Что хочет автор. Литературные конкурсы

- Привет, вот выдался свободный часок, решил попить твой чудесный кофе, - голос у мужчины оказался на удивление высоким, совершенно не соответствующим его мужественной внешности. – Боялся пробок, а в результате приехал раньше времени. Надо как-то время провести.

- Располагайтесь. Или желаете за столик?

- Нет, спасибо, Себастьян, здесь тоже подойдет.

- Эспрессо? Американо?

- Давай американо, времени много.

- Знакомьтесь, комиссар, это Вадим. Вадим, это Карло. Гроза всей преступности.

Мы пожали друг другу руки.

- Вы турист? – спросил комиссар.

- В некотором роде….

- Он увлекается изучением Островов, - перебил меня Себастьян. – Собирает и записывает истории про них. Может, расскажите что-нибудь интересное? Вы здесь по какому-то делу, комиссар?

- Да. Сегодня ставится точка в деле Стивенса. Помнишь, Себастьян, год назад я закончил расследование.

- Конечно, помню. Но вы же тогда взяли убийцу. Про вас все первые полосы писали. Какие еще нужны точки?

- Сегодня будет оглашено завещание Майкла Стивенса. Интересно послушать, как он распорядился своими деньгами. Тогда же много было угроз с его стороны об отказе в наследстве. Через час назначено время оглашения. Здесь рядом.

- Расскажите Вадиму эту историю? Целый детектив, - Себастьян поставил перед комиссаром большую чашку с кофе.

- Будет ли это интересно? Никаких погонь, никаких перестрелок, никаких громких разоблачений. Вы, Вадим, я так понял, журналист?

- Нет, - улыбнулся я, - я совсем не журналист. Я просто путешествую по Островам. Пишу что-то, вроде путевых заметок. Поэтому с удовольствием послушаю историю без погонь.

- Давайте, комиссар, я уж тоже подзабыл, что там было, - вмешался Себастьян, - интересно будет освежить в памяти.

- Что ж, время у меня есть. Попробую рассказать. История эта произошла год назад…

Телефонный звонок в квартире комиссара Карло Баретти раздался в восемь утра, когда хозяин допивал кофе. Звонок во внеурочное время не мог принести ничего, кроме неприятного известия. Так и оказалось.

- Господин комиссар, убит Майкл Стивенс. Труп обнаружен в его особняке. Машина за вами уже вышла, будет у дома через десять минут, - известил дежурный офицер.

- Хорошо, жду, - буркнул Баретти, повесил трубку, допил кофе, надел пиджак и вышел из квартиры.

Дом Стивенса возвышался на берегу океана, на самом краю высокой отвесной скалы. Восточная стена казалась естественным продолжением созданного природой каменного обрыва, о который с шумом разбивались океанские волны.

Ворота были распахнуты.

Проехав по длинной аллее, обрамленной двенадцатиметровыми пирамидальными туями, машина обогнула фонтан перед ступенями широкого крыльца и замерла.

Карло вышел, одернул пиджак и огляделся.

Дом был двухэтажный, имел три входа – центральное широкое крыльцо с навесом в виде балкона и два одинаковых входа по краям дома. У фонтана стояли автомобиль скорой помощи, две патрульные машины и оранжевый «Ford» инспектора Дугласа, у распахнутых дверей дежурил сержант в форме. Завидев начальника, он поспешно отбросил сигарету и шагнул навстречу:

- Господин комиссар, вам на второй этаж, в кабинет.

Баретти кивнул, легко взбежал по ступеням крыльца и нырнул в прохладу огромного дома.

Широкая мраморная лестница привела его на площадку второго этажа, где стояла еще пара сержантов. Приложив руки к фуражкам, они расступились, комиссар зашел в просторный кабинет – помещение метров тридцати, почти квадратное, вдоль стен стеллажи с книгами, посреди огромный массивный письменный стол, напротив двери распахнутое окно, за которым простирался залитый солнцем бескрайний океан.

В комнате двое экспертов изучали содержимое ящиков письменного стола, у окна стоял инспектор Дуглас, капитан Корсо о чем-то разговаривал с пожилым мужчиной, который прислонился спиной к одному из шкафов.

- Ciao, - приветствовал всех Баретти.

- Привет, комиссар, вот здесь, - откликнулся Дуглас и кивнул себе под ноги.

Комиссар обошел стол.

Перед распахнутым окном лежал труп Стивенса – в домашнем халате, под которым была надета белоснежная накрахмаленная рубашка, черные брюки с безукоризненно отпаренными стрелками, на начищенных черных ботинках играли блики лучей утреннего солнца, отражавшихся стеклами окон. На левой части груди было небольшое алое кровавое пятно.

Карло вздохнул:

- Нет, - ответил Дуглас, - или унесли с собой, или выкинули в океан. Там искать бесполезно.

Комиссар склонился над подоконником: отвесная стена метров тридцати высотой уходила под воду, почти вертикально.

- Пока не нашли.

- Ищите, как следует, все переройте.

- А если револьвер?

- Все «а если» будут потом, пока ищите. Откуда стреляли?

- Отсюда, - ответил инспектор. – Волнение сильное, снайпер с воды исключается.

- Какой там снайпер, - встрял один из экспертов. – У него на рубашке следы пороха, стреляли в упор. Тут сомнений нет. Посмотрите сами, комиссар.

- В упор? – комиссар встал к ногам трупа, оказавшись практически прижатым к подоконнику.

- Вы правы, - подтвердил эксперт. – Стрелявший стоял между убитым и окном, они должны были стоять вплотную друг к другу. Судя по следам, труп не передвигали, значит, выстрел был со стороны окна. Следов борьбы нет, значит, убитый спокойно подпустил убийцу к себе вплотную, не сопротивлялся, выстрела, видимо, не ожидал.

- Кто обнаружил труп? – комиссар посмотрел на Дугласа.

- Этот, - инспектор кивнул на мужчину у шкафа, - то ли управляющий, то ли дворецкий, черт их разберет.

Комиссар повернулся, двинулся к мужчине и капитану, краем глаза заметил какой-то отсвет под столом, наклонился, присел на корточки, достал шариковую ручку, с ее помощью выдвинул из-под стола позолоченную зажигалку, инкрустированную драгоценными камнями.

- Эй, ребята, забирайте на экспертизу, - приказал комиссар экспертам, - необычное место для хранения зажигалки. Ваш хозяин курил? – обратился Баретти к мужчине у шкафа.

- Вам знакома эта вещь?

- Да, это зажигалка Джо. Джо – сын Майк…, хозяина.

Комиссар пригляделся к говорившему. Худой, высокий мужчина, на вид лет семидесяти.

Тем временем, эксперт упаковал зажигалку в целлофановый пакет и положил ее рядом с другими предметами, уже точно так же запакованными и сложенными в большой саквояж черной кожи, являвшийся гордостью Густава – старшего эксперта Управления.

