- Тьотю, візьмить песика…

Девочка возникла возле приоткрытой двери машины внезапно, видно пряталась за переполненными мусорными баками. Микрорайон, недавно построенный возле объездной дороги, был почти не тронут войной, но казался вымершим. Только что окончилась очередная воздушная тревога, и мы должны были ехать дальше. Свекровь, из-за которой мы и заезжали в город, молча сгорбилась на переднем сидении. Она была в таком шоке, что не могла сама собрать вещи, и я побросала в сумку первое что попалось под руку. Из полированного старого шифоньера в сумку полетели две ночнушки, халат, носки, рейтузы, два ситцевых платья, белье. На дне шифоньера лежали новые тапочки, я бросила их в сумку и вспомнила, что это те тапочки, которые мой младший, Вовка, достал из-под елки. По традиции подарки раздавал младший в семье. Но это было в другой жизни, и сейчас нельзя об этом думать. Свекровь оделась без уговоров, медленно спустилась во двор и дала себя усадить в машину. Ну, слава Б-гу, хоть так. Соседка, что дозвонилась ко мне сказала, что она совсем умом тронулась, в подвал не идет и третий день не есть ни крошки. Пока свекровь медленно натягивала теплые лыжные штаны Павла, я согрела чайник, нашла большой термос и заварила чай. Сережка, мой старший, остался внизу караулить машину. Договорились, если что, сигналить что есть силы. Но ничего не случилось. Термос я вручила Вовке, и ему же в другую руку дала свернутое одеяло. Погрузились тоже без происшествий, и я уже хотела завести машину, но тут Вовка вдруг запросился в туалет. Сережка взял ключи и потащил его обратно в подъезд, а я решила получше укутать свекрови ноги одеялом и вышла из машины. Тут передо мной и возникла эта девочка.

На вид ей было лет двенадцать, из-под шапочки беленькая челка, одета в красивую ярко-синюю теплую курточку с капюшоном и джинсы. На ногах теплые сапожки, за плечами туго набитый рюкзак, а на руках снежно-белый дрожащий щенок, завернутый в шарфик с таким же рисунком как на девчушкиных рукавичках.

- Тьотя, візьміть песика…- повторила она. Голос тихий, безнадежный. – У вас є трохи місця в машині. Він не простий собака, він з папірцями, з паспортом. Це мені тато на новий рік подарував. Я до села йду жити, а він там згине, бо ж картоплю їсти не буде, а більш там у баби в домі нічого нема…

Свекровь повернула голову к девочке и протянула руки. Девочка передала ей щенка, и он сразу исчез под одеялом, которое я подоткнула свекрови под ноги.

- А родители твои где? - спросила я, разогнувшись и посматривая на дверь подъезда откуда должны были выбежать мальчики.

Услышав меня, девочка перешла на русский. Говорила она чисто и очень грамотно.

- Мама у меня врач, она с госпиталем в Киев уехала. Меня взять с собой не успела, говорила, что пришлет за мной, но уже десять дней никто не приходит. – Девочка помолчала, сглотнула и продолжила. – И уже три дня мама не звонит. И бомбят нас часто, а я в подвал идти боюсь еще больше, чем тревоги. А в селе бабушкин дом остался. Бабушку мы осенью похоронили, мама говорила, что мы будем ездить туда как на дачу, и дом поддерживать, и огород. Я у бабули каждое лето жила, и сажать, и полоть, и картошку… И соседи все меня знают…

Из подъезда выскочили Сережка с Вовкой и побежали к машине. Вовка сразу забрался на свое место и стал прилаживать ремень, а Сережка подошел ко мне и встал рядом.

- Меня Ангелиной зовут, можно просто Геля, - сказала девочка.

- Сергей, - пробурчал Сережка, и поднял глаза на меня.

- Геля просит взять ее собачку, - объяснила я. – Она едет в село, а там щенку будет трудно.

- Где щеночек? – радостно воскликнул с заднего сидения Вовка, и перестал тыкать ремнем в замок.

- Так у бабушки вашей! – показала на свекровь Геля.

Свекровь приподняла одеяло. Щенок сладко спал у нее на коленях, видно согрелся, наконец.

- Ой, какая красивая собачка! – умилился Вовка. – Она с нами поедет?

- З нами поїде, - сказала свекровь, - і дівчинка і цуценя. Залазь, Геля, швиденько, бо ж треба їхати.

Сережка побледнел и оторопело уставился на меня.

На заднем сидении между ним и Вовкой ехал Супер-Пупер – Сережкин компьютер. Сережка собирал на него деньги два года. Не ел мороженого, не ходил в кино, не поехал с нами в Турцию, остался с бабушкой. Все подаренные ему деньги он складывал в коробку и мечтал о том прекрасном времени, когда у него появится этот суперкомпьютер. Он уже окончил какие-то начальные курсы и мечтал со следующего года начать серьезное обучение. Сережка хотел быть программистом, только самым крутым программистом и никем больше. Он не соглашался уезжать без своего сокровища, выл белугой, убеждал меня, что прекрасно переживет войну у моих родителей, обещал, что будет о них заботиться. И я, конечно, сдалась. Супер-Пупер, завернутый в Вовкино фланелевое одеяло, стоял между мальчиками на заднем сидении.

Если бы мы поехали на моей машине… Но папа с мамой убедили меня, что моя большая Тойота будет привлекать ненужное внимание в дороге, и папа торжественно вручил мне ключи от своей шестилетней Весты, а мою аккуратно завел в гараж, предварительно слив весь бензин. В багажник, куда папа поставил две канистры бензина на черный день, мы втиснули немного вещей, под ноги мальчикам бросили одеяла, а компьютер Сережка торжественно прикрепил ремнем безопасности.

И куда мы посадим Гелю? Я глядела на Сережку, он на меня, а Вовка умильно улыбался щеночку. Свекровь, очнувшись от ступора, потихоньку разматывала на собачонке шарфик, а вытащив его из-под щенка, протянула Геле.

- Забирай, дитино, бо в машині не тепло, та сідай швидше.

- Мне тількі до Ксаверівки, - быстро сказала девочка, - і я буду ваші речі на колінах тримати. – Она посмотрела на меня. В ее глазах плескался страх. Ей было очень страшно остаться здесь одной, страшно отдать собаку – последнюю вещь, которая связывала ее с прошлой жизнью. Девочке было очень страшно идти пешком в бабушкин дом, в котором она хотела дождаться родителей, и очень страшно оставаться самостоятельной в этой страшной войне, которая стала теперь ее жизнью.

- Я на коліна поставлю, - с надеждой в голосе повторила она.

- Это компьютер, - тонким голосом сказал Сережка.

- Я дуже обережно буду тримати, - дрожащим голосом пообещала Геля.

- То компутер, а це – людина, - сказала свекровь. – Дитина сама лишилася, - она снова накрыла щенка одеялом и подняла руку, ища ремень безопасности. Я подала ей ремень и обреченно посмотрела на Сережку.

- Я буду с тобой меняться, - сказал Сережка и взял Гелю под руку.

И мы поехали.

Только не до Ксаверивки, а до Познани. А Гелины мама с папой обязательно найдутся. После победы.