ПОДАРОК

Дождь льёт и льёт. Спокойно, неторопливо, размышляя о чём-то своём, ему одному известном.

Поздняя осень. Листья облетели и голые ветви обиженно ёжатся от холода.

А у нас – весна! Первое свидание. Забыв обо всём, идём под зонтиком, обнимая друг друга...

Мне уютно от прикосновений. Твоих. Нежных, робких, желанных.

Где-то поблизости фланирует время, ничуть не беспокоя нас. Оно занято своими чудотворными делами: плавно превращает день – в сумерки, сумерки – в вечер.

Фонари просыпаются и аллея оживает.

Вдруг ты останавливаешься и просишь меня поднять голову вверх.

– Смотри!

Свет фонаря, проникая сквозь мокрые ветви, создал магический узор мерцающей диковинной паутины. Дождинки, словно сказочные драгоценности, переливаются, горят, играют.

– Нравится?

Очарована! Не отрываясь от фантастической картины, молча киваю.

– Дарю! – великодушно произносишь ты, и я с искренней благодарностью принимаю этот щедрый подарок.

Я влюблена в этот дождь, в эту осень, и в тебя, моего доброго волшебника!

До сих пор...

 

НЕТ

За окном – тёмное зимнее утро.

Просыпаться совсем не хочется. Но мама умеет найти те, самые нужные, самые добрые слова, чтобы тихонечко разбудить меня тихим голосом.

Мне чуть больше трёх лет. Надо вставать и одеваться. В садик...

Я люблю ходить в садик! Там у меня много друзей, игрушек, добрая воспитательница Маря Паловна, и вообще, много важных дел. Садик! Конечно!

Но вот... одеваться... Это – настоящая пытка! Особенно, колготки... Они крутятся, как им захочется, я думаю, для того, чтобы меня подразнить специально!

Ну ничего, справилась... Так, теперь, штанишки, кофточка, шапка, валенки, шубка, шапка и... варежки! Варежки... Это в миллион раз хуже, чем колготки! Они такие злюче-колючие!

Мамино бодрящее «Ой, какие варежки! Красивые, тёплые, из настоящей шерсти, в них ручки никогда не замёрзнут!» пролетает мимо моих ушей.

Она протягивает мне варежки и натыкается на упрямое «нет». Никакие уговоры, что папа торопится, уже опаздывает на работу, на улице страшный мороз, ручки замёрзнут, все дети носят зимой варежки и прочие умные доводы, меня не трогают.

Нисколечко!

НЕТ!

Не надену!!!

Папа не выдерживает, и забирая у мамы варежки, кладёт их в карман со словами:

– Я больше не могу ждать, пойдём без варежек, если ручкам будет холодно, ты сама попросишь.

– Не попрошу.

– Не упрямься, попросишь.

– Нет!..

Мы выходим в из дома. Снег весело блестит в свете фонарей, деревьев в искрящемся сказочном инее, под ногами вкусный хруст: хрум-хрум, хрум-хрум...

Но тут начинается что-то очень неприятное... Мороз! Страшный! Лютый! Он противно щиплет нос такими неприятными мелкими укольчиками, от которых никак не увернуться!

А ручки... Мои бедные ручки... Им так холодно!..

Папа достаёт из кармана варежки, наклоняется и протягивает их мне.

Вдруг, у меня, этой трёхлетней пигалицы, всплывает в памяти наш диалог! Я же сказала «нет». Как же я могу нарушить СВОЁ слово? Я, как могу, старательно мотаю головой в знак решительного протеста!

Папа посмотрел на меня строгим взглядом, молча взял меня за руку и повёл дальше. Прошли несколько шагов. Он снова сделал попытку уговорить меня надеть эти злополучные варежки. В ответ – снова твёрдое «нет».

Так и дошли до садика.

Папа помогая мне раздеться, растирал мои ледяные ладошки, и молча смотрел на меня очень долгим странным взглядом.

Он прекрасно понимал, что дело не в капризном упрямстве его доченьки, а совсем в другом, о чём знали только он и я.

И я благодарна ему за это...

 

ТЮЛЕНЬ

Тюлень, окутанный морозной негой, возлежал на льдине и млел от удовольствия.

Его мысли томно гуляли по извилистым аллеям головы, обмахиваясь веерами из прозрачных сосулек, приседая в книксенах и кланяясь друг другу при встрече.

Хорошо-то как, бездельно-то как!

Тюлень сладко зевнул.

Времени! Завались – сколько!!!

Двигаться не хотелось. Думать не хотелось. Есть не хотелось. Ну, почти...

А слой жира постепенно таял и ненавязчиво, но слегка занудно ныл скучную песню, что пора его восполнять.

Надо вздребезднуть эти ленные мысли, решил Тюлень, переполз на край льдины и окунул голову, полную скучных бездельников, в ледяную толщу.

Вода была бодрящая, и влекущая в себя!

А рыба!!! Её мельтешило видимо-невидимо!

Глубина выглядывала из-за рыбы, подмигивала и призывно гудела низкими басами... Гул и оглушительно-молчаливое хоровое пение рыбы вскружили бедную голову. Мысли попадали от неожиданности с откуда ни возьмись появившейся карусели, сгрудились в кучку и насторожились...

Придется думать... Плыть или не плыть? Вопрос требовал решительного ответа.

Бедные, бедные мысли, подумал Тюлень...

Сколько в них нежной трепетности и беспомощной мучительной растерянности от этих невыносимых переживаний...

Чем плоха эта льдина, эта ленность, эта дрëма?...

Солнце блестит, льдина блестит, вода блестит...

Сплошной блеск, а не жизнь!!!

Но рыбки... Они всё настойчивее шевелили плавниками и сквозь линзу воды, казались ещё крупнее, чем на самом деле.

Тюлечка, тюленька, тюлька, тюля...

– Тю..., – начал было Тюлень.

– Лень, – шептали ему мысли.

– Тю.., – попытался выговорить Тюлень.

– Лень, – убаюкивающе шуршали мысли.

– Тю.., – всхрапнул Тюлень.

– Лень.., – облегчённо вздохнули мысли и, подхватив друг дружку вежливо под локоток, отправились красиво гулять по аллеям извилин сладко спящего Тюленя.