвердить, что вы были именно дома?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Вообще я живу одна, но, если покопаться, думаю, кто-нибудь найдется.

ДРОБОТ. Хорошо. Теперь вопрос к Сарре Гавис.

СЕСТРА САРРА. Да, пожалуйста.

ДРОБОТ. Давали ли вы кому-нибудь ключ от этого помещения позавчера или когда-либо прежде?

СЕСТРА САРРА. Я иногда давала его другим сестрам. Случалось, мы запирались здесь, чтобы спокойно попить кофе. Больных я сюда не пускала, но...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Что вы юлите, как лисица?! Если вы, сестра, провинились в чем-либо, ваш долг все без утайки рассказать следствию.

СЕСТРА САРРА. Я говорю правду, сестра Софья.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Вы говорите правду? Вы – гордячка! Вы – зазнайка! Вы – психопатка! Вы – глупая девчонка!

СЕСТРА САРРА. Мне очень жаль, сестра Софья, что вам приходится так волноваться из-за меня.

КОВЧЕГОВ. Все это мне тоже писать?

ДРОБОТ. Так. Мне нужно позвонить. Мабузе, у вас работает телефон?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я не убеждена в том, что на телефонной станции уже закончены восстановительные работы.

СЕСТРА САРРА. Сегодня днем телефон звонил один раз.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Замолчите, сестра. Всем и так уже ясно, что нельзя верить ни одному вашему слову.

ДРОБОТ. Мабузе, проводите меня.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Еще только одно замечание, если позволите.

ДРОБОТ. Что такое?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Вот эти две женщины – Хвостак и Ошейникова – из одной палаты с покойной. Они могли бы рассказать вам об Овчариной, о ее отношениях с другими пациентками и се¬страми.

ДРОБОТ. Этим займется Ковчегов. А я пока доложу обстановку начальству.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Как вам будет угодно. Телефон в ординаторской.

ДРОБОТ. Вот и пошли в ординаторскую. (Слышны шаги, дверь открывается и закрывается; снова шаги.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я уверена в том, что она солгала.

ДРОБОТ. Разберемся.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мне известна пунктуальность сестры Сарры. Ее щепетильность в некоторых вопросах. Хотя в последнее время она сильно изменилась. Я не могу понять причину такой перемены. Впрочем, ей недавно довелось немало пережить.

ДРОБОТ. Тебе бы хотелось, чтобы мы серьезно занялись этой твоей Саррой?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мне бы хотелось только, чтобы мы нако¬нец могли вздохнуть спокойно.

ДРОБОТ. Чтобы все наконец осталось позади, не так ли?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Да. Чтобы все осталось позади.

ДРОБОТ. У тебя есть что-нибудь выпить?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я поищу. (Слышен звук отпираемой двери.) Телефон здесь. Вы пока звоните, а я сейчас принесу спирт.

ДРОБОТ. Ага. (Дробот остается один, он шарит по шка¬фам и ящикам стола.) Та-ак!.. Что у них здесь? Интересно, кто здесь переодевается? Мабузе или еще кто-нибудь? Пальто. Ничего себе пальтишко у скромной медсестры. А здесь? Расческа... Книга... Чертово бабье!.. Все. Звоню. (Снимает трубку, дует в нее, многократно бьет рукой по рычажкам.) Алло! Алло! Девушка! Алло! Черт тебя побери! Девушка! Ус¬нули там, что ли?! Девушка. Да. Да. Алло! Девушка, мне проку¬ратуру. Что? Прокуратуру! Говорить громче? Я и так уже ору. Я говорю: про-ку-ра-ту-ру!.. Зачем мне прокуратура? Не твое дело, зачем мне прокуратура. Что? Повесила трубку. Вот сволочь! (Во время этого телефонного разговора входит сестра Мабузе и не¬которое время стоит молча.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Сейчас все так дерзки.

ДРОБОТ. Я ей говорю: мне прокуратуру, а она взяла и повесила трубку. Ничего, я им еще устрою! А ну-ка, еще раз. (Снимает трубку.) Алло? Алло! Все. Телефон не работает. Торчать в этой дыре, да еще и без телефона!..

