Про счастье

Придя с прогулки по небольшому Канадскому городку, он молча прошел в свою комнату, отведенную ему сестрой, у которой сейчас жил. Через пару минут он вышел в гостиную, где сидели домочадцы и кое-то из друзей-соседей. В ожидании обеда, поглядывая на телевизор, они обсуждали какие-то новости.

 

А он, стоя, торжественно обратился к обществу:

– Что такое, по-вашему, счастье, друзья?

 

После легкого недоумения и короткого молчания люди как будто ожили, дружелюбно улыбнулись ему и даже обрадовались неожиданному развлечению. Ответы, то робкие, то смелые, так и посыпались:

 

– Счастье – это мир на земле. А больше ничего и не надо.

– Счастье – это, когда все здоровы, и на душе спокойно.

– Радоваться каждому мгновению жизни – вот что такое счастье!

– И это свет из твоей души!

– А я вот мечтаю иметь красную машину, только красную!

– Нет, нет, нет! – возразила парню соседка и, сложив руки на груди, мечтательно посмотрела куда-то вверх. – Я бы хотела встретить такого мужчину…который…

– Верно! Счастье в любви, – перебили ее.

– Ну, конечно, любовь – это большое счастье.

– Что и говорить? – согласились все.

 

– Да ничего, ничего вы не знаете про счастье. Никто не знает. Любовь вам, любовь…

– А ты, братец мой Александр, – сухарь. Тебя, кроме твоих научных исследований, ничего не интересует. Тебе уже за тридцать, а ты все не женишься. Сам говорил, что у вас в Академии немало женщин и уж, наверное, интересные. А тебе так и не в кого влюбиться. Сухарь, всегда был такой! Ну, вот что, по-твоему, счастье?

 

Александр сел и заговорил обыденным тоном:

– Счастье… это, когда в середине путешествия во время прогулки ты где-то

потерял свои очки, свои драгоценные очки. А впереди экскурсии, твоя растерянность… Потом долгая дорога домой, хлопоты, аэропорты, суета и все такое… Ты понимаешь, что все омрачено, поездка испорчена. А потом вдруг обнаруживаешь, что очки ты не потерял во время прогулки, а оставил дома. И испытываешь теперь такое полное счастье, такой мир и покой на душе!..

Ну, а если я сухарь, то меня нужно увлажнить. И твой холодник, твой прекрасный летний свекольник, милая сестрица, как нельзя лучше подходит для сегодняшнего обеда. Ты отлично его готовишь.

 

Компания разочаровалась его ответом, все остыли и вяло рассмеялись. Но предстоящий обед обещал вернуть семейное оживление. Это все-таки удовольствие.

Остаток дня Александр прожил совершенно счастливым, предвкушая завтрашнюю двухдневную экскурсию.

–

Автобуса ждали в фойе туристического клуба. Одни туристы сидели за столиками, листая рекламные брошюры; другие, прохаживаясь или стоя у окна, вели легкие разговоры, знакомились.

В углу на маленьком диване сидели и беседовали две молодые женщины. Одна что-то рассказывала, а ее собеседница, называя ее Леной, больше слушала и изредка что-то спрашивала. А пока слушала, она, глядя на Лену, все пыталась разгадать секрет ее привлекательности. Да, Лена не отстает от моды. Но по-своему. Какая-нибудь одна модная деталь так органично вплетается в ее собственный стиль, простой, почти классический, что все самое модное, даже кричащее, кажется ее собственным творением. Она ни на кого не похожа, и подражать ей невозможно. Прическа (она делает ее сама) тоже всегда простая и естественная. Минимальный макияж на далеко не безупречной коже, которую она не старается замаскировать, в сочетании с ее живостью и уверенностью, тоже добавляет шарма. Сейчас на ней серенький дорожный костюм из недорогой ткани и искусно повязанный вокруг шеи маленький цветастый шарфик.

 

Подруга удивлялась. Ведь сама она, брюнетка с ярким лицом, красивее не броской Лены, но почему-то всегда все смотрят именно на Лену, а не на нее.

