Александр Посохов

 

ПРИЗРАК В ПАПАХЕ

 

Брониславу Станиславовичу, молодому доценту кафедры государственного и

муниципального управления, внезапно поручили в индивидуальном порядке принять

экзамены у одного полковника. Небольшая группа, в составе которой числился этот

самый военный, состояла сплошь из работников различных министерств, в том числе

почему-то министерства обороны, причём в ранге не ниже руководителей

департаментов. Почти все они давно всё сдали, а этот слушатель по засекреченным

причинам экзамен не сдавал, и ему предоставили дополнительную возможность.

Доцентом весьма престижной и сугубо гражданской академии Бронислав

Станиславович стал всего неделю назад, и раньше принимать экзамены ему не

доверяли, разве что зачёты. Он очень разволновался ещё и потому, что экзамен

должен был состояться уже на следующий день. Поздно вечером перед сном

Бронислав Станиславович разложил на прикроватном столике экзаменационные

билеты, улёгся поудобнее, надел очки и стал просматривать вопросы, а вдруг на

какой-то из них он и сам толком ответить не смог бы.

Один билет проштудировал, другой… и вдруг дверь в спальную комнату открывается

и перед Брониславом Станиславовичем вырастает мужская фигура в кожаной куртке, с

папахой на голове, с шашкой на левом боку и с маузером на правом.

– Вы кто, Чапаев? – робко спросил Брониславов Станиславович.

– Нет, я из другой дивизии, – ответил незнакомец и бесцеремонно уселся на край

постели. – Некогда Василию Ивановичу по академиям разъезжать, он своих белых

добивает.

– А вы своих добили уже?

– Всех под корень вырезал, отдыхаю пока, заслужил. Вот он и попросил меня,

боевого соратника, вместо себя экзамен тебе сдать. Так что, давай спрашивай.

– А как к вам обращаться, голубчик? – приподнимая голову над подушкой, спросил

Бронислав Станиславович.

– Какой я тебе голубчик! – насупив брови, возмутился посланник Чапаева.

– Тогда, может быть, господин красный командир? – осторожно предложил

Бронислав Станиславович.

– Да я тебя сейчас пополам разрублю за господина!

– Извините, ради Бога, я это нечаянно оговорился.

– А за Бога ещё и расстреляю!

– Я больше не буду, правда, – не соображая, чего не будет, но всё равно пообещал

Бронислав Станиславович. – Берите билетик, пожалуйста.

– Ну, взял.

– Читайте.

– Сам читай.

– Кадровая политика в системе государственного управления, – послушно зачитал

первый вопрос Бронислав Станиславович.

– И что?

– Отвечайте.

– Я, что ли?

– Вы, конечно, не я же.

– А что говорить?

– Ну, расскажите, например, как вы подбираете и расставляете кадры у себя в

дивизии, какими принципами и критериями руководствуетесь при этом?

– Чего, какие ещё принципы с критериями! Ты мне голову не морочь. Говори так,

чтобы я понял, буржуй недорезанный.

– Ну, какой же я буржуй, – попытался возразить Бронислав Станиславович.

– А кто же ты! Ишь, морду какую наел. На чистенькой простынке лежит, одеяльце в

цветочек, лампочка светит.

– Хорошо, товарищ. Давайте сначала. Как вы подбираете и расставляете своих

подчинённых?

– Да проще простого. Подбираю, кто не подчиняется, и расставляю к стенке.

– Потрясающе. И второй вопрос, товарищ. Учёт национального состава населения

при формировании органов местного самоуправления.

– Опять начинаешь!

– Хорошо. Давайте яснее. Кого, кроме русских, вы берёте в отряд красноармейцев?

– Тебя бы не взял.

– Это почему же, разрешите полюбопытствовать?

– Так ты же непонятно кто. Отравишь лошадь и смоешься.

– Куда?

– А леший тебя разберёт. К предкам, наверно.

– Неужели в Польшу?

– Так ты шляхтич, что ли? А я думал еврей.

– Я не еврей, а поляк. Преподаватель в третьем поколении. Сын профессора, между

прочим.

– А зовут-то тебя как, интеллигентишка?

– Бронислав Станиславович.

– Да как же тебя с таким именем в академию генерального штаба взяли! Хрен

выговоришь. И не поляк ты никакой, если ты Броня. Форменный еврей.

– Послушайте, уважаемый. Я ничего не имею против евреев, но я поляк. И горжусь

этим.

– А я говорю, еврей.

– А я утверждаю, что поляк. И корни у меня польские.

– Под эти самые корни я и изрублю тебя, как всякую белую сволочь. Плевать мне на

твоих предков, будь они хоть трижды папуасами. Глянь вот, какой острый клинок у

моей наградной шашки. А рукоятка какая, с узорами. Одно удовольствие помереть от

такого оружия. Только ты вначале бумагу напиши, что экзамен Василий Иванович

сдал.

– А, если не напишу? У меня ведь своя честь имеется.

– А у меня ещё пистолетик имеется. Глянь вот, какой тяжёлый. А патронов в нём

сколько. Пристрелю, как последнюю контру.

– Так вы уж определитесь поточнее, товарищ, изрубите меня или пристрелите? –

стараясь не терять присутствие духа, произнёс Бронислав Станиславович. – И как

кого, как белую сволочь или как контру последнюю?

– Так, очкарик, ты мне надоел, – недовольно проворчал боевой соратник

легендарного героя гражданской войны, встал с постели, одной рукой занёс шашку

над головой Бронислава Станиславовича, другой рукой наставил на него маузер и

приказал. – Садись и пиши бумагу. Ты против Чапаева, значит, враг. А с врагами у нас

разговор короткий…

Взмах шашки не состоялся, выстрел не прозвучал, но чистенькая простынка под

начинающим экзаменатором оказалась поутру слегка подмоченной.

Через пару часов, наяву уже, в академии, Бронислав Станиславович перед тем, как

приступить к выслушиванию ответа на первый экзаменационный вопрос, спросил у

офицера из министерства обороны:

– Скажите, товарищ, а война будет?

– Ну, что вы, разумеется, нет, – уверенно заявил полковник. – Врагов у России,

конечно, много. А с врагами у нас разговор короткий.

– Верно, – согласился Бронислав Станиславович. – Тогда всё. На второй вопрос

отвечать не надо. Я ставлю вам отлично и желаю успехов. До свидания.

Полковник пожал плечами, улыбнулся, взял зачётку, сказал «честь имею» и вышел.

 

* * *