Новелла

 

У каждого дети и внуки,

А жизни чего-то не рады.

Как всё же теплы его руки…

И как же уютно с ним рядом!

 

В универмаге было шумно и суетно, как в любом большом магазине. Нина ходила бесцельно между прилавками, рассматривая на полках всякие безделушки, перебирала на вешалках юбки и жакеты. А вдруг что-то понравится. Это поднимало настроение. Стояла глубокая осень, солнце уже не баловало и хотелось немного тепла от приятных эмоций. Она задержалась надолго лишь в отделе парфюмерии. Ароматы с детства были её слабостью. Сначала она наслаждалась мамиными духами, нанося их притёртой пробочкой у себя над верхней губой. Мама не ругала её за это, а только улыбалась. Ребёнок с душистым флакончиком в руках выглядел забавно. А когда дочь выросла, стала сама покупать то, к чему душа тянулась. Нина вполне могла бы стать парфюмером, но эта страсть осталась просто увлечением, хотя и самым сильным.

Протестировав несколько композиций, женщина купила себе духи с пряным шлейфом. В такой аромат хотелось закутаться именно осенью, чтобы согреться. Она тут же нанесла по капельке на запястья. Потом уткнувшись носом в одно из них, замерла от блаженства. Почувствовав радость, Нина собиралась двинуться к лестнице, ведущей на улицу. Но как только она сделала шаг от прилавка, её тронули за плечо. Это был Вадим, бывший муж Нины. Он зашёл сюда купить что-нибудь изысканное для жены и невестки, родившей третьего ребёнка: мальчика. «Две внучки и внук. О чём ещё можно мечтать на старости лет?», — так думал дед, когда покупал игрушки для малышей.

 

Сам Вадим в духах не разбирался и поэтому не спешил с покупкой. Он решил подождать, когда продавщица освободится и предложит ароматы на свой вкус. Покупателей было мало. Находясь в сторонке, мужчина занялся своими мыслями. Нина, выбирала духи и разговаривала с продавщицей. Сначала Вадим обратил внимание на её голос, который совсем не изменился, потом на жесты. Подойдя ближе, он убедился, что это она. Теперь Вадим ждал, когда освободится Нина. Он не знал, зачем ему это, но очень хотелось заговорить или хотя бы встретиться взглядом. Они расстались так давно, что теперь это казалось чем-то далёким и нереальным, как сон. В те годы Нина часто заглядывала сюда. Возможно, он зашёл за духами именно в этот магазин, подспудно ища встречи с ней.

 

За тридцать лет Вадим сильно изменился. Теперь это был грузный мужчина с полным лицом и коротко остриженными седыми волосами. Узнать его можно было только по глазам, точнее по взгляду, доброму и настойчивому. Это как характер — на всю жизнь. Нина растерялась, потом улыбнулась как-то нерешительно, явно не зная как поступить. Когда они вышли из отдела, он взял её за руку. Она её не отдёрнула.

В пакете, который держал Вадим, сидел большой плюшевый медвежонок, подарок для новорожденного. Выглядывая, он наблюдал за этой немолодой пикантной парой. Так походило со стороны. Бывшие супруги не знали, что сказать друг другу. Они молчали, застыв на миг, который казался вечностью.

 

Выйдя из магазина, Вадим забыл про духи, которые собирался купить. Перед глазами пробегала его жизнь с Ниной, недолгая, но оставившая след в сердце. Будучи женатым, второй раз, он сумел сохранить их свадебные фотографии, спрятав в старом журнале, под стопкой технической литературы. Для надёжности.

Рядом с универмагом находился парк, в котором они когда-то гуляли по выходным, а летом ещё и купались на небольшом, но уютном пляже, который считался его продолжением. Вот и сегодня они пошли по аллее с опавшей листвой. Молчание нарушил Вадим банальным вопросом о семье и о ней самой.

Они кружили по парку, рассказывая про детей и внуков. Делалось это без огонька, без блеска в глазах, как бывает у их сверстников. Чувствовалась лёгкая грустинка. Это могло показаться странным. Просто оба, в глубине души, жалели, что внуки у каждого свои, а не общие. Потом сидели на скамейке летней эстрады, вспоминая эпизоды своего супружества. Этот уголок имел всё тот же вид, что усиливало их чувства. Вадим оживился, и как будто помолодел. Он помнил в деталях их свадьбу, её платье и тонкий аромат сирени, который исходил от белоснежных перчаток, когда он коснулся губами её запястья. Нина слушала его откровения с неподдельным удовольствием. Они проживали заново те дни, настолько сильными были эмоции. Мелкие ссоры, ставшие причиной их развода, теперь казались глупостью. Несмотря на выходной, людей было мало, и никто им не мешал. Даже солнце, пробившееся сквозь облачную завесу, казалось добрым знаком, блеснув где-то высоко-высоко.

 

Нина тоже вышла замуж вторично. Она считала, что жизнь, наконец, сложилась хорошо. Но о Вадиме всё же вспоминала иногда. Его фото осталось в семейном альбоме её родителей, живущих далеко отсюда. Нину это не расстраивало, потому что образ Вадима находился с ней всегда.

 

Они провели вместе полдня, не заметив, что от рыжего закатного солнца, в бухте, остались бледные пёрышки. Кое-где уже загорались фонари. Антураж менялся, обретая другие краски. Их состояние тоже менялось. Случайная встреча была как наваждение и с приходом вечера чувство реальности увеличивалось. Ещё несколько часов назад они казались друг другу всё теми же молодыми и бесшабашными, любящими и близкими людьми. А теперь их жизни делились на «до» и «после». Вадим посерьёзнел и почти смолк, теребя пакет с медвежонком. Нина нервничала, поглядывая на часы. Они снова молчали, как днём, при встрече. Вадим взял её руку, чтобы поцеловать ладошку. Сладкий аромат с горчинкой, которую придавали пряные ноты, был не знаком ему. В нём не чувствовалось той свежести цветения, которая осталась в его памяти. Духи были совсем другими. И Нина была уже другой, со своей жизнью, трудностями и радостями, о которых до сегодняшнего дня он не знал. Запах духов окончательно отрезвил его. Судьба развела их в разные стороны, давая взглянуть на жизнь с другой стороны и возможно изменить что-то в себе. А с судьбой спорить бесполезно. Их спонтанную встречу завершил бой городских курантов. Они не торопясь дошли до остановки и сели каждый в свой троллейбус.

 

Вадим ехал, глядя в окно. Мелькали фонари и фары проезжающих машин, но он их не замечал, думая о Нине. Запах её новых духов остался у него на лице и губах, обволакивая и согревая. А Нина вспоминала его руки, от которых шло тепло, и покой, который излучал он сам.

 

Эпиграф — строфа из авторского стихотворения «Как всё же теплы его руки…»