 

– Видишь того высокого интересного джентльмена в желтом свитере у окна? Я слышала, что он, как и мы, из Латвии. Но он именно из Риги. Я заарканю его на этой экскурсии. Он будет моим.

– Почему ты так уверена, Лена? Посмотри, какой у него серьезный, неприступный вид.

– Неважно. Это всегда так. Если в какой-нибудь компании, в маленьком обществе

есть хоть один интересный мужчина, он всегда мой. Так получается. Мне нравятся неординарные люди. И это всегда взаимно. Но потом меня, к сожалению, бросают. И я всегда страдаю, схожу с ума.

 

– Ну, а… что-нибудь стабильное, серьезное?

– Если серьезно, я бы хотела опять сойтись с Валерой… и изменять ему. Валера

был хорошим мужем. И Иринка так хочет, чтобы папа опять был с нами. Я работала над этим. Вместе с Иришкой. Но он не простил мне мой роман с учеником. Это было четыре года назад. Парню было двадцать лет, мне двадцать восемь. Я давала ему уроки фортепьяно. Он по уши влюбился, забыл про музыку, про пианино. Я и сама, его учительница музыки, потеряла голову. У нас была бурная любовь. Когда он потом уехал с родителями в Сибирь (отец у него военный), он мне писал, что всех девочек, которые рождались в его окружении, назвали Ленами по его настоянию… Ну, а, когда Валера узнал… В общем, это был разрыв, и это привело к разводу. И как я ни старалась, я не смогла его вернуть в семью. Но он прекрасный, заботливый отец. Ирина дружит с ним…

 

Когда рассаживались в автобусе, Лена среди суеты услышала, что имя «интересного джентльмена» Александр, и она сказала, что это имя ей нравится. Подруга тихо засмеялась.

-

Среди многих мест, которые туристы посетили, был старинный замок. За возведением этого замка стояла трагическая история любви, о которой рассказывала экскурсовод. Она говорила о том, что во все времена мужчины не жалели денег на сооружение грандиозных, сказочной красоты, замков во имя любимых женщин. Как доказательство их бессмертной любви.

 

После посещения замка устроили привал в большом парке. Расположились небольшими группами прямо на траве. Под впечатлением эмоционального рассказа туристы как-то сами, спонтанно, продолжили вечную тему любви.

 

– Да-а, – задумчиво говорили одни. – Любовь окрыляет. Она заставляет совершать героические поступки.

– В честь любимых женщин, – не боясь высоких слов, говорили другие, – создавались бессмертные шедевры музыки, поэзии, живописи…

 

Александр слушал всю эту любовную болтовню и вспоминал. Ему тоже однажды показалось, что он встретил эту самую, может быть, «бессмертную» любовь. Это было два года назад. В тот день он был приглашен на юбилейное торжество к своему коллеге, который жил в Юрмале. Александр поехал на взморье раньше, чтобы побродить по берегу. Был теплый августовский день.

 

Александр шел почти по безлюдному берегу и увидел девушку. Она стояла у самой кромки воды и смотрела вдаль, на горизонт. На ней была зеленая юбка и белая кофточка с короткими рукавами. Легкий ветерок шевелил ее светлые волосы. В руке у нее был простой пластиковый пакет. Она просто стояла и смотрела вдаль, а он смотрел на нее и очень медленно прошел мимо, как-то сразу вобрав в себя ее образ: нежный профиль, тоненькую стройную фигурку, которую почему-то сравнил с веточкой ландыша. Еще немного прошел, потом повернул назад, чтобы еще посмотреть на нее. В этот момент она на него оглянулась и не сразу отвела взгляд, а потом оглянулась еще раз. Ему хотелось подойти и обнять ее. Но он просто подошел и стал рядом. И сказал именно то, что в этот момент думал и чувствовал: «Это бывает очень редко».

 

Она ничего не поняла, а он, видя, что она уже не смотрит на горизонт, сказал, что по опыту знает: если долго смотреть в даль моря, на белеющее вдали судно, то хочется следить за его движением, пока судно не исчезнет из вида. А потом появляется и белеет другое судно. И опять хочется смотреть и следить за ним. Это завораживает, и простоять так можно долго. И это утомительно.

