Среднего роста, но крепкого сложения начальник штаба разведывательной части капитан 3-го ранга Василий Стаднюк в полночь уверенно зашёл в кабинет командира. В данной части он прошёл длинный путь от матроса до первого заместителя командира и хорошо знал тонкую структуру сложной подготовки водолазов-разведчиков.

 

- Михаил Трофимович, вывод разведывательных групп по плану зачётного тактического учения на фоне двустороннего учения Военно-морской базы осуществлён успешно. Доклады от всех оперативных офицеров, контролирующих меры безопасности, поступили.

 

- Как вы думаете, Василий Сергеевич, выполним поставленные задачи? Всё ли учли? – о чём-то размышляя, задумчиво задал вопрос командир. - Учение итоговое, по его результатам и будут выставлены оценки части по основным показателям за год, - добавил он, чтобы подчинённый глубже осознал всю степень ответственности.

 

- Выполним! - ответ прозвучал уверенно. - Группы в полном объёме отработали все мероприятия боевой подготовки и успешно решили специальные задачи в ходе частных тактических учений. Объекты условного противника – Военно-морской базы будут уничтожены. Осенняя погода тоже благоприятствует – туманные образования, ползущие с моря, прикрывают приморское побережье, ожидается выпадение осадков, – обстоятельно изложил свою точку зрения Стаднюк.

 

- Через 2 часа начальник связи пусть доложит мне содержание радиограмм, принятых от групп.

 

Заслушав доклад начальника штаба, капитан 2-го ранга Сергиенко в очередной раз вспомнил разговор с начальником разведки флота:

- Михаил Трофимович, засиделись вы на этой должности, пора и к штабной работе готовиться, - слова контр-адмирала Владимира Угрюмова прозвучали доверительно, но в его внимательном взгляде просматривалась и проверка реакции подчинённого.

 

- Товарищ контр-адмирал, вам виднее, - уклончиво отреагировал Сергиенко. – Мне нравится живая практическая работа с разведывательными подразделениями, – добавил он.

 

- Хорошо, - согласился начальник, - время терпит, да и опыта поднаберётесь. Главное, обратите внимание на качественную и полную подготовку комплекта необходимых документов, предваряющих каждое практическое мероприятие. Осознаете их особую важность, в том числе и для безопасности подчинённых, тогда и будем рассматривать вашу кандидатуру.

Очередное напоминание Владимира Константиновича, о недостаточной штабной культуре и полноте отрабатываемых документов, вызвало у Сергиенко лёгкую досаду. Хотя при этом внутренне он и признавал правоту начальника разведки, вспоминая, что частенько, как оправдываясь, убеждал себя: «Зачем терять время на разработку документов, если всё понятно и без них?»

 

- В этом вопросе вам ещё не хватает штабной пунктуальности, - подытожил контр-адмирал. – Хорошо проработанные документы – жизнь подчинённых спасают, - добавил он назидательно.

«Главное – практика, а бумаги – подождут», - привычно успокоил себя командир…

 

- Товарищ капитан 2-го ранга, группа старшего лейтенанта Алексея Коваль не вышла на связь, - доклад начальника связи капитан-лейтенанта Моисеева внёс лёгкое беспокойство, но единичные случаи отсутствия информации, обусловленные особой спецификой, бывали и ранее.

- Уточняйте обстановку и продолжайте устанавливать с группой связь.

 

Через час, а затем и через два ситуация не изменилась. Приближалось утро, а информация от группы отсутствовала.

«Что же произошло? – уже обеспокоенно размышлял Сергиенко. – Тянуть дальше нельзя, надо докладывать начальнику разведки, а это не предвещало ничего хорошего»…

 

Тревожно ползущие по небу изорванные облака периодически приоткрывали в ночной мгле тусклый серп луны. Её слабый свет с трудом и ненадолго достигал морского побережья, тут же пропадая. Сгущающиеся хлопья тумана, наплывая со стороны моря, всё ниже льнули к водной поверхности, хорошо маскируя и шумы, и объекты на ней.

Волны нервно били о борта одинокой резиновой лодки, упорно державшей курс в открытое море. Оно таинственно вздыхало, наблюдая за горсткой храбрецов на утлом судёнышке, осмелившимся бросить вызов грозной стихии, и в этом было что-то мистическое.

 

- Держать мористее! - отдал приказание Алексей Коваль, заметив, что рулевой подвернул к береговой черте.

- Товарищ старший лейтенант, огней базы уже давно не видно, скрытность обеспечена, можно пройти параллельно побережью и высадиться в тылу «противника», - предложил его заместитель мичман Чепраков.

 

- Уйдём дальше в море, чтобы пост технического наблюдения не обнаружил нас, обогнём полуостров, а затем произведём высадку.

