Мы увидели его подходя к шестому шлюзу Волго-Балта. У причальной стенки стояло и ждало команды на шлюзование большое грузовое судно сине белой раскраски,

груженое песком. «Окский-13» - ну и номер! Тринадцать! Мелькнула мысль: «Что-то будет!». Однако, кажется, тут все ждали именно нас. Шлюз радушно распахнул ворота и

зажег зеленый входной огонь. По радио прозвучали инструкции о порядке захода и размещении в камере. Мы, впрочем, на нашей яхте не спешили. Надо было дать

возможность «Окскому» ошвартоваться. Не дай бог что-то пойдет не так! Огромное судно в тесной камере шлюза как слон в посудной лавке. Не успеешь оглянуться –

раздавит нашу мелкую десятиметровую лодку. Но вот и мы ошвартованы в двадцати метрах от кормы «Окского». Ворота закрыты, камера медленно наполняется. Рым не

спеша ползет вверх по направляющим одновременно с привязанной к нему нашей лодкой. Делать особо нечего. Следи себе, чтобы борт не терся о бетонную стенку, для чего

упирайся в нее багром, и посматривай по сторонам. А перед глазами корма «Окского-13» широкая и просторная. Там своя жизнь. Женщина и двое детей то появляются на

палубе, то исчезают в рубке. Наверное, жена и дети капитана. У нас свои дети на борту: Лиза (ей девять лет) и Уля (она уже почти взрослая, ей пятнадцать). Они тоже

торчат на верху и глазеют по сторонам. Через четверть часа камера наполнена, выходные ворота открыты и нам дают добро двигаться дальше. Сегодня напряженный день.

Мы начали его рано утром в Вытегре, прошли один за другим подряд шесть шлюзов, и вот теперь в четырнадцать часов с минутами, можно сказать, выходим на оперативный

простор. Следующий шлюз только в городе Шексне до него пара дней пути по Ковже, Белому озеру и реке Шексне. Большие пароходы обычно после шлюзования быстро

убегают вперед, делая 8 – 10 узлов (нам такая скорость недоступна), а «Окский-13» не спеша шлёпает перед нами со скорость 5 узлов, вызывая даже некоторое

раздражение. Мы могли бы идти чуть быстрее, но обгонять его на узком фарватере Волго-Балта до поры до времени не спешим. Тут довольно напряженное движение. Идут

танкеры «Волго-нефть», идут баржи, груженые лесом, толкаемые различными толкачами - «шлюзовыми», «речными», «ОТ», «ОТА». Идут сухогрузы «Волгобалты» и

«Волгодоны», идут, наконец, «Окские». Изредка встречаются и красавцы круизные пассажирские теплоходы. Обгон потребует некоторого времени, в течение которого мы

будем болтаться на встречной стороне фарватера и рискуем оказаться между «Окским-13» и встречным судном, что не приятно. Вот так мы и шлёпаем не торопясь, упершись

в корму нашего «лидера». А вокруг дикие берега, глухой лес и, кажется, никакого человеческого жилья на километры и километры. Однако это неверное впечатление! Волков

Мост, Рубеж, Старое Петровское, Конецкая и другие населенные пункты буквально рядом, но не видны с воды, видимо потому, что появились гораздо раньше, чем Волго-Балт.

Лишь Анненский Мост стоит на берегах по обе стороны. Мост, кстати, разводной наплавной. За ним с левого борта видим большую заводь (видимо устье какой-то речки),

используемую как грузовой порт. Грузят лес, горы которого возвышаются на берегу. Дальше русло вдруг становится широким, а встречных судов не видно, и мы решаемся на

обгон. Минут через пять «Окский-13» уже у нас за кормой. Мы медленно удаляемся, делая свои 6 узлов на крейсерском режиме нашего восемнадцати сильного дизелька. Нас

на борту двое опытных судоводителей, отвечающих за навигацию, два Алексея. Капитаном в этом походе мой напарник. Он много раз ходил на Онегу и хорошо знает

маршрут, я же в этом направлении дальше Рыбинки еще не ходил. Рулим, естественно, по очереди. Еще на борту моя жена Галя – кок и воспитатель двух, упомянутых ранее

внучек. Между делом мы с Алексеем прикидываем перспективы. Завтра у нас намечено рандеву в Белозерске с галкиным родственником – местным жителем. Впереди Белое

озеро – большая открытая вода, которую надо пройти насквозь практически полностью, чтобы попасть в Белозерск. Но доберемся до озера мы уже затемно, стало быть

