«Если посеешь эти семена, будешь есть от истинного Бога, ибо не прольешь крови и ни страдания не увидишь, ни крика не услышишь. Что же ты ищешь даров Сатаны, муки, смерти, крови живых душ, пролитой от меча? Разве не знаешь, что тот, кто поднимает меч, от меча и гибнет? Иди теперь своим путем и сей семя доброго плода жизни, и не вреди безвинным тварям Божиим».

«Евангелие Двенадцати апостолов»

 

Весь следующий день в школе меня преследовало ощущение надвигающейся беды. И чутье не подвело.

После уроков, учительница приказала всему классу остаться – небольшое собрание.

Тема: «Шире фронт по борьбе с вредителями!».

- Дети! Наступила весна, и страну захватили враги! – испугала она сразу весь класс.

- Враги – это вредители сельского, охотничьего и рыбного хозяйства:

вороны, вОроны, чайки, суслики, хомяки, крысы…

В нашем городе огромное количество ворон. А ворона – враг всего живого, пернатый волк, крыса, разбрасывающая помойки! Она съедает яйца певчих птиц! Она убивает маленьких птенцов, цыплят, гусят, и даже милых зайчиков! Вороны, все равно, что эсэсовцы - разорители, воры, убийцы! Они гадят! Они мусорят! От них грязь и крысы!!!

Есть указание - ворон нещадно уничтожать! Всех, поголовно! Сознательные октябрята и пионеры должны помочь стране - мобилизоваться, идти на врага! Все на борьбу с воронами!

Будем действовать так: наш класс разобьется на октябрятские звездочки, и примет участие в соревновании – кто больше уничтожит вороньих гнезд! Бросим вызов третьему «В»! Нам нельзя упасть лицом в грязь! Надо достичь рекорда!

Единственный путь эффективной борьбы с воронами — ежегодное, весеннее разорение гнезд в период насиживания птенцов!

Так в нашем классе была объявлена «охота на ведьм»….

 

- Господи! Не насытились они убийством взрослых птиц, не успокоились! Хотят и детей – воронят уничтожить! «Всех – поголовно!»

Кажется, Гитлер тоже призывал к «поголовному уничтожению» одного из народов?

- я сидела оглушенная, и только мысли метались в моей голове. Что делать? Как защитить птиц? Что я могу одна против сорока одноклассников,

педагогов, и всей школы? Меня поддержат только Вик с Димкой, но сегодня на переменах я их не встретила.

И все же бездействие - есть бесчестие, предательство моих пернатых друзей, и в первую очередь Нямы! Я обязана спасти его птенцов!

Внезапно на память пришли слова ангела-хранителя – бабушки Вика:

- А ты реши – от Бога ты, или от обезьяны?

- Под вертухаями, уголовниками будешь ходить, или мнение свое отстаивать?

- Тварь ты недостойная, или честь имеешь?

И я подняла дрожащую руку…

- О! Немая решила нам что-то сказать? – хищно улыбнулась училка, - Рот открывать научилась?

Весь класс, словно по команде, покатился со смеху, как будто перед ним внезапно появился клоун.

- Давайте, дети, послушаем, что нам расскажут? Может, потом и поаплодируем? – она явно собиралась поиздеваться надо мной.

Дождавшись, когда шум прекратится, я собралась с силами, и произнесла противным, писклявым, дрожащим голосом:

- Я видела сегодня в столовой, как вы на обед омлет ели!

Класс завыл от восторга.

- Ела! Ну и что? Омлет был очень вкусным! Или у тебя претензии к школьным завтракам? Так это не тема сегодняшнего классного часа. Можешь сесть…

- Омлет ведь из яиц делают? – не унималась я.

- Конечно. Глупые вопросы задаешь. Время отнимаешь. Садись!

Испугавшись, что училка заставит меня замолчать, я резко пошла в наступление, заговорила увереннее:

- Почему вороне нельзя яйца есть, а вам можно? Почему ворону за это убить надо, а вас нельзя?

Класс насторожился.