- Густав, время смерти, приблизительно, я же знаю, опять будешь говорить про вскрытие? – усмехнулся Карло.

- Между семью утра и семью сорока девятью, - ответил эксперт.

Комиссар с удивлением поднял брови.

- В семь сорок девять этот сеньор, - Густав кивнул на мужчину у шкафа, - позвонил в участок.

- Кто еще есть в доме? – комиссар уже обращался к дворецкому. – Как вас зовут?

- Жак Дюваль. В доме сегодня никого не было.

- Вы живете в доме?

- Нет. Мой флигель у ворот.

- Вы вошли в дом только утром?

- Дверь была заперта?

- Да. Я ее отпер своим ключом. Как обычно.

- Густав, замок изымайте на экспертизу.

- Комиссар, могли бы и не говорить. Мы знакомы не один год. Замок уже изъят.

- А что с окнами?

- Все окна, кроме этого, - Дуглас кивнул себе за спину, - были заперты изнутри.

- Жак, ваши ключи, - распорядился комиссар.

- Да, сэр, - Дюваль вытащил из кармана связку ключей и протянул ее эксперту, тот достал из саквояжа новый пакетик и, взяв сквозь него ключи, добавил связку к остальным изъятым предметам.

Заметив, с каким усердием Жак старается повернуться так, чтобы в поле его зрения не попадал труп, Баретти сказал:

- Сеньор Дюваль, выйдите на лестницу. Я сейчас к вам присоединюсь, есть ряд вопросов. Корсо, езжай в город, после обеда ты мне доложишь все, что сумеешь нарыть о последних днях жизни убитого. И вообще, побольше информации. Дуглас, заканчивай здесь с экспертами, потом найдешь меня, - и он вышел на лестничную площадку, где ожидал Дюваль. – Где мы можем спокойно поговорить и выпить кофе?

- Пойдемте на кухню, - Жак неспешно начал спускаться вниз, комиссар за ним.

Кухня была почти под кабинетом, чуть левее, ее окна также смотрели на океан.

- Вам черный или со сливками? – спросил Дюваль.

Жак насыпал в ручную мельницу свежеобжаренные зерна с противня из духового шкафа, присел на высокий табурет у плиты и начал крутить ручку, прислушиваясь к шелесту перемалываемых зерен.

Комиссар молчал, понимая, что эту ответственную операцию нельзя осквернять словами, иначе напиток получится не таким, каким должен быть.

Также молча они пережидали время заваривания, наконец легкий ароматный парок начал вздыматься над наполненными чашками, были сделаны первые глотки, и стало прилично нарушить тишину:

- Кто еще живет в доме?

- В левом крыле покои сына Май... хозяина, в правом дочери.

- Вы можете не стесняться, если привыкли называть хозяина по имени, то продолжайте.

- Я служу в этом доме уже сорок лет. Поймите меня правильно, я называл хозяина по имени не за глаза, а в его присутствии. Это было мне позволено.

- Хорошо, хорошо, не оправдывайтесь. Дети хозяина где?

- Не знаю. Дочь, когда выросла, никогда здесь не жила. У нее квартира в Городе. Сын живет в своей части дома.

- Так, Жак, давайте по порядку. Кто дети? Сколько лет? Где их мать? И так далее.

- Хорошо. Мать их умерла уже более пятнадцати лет назад. Сын – старший ребенок, его зовут Джо, ему тридцать лет. Дочь – Стела, ей двадцать шесть.

- Сколько было хозяину?

- Майкл – мой ровесник. Ему было семьдесят шесть.

- Дети поздние.

- Да. Это от второго брака. В первом детей не было.

- Первая жена?

- Она давно уехала в Европу. Никаких известий, насколько я знаю, от нее не было.

- Отношения с детьми?

- Майкл тяжелый человек…. Был. Когда сын достиг совершеннолетия, Майкл перестроил дом, разделив его на три части. Себе центральную, сыну левую, дочери – правую, хотя она до достижения совершеннолетия продолжала жить с ним, в центральной. Он решил, что экономней перестроить за один раз. Поэтому отделил ее часть помещений заранее. Но она так в них и не жила. Ушла из дома еще в двадцать лет, за год до совершеннолетия.

- Ясно. Ушла к парню?

Комиссар хмыкнул.

- Сын женат?

- Нет. Живет в своей части дома, но частенько не ночует.

- У кого есть ключи от центральной части дома?

- У Майкла, у меня, у сына, у дочери. Их всего четыре. Замок заказывался с комплектом из четырех ключей. Тогда уже не было в живых Силии, это вторая жена Майкла.

- Вы единственный из прислуги.

- Есть еще Соня. Она приходит убирать помещения дома. Она здесь не живет. Она приходит три раза в неделю. По одному разу в каждую часть дома. У нее нет своего ключа ни от одной из дверей.

- Но дочь же не живет в доме?

- Майкл любил во всем порядок и традиции. Покои дочери Соня убирала раз в неделю, как и все остальные помещения.

- Когда Соня была последний раз?

- Какую часть она убирала?

- Помещения Джо. Но…

- Что-то было необычно?

- Да. Была очередь убирать центральную часть дома. Но Майкл наорал на нее, сказал, что ему надо работать и пусть она убирает комнаты сына.

- Так бывало до этого?

- Нет. Это было в первый раз.

- Сын был дома?

- Нет. Соня убирала вечером. Он уже уехал и не ночевал сегодня.

- Во сколько он уехал?

- В шесть вечера, вместе с сестрой.

- Она была здесь?

- Да. Она зачем-то приезжала к Джо. Они около часа пробыли в его помещениях, потом уехали.

- Нет. Она на своей машине, он на своей.

- Дочь заходила к отцу?

- Нет. Она была только у брата.

- Джо был вчера у отца?

- Нет. Он уже много дней не бывал в центральной части.

- Вы уверены?

- Да. Я всегда здесь.

- Как же зажигалка Джо могла попасть в помещение отца?

- Не знаю. Он этой зажигалкой очень дорожит. Мне кажется, это связано с какой-то романтической историей. Он эту вещь никогда не выносил за пределы поместья, только в этих стенах ею пользовался. Один раз Соня при уборке переставила зажигалку со стола на книжную полку. Джо не смог ее найти. Был ужасный скандал. Он очень дорожит этой вещью.

- Понятно. А что еще было необычного в поведении хозяина в последнее время, кроме вчерашнего крика на Соню?

- Ничего. Все было, как всегда, только эта его вспышка. Я вам скажу, что Майкл никогда не позволял себе повышать голос на прислугу: меня и Соню Он так вел себя только с детьми. В этот раз Соня даже всплакнула, пожаловалась мне.

- Жак, что вас ждет после смерти хозяина? – неожиданный вопрос был задан тихо и задумчиво.

Дюваль растерялся, помолчал, собрался с мыслями и обреченно ответил:

- Не знаю. Я не представляю себе иной жизни. Она вся прошла здесь, - еще раз вздохнув, он поднял полные печали глаза на собеседника. – Я жил и состарился здесь, я не знаю…, я боюсь…, я не могу представить себя…, - он смолк.