ночевать надо где-то не доходя. К сожалению, Ковжа, по руслу которой мы сейчас идем, место мало пригодное для ночёвок. За границей размеченного фарватера глубина

быстро уменьшается (а нам на килевой парусной яхте полтора метра глубины вынь да положь!), берега пологие, часто заболоченные, сколько-нибудь глубоких заводей на

карте не видно. Всё же мы присматриваем некое устье речушки, в котором можно ожидать приемлемое убежище, и, полные надежды, движемся вперед. Намеченного места

достигаем, когда уже начинает темнеть. Уверенно, но осторожно сворачиваем с фарватера, направляясь в устье к берегу, который кажется сравнительно крутым, и … через

десять метров въезжаем на мель. Без особых затруднений съезжаем с нее задним ходом и предпринимаем еще пару неудачных попыток подобраться к берегу. На борту

воцаряется некоторое уныние. Скоро будет совсем темно. Что делать?

- Курдюг! – говорит Алексей и поясняет, что дальше в пяти милях есть такое замечательное место – бывшая колония для заключенный. Колонии уже давно нет, а причал

оставался на месте. На карте действительно красуется Курдюг, как довольно большой населенный пункт и приличная заводь, образованная устьями двух речушек возле него.

Между прочим, пока мы тут кувыркались, мимо прошел, догнавший нас, «Окский-13», сияя в полутьме ходовыми огнями.

Курдюг наши ожидания обманул. Населенного пункта вообще не наблюдалось (т.е. совсем), единственное, что поначалу порадовало, ряд деревянных свай, торчащих из воды

довольно далеко за границей фарватера на месте, где раньше, видимо, был причал. Мы решили, что, ошвартовавшись к ним можно вполне комфортно и безопасно

переночевать. Увы! Киль наш углубился в донную глину, не доходя метров двадцати до этих столбов. Здесь же был небольшой островок, и карта обещала по ту сторону от

него приемлемую глубину. Однако и там оказалось совсем мелко. Алексей прокомментировал сие несоответствие карты и реальности в том духе, что драги, периодически

углубляющие здесь фарватер, имеют обычай сваливать выбранный грунт как-раз в такие места за границей размеченного судового хода.

- Так, что будем делать? – завершил он свой комментарий вопросом.

Искать в темноте (а уже почти совсем стемнело) наугад место для ночевки и безнадежно, и чревато. Можно застрять на мели и проковыряться всю ночь, снимаясь с нее,

можно вообще ничего не найти, можно выбрать место, которое во тьме покажется вполне приемлемым, а утром потом долго удивляться как мы, вообще, смогли тут

переночевать без последствий…

- Ну, скажем, идти всю ночь, - озвучиваю я вполне очевидное решение.

- Пожалуй так, - соглашается он и мы возвращаемся на фарватер.

Теперь наша задача догнать ушедший вперед «Окский-13». Идти непосредственно за ним, ни на что не отвлекаясь, куда комфортней, чем самим искать дорогу в ночи,

постоянно контролируя ее по светящимся в темноте бакенам и по GPS-карте. Проходит минут двадцать и впереди уже виден равнобедренный треугольник из трех белых

кормовых огней «Окского». Алексей предлагает мне отправиться поспать, но это бесполезно – сейчас все равно не усну. Тогда он сам уходит отдыхать. Я остаюсь на вахте

один. Корма «Окского» уже совсем близко. Убавляю обороты двигателя, и мы снова идем парой. До Белого озера еще миль семь, т.е. около полутора часов хода. Интересно,

какая обстановка будет там. Погода довольно ветреная, но тут в реке нам это особо не мешает. Иное дело сорокакилометровое озеро. Там есть где разогнаться волне…

Передо мной во тьме три белых огня на корме, слабосветящиеся окна кормовой надстройки и справа уходящая в даль цепочка красных мигающих огоньков. Очередной огонек

приближается и, когда он проплывает мимо правого борта, я угадываю во тьме очертание бакена. Теперь внимание переключается на следующий красный огонек и так без

конца. Впрочем, главный ориентир – корма «Окского». Тонко отрегулировать обороты дизеля не удается, поэтому время от времени приходится то добавлять, то убирать газ.