- Ты в своем уме? Я же человек!

- А чем вы лучше вороны? Откуда это величие? В чём оно? Всех птенцов, которые вылупятся из яиц – убьют охотники! Значит, охотники – вредители? – не останавливаясь, тараторила я, опасаясь, что мне просто заткнут чем-нибудь рот,

- Если ворона уничтожает подранков - она тварь, преступник, мусор? А, если убивает человек, то он - венец природы? Или все же человек и есть настоящий вредитель? Человек уничтожает собственную среду обитания, убивает не ради обороны или пропитания, а ради забавы - даже себе подобных!

Класс окончательно притих, стояла мертвая тишина.

- Вы говорили, что вороны разносят заразу, - спешила я,- Помните, вы чихали и кашляли в классе, потому что носовым платком не пользуетесь? Половину учеников заразили гриппом! Почему вороне нельзя разносить заразу, а вам можно? Почему вороне нельзя разбрасывать мусор, который люди же сами и накидали? А вам можно?

Посмотрите, что делается у нас после уроков! Шелуха от семечек, конфетные фантики, бумажные шарики, которыми мальчишки плюются через трубочку…

Не раскидывали бы мусор, ворон было бы меньше, которые почему-то вам так мешают. Нашли козлов отпущения - животных, да птиц…

Лицо училки вытянулось, покраснело, глаза округлились и вылезли из орбит. Она явно была в шоке от такой неожиданной наглости, и, будучи не в состоянии отвечать членораздельно, издавала лишь булькающие звуки. Казалось, ещё немного и ее хватит апоплексический удар.

- И вообще, все, что вы говорите – неправда! – продолжала я, - Вы лжете! Птица не виновата ни в чем!

Ворона - санитар! Без ворон, расплодятся крысы! - от напряжения, я была готова расплакаться. Неужели до них ничего не доходит? Последний аргумент я уже почти выкрикнула:

- Их Бог сотворил, понимаете? Помните заповедь «Не убий»?

Класс напряженно молчал, никто не шевелился - не скрипнула ни одна парта…

- Где ты эт.. то.. ому наб-бралась? – губы училки дрожали, она заикалась.

- Где? У нас над входом в библиотеку что написано? «Любите книгу-источник знаний!»

- Я про Бога! Где ты набралась этой чепухи про Бога?! – она уже явно взяла себя в руки, почувствовала, как ей казалось, мое слабое место, собираясь пойти в наступление.

Но мне уже было все равно, что она обо мне думает, и какие последуют штрафные санкции. Высказавшись, я чувствовала огромное внутреннее освобождение - оковы с души спали. Как же это здорово, говорить то, что думаешь! Вот, в чем истинная свобода!

- Про Бога? У этого… как его… графа, - здесь я специально сделала паузу, претворившись, что забыла фамилию Льва Николаевича.

Услышав слово «Граф», учительница радостно взвизгнула.

- Вот! Значит, дома у вас хранится недозволенная литература?!

- Граф … о котором Ленин сказал – «зеркало революции»… Толстой!

- Октябренок, будущий пионер не должен верить в Бога! Толстой пионером не был! – чуть было не затопала она ногами.

- Но он был «зеркалом русской революции». Почему «зеркалу русской революции» можно верить в Бога, а мне нельзя?

- Но ты не зеркало революции!

- Зеркало или нет, но Толстому веру в Бога Ленин в вину не ставил! Или вы против Ленина? - прищурилась я подозрительно, совсем как пионер-герой 30-х, раскрывший контрреволюционный заговор.

Откуда непроизвольно выскочил у меня этот подленький вопрос? Неужели, и на меня подействовала всеподавляющая атмосфера подлости и стукачества?

И тут я почувствовала страх училки, животный, до боли, увидела её глаза - испуганного, загнанного животного…

Но почему же мне не было ее жаль? ШАХ И МАТ тебе, училка!

- Так…. иди домой, и без родителей не возвращайся! – заметалась она.