Повисла пауза.

Комиссар не торопил собеседника, внимательно наблюдая за его лицом.

Жак сложил ладони, провел ими по щекам, суетливо проверил, пусты ли чашки, повернулся к плите, встряхнул кофейник, поставил его на место, встал, убрал руки за спину, чуть наклонился вперед, потупил взгляд:

- Сеньор, я не знаю, как я смогу жить дальше. Вы не представляете, уже сорок лет я день изо дня делал одно и то же по расписанию, которое установил Майкл. Мне… мне страшно оказаться вне стен этого дома, я не готов к встрече с миром вне его…. Простите.

- Жак, успокойтесь. Ваш кофе прекрасен. Вы просто кудесник. Но я вынужден задать следующий вопрос. Где вы провели сегодняшнее утро?

Дюваль, казалось, с облегчением вздохнул, потому что его никто больше не заставлял представлять себе то, что никак не мог сформулировать его мозг, от него теперь требовали совершенно понятного – перечислить совершенные действия:

- Как обычно, я встал в пять тридцать. В шесть я вышел за ворота. Вот уже сорок лет я каждое утро хожу в поселок к мадам Сеньеж, покупаю у нее бриоши на завтрак для хозяина. Так было и сегодня. Я вернулся в семь тридцать. Прошел на кухню. Молол кофе, заварил кофе и поднялся в спальню хозяина, чтобы разбудить. Но его не было в постели. Я не удивился, Майкл часто вставал рано и до завтрака уже работал. Я прошел в кабинет, и…, - голос изменил старому слуге, дыхание сбилось, он отвернулся.

Баретти выждал и напомнил о своем присутствии:

- Жак, вы ходите пешком или…?

- Пешком. Я не умею водить автомобиль.

- Велосипед?

- Нет. Я хожу пешком. Так было сорок лет.

- Кто может подтвердить ваши слова? – это был обычный, но неожиданно неприятный для Карло вопрос.

- Мадам Сеньеж, - Дюваль задумался.

Комиссар, стараясь не привлекать к своим действиям внимание, вытащил из кармана блокнот и шариковую ручку, начал делать заметки.

- По пути к ней я встретил Кристину. Она живет чуть выше по дороге в поселок. Она выводила хозяйскую собаку на прогулку.

- На обратном пути я заходил на автозаправку у Антонио, у меня закончились салфетки для протирки столовых приборов.

- Хорошо, Жак, не буду вас больше мучить. Продиктуйте мне телефоны Джо и Стелы.

- Одну минуту.

Старый дворецкий подошел к комоду возле холодильника, выдвинул верхний ящик, достал из него старую потрепанную записную книжку и, смутившись, оправдался:

- Здесь мои рецепты и все, что еще может понадобиться.

Прищурившись он листал страницы, потом облегченно вздохнул и протянул книжку комиссару:

- Вот здесь. У меня нет с собой очков, я не рассчитывал…, - он пожал плечами и замолчал.

Карло переписал номера, вернул пахнущую ванилью книжку Жаку

- Продиктуйте мне адрес мадам Сеньеж и Кристины.

Дюваль ответил.

Комиссар встал и, предупредив:

- Вам нельзя покидать территорию дома, - вышел из кухни.

Потом вернулся:

- Как мне найти Соню?

- Она живет в поселке. Дом рядом с пекарней мадам Сеньеж.

Комиссар вернулся в кабинет.

Труп уже увезли, эксперты собирали свои вещи, Дуглас задумчиво смотрел на океанские волны.

- Эй, мечтатель, - окликнул его Баретти. – Пора вернуться на грешную землю. Вот тебе телефоны детей убитого. Оповести и пригласи на беседу к нам. Если будут артачиться, договаривайся о встрече там, где им удобнее. По дороге заедешь по этим адресам, - он протянул инспектору вырванный из записной книжки листок, - пусть они подтвердят утреннее алиби дворецкого. Я еще в одно место, поговорю с Соней – это та, что убирает дом, потом в Управление. До встречи.

В пекарне Карло узнал, где живет Соня и подъехал к маленькому, утопающему в зелени лип домику.

Соня оказалась маленькой словоохотливой толстушкой неопределенного возраста:

- Какое горе! – слезы полились из ее карих глаз, как по команде. – Как же так!?

- Соня, мне сказали, вчера у вас был скандал с сеньором Стивенсом?

- Что вы! Что вы! – она замахала на комиссара руками. – Какой скандал! Он был просто прекрасный человек. Он просто попросил меня изменить расписание уборок.

- Вы убирали помещения Джо?

- Да. Джо аккуратный человек, у него уборка – это одно удовольствие. Хотя также и у его отца. Они очень аккуратные люди. Все на местах. Никакого беспорядка. Так, только пыль, смена белья и что-то по мелочи. Вы же понимаете?

- Все на местах. Вы не заметили что-либо необычное в комнатах Джо?

- Нет-нет, все, как обычно.

- А его зажигалка? Вы же знаете о ней?

Соня тяжело вздохнула:

- Кому, как не мне знать? Я однажды ее переставила, он так расстроился, что не сразу ее нашел. Господи, как мне стыдно-то было! Ужас, как он тогда расстроился. Боялся, что она пропала.

- А в этот раз?

- Что в этот?

- В этот раз вы ее не переставляли.

- Что вы! Бог с вами! Я с тех пор к ней вообще не прикасаюсь, даже не протираю. У нее же специальная подставка у него на столе. Я даже подставку не трогаю. Джо мне запретил после того случая.

- Вчера зажигалка точно была на месте?

- Конечно. Куда же ей деться. Это я точно помню, я теперь каждый раз смотрю, чтобы даже не сдвинуть ее.

После обеда все собрались в кабинете комиссара.

Открытые окна не спасали от висевшего в помещении облака табачного дыма – кабинет начальника был единственным местом в Управлении, где разрешалось (точнее не запрещалось) курить. Подчиненные пользовались этим, не скрывая удовольствия.

Корсо, склонившись над своими записями, стряхивая пепел мимо пепельницы, продолжал:

- Кроме всех этих подвигов в добывании огромных денег, удалось выяснить, что Стивенс был практически приговорен. Диагноз однозначный. Ему светило максимум еще пара месяцев на этом свете. Диагноз поставили в «La clinica de Adan». Там же его и лечили, оттуда приезжали домой врачи. Но надежды не было. Стивенс был в курсе. Странная поспешность, с которой его грохнули. Причины должны быть очень актуальные именно сегодня.

- Что о семье? – перебил подчиненного Баретти.

- Тут все безрадостно. Дочка – лесбиянка. Не скрывает своей связи с Кэтрин – молодой мулаткой. Живут в открытую. В квартире Стелы. Отец это все на дух не переносил. Принародно грозился лишить ее наследства, все переписать на сына. Об этом в желтой прессе писали. И в тусовке об этом все знают. Короче мотив.

