Я лежал в позе звезды, уткнувшись лицом в согретый утренним июньским солнцем асфальт, когда

приблизительно в метре от меня резко притормозило какое-то авто.

– Он живой? – на фоне не заглушённого двигателя раздался взволнованный женский голос. – Мужчина, вам

помочь?!

– Да, помоги, – с усмешкой ответил ей, вероятно, водитель машины.

– Но это же человек… – с соучастием в голосе протянула женщина.

– Это уже не человек, – хладнокровно расставил точки над «i» мужчина и нажал педаль газа.

Без лишних слов.

Незнакомцы уехали. На память они оставили звук удаляющейся машины. Или в дар. Наверное, это было всё, что они

могли мне дать.

Я всегда любил… Нет. Я – люблю звук проезжающих машин. Он всегда напоминает о дороге. Не конкретно о той,

конечно, запах которой сейчас вдыхаю я, а вообще – о Дороге… А ведь каждая дорога, в конце концов, когда-нибудь

становится дорогой домой. И бывает даже не один раз.

Я всегда любил Дом.

Одно «но» – дома больше не было. Он вдруг стал не нужен. Или весь мир в какой-то момент стал одним большим

домом. Не тем домом, который «очаг», который «крепость». Ну, вот каким-то таким особым «домом», который для

тебя может не быть ни очагом, ни крепостью, а просто местом, в котором тебе пришлось оказаться.

А как же уют, тепло, дождь за окном, «пушистые» зимние вечера, огромная чашка чая или кофе перед монитором

твоего компьютера? Всё это теперь тоже стало не нужным.

Наверное, можно было бы сказать, что я стал тем, или одним из тех, кто потерял «всё». Но во всём, как известно,

есть свои плюсы. В моём случае плюс был преогромным и явно перевешивал все минусы, – с потерей «всего» я

потерял и страх это «всё» потерять, а главное – я потерял страх смерти. Чем не приобретение? Чем не дар времени,

судьбы, обстоятельств?

– Дар напрасный, – выдохнул я в асфальт. – Дар случайный! Жи-и-и-изнь! За-че-е-ем ты мне дана?! Иль за-че-е-ем

судьбою тайной…

Я помнил продолжение… Просто задумался о «тайной судьбе».

– Ты на казнь осуждена, – донеслось до моего слуха.

Это не машина. Приподняв голову, я увидел дырявые и грязные джинсы на паре босых и, вероятно, женских ног.

Чтобы увидеть хозяйку джинсов, мне пришлось оторваться от земли и встать. Передо мной была такая же, как и я, –

потерявшая страх «потерять всё».

– Пушкин, – медленно произнесла она. – Я ещё помню…

– Я тоже, – сказал я.

И мы просто пошли.

– Знаешь что, – обратился я к своей попутчице спустя какое-то время нашей замечательной, наполненной

блаженным молчанием прогулки, – давай будем ходить вместе?

– Давай, – сразу согласилась она.

«Уау, – обрадовался я, – она согласна!»

И ещё, спустя какие-то метры:

– Ты моя Зет, – сказал я ей.

– Это как? – не поняла девушка. – По счёту?

– Нет, – помотал я головой. – По пути.

Нам действительно было по пути. И этот путь, без страха, без надежд, без ожиданий, без счёта времени и

километров казался таким лёгким, таким безмятежным, и он тоже был дорогой домой.