- Нет, лучше сейчас же пойдешь со мной к директору…

- У меня в три часа экзамен в музыкальной школе! Я со скрипкой даже в школу пришла, чтобы домой за ней не заходить, не опоздать…

- Никакой музыкалки, идешь со мной! На выход! С вещами! - прорезался у нее визг лагерной надзирательницы, - Не можешь с вредителями бороться — научим, не хочешь — заставим, милосЭрдная ты наша!

Кабинет директора был заперт. Уехала в РОНО - сообщили в учительской. Будет через час.

- Стой здесь и жди! - приказала она мне.

Из окна школьного коридора я увидела, как она разговаривала на улице с Пашкой, который вдруг достал из кармана рогатку, и повертел у нее перед носом. Она одобрительно кивнула, и он стремглав побежал в сторону нашего дома…

И тут меня осенило! Меня же специально задержали, чтобы я не смогла помочь птицам!

Схватив футляр со скрипкой, без пальто, я выскочила из школы, и бросилась за ним следом.

 

Но разве я могла догнать Пашку? Сердечная тахикардия, слабость в коленках, одышка и разноцветные круги в глазах не давали мне возможности бежать с его скоростью. Когда я, наконец, достигла своего двора, Пашка успел залезть на дерево под балконом. Словно в замедленной съемке, я видела, как гнездо с птенцами падает на землю, как кричат малыши…

От ужаса почти отнялись ноги. Мне казалось, я бегу очень быстро, а на самом деле, задыхаясь, я еле двигалась. Глаза застилали черные точки, в ушах звенело - я почти теряла сознание.

Пашка спрыгнул на землю, и копошился под деревом. Он ждал меня, демонстративно подняв ногу над пищащим птенцом.

- Ну, что, глиста? Не доползешь никак? Поторопись, а то в первый ряд не попадешь – цирка не увидишь!

- Паша, - крикнула я, от бессилия заливаясь слезами, - не трогай малышей! Умоляю! Не надо их убивать! Тебе же самому потом плохо будет!

Где свисток?- мелькнула вдруг спасительная мысль, - Только Вик сейчас мне поможет!

- Плохо будет? Не смеши, мне очень даже хорошо! – издевательски хохотал Пашка, - Почти, как вчера, когда твоего дружка – крысу в черных очках зарезали…

Острая боль в сердце сковала конечности. Я не сразу поняла, о чем он говорит.

- Кого зарезали?

- Что? Не слышала ничего? Не знала? Можешь не свистеть – помощи не будет! Не прибежит крысеныш твой по первому зову - еле лапками двигает! Я же предупреждал - будет плохо! Не слушали! А сейчас, я вот этих крысят ногами давить буду! Поспеши!

Мне оставалось метров пятьдесят, когда я увидела, как на помощь малышам стремительно летит Жемчужинка. Она уже готова была клюнуть Пашку в голову, но он ловко защитился от разгневанной птицы: сбил ее в воздухе заранее приготовленной палкой. С криком она упала на землю, и поврежденные лапы, крыло, не давали ей поняться.

- Ах, ты, тварь! Крыса! Падаль! – кричал красный от гнева Пашка, добивая ворону.

- Жемчужинка, держись! Я помогу! Вороны! Вороны! Вы где? Детей убивают!

Собрав последние силы, я бросилась на Пашку…

Против его дубины у меня был только футляр со скрипкой, которым я врезала дважды по его тупой башке. Скрипка слабо вскрикнула, Пашка

пошатнулся, и я успела вцепиться ему в волосы. До чего же противной была его короткая, скользкая щетина на жирном, потном затылке!

Коренастый, плотный Пашка быстро сбросил меня на землю, нанес удар ногой под ребра; а пока я судорожно пыталась вздохнуть, в ярости избивал скрипку…

Она тонко стонала, словно живое, истязаемое существо. Когда же от инструмента остались одни щепки, малолетний бандит занес дубину над моей головой.

- А сейчас, я выбью из твоей черепушки дурные мозги! Не добили вас в свое время, так ошибку эту я сейчас исправлю!

