Георгия Петровича хоронили в закрытом гробу. В крематорий приехали родственники и знакомые, представитель от Дома культуры, где последнее время трудился Георгий Петрович.

 

Все в скорбном молчании стояли вокруг ямы, куда на специальные салазки взгромоздили гроб. Приглушенная музыка и огромная икона-новодел с изображением Иисуса, провожающего в последний путь очередного покойника, добавляли церемонии трагизма и необратимости.

 

На крышку гроба была поставлена фотография юного Егора, когда у него все ещё было впереди. Теперь впереди у него было только зияющее окно в стене, куда через несколько десятков минут утащат его бренное бездыханное тело в тесном металлизированном костюме, обитом красным с черным куском материи. На фото Егор в клетчатой рубашке и добротном пиджаке с каким-то значком на лацкане, задорным вихром и сияющими глазами. И всё это было впечатляюще перечеркнуто прощальной черной лентой.

 

Кто-то сказал тёплые слова о покойном. Дочь и внучка зарыдали. Жена стойко принимала утрату, прикидывая в себе, что следующим будет её черед – они были с Георгием Петровичем ровесниками. Жена первая отошла от постамента и присела на стул. За ней стали садиться другие. Неожиданно гроб опустился в яму и поехал в неизвестность. Всем стало не по себе.

 

За поминальным столом мрачности не было. Руководила дочь. Всем, как положено, разносили блюда в той последовательности, которая была предписана местными традициями. Отсутствовали ножи. Мясо резали вилками. Незнающим поясняли, что на поминках ножей быть не должно, чтобы не напоминать лишний раз о смерти (странное утверждение) или не создавать условия для очередной трагедии.

 

Георгий Петрович с трагической черной лентой на углу портрета был здесь же и поглядывал на происходящее с одобрением. Перед ним горела тонкая длинная свечка из церкви, воткнутая в целях пожаробезопасности в маленький граненый стаканчик, на две трети засыпанный мелкой белой гранитной крошкой. Рядом стояла стопка водки, накрытая бережно отрезанным ломтем чёрного хлеба.

 

Между поеданием установленных правилами яств присутствующие вспоминали добрые дела и поступки усопшего, его биографические вехи. Вдруг дочка, в очередной раз смахнув слезу, сообщила, что хочет зачитать выдержки из дневника Георгия Петровича. Никто не посмел возразить.

 

- 24 сентября 1994 года, - четко произнесла дочь.

Показалось, что Георгий Петрович одобрительно кивнул ей и заодно и всем нам.

 

- Сегодня в очередной раз ходил устраиваться на работу. Во всех клубах и кинотеатрах полный штат. Ничего не обещают. Но нужно нести в дом трудовую копейку, а как её заработать? Уволился уже третий месяц как пошёл, а деньги уже почти на нуле. Сколько ещё можно протянуть?

 

Смотрел сегодня за голубями. Вот птицы небесные – всё у них хорошо. Не думают о завтрашнем дне, а сегодня я им принес хлебушка, покрошил. Сегодня они счастливые. Ходят нахохлившись, радуются жизни.

 

Вот бы и нам научиться от них радости жизни. Вот мы чем от них по сути отличаемся? Крыльями и умением летать? Так мы тоже так умеем, только забыли. За суетой жизненной забыли, что есть, есть у нас по паре крыльев за спиной, умеем, умеем мы летать. Вот чего нам для счастья-то не хватает – это просто вспомнить о полете жизненном. Тогда и счастливыми снова станем. А работу я обязательно найду, главное о крыльях не забыть.

 

07 мая 2022 г.