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я полагаю, вы отыщете выход из положения?! Не так ли?!

ДРОБОТ. Возможно. Принесла? Давай.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Пожалуйста.

ДРОБОТ. Где бы найти стакан? А, вот.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это не стакан. Это подставка под карандаши.

ДРОБОТ. Неважно. (Звук откупориваемой бутылки, бульканье наливаемой жидкости. Дробот выпивает. ) Х-х-х!.. Не могу пить из горла.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Вы не хотите отнести выпить своему при¬ятелю?

ДРОБОТ. Попозже. Странный у тебя спирт. Отдает каким-то лекарством.

СЕСТРА МАБУЗЕ. В больнице все пахнет лекарством: руки, стены, одежда, любовные ласки.

ДРОБОТ. А кстати, Мабузе. Если у вас здесь не осталось врачей, отчего ты не попросишь, чтобы прислали новых?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Когда бандиты освободили вас, я обратилась к их командованию с просьбой оказать нам содействие. С врачами у них туго, но мне обещали прислать нового заведующего отделением. Это специалист с тридцатилетним стажем. Правда, он бывший ветеринар и находится сейчас на излечении в клинике для душевнобольных, но, кажется, со дня на день его должны выписать.

ДРОБОТ. И тогда ты наконец вздохнешь спокойно?

СЕСТРА МАБУЗЕ (ожесточенно). Всю неделю мы работали как проклятые – выносили трупы, вставляли стекла, мыли полы, оттирали от крови стены. Мы валились с ног от усталости, мы спали по три часа!.. Мы заслужили право на покой. И вот теперь эта нелепая история. Может быть, это была случайность. Может быть, это был несчастный случай. Может, тому виной чьи-то натянутые нервы. Так ли уж важно: одним трупом больше или меньше во время этой вакханалии. Если хотите знать, я могла вообще ничего не сообщать вам.

ДРОБОТ. Как странно ты сейчас оскалилась.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Что?

ДРОБОТ. Я говорю, какой странный у тебя спирт.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Давайте вернемся к вашему товарищу. Возможно, он тоже хочет выпить.

ДРОБОТ. Как ты о нем печешься. Может, ты положила на него глаз?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Все может быть.

ДРОБОТ. Ладно. Выпью еще раз и пойдем. (Наливает.) Твое здоровье. (Выпивает.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. И твое тоже. Оно тебе еще очень пригодится.

ДРОБОТ. Что-то в ушах звенит. Это твой спирт.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мы идем?

ДРОБОТ. Ты крутишь мною, будто мальчишкой. (С ужасом.) Что это?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Гдe?

ДРОБОТ. Там, в углу.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Что ты там видишь?

ДРОБОТ. Там черви. Белые толстые черви.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Привиделось.

ДРОБОТ. Ах да. Ничего нет. Я видел. Были.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Идем.

ДРОБОТ. Пошли. (Звук открываемой двери. Шаги.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Держись все время возле меня. Hе забывай, здесь все-таки инфекционное отделение.

ДРОБОТ. Как это ты не боишься?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я привыкла.

ДРОБОТ. Черт.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Что?

ДРОБОТ. Я забыл взять стакан.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ничего, там есть другой.

ДРОБОТ. Ноги.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Что с ними?

ДРОБОТ. Я не чувствую своих ног.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Обопрись на мою руку.

ДРОБОТ. Меня поддерживает баба. Смешно.

СЕСТРА МАБУЗЕ. По-твоему, с этой убитой может что-то проясниться?

ДРОБОТ. Кто здесь? (Слышится монотонный, изнурительный звук – то ли свист, то ли звон, то ли гудение; в этот звук вплетаются то конское ржание, то хрюканье свиньи, то овечье блеянье.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ты не ответил на мой вопрос.

ДРОБОТ. Люди с конскими головами... Как у какого-то художника... Забыл...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это наши больные. Им интересно, они вышли на тебя взглянуть.

ДРОБОТ. В бутылке, что ты мне дала, еще осталось так много.

А Овчарина вас стерегла. Бегала за вами... Гав-гав-гав!..

СЕСТРА МАБУЗЕ. Она была доносчица и воровка. Она отказывалась помогать дежурной по этажу.