- Сын? - Карло встал, прошел вокруг стола.

- Тоже красота. Два дня назад попал в полицию, да еще под камерами папарацци. Влетел за драку в ресторане. Пришлось залог вносить. Но потом пострадавший куда-то пропал, наверное, решил не связываться с такой семейкой. Дело закрыли за отсутствием заявления. Так вот, в участок приезжал папаша и под камерами прессы заявил, что лишает сына наследства, а было это всего два дня назад. Вот это уже мотив для спешки с отправлением предка на небеса.

- Бизнес? – Карло остановился рядом с Корсо.

- Там все, похоже, в порядке. Никаких претензий. Был в налоговой службе. Но вот много лет назад был скандал. Стивенс начинал дело в паре с Виктором Маре. Бизнес развивался быстро, но потом они перегрызлись. Это было лет тридцать пять назад. Стивенс обвинил компаньона в нечистоплотности, были суды, потом разделение компании. Много они тогда друг на друга грязи вылили. С тех пор Стивенс был единственным владельцем своей компании. Дела вел очень успешно, каких-либо врагов никто указать не может. С Маре больше не общался, совместных дел не было, и конкурентами они не стали. Стивенс после раздела компании постепенно сменил профиль деятельности, ушел из торговых операций, занялся финансами и инвестициями. Но самое интересное мне нашептал один из моих источников из аудиторских кругов. Конечно, официально нам этой информации никто не даст, но, тем не менее, утверждается, что в последние месяцы Виктор Маре и Джо Стивенс организовывают совместный бизнес, храня это пока в полном секрете. Так вот Маре и получит назад деньги Стивенсов. А это, кстати, еще один мотив убрать папашу, чтобы не расстроил сделку, не лишил и ее своего наследства. Это пока все.

- Дуглас, что там с вызовом детей? - Карло опять сел в свое кресло.

- Дочь пока не вызвонил. Телефон отключен.

- Так пошли кого-нибудь на квартиру. Сын?

- Едет к нам.

- Отлично. Алиби дворецкого?

- Все подтвердилось. Кристина видела его, когда он шел в поселок, примерно, в шесть тридцать. В пекарне он был без пятнадцати семь. На заправку заходил в семь двадцать, там есть видеокамеры. Все совпадает. Комиссар, эксперты его осматривали. Следов пороховых газов нет ни на руках, ни на одежде. При его медлительности он бы не успел сходить переодеться. Первая патрульная машина приехала уже в семь пятьдесят восемь. Не похож он на убийцу...

- Что эксперты? – перебил инспектора Баретти.

- Время смерти подтвердили. Замок, - Дуглас разложил перед собой заключения экспертов. – Замок вскрывался только родными ключами, никаких копий или отмычек. Ключ дворецкого – родной. Ключ убитого тоже изъят, и он родной. Осталось найти ключи детей.

- Пошли кого-нибудь, вернуть замок и ключи дворецкому. Нам еще только ограбления не хватало. Продолжай.

- Так, зажигалка, есть несколько отпечатков. Пока есть образцы только дворецкого и Майкла Стивенса. Их отпечатков на зажигалке нет. Нужны образцы остальных, кто мог быть в доме. Пуля. Пуля девять миллиметров. Оружие чистое, в картотеке не значится.

- Гильзу нашли?

- Нет. Или револьвер, или убийца забрал ее с собой.

- С ноутбуком убитого работают. Пока никаких отчетов нет, им время надо, там много документов и почта забита под завязку.

- Ясно. Что ж, подведем итоги на этот момент. Пока подозреваемых двое – это дети. Мотив – угроза лишения наследства. В этом может быть причина поспешного убийства уже приговоренного человека. Возможности у обоих, у каждого есть ключи от дома, каждый с детства знает расписание жизни дома, в частности время ежедневного утреннего отсутствия дворецкого. Ни одного из детей убитый не испугался бы, легко мог подпустить к себе.

- Да, и денежки там такие, что есть за что рискнуть, - вставил Дуглас.

- Если предположить, что убийца кто-то другой, то значит, его пустил сам убитый. Но ключ при нем, а дверь за убийцей кто запер? Нет, тут однозначно, убийца приходил со своим ключом, - сказал Корсо.

- А еще зажигалка, - сказал комиссар. - Джо ее из дома не выносил. После его отъезда вечером она была на месте. Ее видела Соня. А после убийства зажигалка оказалась в центральной части дома, не сама же она перенеслась туда - задумчиво продолжал комиссар. – Остается узнать, чьи на ней наиболее свежие отпечатки.

Дверь приоткрылась, дежурный офицер доложил:

- Приехал сеньор Джо Стивенс.

Карло встретил Стивенса стоя, жестом пригласив посетителя занять кресло напротив своего стола.

Джо был невысокий, худощавый с длинными светлыми волосами, тонкими нервными чертами лица и наглым взглядом. Плюхнувшись в кресло, он закинул ногу на ногу, ослабив узел галстука, распахнул полы пиджака и, задвинув большие пальцы рук за шикарную позолоченную пряжку, обхватил ремень.

- Сэр, примите мои соболезнования…, - начал комиссар.

- Бросьте, не надейтесь увидеть в моих глазах слезы отчаяния и услыхать стенания о безвременно усопшем, - усмехнулся Джо. – Вы уже, наверняка, разнюхали, что отношения с отцом у меня были далеко не добрыми и не близкими.

- Что ж, сочтем вступительную часть пройденной, - Карло сел за стол. – У вас есть, что сообщить мне в связи с произошедшим?

- Нет. Я узнал о смерти отца от вашего сотрудника пару часов назад. Надеюсь, что это вы посвятите меня в подробности.

- Боюсь, что цель у меня несколько иная. Где вы находились сегодня утром между семью и восемью часами?

- Вас должно волновать не то, где я находился, а то, где я не находился. Меня не было дома, я был в Городе.

- Кто может это подтвердить?

- Никто. Не мое дело оправдываться, ваше дело доказывать свои домыслы. Не надо играть в дурацкие игры. Вы меня подозреваете, потому что отец хотел лишить меня наследства? После скандала с дракой в ресторане об этом не знает только ленивый. Я прав?

- Не буду отрицать. Нам придется взять отпечатки ваших пальцев, - Карло кивнул Густаву, который до этого тихо сидел на стуле около двери.

Эксперт встал и направился к столу.

- Вы же не будете против, если вам нечего скрывать?

- Ради Бога.

Процедура заняла пару минут, и Густав покинул кабинет.

- Что дальше? – Джо откинулся на спинку кресла. – Чем еще могу быть полезен?

- Нам придется немного подождать.

- Вы хотите сказать, что будете сравнивать мои отпечатки с отпечатками, найденными на месте преступления? Их там навалом, я же там живу.

- Когда вы последний раз были дома в кабинете отца?