Иногда цепочка красных огоньков прерывается. Это поворот фарватера. На месте очередного красного огонька может оказаться белый. Значит – поворот вправо, и это я вижу

уже бакен, обозначающий противоположный край фарватера. Если же цепочка красных огоньков прервалась и дальше ничего не видно – поворот влево, и за последним

видимым красным огоньком – берег. Для большей уверенности я периодически заглядываю в GPS-карту (особенно на поворотах). Хотя, чего уж тут мудрить! Меня вполне

надежно и уверенно ведет «Окский-13». На подходе к озеру по сторонам (особенно с левого борта) появляются широкие разливы. Я скорее чувствую, чем вижу их в ночи.

Верить в их существование помогает GPS-карта. Казалось бы, сколько места для ночной стоянки, но там нет глубин. Это лужи. Фарватер делает крутой поворот влево. До

выхода в озеро осталось чуть-чуть. Тут в кокпит поднимается Алексей, и я, оставив ему руль, пытаюсь прилечь в каюте. Однако, не успел я и задремать, как наверху

заговорила рация. «Окский-13» пытался нам что-то сообщить, но голос был так сильно искажен, что Алексею пришлось дважды переспрашивать. Наконец, стало понятно: «На

озере большая волна». Для нас альтернативы нет. Значительную волну на озере мы ожидали, наблюдая силу ветра. Осталось только подтвердить «Окскому», что мы всё

приняли и идти дальше. Мой отдых на этом закончился, ибо в следующую минуту мы оказались уже в озере и нас встретила первая волна. Это была та самая короткая волна,

которой Белое озеро и знаменито. Мелкое блюдце (глубина 4 – 5 метров) почти правильной круглой формы (диаметр около 40 километров) и ровным дном – вот что такое это

озеро. При таких условиях в ветреную погоду образуется короткая волна высотой полтора – два метра, провоцирующая, как считается, качку особенно неприятного

характера. Лодка взлетела на гребень и, падая с него, гулко ударилась носом о следующую волну. Поднялся фонтан брызг, накрывший кокпит. Я уже был в нем рядом с

Алексеем. Условия теперь стали неподходящими для одиночной вахты. Через пять секунд всё повторилось, и дальше уже без остановки… Тьма непроглядная, только где-то

вдали на берегу чуть светит огонек, да корма «Окского-13» перед нами. Ветер и волна почти встречные, градусов тридцать с левого борта, и мы скачем с волны на волну с

грохотом и в фонтане брызг. На мне зимняя куртка – совсем не лишняя на воде даже летней ночью, но это не непромоканец. Очень скоро чувствую, что рукава промокли

насквозь. Неприятно, но делать нечего. Приходит в голову тревожная мысль, о том, что может отказать двигатель. Конечно, у нас есть паруса, но их надо еще ухитриться

поставить на такой качке… Впрочем, отмечаю для себя и кое-что позитивное. Во-первых, ровное дно озера не грозит опасностью внезапно налететь на мель даже при потере

хода. Второе (чисто личное) не замечаю у себя ни малейших признаков морской болезни, которой я до некоторой степени подвержен, и это, несмотря на расхожее мнение,

что именно короткая волна - самая зловредная в этом отношении. Алексей замечает, что сейчас мы находимся в худшем месте, ибо ветер дует с противоположного берега и

успевает разогнать максимальную волну. По мере нашего продвижения волна должна уменьшаться. Надежда греет душу, но пока, все равно, не слишком комфортно. Качка

выматывает сама по себе без всякой морской болезни постоянной необходимостью корректировать положение тела. Вдруг раскрывается главный люк и - сказал бы «на белый

свет», но нет – в темную ночь выглядывает Лиза. Смотрит по сторонам, оглядывает «Окский-13» идущий близко впереди, хмыкает весело без тени испуга или даже волнения

и вручает нам спасательные жилеты. Что ж! Не лишнее! Кроме всего прочего, в них и суше и теплее.

Мало по малу начинаем приспосабливаться к обстановке. Привлекает полоса смятой воды в кильваторе «Окского-13». Там должно качать значительно меньше, но встречная

струя из-под винтов скорее всего сильно затруднит нам движение. И горючки сожжем в разы больше и можем вообще не удержать скорости. Зато, если держаться от него чуть

сзади с правого борта, можно получить вполне приемлемый результат. Корпус прикроет от волны, а надстройка от ветра. Обсудив этот вариант, решаем, что надо согласовать

наши намерения с капитаном «Окского» во избежание недоразумений.

- «Окский-13» яхте «Капитан»! – это я по радио.

- На связи, - коротко, как положено, звучит ответ.

- Если не возражаете, мы попробуем немного прикрыться вами. Будем держаться сзади с правого борта.