ДРОБОТ (бормочет). Следствие все принимает во внимание, и ни к кому не знает снисхождения.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ты сильный человек. Соприкоснувшись с безнадежным, ты не поддаешься отчаянию.

ДРОБОТ. Какой у тебя здесь твердый воздух. Мне никак не продраться сквозь него.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Мы уже почти пришли. Еще несколько шагов и... вечный покой, вечное забвение. (Слышно хрюканье свиньи и старушечий смех.)

ДРОБОТ. Что за мерзкая старуха. Так и лезет в меня своим свиным рылом.

СЕСТРА МАБУЗЕ. У нее свинка. Вообще говоря, это невозможно, но все же... Не позволяй ей дышать на себя.

ДРОБОТ. Пошла! Пошла! Убирайся отсюда! Я не в силах... (Гул человеческих голосов сливается с хором звуков, издаваемых домашней скотиной.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Еще у нее зоб. Он происходит от нехватки йода.

ДРОБОТ. Не отпускай меня от себя. Без тебя я ничто. Девушки-барашки, мелкие кудряшки, грудки нapacпaшку... (Звук открываемой двери.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ну а здесь тебя дожидается твой приятель. Тоже помазанник закона. Только он почему-то уже сидит без штанов. Что это с ним? Как не стыдно!

ДРОБОТ. Он будет облачен в тогу. После того, как за облаками будет... он...

СЕСТРА МАБУЗЕ.И еще он что-то жует.

КОВЧЕГОВ (с набитым ртом). Эта Сарра была ко мне так добра. Она принесла печенье. И забрала мои брюки, чтобы почистить.

ДРОБОТ. Тебе должно было быть стыдно, как тебе говорит се¬стра, вместо того, чтобы пользоваться своим положением...

КОВЧЕГОВ. Должен же я есть, ибо я существую. Слушай, ну ты и даешь! На тебе лица нет. Ты так здорово набрался, пока ходил.

ДРОБОТ. Никто не должен вставлять палки в колеса следствия. И я тебе ничего не налью, пока ты не доложишь нам о его... езде.

КОВЧЕГОВ. Еще одно следствие, которое не доставляет удовлетворения.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Поконкретнее, пожалуйста.

ДРОБОТ. Ты слышал? Поконкретнее. Где здесь стакан? Ты должен выпить со мной. Вот он. С отбитым краем.

КОВЧЕГОВ. Что ты делаешь?! На нем же масса отпечатков.

ДРОБОТ. Это все равно.

КОВЧЕГОВ. Ошейникова сказала, что сестра Сарра Гавис вчера утром была возбуждена. Ошейникова сказала, что у Сарры были красные глаза, а когда она спросила, что случилось, сестра накричала на нее.

ДРОБОТ. С отбитым краем... Без штанов... Ты лишить позволил себя мужественной одежды.

КОВЧЕГОВ. Покойная характеризуется свидетелями как особа лживая и своенравная... (Звук наливаемой жидкости.)

ДРОБОТ. Выпей со мной, премудрая Мабузе. Пей, Ковчегов.

КОВЧЕГОВ. Я Гавис говорю: "Может ты, Сарра, чего и натворила, но я буду за тебя." "Как вас зовут?" – спросила он меня. Я ответил: "Меня зовут Миша."

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я не стану пить. Не нужно совать мне стакан в лицо. Тем более – с отбитым краем.

ДРОБОТ. Следствием пренебрегаешь?..

КОВЧЕГОВ. Дай мне. Раз она не хочет.

ДРОБОТ. Пей, Ковчегов.

КОВЧЕГОВ. "Меня зовут Миша,"– ответил я.

ДРОБОТ. Пей... (Ковчегов выпивает.)

КОВЧЕГОВ. Ничего себе. Сколько у тебя здесь градусов?..

(Снова звук наливаемой жидкости. Дробот выпивает.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Дайте сюда мне ваш протокол. Я сама впишу туда все, что вам нужно знать.

ДРОБОТ (бормочет). Тайна следствия... (Угасающим голосом.) Нам бы такого министра юстиции...

