Новый день. Ещё не открывая глаз я узнаю об этом по яркому щебетанию птиц за окном, где-то совсем рядом слышится глухое воркование диких голубей.

Глаза открыты, я поднимаю голову над подушкой и не торопясь вставать, оглядываю комнату, всюду - на стенах, полу и даже потолке лежат золотые полосы света, вся комната наполнена светом точно аквариум водой.

Потянувшись спускаю ноги с кровати касаясь ступнями жёсткого деревянного пола, его прохлада окончательно сбивает с меня остатки сонной неги, выхожу во двор и направляюсь к старой высокой густой ели, к её стволу прислонён мой коврик для йоги.

Небольшая разминка и я уже кручу ворот колодца у дома, наматывая на него металлическую цепь в пятнах ржавчины. Ворот старый, весь рассохшийся и издаёт приятное поскрипывание, оно всегда действует на меня успокаивающе, кажется, что в этом звуке звучит обещание завтрашнего дня, который может быть и будет не такой хороший, как сегодняшний, но всё же будет по-своему неплох.

Вот я стою голый с ведром ледяной воды в руках щурясь от яркого солнца, за оградой по дорожке проходит человек, он смотрит на меня, хмурится, и на его лице уже написан приговор мне. Он кажется мне лишним кусочком в мозаике сегодняшнего великолепного дня и я без сожаления выбрасываю его.

Взрыв! Я чувствую, как поток жизни переполняет моё тело, разливаясь по нему одной большой волной проникая в самые отдалённые уголки его и не теряя по мере движения своей волшебной силы, приводит в движение самые малые шестеренки, о существовании которых порой и не подозреваешь. Последние струйки чистой прозрачной воды стекают по телу увлажняя землю у моих ног, а маленькие кристаллики капель висят на кончиках волос блестя и переливаясь в солнечных лучах.

Захожу в дом, щёлкнув переключателем электрического чайника принимаюсь усердно растираться полотенцем, чайник закипает быстро и спустя несколько минут я сижу с чашкой слабого зелёного чая в руках задумчиво глядя в окно.

Глоток. Новая порция удовольствия пробирает до мурашек, снабжая каждый мой капиллярчик своим мягким и даже ласковым теплом, чашка пустеет так незаметно быстро, что увлечённый своими мыслями я не замечаю как моя рука тянется к чайнику чтобы подлить ещё воды. «Стоп» – говорю я себе. «За дело».

Я натягиваю свои короткие шорты цвета морской волны, набрасываю на плечи белую хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами и не застегнув ни единой пуговицы беру со стола свой планшет для рисования.

Вообще-то это всего лишь кусок старой фанеры с приклеенным скотчем к одной из его сторон прозрачным файлом, в который я обычно кладу десяток листов иссиня-белой офисной бумаги, но для быстрых зарисовок этого вполне достаточно.

Беру свой остро очиненный карандаш и иду к двери, где ждут меня мои сандалии, ещё хранящие на себе следы вчерашней пыли вместе с остатками воспоминаний о прошедшем дне.

Поворот ключа в замке, щелчок. Я иду по дороге, яркий жёлтый и горячий диск над моей головой изливает в пространство свои мегаэлектронвольты подобно королю который в порыве щедрости разбрасывает золотые монеты во все стороны, в то время как нищенка Земля крутится вокруг него стараясь собрать как можно больше, столько сколько сможет унести на себе.

Довольна ли она тем малым что имеет? Конечно да! Что бы убедится в этом мне достаточно оглядеться вокруг, пышные леса и рощи мягко шумят на ветру, ковёр зелёной травы под ногами упруго восстанавливает свои стебельки после моих шагов, птицы и пчёлы проносятся в сладком и чистом воздухе.

Наша планета – талантливейший алхимик способный без окольных путей превратить жидкую золотую энергию прямиком в жизнь.

Я отвлекаюсь от своих мыслей, вспоминая, что я на охоте, на охоте за облаками. Вот прямо на меня движется бело-серая громада, она похожа на огромный крейсер, идущий так уверенно и упрямо что кажется не отойди я с его пути и он разобьёт меня в щепки, я делаю шаг с тропинки в сторону.

«Проходи» – говорю я. «Ты куда-то спешишь, а я не буду задерживать тебя, нарисую при следующей нашей встрече, когда у тебя будет чуть больше времени».

Я запрокидываю голову и встретившись глазами с бездонной синевой небес чувствую что тону в ней.