От ужаса я зажмурила глаза, и приготовилась к самому худшему, но, к удивлению, удара не последовало. На помощь прилетели вороны - настоящая птичья армия!

Кто-то вцепился Пашке в волосы, кто-то клевал в лицо. И он визжал, как поросенок, на бойне. Кровь текла по лицу, затылку, пальто, оставляя бурые пятна на ещё не растаявшем, грязном снегу.

Я понимала: если эту разборку не остановить, вороны его заклюют.

- А-А-А, помоги! – кричал Пашка,- сделай что-нибудь, ты же можешь!

Останавливать птиц не хотелось. Зачем эта тварь топчет землю?

Но я же не вправе не помочь представителю своего вида. Те же вороны меня бы не поняли.

- Хватит! Вороны, прекратите, не надо больше! Перестаньте! Пожалуйста, прошу вас!

Удивительно, но они меня послушались. Разлетелись, оставив на поле боя корчащегося от боли Пашку, разбитую скрипку, мертвую Жемчужинку, и раздавленного птенца. Погибла счастливая воронья семья.

Птенчиков, оставшихся в живых, вороны брали клювами за крылышки с двух сторон, поднимались с ними в воздух, и куда-то уносили. Вороны сирот в беде не оставляют.

– Я ничего не вижу! Помогите, кто-нибудь! - катаясь по земле, выл от боли, визжал Пашка.

Сбылась моя мечта - увидеть врага униженным, рыдающим, раздавленным, в шкуре жертвы.

А может, мне следует добить эту гадину его же дубиной? – пришла вдруг в голову дурная мысль, - Мир чище станет!

Я взяла в руки его тяжелую, гладко отполированную, заранее приготовленную для убийств, палку, со следами крови, и прилипшими птичьими перышками, размахнулась… но тут же бросила ее подальше, под дерево.

Лежачего бить нельзя - кодекс чести не позволяет.

В конце концов, Пашка тоже Божья тварь, сделавшая неправильный выбор… не убий…

Как там, в Евангелии сказано: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас, и молитесь за обижающих вас…»?

Я подошла к Жемчужинке, склонилась над ней. Пашка превратил ее в кровавое месиво…

- Надо бы похоронить ее вместе с птенчиком там, в лесу, рядом с Нямой, - едва успела подумать я, как от мощного удара по затылку, потеряла сознание…

 

Прошло два месяца.

После длительного пребывания в больнице с тяжелым сотрясением мозга и сломанными ребрами, я узнала от родителей, что в школу более не вернусь. Оценки за третий класс мне выставили без контрольных работ, по результатам года. В самом конце мая, родители собрали вещи, чтобы отправить меня в Москву вместе с бабушкой - после реабилитации, власти вернули ей в столице небольшую жилплощадь в коммунальной квартире. Бабушка больше не была ЧСИР. Позже должна была перебраться в Москву и вся моя семья. В столице меня ждала школа при музыкальном ВУЗе, новые друзья, новая жизнь…

Я надеялась, что все мои неприятности остались в прошлом.

На вокзал провожать меня пришла бабушка Вика. Меня поразил ее внешний вид – худое, изможденное лицо, темные круги под глазами - потухшими, грустными...

Под стать ее печальному образу был и темный, мрачный наряд. Мне рассказывали, что после драки в нашем подъезде, Вик был ранен ножом в живот. Состояние его было настолько тяжелым, что в тот же день, на вертолете его срочно отправили в Мурманск, на операцию к известному хирургу. Увидеть, навестить его в больнице, мне, конечно, не удалось.

Бабушка Вика – мой ангел-хранитель долго, молча смотрела на меня, а потом обняла, поцеловала и тихо прошептала: - Будь счастлива, девочка.

- Это тебе подарок от Вити. На память, - протянула она мне большую коробку, - Откроешь ее потом, в поезде.

- Спасибо! Я обязательно напишу ему письмо! Пусть выздоравливает скорее! Может, когда-нибудь, мы сможем с ним встретиться?