- Недели две назад.

- Нет. Я с ним вообще не виделся после случая в ресторане.

- А что там все же произошло?

- Какой-то придурок начал со мной драку без всякого повода. Тут же появилась полиция и какой-то корреспондент. Будто заранее ждали такого случая. Вот и все. Потом этот придурок куда-то исчез.

Дверь отворилась, в кабинет зашел Густав, молча подошел к столу, положил перед комиссаром лист с напечатанным текстом и вышел.

Пробежав текст глазами, Карло поднял голову:

- Где находится ваша любимая зажигалка инкрустированная камнями?

- Дома. Я ее не ношу с собой.

- Как она оказалась в кабинете вашего отца?

- Понятия не имею. Вчера, когда я уезжал, она была в моем кабинете на столе.

- Зажигалка обнаружена на полу на месте убийства, на ней из свежих только ваши отпечатки. Вы так и не вспомнили, кто может подтвердить ваше алиби на это утро?

Повисла пауза.

- Что ж у вас будет время подумать. Я задерживаю вас на сорок восемь часов по подозрению в убийстве Майкла Стивенса, - Баретти нажал на кнопку, вмонтированную в столешницу, вошел дежурный офицер. – Уведите, - распорядился комиссар.

Не проронив ни слова, Джо встал и вышел вместе с полицейским.

Буквально им навстречу в кабинет вошел Корсо:

- Комиссар, новость.

- Я был у нотариуса. Оглашение завещание отодвигается.

- О завещании Стивенса. У нотариуса есть официально заверенное распоряжение убитого. Суть распоряжения в том, что, если его смерть будет носить признаки насильственной, неестественной, то оглашение завещания должно состояться через год после завершения расследования обстоятельств этой самой смерти. Как вам фортель?

- Неожиданно, - поджал губы Карло. – Получается, что он предвидел возможность убийства? Что нам это дает? Возможно, были какие-то угрозы, намеки? Мы чего-то не знаем. Что-то мы упускаем.

Вошел Густав:

- Шеф, я получил биллинг телефона изъятого у задержанного. Аппарат в интересующие нас часы находился в центре Города.

- Час от часу не легче! – комиссар хлопнул ладонью по столу. – Но телефон – это еще не человек. Он мог его специально оставить в городе. А что там с дочерью Стивенса?

- За ней поехал Дуглас. Пока информации нет.

- Густав, а ключ?

- Да, ключ, который изъяли у задержанного – это один из родных ключей от замка дома.

- Так, осталось найти четвертый.

Заглянул дежурный:

- Комиссар, задержанный просится на допрос.

- Давай, - скомандовал Баретти.

- Я был этим утром с замужней женщиной, - сказал Джо, как только за дежурным закрылась дверь кабинета. Без галстука, ремня и шнурков в ботинках он уже имел не такой шикарный вид. Наглость из глаз улетучилась. – Но я не уверен, что она согласится подтверждать мое алиби. Это грозит скандалом. Сегодня вернулся из поездки ее муж, она не сможет без его ведома отлучиться из дома.

- Быстро на вас подействовала камера, а ведь это еще не тюрьма. Это ваши проблемы, уговорить ее дать показания. Решайте, что вам важнее: свобода или избежание скандала. Ее имя?

- Элеонора Маре.

- Жена Виктора Маре? – хмыкнул комиссар.

- Что ж, единственное, что могу вам предложить – это право на звонок ей, чтобы не отправлять за ней инспектора. Попробуйте уговорить ее приехать и дать показания, - Баретти указал на телефонный аппарат, стоявший на его столе.

Джо тяжело вздохнул, снял трубку и набрал номер.

- Привет, - он говорил почти шепотом. – Я влип. Мне надо, чтобы ты подтвердила мое алиби на это утро. Я не сошел с ума, - голос его начинал звучать все громче.- Меня обвиняют в убийстве отца, - пауза. – Ты совсем с ума сошла! Какие мои проблемы? – пауза. – Плевать, что ты сравниваешь…? - пауза. – Убийство, ты совсем не понимаешь! Я не кричу. Мне крышка, если ты… Что? Виктор? Где? – он убрал трубку от уха, с удивлением глядя на нее. – Прервала разговор, - обернулся Джо к комиссару. - Сейчас, - он опять набрал номер. – Эля? Виктор? Да, это я. Мне плевать, что она рыдает. Это не я ее довел. Да заткнись ты, мне грозит пожизненное! – он уже кричал во весь голос. – Да, я спал с твоей женой! Плевал я на это! На все плевал! Если она не даст показания, я в газету отдам наши селфи! Ты - старый кретин, мне нечего терять! Хочешь всеобщего скандала, я тебе его устрою! – Джо замолчал и долго слушал, потом повесил трубку.

- Она будет здесь через час с их адвокатом, - он вытер ладонью пот со лба.

У комиссара в нагрудном кармане пиджака завибрировал мобильный телефон.

- Комиссар, это Дуглас. Я у девицы. С ней плохо. У нее истерика, приезжайте, не знаю, что с ней делать.

- Сейчас буду.

Карло нажал кнопку на столешнице.

- Этого пока в камеру, а ко мне Корсо, - отдал он распоряжение дежурному.

Капитан появился через минуту.

- Я еду к дочери Стивенса. Ты здесь. Через час приедет алиби Джо со своим адвокатом. Оформи все как положено, потом парня отпускай. Я, наверное, сегодня уже не вернусь, рабочий день закончился. Давай, командуй здесь. До завтра.

Стела оказалась миниатюрной блондинкой с короткой стрижкой, заплаканным лицом, в серебристой футболке с расшитым бисером логотипом «Dolce e Gabbana» и обтягивающих джинсах. Она сидела на широком диване в окружении плюшевых игрушек, поджав под себя босые ноги. На журнальном столике перед ней стояла початая бутылка виски и стакан. Дуглас нервно мерил шагами комнату:

- Это единственное лекарство, которое я знаю в таких случаях, - пожал он плечами, встретив удивленный взгляд Баретти, - Извините, комиссар, я не ожидал такого. Она ничего не знала, а я ляпнул сразу.

Карло вздохнул, сел на стул напротив девушки:

- Мои соболезнования, синьорина.

Она подняла на него покрасневшие глаза, выпустила из рук бежевого медведя, наполнила стакан и залпом выпила, как заправский пьяница.

- Папа так любил маму, - в голосе ее слышалась легкая хрипотца. – Я за это готова все ему простить, - слезы набухли и скатились по щекам.

Комиссар решил сходу сменить тему, чтобы избежать дальнейших откровений, по его опыту перевод разговора в деловое русло частенько позволяло избежать новых истерик:

- Где вы были утром?

Комиссар ошибся, Стела расплакалась, стараясь говорить сквозь слезы:

- Я провожала Кэтрин, и теперь я одна, как мне ее не хватает! Зачем? Зачем именно сегодня?

- Куда провожали?

