На новом городском кладбище женщина пробиралась к линии свежих захоронений, а про себя думала, комкая в руках платочек: «Раз прошла всего неделя, его могила должна быть там. Жаль, что я не смогла проводить в последний путь любимого. Зато сегодня непременно найду и поговорю, одна, без лишних глаз, отдохну возле него душой. Он поймёт, что места себе не нахожу. Как же не хватает тебя, Яшенька мой».

 

С крайнего холмика, окружённого венками, на неё с креста смотрел он, Яша. Женщина потянулась взглядом к фотографии и не сразу заметила, что и памятник гранитный уже стоял перед крестом, и ограда, и даже две свежевыструганные скамеечки уютно вписались в пространство, похожее на маленькую комнату. А когда увидела и хозяйку, оробела, сникла.

 

Но женщина на скамейке явно ни на кого не реагировала, она прикрыла глаза, подняв высоко к небу голову, и... радостно улыбалась. Да-да, так светло и открыто улыбалась на свежей могиле мужа, что становилось не по себе. «Наверно, это чисто нервное», - оправдала незнакомка и решила пройти мимо.

 

- Вы лучше присядьте на соседнюю скамейку, если время, конечно, есть, - неожиданно произнесла хозяйка «маленькой комнаты». - Поговорим. Мне так легко и хорошо на душе, хотелось бы поделиться с кем-нибудь.

Отметив недоумение, вдова поспешила добавить: «Да вы не беспокойтесь, я не сумасшедшая».

 

Незнакомка присела.

- Муж? – указала глазами незнакомка.

- Он. Мой Яша.

- Почему же вы...э-э...

- Улыбаюсь? Вы учились когда-нибудь в институте? Если да, то помните, как трудишься полгода, корпишь над конспектами, готовишься к сессии и только греет мысль, что скоро это закончится и прийдут каникулы. Долгожданный отдых. Мои каникулы настали. Вот сейчас, здесь. Я и пришла-то сюда только для того, чтобы сказать ему: у меня отдых, радость, счастье. Только без него мне хорошо. Только без него я могу жить достойно. Как вы думаете, он слышит мои слова?

- Хм...

- А мне всё равно, слышит-не слышит. Я тут, Яшенька, душегуб ты мой ненавистный, радуюсь солнцу и жизни, а ты там. Так и должно было случиться. Кто-то очень справедливый рулит нашей жизнью, не находите?

 

Я любила его, своего первого мужчину, мужа. Родила двоих сыновей. Летала на крыльях. Ублажала. Всё - для семьи, для него. А лицом к лицу лица не увидать. Это мы читали, но не все знаем. Как-то не вдруг обнаружила, что и зарплату перестал приносить, и в выходные уходил, словно по делам. Оправдывала. Выкручивалась. Стряпала торты «Наполеон» и продавала около магазина или сдавала в киоск под реализацию.Любила стряпать. Это и выручало в трудные моменты.

 

Так и вижу – стоит Яша у окна спиной ко мне, пересчитывает свои деньги, сворачивает и прячет в карман.

Сама тянула детей, дом, подаренный моими родителями к свадьбе, огород. Работаю инженером в отделе энергосбыта завода имени Ленина. Знаете же, какая махина. И всё за редкую полуулыбку мужа, за то, что с нами за стол садился. Ради детей играла роль. Благо, мальчишки не догадывались, я не могла допустить, чтобы и они страдали.

 

Но и это шаткое треснуло, как переспелый арбуз. Бесценный Яша стал как-то не замечать меня, воспринимать пустым местом. И детей. А это, знаете ли, уже такое, что хуже и не бывает. Моральное издевательство, да-а. Или кровопийство.

 

Я заставляла себя думать, что Яша – сосед. А зачем взывать к совести соседа? И разводиться не хотел, и нормальным семьянином не жил. Тот справедливый и наградил его онкологией. А меня – подарком: долгими-долгими каникулами. С чистой совестью ухаживала за ним до последнего дня. А он, когда уже не поднимался, но ещё силы кое-какие оставались, раз швырнул в меня костылём. От злости, что я здорова, а он умирает. Но промахнулся.

 

А когда полностью обессилел, всё пытался дотянуться до книжного шкафа. Я тогда понять не могла: боли, слабость, а почитать, видимо, хочет. Представьте, там у него хранилась сберкнижка. Под плёнкой, на которой стояли книги. Вот эти деньги я полностью потратила на него, пусть будет спокоен: памятник дорогой, ограда самая современная, настил, чтобы трава не лезла, скамейки заказала на последние сбережения.

 

- Яшенька, ни копейки твоей не взяла. А если бы взяла, презирала бы себя, - сказала с усмешкой вдова и добавила: - Покойся теперь здесь, я больше сюда - ни шагу.

 

Повернулась к собеседнице:

 

- Вот наконец-то я свободна. Легко на душе, так бы полетела, как птица. Хоть в конце жизни буду наслаждаться каждым днём.

 

Незнакомка приблизилась к фотографии, словно хотела лучше рассмотреть, а сама, увидев, как хозяйка снова закинула голову к небу, быстро, скомканно поцеловала лицо умершего. Поникнув, упёршись взглядом в землю, не сказав ни слова вдове, покинула «комнату».

 

Жена посидела ещё немного, легко поднялась, плюнула в ненавистную физиономию, после чего встряхнула руками, как бы сбрасывая с них грязь, и с просиявшим лицом энергично пошла домой.