- Обязательно встретитесь! Я в это верю, - в ее глазах появились слезы, и она быстро перекрестила меня, - Спаси, и сохрани тебя, Господи! Садись в поезд - он сейчас тронется! Прощай!

Я вскочила на ступеньки вагона, и долго ещё махала рукой вслед ее удаляющейся фигуре.

 

Подарок Вика оказался для меня большим сюрпризом: в коробке, бережно обернутый в бархатную ткань, лежал Поморский голубок, тот самый оберег с выставки… И сразу вспомнилась весна за окошком, и музыка Баха, и вновь появилось желание летать над Землей…

- Что ты разглядываешь, милая? – спросила моя бабуля.

- Витя мне Птицу Счастья подарил на прощание! Смотри, какая красавица!

- Этот голубок - оберег, - растерянно сказала бабушка, - Витя подарил?

- Бабушка от него передала, на память.

Бабуля моя вдруг умолкла, отвернулась в окно, и заплакала.

- Почему ты плачешь, зачем?

- Прощаюсь с Кольским полуостровом… все же столько лет жизни здесь прошло, столько событий…

Я обняла ее крепко, и вместе мы ещё долго смотрели на убегавшие в прошлое северные горы, сопки, голубые озера, чахлые деревья, и бесконечные телеграфные столбы. На проводах сидели птицы. Иногда они вдруг срывались всей стаей, и летели вдогонку поезду.

- Бабуля, смотри! Птички нас провожают!

- Действительно, провожают! Вороны да голуби! - согласилась она, и задумчиво добавила, - Ты Витиного голубка береги, на всю жизнь сохрани! Не будет в твоей жизни ничего более ценного, чем этот подарок! Кстати, а ты знаешь, фамилию твоего прадеда?

- Иванов! Ты же сама мне рассказывала!

- Нет. Фамилия его, с немецкого языка на русский, переводится как Голубь! Вот почему, ты, наверное, так любишь птиц! – улыбалась бабуля.

- Я не только птиц, но и всех животных, и растения, и людей хороших люблю! Я всю землю люблю! Ведь любовь в этом мире главное, не так ли?

 

P. S.

Мое письмо, адресованное Вику, спустя месяц вернулось с припиской - « не вручено за смертью адресата».

Мой юный защитник, благородный рыцарь Виктор Милославский умер во время операции, в тот самый день, когда случилась мое сражение с Пашкой. Взрослые не сочли нужным сообщить о трагедии мне – в то время глубоко травмированному ребёнку.

Милиция открыла уголовное дело, но предполагаемый убийца (старший брат Пашки) навсегда скрылся из города в день преступления. Найти его так и не удалось, а спустя некоторое время, дело было закрыто за истечением срока давности.

Пашка осуществил свою детскую мечту – стал таким же «крутым» бандитом, как и его отец. С детства полюбился ему лозунг «грабь награбленное!», и потому основным источником его «трудовых доходов», стало вымогательство денег у тех, кто нарушал закон: взяточников, владельцев подпольных цехов, спекулянтов.

В лихие 90-е он был главарем банды, занимался «рэкетом», махинациями с валютой, похищением людей. Банда Меченого (так звали Пашку за глубокий шрам над глазом, разделившим правую бровь надвое) в течение десяти лет терроризировала предпринимателей, наводила ужас на жителей одного из городов Центральной России.

Но не принесло ему счастье награбленное: жены изменяли, разводились, умирали…

Дети рождались уродами, погибали в младенчестве.

Висело над ним воронье проклятие, потому как убийство вороны еще предки наши считали преступлением тяжким. Проклят был он, как и все его потомки.

Хоть и говорили ему о том экстрасенсы, не верил – «все пророчества – ерунда!», и досуг свой проводил дома, стреляя из окон по птицам.

Зря не верил - расплата пришла! Чудом ушел он от пули в кровавой бандитской разборке: прыгнул в авто, помчался по лесной дороге к трассе…

Но ждала его на опушке стая ворон. Поднялась она в воздух, и , словно по команде, дружно бомбардировала стекла автомобиля так, что не видно стало дороги. Выскочил Пашка из авто, побежал в кусты – тут-то его и настигла пуля преследователей…

Откуда вороны знали день, час и место возмездия?

