Морозное утро пробирается сквозь щели маленьких окон моей студии. Холод. Изо дня в день холод вьюном душит множество разбросанных по комнате кистей и мольбертов, стопки запыленных книг, просто бесполезных вещей, а вместе с ними меня. Когда-то уютное жилище когда-то яркого художника стало похоже на шкаф с забытыми безделушками. Тесно и мрачно.

Все по- старому, с первых секунд моего бодрствования одиночество змеей впивается в горло, ядом разливается по синим венам, заставляет слезоточить туманные глаза. Вставать не хочется. Я заведомо знаю, что меня ждет свинцовая серость нагроможденных стен, едкий запах смолистой краски, мыльные лица приходящих на зарисовки людей - еще один бессмысленно-тоскливый день. Набравшись сил, свешиваю ноги с кровати, тело пробирает дрожь. Теперь передо мной стоит следующая сложная задача: как можно скорее добежать до чайника и заварить вороньего напитка. Вмиг очутившись у столешницы с приборами, я начинаю рыскать в поисках черных зерен. Не нахожу. Настроение вовсе падает в пропасть безысходности. Начинаю злиться на все. То пыльный холст на другом конце комнаты не так стоит, то снег с каким-то дичайшим грохотом бьется в стекло… Раздражает все! Не хочется видеть никого и ничего. Но надо, надо… А кому это надо? Мне? Возможно. Не знаю. Еще эта натурщица, которая должна зайти к половине двенадцатого…

Начинаю готовиться к ее приходу: достаю заранее подготовленный холст с имприматурой, кисти из колонка, выворачиваю краски темных оттенков, готовлю фон для этюда; умываюсь, причёсываю длинный волос, надеваю рабочий фартук. Три стука в дверь. Оборот.

- Иду!

Скрип петель, и предо мной две фигуры: женщина, лет тридцати семи с режущими чертами лица да мальчонка, лет семи с завораживающими глазами и ямочками на красных яблоках щек.

- Добрый день, - протягивает женщина.

- Здравствуйте! - подхватывает звонкий голосок снизу.

Я хмурюсь, не жду двух гостей сразу.

- Извините, - начинает дама, теребя мокрую шапку сына, - не с кем было оставить.

- Понятно, - киваю я и со смирением веду двоих через завалы.

С порога вручаю семилетке испорченный холст, чтоб не отвлекал, другие нужные предметы наказываю найти самому. Он растягивается в широкой улыбке. Я же с недовольством фыркаю, сажаю женщину на фон и приступаю к работе, надеясь на привычную тишину. Одна линия за другой, вырисовывает острый силуэт. Как вдруг густое молчание начинает рассеиваться детским напевом до боли знакомой песни. Едва слышная мелодия становится все громче и яснее в моей голове. «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля. Капитан, капитан, подтянитесь - только смелым покоряются моря!»- раздаётся позади. Я медленно оборачиваюсь. Удивляюсь. Льняное полотно мальчик заполнил синей гладью, осветил лучами теплого солнца.

Неожиданно чувствую неконтролируемый поток слез из моих усталых глаз…

Не успев толком рассмотреть рисунок, в мгновение ощущаю себя там на родном берегу обожаемого моря. Вдалеке стою я, только маленький, также напевающий эхом родную песню, рисуя в воздухе далекие палубы кораблей. Мимо проносятся забытые цели, мечты, воспоминания: то, как я сильно хочу стать художником, делиться эмоциями с людьми, открывать для них новые горизонты, миры, то, как хочу вдохновлять и вдохновляться… Куда? Куда исчезли эти желания? Куда исчез смысл моей жизни. Неужели я стал другим. Погрузился в мир серости и обыденности. Неужели…

Нет! Я вспоминаю, кто Я есть такой. Все изменю! … Напротив все также сидит мальчик с картиной. Он замолкает. Поворачивается ко мне. Пронзительно смотрит мне в глаза. Улыбается, кивает головой. Я отвечаю тем же и заражаюсь его Светом, его Радостью к Миру.

Отворачиваюсь и начинаю не работать как прежде, а творить, отбросив привычные оттенки грусти. Кисти сами создают картину, мне не приходится пытать себя, тоскуя часами за мольбертом. Я быстро заканчиваю писать свою мечту. Я ликую, я счастлив, картина не похожа на прежние работы, она совсем иная, живая, наполненная чувствами. Внезапно раздаётся неизвестный звон, комнату озаряет ярчайший свет. Я открываю глаза. Мир стал другим! Хочется творить! Сразу приступаю к написанию новых, по-настоящему живых картин. В голове молитвой твержу фразу: «Это должен увидеть мир, я должен открыть глаза и ему».

День за днём без перерывов я рисую. Это вдохновение! Пожалуй, это самые значимые дни в моей жизни.

Организую выставку. Счастлив!

Люди вдохновляются моими картинами. Но их поражает не стиль написания, не яркость красок, а эмоции, которые они получают, в картинах светится моя душа, которую пробудил ото сна семилетний ангел, с завораживающими глазами и ямочками на красных яблоках щек.