- Время потеряем, - высказал сомнение мичман, – наступит рассвет.

 

- Погода мрачная, возможен дождь, - пояснил командир группы подчинённому, – это нам на руку, видимость будет ограниченной, – затем всё же скомандовал: «Добавить обороты!»

 

Под тяжестью 6-ти разведчиков и их груза лодка «Стриж», захлёстываемая волнами, низко просела в воду. Подвесной мотор «Вихрь-30», как рыдая, временами натужно вздрагивал и захлёбывался от перегрузки, теряя при этом обороты и с трудом преодолевая очередную волну.

 

- Курс к побережью «противника»! – долгожданная команда оживила разведчиков.

Рулевой резко изменил направление движения, нос лодки вяло вполз на волну, а корма ушла вниз. Накатная волна догнала и накрыла «Вихрь-30». Мотор захлебнулся и умолк. Перегретый двигатель недовольно зашипел от попавшей на него воды, и лёгкий пар, как его последний вздох, поднялся вверх. Неприятная тишина повисла над омертвевшей и безвольной лодкой, предоставленной теперь воле стихии. Море же, как ожило, зашумело грозно и предостерегающе.

 

- Мичман Чепраков, ввести в строй двигатель! – подал команду Коваль. – Матросы Юхтин и Редькин – на вёсла!

Мичман долго колдовал у лодочного мотора, вывинчивая свечи и прочищая их, дёргая ручной стартёр и подкачивая бензин, но двигатель упорно не хотел запускаться.

 

«Молодой ещё, неопытный», - с сожалением подумал о подчинённом командир группы, вспомнив прежнего заместителя – мичмана Максимова, который из любых ситуаций всегда находил выход.

 

- Товарищ старший лейтенант, утечка воздуха из носового отсека лодки, - доложил матрос Серёжкин.

Коваль уже и сам заметил, что правый носовой валик борта потерял форму и имел одрябший вид. На дне лодки плескалась вода. «Полоса невезения», - невольно мелькнула мысль, но он привычно и спокойно отдал команду:

- Приступить к подкачке воздуха насосом! Вычерпывать воду из лодки!

 

Юхтин и Редькин старались изо всех сил, налегая на вёсла, однако их усилия были тщетны. Лодка, потеряв ход, глубоко опустилась в воду и, как в агонии, нервно вздрагивала, слабо реагируя на взмахи небольших вёсел. Теперь она была полностью подвластна морской стихии.

 

- Старшему матросу Ершову установить связь с командованием! – приказал Коваль.

- Центр! Центр! Я Волна… - радист настойчиво, охрипшим от напряжения и морской влаги голосом, пытался достучаться до своего коллеги на противоположном конце канала связи.

- Товарищ старший лейтенант, аккумулятор разряжен, связь установить не удаётся, - виноватым голосом доложил Ершов.

- Подсоедините запасную батарею питания.

 

Радист, провозившись с радиостанцией, опять безнадёжно произнёс: «Тоже напряжение не держит».

- Почему не зарядили при подготовке к учению?

- Заряжал, но батареи изношены, быстро теряют заряд.

«Одна беда – не беда, но здесь уже система, - ворохнулась неприятная мысль у старшего лейтенанта. – Главное теперь – спасти подчинённых!»

 

- Алексей Анатольевич, сносит в море, - с нотками тревоги сообщил заместитель.

В тёмном и мрачном сгустке ночи накаты коротких волн настойчиво били замершую лодку, проверяя её и экипаж на прочность. Клубящиеся облака, накрывая всё вокруг и порой касаясь водной поверхности, надёжно закрыли обзор…

 

- Товарищ командир, к 8.00 вас вызывает на защищённый командный пункт руководитель двустороннего учения командир базы вице-адмирал Алексеев, - доложил оперативный дежурный.

«Значит, командир базы уже знает о случившемся», - понял Сергиенко.

 

Заглублённый и хорошо замаскированный командный пункт находился в лесном массиве.

 

- Михаил Трофимович, базовый тральщик вышел в море, чтобы осуществить поиск ваших подчинённых, - мягко, с пониманием обстановки проинформировал руководитель учения. – Командованию флотом доложено.

 

Потянулись томительные часы ожидания результатов. В полдень от командира тральщика поступил доклад:

- Поиск в указанных квадратах произвёл, лодка не обнаружена. Видимость 200-300 метров. Нижняя кромка облачности 50-100 метров.

 

Внезапно на командный пункт в сопровождении начальника разведки прибыл прокурор флота генерал-майор Щеглов. Его холодное и бесстрастное лицо не выражало никаких эмоций, кроме глубокой ответственности за соблюдение окружающими законности и правопорядка. Поговаривали, что он ещё с детства мечтал стать прокурором, поэтому даже улыбаться разучился рано.