- Она уехала на несколько дней к маме на Беллу. Зачем сегодня!?

Комиссар вздохнул и, подавшись вперед, плеснул в стакан девушки еще несколько глотков.

- Во сколько был ее паром?

- В семь. А потом я вернулась и спала, потом занималась какой-то ерундой, а папа уже…, - она выпила и замолчала.

- Стела, мне очень жаль, что мы пришли к вам с таким известием, - комиссар замялся, - но мы вынуждены поговорить с вами. Соберитесь, это поможет нам. У вас есть ключ от центральной части дома?

- Да, конечно. Он там, в холле.

- Вы можете показать?

Она встала, покачнулась, огляделась, наверное, в поисках обуви, потом махнула рукой и пошла к входной двери, в холл. Полицейские последовали за ней.

У дверей стояла тумба, на которой валялась косметика, какие-то чеки, ключи от автомобиля, изящная сумочка.

Стела дернула верхний ящик тумбы и запустила туда руку, шаря среди множества счетов и листков с рекламой:

- Нет. Куда же они делись? Всегда здесь были, - она резко выдернула руку, следом за которой на пол вылетел большой белый конверт с крупным логотипом компании Стивенса. – Что это еще такое?

Она наклонилась, чтобы поднять, но комиссар отдернул ее за плечо и рявкнул:

- Не трогай!

Девушка вздрогнула, выпрямилась и ошалело уставилась на Карло:

- В чем дело?

- Вы не знаете что это?

- Нет. Первый раз вижу.

- Когда вы в последний раз видели в ящике ключи от дома?

- Не помню. Как-то…. Нет, не помню. Я ими не пользовалась.

- Идите в комнату. Дуглас проводи, - комиссар достал мобильный телефон, набрал номер. - Густав, это я. Отдыхать собрался? Рано. Давай, бери своего помощника, свои приблуды и дуй на адрес Стелы Стивенс. Какой рабочий день? Ты мне еще профсоюзом пригрози!

Комиссар вернулся в комнату:

- Зачем вы вчера приезжали к брату?

- Там надо было какие-то бумаги подписать, что-то по поводу этой квартиры. Мне позвонил Стив, сказал, что папа решил переоформить квартиру на меня, надо подъехать.

- Кто такой Стив?

- Стив Вайт – это финансовый директор папы, его главный помощник в компании. Вот он мне и звонил. Я поехала, а брат сказал, что никаких бумаг нет.

- Вы отца не спросили про бумаги?

- Нет, - на ее глазах опять появились слезы, - мы с ним не разговаривали, он не мог мне простить Кэтрин. Я уехала.

- Вместе с братом?

- Одновременно, но я на своей машине.

- Вы уверены, что брат тоже уехал?

- Да. Его машина первая выехала за ворота. У меня не было пульта от ворот.

- А где пульт?

- Он на связке с ключами от дома. Я их вечно забываю.

- Вы не брали зажигалку брата?

- Зачем? Я не курю.

- Может случайно?

- Нет. Не брала.

- Когда вы уезжали из дома, никого не видели?

- Нет. Только Жак стоял на крыльце.

- Он не заходил в часть дома Джо?

- Нет. А зачем? Он служит… служил отцу.

- У Жака есть ключ от части дома Джо?

- Да. Он запускает туда Соню. У него есть ключ и от моей части дома, хотя я там не бываю.

- Вы не знаете, Жак заходит вместе с Соней в ваши или брата помещения?

- Обычно нет. Он открывает дверь, если брата нет, а потом, когда Соня уходит, запирает.

- У кого еще есть ключи от ваших частей дома?

- Только у Жака и нас. А зачем еще?

- А если бы ваш отец захотел зайти, он бы у Жака просил ключ?

- Отец и так может. Зачем ему просить?

- Но там же на мансарде есть проходы в наши части дома. Он их при ремонте и перестройке сделал.

Пауза была выразительной, но недолгой.

- И вы можете пройти в центральную часть через мансарду? – Карло спросил почти шепотом.

- Нет. Двери в наши части дома запираются только из центральной части. У нас нет этого ключа.

Комиссар выхватил мобильный телефон, дважды нажал клавишу с зеленой трубкой:

- Густав, ты где? Едете? Высаживай своего помощника, пусть такси берет. Да, да, за мой, конечно, за мой счет. Разворачивайся, встречаемся в доме Стивенса, я выезжаю. Не тяни время, там поговорим. Все, отбой.

Пока он говорил, Стела еще раз отпила из стакана, глаза ее уже закрывались, сон, как лучшее лекарство, вступал в свои права.

Комиссар опять достал мобильный телефон:

- Корсо, что у тебя? Приехали. Отлично. Снимай показания, но парня не отпускай. Скажи, что формальности, а их только утром можно решить. Мне надо, чтобы он сегодня под ногами не путался. Все, отбой, действуй.

Карло обернулся к инспектору:

- Дуглас, ждешь здесь эксперта. Снять все пальцы с комода, где были ключи, с конверта, потом конверт в Управление. Я уехал. Завтра, все остальное завтра, - пожав руку инспектору, комиссар выскочил из квартиры.

Машина Густава стояла у запертых ворот особняка Стивенса. Сам эксперт, поставив свой саквояж на газон, присел на капот и мечтательно смотрел на уже появившиеся на темном небосводе яркие звезды.

Баретти остановился напротив ворот и посигналил, махнув эксперту рукой, чтобы тот садился к нему в машину.

Над воротами загорелся фонарь, в свете которого появилась фигура Жака в накинутой на плечи длинной куртке. Карло вышел из машины, дворецкий узнал его и, нажав на кнопку пульта, открыл ворота.

- Жак, садитесь к нам. Появились вопросы. Вы замок уже установили в доме?

- У вас ключи с собой?

- Садитесь сзади.

Хрустя гравием, машина устремилась к дому, который в свете фар казался таинственно-печальным.

Пока дворецкий отпирал входную дверь, комиссар спросил:

- Жак, почему вы скрыли от меня, что в доме есть проходы из центральной в остальные части?

- Господин комиссар, я этого не скрывал, - Дюваль распахнул входную дверь и включил в холле свет. – Вы меня об этом не спрашивали, вы спрашивали только о ключах от центральной части дома.

- Хорошо, допустим. Проводите нас к двери, которая ведет в помещения Джо.

Они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, прошли мимо дверей кабинета, вышли на вторую лестничную площадку, откуда крутая узкая лестница вела наверх, в просторное помещение со скошенными потолками и мансардными окнами, в которые глядели холодные далекие звезды.

Дворецкий щелкнул выключателем и указал на дверь в левой стене. Из замочной скважины торчал ключ.

- Ключ всегда здесь, - объяснил Жак. – Поэтому с той стороны дверь не отпереть, даже если бы был второй ключ, но ключ этот только в одном экземпляре.

- Прошу, ничего не трогать, - Карло кивнул Густаву. – Приступай, меня интересуют следы на ручке и ключе.