Пустой желудок, кофеин в моей крови и вдохновение делают этот цвет удивительно глубоким, почти объёмным, он такой чистый и яркий… Яркий! Моя память подсказывает мне это же слово только по-английски - bright! Я произношу его вслух, ещё и ещё, и наконец, вложив в него достаточно чувства удовлетворённо улыбаюсь. Отличное слово. Карандаш торопливо бежит по бумаге оставляя на ней маленькие резкие чёрточки, я не успеваю и мне досадно. Пока я рисовал одну часть облака, вторая уже несколько раз изменила свою форму и когда я заканчиваю рисовать его, на вид вполне нормальное, оно состоит из двух разных частей разделённых временным промежутком в несколько минут. Что поделать!

Немало таких растянутых сквозь время кусочков сладкой ваты запечатлено на моих рисунках и набросках облепивших стены комнаты. В конце концов об этом знаю лишь я один и пусть это будет моей тайной.

Цветные и чёрно-белые, маленькие и большие, на бумаге и на картоне, их должно быть уже сотни. Это мой своеобразный дневник без дат, полей, строчек и порядка, перечитываемый и пополняемый каждый день.

О! Вот и ещё одна запись готова!

Файл с бумагой на деревяшке застёгнут зажимами, карандаш заткнут за пояс и вновь я шагаю по дороге, тропинка переходит в широкую грунтовую дорогу с накатанными колёсными следами, она извивается серо-коричневой двух головой змеёй. Одна из этих голов заглядывает в лес, а вторая продолжает свой путь по прямой, я выбираю второй вариант, ведь вчера я уже рисовал облака стоя в окружении деревьев своими ветвями-пальцами скрывавших небо как некую драгоценность, а временами приоткрывавших её, чтобы искусить не пресыщая.

Клубы пыли выбивающиеся из под подошв сами похожи на маленькие облачка.

Моё лицо, грудь, живот нагреты солнцем, пахнет лесом и сухой травой.

В своё время я натренировал воображение так, что мог видеть тот или иной образ буквально в каждом облаке, поначалу меня это развлекало и я коллекционировал эти, часто причудливые и замысловатые, а порой простые до банальности вещи, нанизывая их одну за одной как бусины на нитку.

Однако постепенно я стал чувствовать что что-то упускаю, что-то очень очень важное. И я понял что – это была душа облака.

Так же как птица, посаженная в клетку не поет, так и облако втиснутое в клетку навязанного ему образа закрывало двери своей души передо мной.

Какой бы сложно фантастический, девственно невинный или гениально простой не был мой образ, каждый из них равносилен цепи на которую я сажаю бесконечность.

У меня ушло немало сил пока я научился выключать при необходимости своё образное видение как лампочку и когда я преуспел в этом облака снова запели.

Я стою в напряжённой позе, мой взгляд за секунды проносится от земли к небу и обратно, карандаш с характерным шорохом скользит по бумаге оставляя за собой след из графита.

Неудача. Я сминаю лист в комок и засовываю его в рот, медленно и натужно двигая челюстями глубоко задумываюсь, чувствую как морщинка прорезает межбровье.

Тело расслаблено, кожа на лбу разглажена, мокрый комок жёванной бумаги летит в сторону.

Новый лист, белый и чистый уже ждёт меня прижатый к плоскости дерева, я кладу карандаш поперёк ладони и зажимаю его всеми пятью пальцами, два его конца торчат в разные стороны из моего кулака.

Касаясь бумаги начинаю наносить грубые жирные линии, переключаюсь, вот уже они стали до противоположности тонки и легковесны, мой карандаш лихо меняет наклон с правого на левый, забегает вперёд и возвращается назад. Штрих! Ещё один!

Создаётся впечатление, что он движется сам по себе, капризно, эксцентрично, варварски. Успех! Невозможно подходить с правилами к тому что им не подчиняется. Как я мог забыть об этом?

Набросок упакован и застёгнут на зажим. Я в движении, меня мучит жажда, справа от меня загородные домики, сгрудившиеся в тесную коммуну, люди называют их забавным словом «дачи». Решено! Я меняю маршрут сообразно своим потребностям.

Подходя к постройкам мне сразу бросается в глаза их колорит, забавно как в каждом домике видна рука к нему приложенная, точно десятки разных художников создают объёмные картины за своим забором.

Сколько изобретательности, подчас наивной, вложено в них!

Порой грубовато и безвкусно украшенные они всё же трогают своей открытостью и простотой души их преобразившей.

Я стучусь в калитку первого попавшегося домика, из-за беседки оплетённой виноградом выглядывает старушка, в её глазах немой вопрос.