КОВЧЕГОВ. "Ты, – говорю, – чертовски хорошенькая куколка, Сарра." А она только расхохоталась печально.

ДРОБОТ (бормочет). Ты длиннорукий кукловод, Ковчегов.

КОВЧЕГОВ. А печенье ее пахнет тараканами...

ДРОБОТ (бормочет). Тараканами... пахнет... (Шум падающего тела.) Создания божьи...

КОВЧЕГОВ. Я еще держусь. (Бульканье наливаемой жидкости.) Это ты, Софья, его уронила... Голова идет кругом. (Ковчегов выпивает.) Ты слишком долго, друг Дробот, неуверенно колебался между "да" и "нет"... Отзвучала твоя пронзительная струна ликования.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Выпей еще.

КОВЧЕГОВ. Ого!.. У меня расщепилась рука!.. Посмотри, Со¬фья. Сколько у меня рук?.. Улетай от меня скорее на крыльях

кошмаров!.. (Звук открываемой двери. Входит Сарра Гавис.)

СЕСТРА САРРА. Сестра Софья, не могу ли я попросить вас на одну минуту?!

СЕСТРА МАБУЗЕ. Можете. (Ковчегову.) Я скоро вернусь. (Обе выходят.) Что такое? (Пауза.) Ах, вот оно что! Опусти свое ружье, дурочка. Все равно ты никогда не решишься сделать это.

СЕСТРА САРРА. У меня нет другого выхода.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я не говорю о том, есть ли у тебя выход. Я говорю, что у тебя не хватит решимости сделать то, что ты со¬бираешься сделать.

СЕСТРА САРРА. Я!.. Я!.. (Грохочет ружейный выстрел.)

СЕСТРА МАБУЗЕ. Как видишь, я была права. Впрочем, мо¬жешь еще раз попробовать. У тебя остался патрон в другом стволе.

СЕСТРА САРРА. Я еще вчера почувствовала, как петля затягивается у меня на шее.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Ты всегда была чересчур впечатлительна.

СЕСТРА САРРА.. После того, что я вчера увидела, содрогнулся бы и самый толстокожий. Ты не находишь?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Не говори за других. Что же ты увидела?

СЕСТРА САРРА. Ты не знаешь? Ты же все прекрасно знаешь. Ты тоже там была.

СЕСТРА МАБУЗЕ. И все-таки?

СЕСТРА САРРА. Я увидела связанную Елизавету, избитую, всю в крови. Я увидела всех вас. Я слышала, как ты отдавала приказы. Я думала, что ты давно уже у себя дома.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я и ушла. Но потом вернулась.

СЕСТРА САРРА. Я увидела глаза Елизаветы, испуганные, измученные, умоляющие...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Трусливые, жадные, наглые. Они и тогда оставались такими. Взор ее и на смертном одре оставался омерзительно порочным.

СЕСТРА САРРА. Она тянулась к тебе. Она пыталась поцеловать тебе руку своими залепленными губами.

СЕСТРА МАБУЗЕ. А ты немало успела разглядеть в темноте своими хорошенькими острыми глазками. Наши больные сами жаждали разделаться с Елизаветой. Я лишь направляла их волю, как было нужно.

СЕСТРА САРРА. Ты даже не считала нужным опасаться меня.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Я чувствовала, что теряю тебя. И почва стала уходить из-под моих ног.

СЕСТРА САРРА. Ты и сейчас нисколько меня не боишься.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Глупенькая. Я не боялась, когда у нас здесь хозяйничал муниципальный отряд. Когда их главарь собирался меня изнасиловать, он был чуть не в слезах. "Если я этого не сделаю, – говорил он, – мои парни станут меня презирать."

СЕСТРА САРРА. Он потом погиб.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Да, он погиб. "Делай, что хочешь, мразь, – ответила я ему, – но не жди от меня жалости." Вы все видели, как я держалась, когда у нас одного за другим расстреливали врачей.