Когда эксперт сделал все, что от него требовалось, комиссар отпер и распахнул дверь, пропустил вперед Жака. Они прошли через левую часть мансарды, спустились по лестнице на второй этаж.

- Жак, где кабинет?

Дворецкий открыл одну из дверей и зажег свет.

Кабинет Джо был оформлен точно так же, как и кабинет его отца, только на книжных полках вместо книг валялись стопки иллюстрированных журналов, а вместо одного из шкафов стоял огромный телевизор и музыкальный центр. Такой же письменный стол, как и у Стивенса-старшего, на котором точно такой же большой коврик черной кожи.

- Майкл, оформил кабинеты детей так же, как свой. Он считал, что экономнее строить по одному проекту, - объяснил Дюваль.

Осмотревшись, Баретти остался на пороге, пропустив вперед эксперта:

- Густав, меня интересуют пальцы на столе, коврике и подставке от зажигалки, вон она на краю коврика стоит.

Когда все было сделано, трое мужчин тем же путем вернулись в холл центральной части дома.

- Все, Жак, спасибо. С удовольствием бы еще раз выпил ваш чудесный кофе, но уже поздно. Вас подвезти до ворот?

- Нет, спасибо. Я сейчас все тут запру и прогуляюсь перед сном.

- Спокойной ночи.

- Спасибо. Всего доброго.

Утром комиссар собрал своих подчиненных в своем кабинете:

- Пока эксперты обрабатывают собранные вчера улики, давайте составим план. Но прежде, доложите о вечерних результатах. Корсо, начинай.

- Запротоколировал допрос Элеоноры Маре. Она полностью подтвердила алиби Джо. Сейчас дежурный оформляет его освобождение.

- Ясно, Дуглас?

- Эксперт вчера снял все пальцы с тумбы и конверта. Конверт он забрал с собой. Вчера Стела звонила своей подружке. Мне с ней тоже удалось переговорить по телефону. Узнав о событиях, она решила вернуться на Центральный утренним паромом, заехать к нам дать показания, потом к Стеле, - инспектор посмотрел на часы. – По моим прикидкам она должна быть с минуты на минуту.

- Хорошо. Сними с нее показания. Пусть будем иметь алиби и для дочери.

Дверь открылась, вошел Густав.

- Что у тебя? – комиссар жестом пригласил его садиться.

- Есть кое-что, - эксперт сел и разложил перед собой свои бумаги. – Первое, в запечатанном конверте, который изъяли из квартиры Стелы Стивенс, были десть чистых листов бумаги. Больше ничего. Видимо, конверту придавали пухлый вид, чтобы кого-то убедить, что он не пустой.

- На конверте пальцев много, среди них отпечатки Майкла Стивенса и еще нескольких человек, женские и мужские. Одного из них выделю и назову - мистер-икс. На листах отпечатков нет. На ящике комода отпечатки Стелы Стивенс, еще одни женские отпечатки и отпечатки мистера-икс. Но…, - Густав сделал паузу.

- Давай без театральщины! – повысил голос комиссар.

- Но, кроме всего выше сказанного, отпечатки мистера-икс обнаружены на ключе от двери на мансарде дома Стенсов и на коврике, который был на столе Джо Стивенса.

В кабинете воцарилась тишина.

Прервал ее вошедший дежурный офицер:

- Инспектор Дуглас, вас спрашивает какая-то девушка.

Дуглас встал:

- Комиссар, это, наверное, Кэтрин. Пойду, допрошу?

- Давай. Интересную ты нам задачку, Густав, подкинул.

- Это еще не все, - эксперт порылся в бумагах, - ага, вот. Ребята закончили с компьютером Майкла Стивенса. В документах ничего интересного: текучка, финансовые планы и отчеты, какие-то доклады, аналитические статьи и тому подобное. А вот в почте два очень интересных письма. Первое – написано Майклом в адрес известной в Городе аудиторской компании, кстати, очень дорогой компании. Вот оно: «Вниманию господина Леммона. Дорогой Ник. Хочу к тебе обратиться по одному очень неприятному поводу. У меня сильные подозрения в отношении моего финансового директора Стива Вайта. У меня есть основания подозревать его в аферах и краже денег моей фирмы. Я бы хотел, чтобы твоя компания провела тщательную аудиторскую проверку всей финансовой документации и отчетности моей фирмы. Прошу тебя сделать это в самое ближайшее время и в очень сжатые сроки. Готов к оплате по срочному тарифу. Ник, будь добр, ответь срочно. Вопрос безотлагательный. С уважением. Майкл».

- Второй раз всплыло имя Вайта, - констатировал комиссар. – Давай дальше, Густав.

- Это письмо отправлено с личной почты Майкла на корпоративную почту аудиторской компании, отправлено в десять утра, накануне убийства, то есть меньше, чем за сутки. Есть и ответ. Он пришел в два часа пополудни того же дня. Но пришел он в два адреса: на личную почту Майкла и на корпоративную почту его фирмы. Я думаю, что этот Ник часто переписывался с Майклом и его почта настроена так, что при ответе подставляются сразу оба адреса.

- Что в ответе?

- «Дорогой Майкл. Я, кончено, готов в самое ближайшее время приступить к работе. Готов завтра в первой половине дня с тобой встретиться у тебя в офисе, или можешь приехать ко мне, если не хочешь заранее привлекать внимание к нашим отношениям. Мы обсудим все детали и список документов, который нам понадобится. С уважением. Ник».

- Что ж, нас можно поздравить с новым подозреваемым, - комиссар встал и прошелся по кабинету, потом опять сел в кресло. – Густав, как бы узнать судьбу той копии письма, которая была отправлена на корпоративную почту?

- Надо попасть на их почтовый сервер.

- Поехать к ним в офис. Нужен ордер.

- Ордер я беру на себя. Твои программисты смогут определить, было ли прочитано это письмо в компании и кем?

- Смогут определить, чей аккаунт использовался при чтении, если, конечно, письмо читали

- Хотя бы это.

В кабинет вернулся Дуглас:

- Комиссар, новости.

- Давай. Алиби подтвердилось?

- Да, с этим все нормально. Я разговорил эту мулаточку, спросил, не было ли чего-нибудь необычного. Она мне поведала, что, когда Стела уехала к брату накануне убийства, к ним в квартиру пришел некий господин, представился сотрудником Майкла Стивенса, сказал, что у него важный разговор к Стеле. Когда узнал, что Стелы нет, то попросил воды, попил и ушел.

- За водой Кэтрин на кухню ходила? – догадался Карло.

- Да, этой минуты хватило бы, чтобы достать ключ от дома из комода, - улыбнулся Дуглас. – Вот и история четвертого ключа. А конверт с логотипом компании, наверное, был на случай, если Стела окажется дома.

- Непонятен вопрос, зачем этот посетитель оставил конверт в комоде? Почему не унес его, это же улика? - размышлял комиссар.