Я подношу невидимую кружку к губам жестом показывая что хочу пить, она наклоняет голову в знак того что моя пантомима понята правильно, сопровождая свой кивок лёгкой улыбкой.

И вот уже опять я меряю шагами дорогу, движение вперёд меняет пейзаж вокруг, густые посадки уступают место чёрным распаханным полям разлинованным зеленью, по обеим сторонам от меня видны на фоне неба крыши деревенских домов с рыжими кирпичными трубами.

Все они выстроены в одну линию и в конце каждой такой линий воткнут в землю гигантский предмет до странности похожий на толкушку для картофеля.

Я гляжу в небо, привычные моему глазу горы хлопка равнодушно дрейфуют по бирюзовой глади.

А что если облака это язык бога? Что если это белые слова написанные на голубой бумаге, зашифровавшие в себе ответы на все вопросы какие когда либо будут заданы, никем не замеченные они проносятся у нас над головами ежеминутно, ежечасно, изо дня в день. Наверное, было бы здорово читать небо как открытую книгу.

А в безоблачные дни бог молчит.Может он устал расточать свою мудрость понапрасну? Нет! Скорее он просто отдыхает и собирается с силами.

Думая так я сажусь на дубовый пень, кладу планшет на колени и начинаю зарисовывать стайку серых облаков испуганно жмущихся друг к другу.

Давно перевалило за полдень, воздух буквально плавится от насытившего его зноя, я чувствую как струйка пота течёт по моему виску переходя на шею и скрываясь за расстёгнутым воротом рубашки.

Мои воспоминания вновь затягивают меня, на этот раз размотав клубок уже прожитого не сильно, но до позавчерашнего дня.

Я вспоминаю большое облако сплошной полосой рассекавшее небо на две ровные половины, каждый из его концов подчиняясь законам перспективы истончался и заострялся по мере удаления от меня в итоге вонзаясь в противоположные стороны горизонта.

«Гигантская стрелка компаса, да и только!» – тогда подумал я в восхищении, а моя фантазия не утерпев даже раскрасила её в синий и красный.

Я так и не смог втиснуть эту небесную дорогу в свой маленький бумажный прямоугольник, как ни старался.

Позже, уже ночью я был внезапно разбужен кем-то или чем-то, разлепив веки и оглядевшись вокруг я понял, что этот кто-то уже ушёл, впрочем, оставив после себя маленькую искорку в моём сознании.

Включая светильник и раскладывая на столе три листа вряд, я спрашивал себя, почему мне не пришла эта идея раньше? По всё ещё не стёршимся и сохранившим свою свежесть дневным впечатлениям я набросал на крайних листах пейзажи противолежащих сторон света с удаляющимися в них по небу концами стрелки-облака, в то время как центральный лист был связующим между ними и нёс на себе голубизну неба с пересекавшей её из конца в конец белой и слегка волнистой полосой, походившей на след от самолета, разве что потолще.

В итоге у меня получилось подобие комикса, каждый кадр на своём отдельном листе. Оставляя всё это на столе я брёл к своей кровати с таким чувством удовлетворения как если бы решил одну из мировых проблем.

Хруст. Это моё плечо выражает недовольство утомительным и напряжённым в своей статичности положением, откладывая карандаш и разминая затёкшее плечо я оглядываю получившийся рисунок. Я чувствую, что его незаконченность, или даже лучше сказать недосказанность именно то, что мне сейчас нужно, согласно кивнув облакам на бумаге прячу их в импровизированную папку к остальным.

Вперёд! Дорога ведёт меня. Куда именно? Её дело вести, а моё следовать вот и всё что мне нужно знать, чуть больше и хрупкий баланс счастья первооткрывателя будет утерян.

В который раз я запрокидываю голову чтобы увидеть небо.

Всё как в первый раз, неизменная мягкая сочность цвета освежает, бросается в глаза игра контраста с душным пыльным воздухом вращаемым вокруг меня помощью слабого ветерка.

Я представляю что надо мной… Урчание в животе грубо отрывает щупальца моего воображения от небесной сферы, напоминая, что у живой машины, к которой прикреплена моя душа есть свой лимит прочности.

Нехотя возвращаюсь на землю и постояв с минуту в задумчивости поворачиваю домой. Накопившаяся за день усталость накатывает большой волной стараясь сбить меня с ног. Нужно пополнить силы и захватить свою коробочку с пастелью, интуиция подсказывает мне, что сегодняшние вечерние эффекты обещают быть особенными.