- Есть, - отвечают с «Окского».

Что значит это «есть»? Ну, во всяком случае они не возражают! Мы начинаем выбирать оптимальную позицию и скоро находим ее метрах в пятидесяти справа сзади. Не

сказать, чтобы стало совсем тихо, но немного спокойнее. Так мы и идем то слегка приближаясь, то удаляясь, неотрывно следя за кормой большого судна, на которой изредка

кто-то появляется ненадолго по каким-то свои делам, исчезая затем внутри надстройки.

В два часа ночи замечаю, что тьма перестала быть непроглядной. Начало августа, север, ночи пока еще короткие. Слегка обозначились тучи на небе, в промежутках между

которыми чуть светлее.

- Ну, через час будет совсем светло! – оптимистично замечаю я, забыв, что мы на севере и рассветы-закаты тут затяжные. В три часа стало лишь чуть светлее. Вдали справа

угадывается по группе ярких огней Белозерск.

- Мы туда в такую погоду не зайдем! – говорит Алексей.

И он прав. Глубина на входе, судя по карте, всего два метра. Что от них останется при двухметровой волне? Да еще и ветер будет практически навальным. Как быть с

намеченным рандеву? Решением может быть обводной канал. Да, есть такое гидротехническое сооружение, построенное когда-то для прогона плотов в обход озера. Войдя в

Шексну, через пять миль мы сможем попасть в него, повернув направо, и пойти, в сущности, назад в Белозерск. Зато он ведет прямо в центр города. Тревожит только то, что

мы не имеем представления о состоянии этого канала и обстановке в нем. Карта показывает глубины от полутора, до двух метров, т.е. приемлемо для нас, но неприемлемо

для «большого» судоходства. Во всяком случае, других вариантов не просматривается. Решение принято, движемся дальше за «Окским-13» в Шексну.

Время идет вместе с нами и большим судном впереди. Медленно светлеет. В четыре часа уже практически светло, а я ловлю себя на том, что одновременно вижу явь и сны.

Какая-то каша в голове из реальности и сонного бреда.

- Кажется, теперь можно уже рулить по одному, - озвучиваю я созревшее в полуспящей голове предложение.

- Иди спать, - отвечает Алексей.

- Хорошо, на часок. Потом сменю, - говорю я и, упав на диван в салоне, мгновенно засыпаю ровно на пятьдесят пять минут…

Без пяти пять пробуждаюсь безо всякого внешнего сигнала, поднимаюсь в кокпит сменить Алексея и удивляюсь своему бодрому самочувствию. Спал-то всего час, а голова

ясная и свежая. Светло, близкий южный берег подступает с трех сторон, волнения почти нет (как и обещал Алексей). «Окский-13» также ровно и невозмутимо движется слева

впереди. Я остаюсь в кокпите один. Совсем скоро уже войдем в Шексну и начнется размеченный буями фарватер. В Белом озере буи тоже есть, но они отмечают не края, а

ось судового хода и стоят аж через пять километров. На входе в реку «Окский-13» по радио оповещает о своем приближении паромную переправу, и я в очередной раз

радуюсь, что иду прямо у него на хвосте. Мне уже разбираться с переправой не нужно. Через час мы расстались. Он пошел дальше, а наше маленькое судно свернуло в узкий,

мелкий и практически не судоходный обводной канал, по которому, впрочем, до Белозерска дойти не удалось, зато мы удобно встали к берегу у разводного моста, где и

состоялось намеченное рандеву.

Два дня спустя мы продолжали наш путь по Шексне. Теплый ясный день, оживленное движение на реке. Включенная рация доносит краткие переговоры больших судов. Они,

главным образом, согласуют расхождение при встрече. Я особо не слушаю. Вдруг Алексей оживляется:

- Что? «Окский-13»?

Я выразил сомнение, но вот из-за поворота показался он сам. И правда – «Окский-13» собственной персоной! Уже успел отвезти свой песок по назначению и идет назад.

Алексей потянулся за рацией.

- «Окский-13» яхте «Капитан»!

- На связи!

- Респект и уважение вам! Помогли нам пройти Белое озеро! – благодарит Алексей.

- Пожалуйста! Мы всегда готовы помочь! – слышится в ответ. По интонации чувствуется, что капитан расплылся в улыбке. – Я, собственно, за детей беспокоился в основном.

Ну, да! Наших детей они, конечно, тоже рассмотрели. Что-же! Удачи тебе, «Окский -13»! Пусть твой номер не мешает ей! Еще увидимся!