Им известно больше, чем людям. Издревле считалось, что птицы эти связаны с потусторонним миром, и являются проводниками душ в мир мертвых. Надеюсь, Пашку они препроводили в ад.

.

Не пережила потерю любимого внука бабушка Вити - скончалась вскоре после моего отъезда.

Остался от талантливого мальчика лишь волшебный оберег, хранившийся у меня всю жизнь. Не суждено было Вику реализовать свои художественные замыслы, выполнить свое предназначение. Тупая, дремучая сила одним движением лишила жизни будущего гения.

Когда я беру в руки Поморского голубка, я ощущаю тепло, которое он мне передает. Это защита в настоящем, и волшебная связь с прошлым. Словно открывается портал в минувшее: я вижу себя маленькой, нескладной, робкой девочкой, я ощущаю запах лопающихся берёзовых почек, и слышу птичий гам, и голоса людей давно ушедших,

и вот уже дребезжат струны разбитой гитары, и звучат мальчишеские нестройные голоса:

Не спугните... Ради Бога, тише!

Голуби целуются на крыше.

Вот она, сама любовь, ликует, -

Голубок с голубкою воркует.

 

P.P.S

Наша цивилизация находится на грани гибели.

За последние 50 лет человечеством уничтожено:

60% животных всех животных планеты.

две трети всех видов млекопитающих, птиц, рептилий и рыб.

300 видов млекопитающих (истреблены охотниками).

четверть всех известных видов птиц,

На грани вымирания - 11 % пернатых,

и 40% всех организмов Земли,

Вырублено 70% мировых лесов.

Израсходовано 30 % всех природных ресурсов планеты.

На грани истощения природные ископаемые и запасы чистой воды.

Аномально быстро тают льды в Антарктиде и Гренландии….

Уничтожение естественных мест обитания животных и птиц, ради сельскохозяйственных нужд, строительства городов, и промышленных предприятий;

масштабные убийства животных ради пищи, привели к тому, что на Земле сейчас, по заключению международной группы экологов, происходит

шестое массовое вымирание животных, и до полной катастрофы человечеству осталось 12, в лучшем случае, 20 лет.

Мы живем в безнравственном и бездуховном мире, где все подчинено стремлению потребления, и получению максимального удовольствия.

Десятилетиями взращиваемые властями поколения живодеров, сегодня породили огромное количество маньяков, садистов, убийц, жестоко издевающихся над братьями нашими меньшими. Наше общество, в большинстве своем не только не осуждает преступников, но порой даже поддерживает и одобряет, так называемых, борцов с «вредителями» - «дог и крау хантеров».

Нет у людей сострадания, милосердия, любви. Нет понимания ценности жизни.

Повсюду лишь ненависть, жестокость, ложь, воровство, невежество, обман.

Но все наши мысли, слова, все действия сохраняются в информационном поле планеты. Земля нас слышит и чутко реагирует на агрессию природными катаклизмами. Торнадо, смерчи, ураганы, землетрясения, цунами... – все это способы очищения не только от нашей информационной, психической грязи, но и самих людей, как дурной болезни….

Никакие политические меры, социальные революции, никакой технический прогресс не смогут предотвратить приближающуюся гибель современной цивилизации.

Необходима РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ! Когда каждый на Земле поймет, что счастье не в материальных благах, не в плотских удовольствиях, а в гармонии с Природой, в гармонии с Создателем! Счастье в том, чтобы творить и отдавать Любовь!

Возможно ли обновление человеческого сознания( чтобы человек-разрушитель вдруг превратился в человека-созидателя) за столь краткий временной период, предсказанный учеными? Вряд ли. Но надеяться хочется, Иначе, наше тяжелобольное общество ждет ужасная судьба Помпеи, Содома и Гоморры, Римской империи…