 

Тогда девушка рассмеялась и согласилась с ним, потому что делала то же самое. Еще он сказал, и это было правдой, что обычно он ведет такие наблюдения со скамейки. Скамья была поблизости, и он предложил ей сесть. Девушка доверчиво улыбнулась и с удовольствием села, чтобы отдохнуть от долгого стояния. О корабликах уже не говорили, но девушка продолжала смотреть вдаль. И все старалась обратить его внимание на то, что небо и море теперь сливались в одно голубое пространство; а горизонт почти неразличим. И это красиво. Он видел это много раз и ничему не удивлялся. Ему доставляло удовольствие любоваться девушкой, ее любованием морским пейзажем, слышать ее нежный голос.

 

И он опять повторил то, что сейчас чувствовал: «Это редко бывает».

Может быть, потому он так сказал, что помнил другой редкий случай. Однажды он шел с работы пешком по многолюдной улице и говорил по мобильнику с другом, с которым давно не виделся. Разговаривая, он увидел, как из магазина вышла девушка с пластиковым пакетом. Она была в светлой блузке и в короткой черной юбке. Девушка оглянулась и с улыбкой помахала ему рукой. Ему хотелось ответить на ее приветствие, но разговор с другом был очень важным, и он буквально разрывался, не зная, что делать. Позднее он немного пожалел, что не догнал ее. А потом просто сожалел о чем-то неопределенном…

 

Они недолго посидели на скамейке, потому что девушка заторопилась. Она сказала, что она не местная, а приезжая, из Москвы. И сюда, к морю, приезжает из пригорода Риги, где гостит у родных. Но пригородные поезда ходят нечасто, поэтому она и смотрит на часы.

Александр вызвался проводить ее до электрички. Они поднялись и быстро пошли на вокзал. По дороге назвали свои имена и дружелюбно посмеялись необычному, поспешному знакомству.

 

На перроне он сказал, что хочет надеяться увидеть ее еще.

«Завтра… может быть, – ответила она, – или послезавтра. Запишите мой телефон и утром позвоните». Она продиктовала, и он записал.

 

Вдали показалась электричка, и Александр почему-то загрустил. А, когда поезд уже подошел, он все-таки обнял ее на прощанье, прижал ее руку к губам, и, сказав: «До завтра, Светлана», отошел.

 

Глядя на удаляющийся поезд, на опустевшую платформу, Александр почувствовал себя одиноким.

 

И по дороге к товарищу его не покидало это чувство одиночества и грусти. «Воздух уже пахнет скорой осенью, – думал он, – и вечером теперь прохладно. Что ж, конец августа. Вот и тоскливо»…

 

А утром Александру сказали, что он ошибся номером. Он повторил звонок, потом еще раз вечером и даже на следующий день повторил, но незнакомые люди отвечали ему: неправильный номер, ошиблись номером, не туда попали…

 

Первое время он был сам не свой, все валилось из рук, не хотелось верить в обман. Потом смирился. Ну да, обманщица; милая, очаровательная обманщица. Не злился, нет; не осуждал ничуть. Женщина как женщина. Он даже был ей благодарен. За то, что разбудила чувства, не разуверила в любви. Наоборот: он поверил в любовь. Не все ведь зависит от объекта любви, говорил он себе, но и от тебя самого, от твоей способности чувствовать.

 

Какую же женщину ему надо? «Такую же, как этот ландыш», – отвечал он себе. Другая и не представлялась. Те другие, с которыми иногда сводила жизнь, не вызывали того трепетного чувства, даже мимолетного, какое встрепенула в нем Светлана…

 

И, когда во время привала небольшая группа туристов рассуждала о природе любви, Александр, чтобы развлечь или, наоборот, отвлечь случайных товарищей, коротко поведал им о своей несчастливой встрече и об обманчивости женского очарования.

 

На неожиданное откровение Александра компания тотчас откликнулась.

– Но ведь вы были едва знакомы! – говорили люди. – Не день и даже не часы, а, кажется, минуты… вашего знакомства. И вдруг такое неизгладимое, незабываемое чувство… Возможно ли это?