СЕСТРА САРРА. В то время мы еще смотрели на тебя с ужасом и восхищением...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Они все потом очень плохо кончили. Уцелевшие вояки расползлись по всему городу. Кто-то бежал в глубь страны. Само провидение послало к нам это отребье. Это я предложила им спать с нашими самыми тяжелыми больными. И если вскоре этот поганый город захлебнется самыми жуткими эпидемиями, я, возможно, испытаю что-то подобное удовлетворению. Нам еще придется немало поработать. Брось свое ружье, я тебе сказала!.. (Слышны звуки борьбы, выстрел. Сестра Сарра сто¬нет, это вопль отчаяния и досады.)

СЕСТРА САРРА. Ты сильнее меня.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Разумеется. Я старше и сильнее. И единственная слабость, которую я себе позволяла, – моя нежность к маленькой глупенькой девочке.

СЕСТРА САРРА. К сожалению, я только недавно поняла тебя.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это тебе только кажется, будто ты что-то поняла. Ты ни к кому еще не привязывалась по-настоящему, и никого еще не теряла.

СЕСТРА САРРА. А если я им все расскажу?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Расскажешь? Кому? Этим следователям? Ты хочешь что-то им рассказать? Пойдем, я помогу тебе это сделать. Идем, я тебе сказала. (Слышны шаги, звук открываемой двери.) Вставайте! Эй вы, два слизняка проклятых, вставайте! (Звуки пощечин и шлепков.) Гражданка Гавис желает сделать вам признание. (Стоны Дробота и Ковчегова, бормотание.)

КОВЧЕГОВ. Опять она со своим исключительным хрусталем... Ящиком, полным... Проваливаюсь...

ДРОБОТ. А... А... Вползают... Рядом... вползают... они...

СЕСТРА МАБУЗЕ. Как видишь, бедная Сарра, они не хотят слушать твоего признания.

СЕСТРА САРРА. Тебе удалось их напоить? Там был не только спирт?

СЕСТРА МАБУЗЕ. О да, там было еще кое-что. И я нисколько не удивлюсь, если им сейчас привидится морская баталия в блике оконного шпингалета, или они увидят громкоговорящие гладиолусы, произрастающие из потолка. (Слышен приглушенный гул человеческих голосов, топтанье нескольких пар ног, дверь от¬крывается, и гул резко усиливается.)

СЕСТРА САРРА. Что это? Кто здесь? Зачем вы пришли?

СЕСТРА МАБУЗЕ. Это наши бедные больные овечки, раздираемые любопытством, пришли взглянуть на двух полусонных барашков, валяющихся на полу.

Все звуки сплетаются и возрастают до пределов самой настоящей какофонии – снова возникает то ли свист, то ли звон, то ли гудение (так может звенеть в ушах), звуки скотного двора – блеянье, хрюканье, мычанье, гул

человеческих голосов, стоны, визгливый смех, кашель,

отдельные реплики больных и т.д.

КОВЧЕГОВ (бормочет). Дождались мы теперь темноты... дождавшейся нас... Мы...

БОЛЬНЫЕ. Измерьте мне температуру. Прошу вас. Сестричка. Измерьте температуру. Так мало воздуха. Лежат. Ничего особенного. Не хватает. Мало. Мы слышали чьи-то голоса. У меня все еще жидкий стул. Мы только хотели взглянуть. Я задыхаюсь.

ДРОБОТ. Ого!..

СЕСТРА САРРА. Что вам нужно? Уходите. Соня, скажи им.

СЕСТРА МАБУЗЕ. Их можно понять. У них здесь так мало развлечений. Вот, например, эта. Мышечные судороги. Встревожена. Бешенство. Она знает, что обречена.

СЕСТРА САРРА. Прошу тебя, Соня, скажи им, чтобы они ушли. Они слушают только тебя.

СЕСТРА МАБУЗЕ. В конфликте добра со злом, моя милая Сарра, всегда побеждает еще большее зло. А, вот превосходный случай дифтерита. Неискушенный человек так просто может спутать его с ангиной.

СЕСТРА САРРА. Ты сильнее меня...

СЕСТРА МАБУЗЕ (резко). Ну все, довольно! Убирайтесь! (Больные топчутся на месте, потом отступают, гул голосов несколько ослабевает.) Разумеется, я сильнее. Но мне, со всей моей силой, не удержать при себе то, что не оказывает ни малейшего сопротивления.