 

- По факту утери личного состава возбуждено уголовное дело, - громогласно объявил генерал-майор. – Кто отдал указание о выходе матросов в море на резиновой лодке? – обратился он к командиру части.

- Вывод группы осуществлён согласно боевому распоряжению начальника штаба флота.

 

- А какой документ является основным: план учения или боевое распоряжение?

- Первичным и определяющим является, конечно, план, - энергично потирая руки, поспешил сообщить Угрюмов. – На основе его затем исполняется боевое распоряжение.

 

- Да, план, - подтвердил и Михаил Трофимович, однако при этом был весьма удивлён поведением контр-адмирала. Все знали, что тот всегда потирал руки, когда был чем-то доволен, но здесь ситуация была явно не та.

- Доставайте план, - строго приказал прокурор.

 

Сергиенко вопросительно взглянул на начальника разведки: «Секретный же документ», - но тот утвердительно кивнул головой: «Не тот случай».

 

- Вот так все безобразия и начинаются, - сухо и жёстко, но самодовольно изрёк Щеглов. – Он же даже не утверждён?!

Капитан 2-го ранга повернулся к контр-адмиралу, но тот с равнодушным видом смотрел совсем в другую сторону. Ситуация была паковой, отрывочные мысли лихорадочно бежали, сменяя друг друга: «Начальник разведки план заслушивал. Обещал затем заехать утвердить... По телефону дал разрешение на проведение учения. Нет, теперь не объяснить…».

 

- Я же докладывал… - вырвалось невнятно и отрывочно.

- Кому и о чём вы докладывали? – грубо оборвал прокурор. – Жене в постели или начальнику за рюмкой водки, а где подпись?

- Но боевое распоряжение подписано начальником штаба флота, - уже нетвёрдо констатировал командир.

- Батенька, да вы ещё и большого начальника под монастырь подвели, - прозвучало это нежно, но в словах прокурора была такая сила, что командир даже вздрогнул. - А он знал, что план не утверждён?

- Нет, не знал.

 

- Вот, видите, что вы накрутили?! А результат – нет шести человек! Отстраните командира от дальнейшего исполнения обязанностей, - обратился генерал-майор к начальнику разведки.

- Капитану 3-го ранга Стаднюку принять управление частью! – приказал Угрюмов.

- Командованием флота для участия в поисковой операции дополнительно выделен спасательный вертолёт Ка-27ПС. Не обнаружим людей - дело будет передано в суд. Михаил Трофимович, по вам уже тюрьма плачет!

 

Казённые фразы прокурора, как разбудили Сергиенко. Он впервые осознал, что всё происходящее реально – можно внезапно и в тюрьме оказаться. Железобетонные стены замкнутого пространства подземного командного пункта да бронированная дверь только усиливали это ощущение. Михаил уже по-другому – уважительно, как впервые увидев, смотрел на план учения, от которого теперь зависела его судьба. А рядом настенные часы громко и равнодушно отбивали судьбоносные секунды ожидания командиром результатов комплексного поиска затерянных в открытом море подчинённых.

 

Во второй половине дня погода стала изменяться, видимость улучшилась, что позволило повысить эффективность поиска. Наконец поступил долгожданный и радостный доклад командира вертолёта об обнаружении надувной лодки с людьми.

 

- Повезло! Обошлось для вас детским испугом, – произнёс Щеглов. – Делайте выводы! – строго заметил он. Затем, после паузы, с прозрачным намёком глядя на командира, добавил: «Надо бы взыскать с виновных стоимость топлива и моторесурса, израсходованных на поиски».

 

Узнав, что все подчинённые благополучно спасены, Михаил Трофимович немного расслабился и вздохнул с облегчением.

 

Дверь за выходящими из помещения начальниками, сухо щёлкнув, закрылась, но капитан 2-го ранга услышал приглушённый обрывок фразы прокурора: «…Как мы провели воспитание?»

 

«Странно и непонятно, - отвлечённо подумал Сергиенко, - какого воспитания и кого?»

 

На следующий день, заслушав подробный доклад старшего лейтенанта Коваль, Михаил Трофимович был ещё более озадачен. Прояснилось, что уже после обнаружения группы, Щеглов, зная об этом, продолжал морально воздействовать на командира. Да и поведение Угрюмова было таким же таинственным.

 

Капитан 2-го ранга Сергиенко понял, что адмиральско-генеральские комбинации полностью не разгадать, да это сейчас ему было и неважно. Для него главным были подчинённые, их жизни, а цену подписи он теперь прочувствовал и запомнил на всю оставшуюся службу.