– Я и сам об этом думал. И удивлялся. А как насчет: «И невозможное возможно. Дорога дальняя легка, когда мелькнет в дали дорожной мгновенный взор из-под платка»?

 

В этот момент, услышав Блока, Лена встрепенулась, порывисто встала, но подруга одернула ее, испуганно шепнув: – Да ты что, Лен, надумала?

 

Лена отвела ее руку: – Постой, постой! – Шагнула чуть вперед и громко заговорила:

– Александр, та девушка не обманула вас! В номере телефона, который она вам дала, в середине были цифры семь и четыре, а она продиктовала: четыре и семь. Этим телефоном родственников она мало пользовалась, но была уверена, что хорошо его помнит. И знали бы вы, Александр, как она ждала вашего звонка! Это мои соседи, у которых она в то лето жила, и мне знакома та история. Свою ошибку девушка не сразу обнаружила. А, когда обнаружила, как она корила себя! Мне помнится соседка говорила, что девушка даже пару раз ездила на взморье. У нее еще оставались дни до отъезда. Может быть, надеялась встретить вас там еще. Грустная история. Но ведь все поправимо, Александр!

 

Объявили конец привала. Туристы поднялись и пошли к автобусу. Лена и Александр задержались немного, что-то выясняя, записывая. В автобус они сели последними.

 

Вечером в гостинице подруга говорила:

– Ну, ты даешь, Лен! Теперь я понимаю, как ты…

 

– Да нет, ты что! Какие арканы?.. Я – за любовь! Любовь – это святое. Меня эта история очень взволновала, и я им по-хорошему завидую. Я ведь никогда еще не любила по-настоящему. Из слов соседки я помню, что та Светлана говорила: «Может быть, мимо меня прошла большая любовь. И как нелепо, как глупо я ее сама упустила!» Так вот: они встретятся и, может быть, будут счастливы. Я сама помогу, поспособствую. И знаешь, я тоже чувствую себя немного счастливой от причастности к чужой любви.

 

Лена села перед зеркалом. Она сняла свой чуть заметный, уже несвежий, макияж и стала выглядеть свежее, проще и моложе.

 

– Да, у меня не было настоящей любви, – говорила она то ли подруге, то ли своему отражению. – А то, что было… – Лена махнула рукой. – И да, можно радоваться и чужому счастью… Но ведь и моя жизнь в тридцать два еще продолжается…

 

--

Спустя несколько лет сестра Александра, у которой он раньше гостил в Канаде, прилетела на Родину повидаться с родственниками, в том числе и с семьей Александра.

 

Потом Александр провожал сестру в аэропорт. Они сидели там в кафе до ее отлета.

 

– Мне понравилась, Саша, твоя Светлана. Сначала, правда, показалось, что она слишком уж простая для тебя. Я подумала: «Ну, косметичка, или там косметолог, в салоне красоты. А потом убедилась, что она не просто визажист-стилист, а художник. И она так скромненько сказала раз, что даже готовит моделей к фотосессиям.

 

– А что простая, – так ведь в этом и ее прелесть. И, если, как ты говоришь, «косметичка» или, скажем, маникюрщица, – так они ведь тоже женщины. Но мне ты, помню, пророчила какую-нибудь ученую даму, – улыбнулся Александр.

 

– Ты рассуждаешь, братец, как настоящий мужчина. Но главное, я рада, что ты создал свою семью.

– О, да, я счастлив в личной жизни!

Потом, по дороге домой, Александр почему-то вспомнил давнюю шутливую дискуссию про счастье, которую когда-то затеял... И какое неподдельное счастье он испытал тогда, найдя потерянные было очки!..

 

«Не все ли равно, – думал он, – при каких обстоятельствах, в каком состоянии души человек испытывает это чувство счастья?.. Допустим, бедняк нашел бумажную денежку, которой хватило на новые башмаки взамен его рваным и мокрым»…

 

И Александр представил себе просветленное лицо бедняка и его первую мысль: «О, как много еще я могу сделать шагов!»