- Может в спешке, ища в бумагах ключи, положил его сверху, потому услышал шаги мулатки, поспешно задвинул ящик, конверт не успел выхватить? – предположил Корсо.

- Может быть, - задумчиво ответил комиссар, - но представьте, посетитель застал бы Стелу, если это тот, про кого мы думаем, девица узнала бы его. Он бы отдал ей конверт с пустым листом. Как бы он потом ей это объяснил?

- Может он следил за домом и знал, что Стела уехала? – предположил Дуглас.

- Зачем тогда конверт?

- Может, для правдоподобности, чтобы помахать им перед носом мулатки? Почему на конверте есть отпечатке, а на листах нет? – задумчиво спросил Корсо.

- Конверт многие, наверное, в офисе брали в руки. Секретарь, чтобы кому-то отдать, еще кто-то, а вот листы мог брать из пачки бумаги только тот, кто их положил в конверт, и его отпечатки были бы единственными, - высказал свое мнение Дуглас.

- Ладно, нет времени рассуждать, надо торопиться, - комиссар встал. – Я к судье за ордером. Густав, собирай своего программиста и что еще надо. Дуглас, ты поедешь с Густавом, надо задержать Стива Вайта. Корсо, ты пока выясняй, все что можно, про этого господина. Слухи, сплетни, увлечения, пристрастия и тому подобное, ты же в этом мастер. Не забудьте выяснить, где находился во время убийства его телефон. Дуглас, когда доставишь Вайта, оставь его поскучать и поволноваться у дежурного. Нам надо будет до разговора с ним обсудить, что и кому удалось выяснить. Все, вперед!

Все собрались в кабинете комиссара, когда уже начало смеркаться.

- Начнем с ученых, давай, Густав, докладывай.

- Удалось установить, что письмо из аудиторской компании было прочитано и удалено с использованием аккаунта Стива Вайта.

- Значит, он ознакомился с грозящим ему разоблачением, - констатировал комиссар, - мотив налицо.

- Я этого не говорил, - уточнил эксперт, - я утверждаю, что использован был его аккаунт, а кто его использовал установить нельзя.

- Хорошо, ты всегда осторожничаешь. Что еще?

- Телефон Стива Вайта находился во время убийства в районе дома Майкла Стивенса. С телефона Стива Вайта был совершен звонок на один из домашних номеров Майкла в семь часов три минуты. Телефон с этим номером установлен во флигеле дворецкого. Соединение не было, то есть Вайту никто не ответил.

- Теперь ты скажешь, что не можешь сказать, кто пользовался телефоном Вайта? – усмехнулся Карло.

- Совершенно верно, комиссар.

- У тебя все?

- Стив Вайт у дежурного. Ведет себя спокойно, полное впечатление, что не понимает, что разоблачен. Или просто – это человек с крепкими нервами.

- Удалось кое-что накопать. Стив Вайт – финансовый директор в компании Стивенса, работает уже более десяти лет. Судимостей нет. Холост. В скандалах замечен никогда не был. Есть одно удивительное увлечение, он увлекается стрельбой. Несколько раз в неделю посещает тир «Твердая рука». Стреляет из пистолетов. Коллекционирует оружие – пистолеты всевозможных марок калибра девять миллиметров.

- Вот это да! – воскликнул Дуглас.

- Подводим итоги, - встал комиссар. – Что у нас есть? Мотив есть. Попытка избежать разоблачения участия в финансовых махинациях. Подтверждение – письмо Стивенса, ответ аудитора, который стал известен подозреваемому. Улики. Отпечатки пальцев на тумбе, откуда пропал ключ от дома, показания свидетеля, что Вайт был в квартире. Надо будет завтра произвести опознание, не думаю, что с этим могут возникнуть проблемы. Стела, кстати, необоснованно была вызвана к брату именно Вайтом, он расчищал себе путь к ключу. Отпечатки пальцев на ключе от двери между помещениями Майкла и Джо, отпечатки на коврике на столе Джо.

- Почему нет отпечатков на дверной ручке? – спросил Корсо.

- Все может быть, он торопился, по пути туда толкнул дверь плечом, на обратном пути одна рука занята зажигалкой, второй сразу взялся за ключ, чтобы одним движением захлопнуть и запереть дверь. У него времени было в обрез.

- Что же он наследил-то так? – удивился Дуглас.

- Он бухгалтер, а не профессиональный преступник. Еще раз говорю, не забывайте, он торопился, мог вернуться дворецкий. Зажигалку-то он сообразил взять какой-нибудь салфеткой или еще чем-то. Еще надо учитывать, что у него на всю организацию преступления было пол дня и ночь, иначе бы Майкл встретился утром с аудитором и процесс проверки был бы запущен. Телефон в районе дома в момент убийства, звонок с него.

- Хотел удостовериться, что дворецкий, как обычно, ушел за бриошами. И, наконец, пуля девяти миллиметров. Но это уже совсем косвенная улика, хотя для присяжных будет звучать эффектно.

- Хорошо, комиссар, - не унимался Дуглас, - как Вайт узнал, что, кроме Майкла, дома никого нет, что выстрел никто не услышит?

- Я сегодня в обед был в доме Стивенса, говорил с Жаком. Он сказал, что Вайт часто бывал у Майкла дома, в разные часы, порой Майкл его и среди ночи вызывал. Вайт прекрасно знал распорядок жизни в доме, знал, когда не бывает Жака, видел, что во дворе нет машины Джо. Даже, если бы Джо был дома, он бы не услышал выстрела. Вспомните, окно было открыто, гул океана все бы заглушил. Я думаю, что подкинуть улику, указывающую на Джо, у Вайта возникла спонтанно, когда он увидел, что парня нет дома. Жак рассеял мои сомнения и в вопросе с ключом Стелы. Я не мог отделаться от мысли, почему Вайт не сомневался, что ключ в квартире? Он же сам вызвал Стелу в дом отца, могла же она ключ взять. Но Жак сказал, что Стела никогда с ключом не приезжала. Вечно сигналила у ворот, поднимая всю округу, пока ей не откроют. Все, господа, поздравляю вас с раскрытием преступления! Ведите подозреваемого.

- Вот так, Вадим, нам удалось раскрыть убийство Майкла Стивенса за два дня, вернее за двое суток.

- Этого Вайта приговорили?

- Да, присяжные были единодушны. Суд приговорил его к пожизненному заключению. Он восстановил всех против себя своим упорством. Он так и не признал вины, раскаяния не было ни капли. Видимо, его адвокат выбрал для него такую неудачную линию защиты. Он все отрицал, выдумывал какие-то немыслимые объяснения. Ого! – комиссар посмотрел на часы. – Уже опаздываю. Кстати, Вадим, если есть желание, можете со мной пойти на оглашение завещания. Вход свободный. Это одно из требований Майкла, чтобы услышать могли все желающие, а обязательное условие присутствие прессы.

- Странно, - удивился Себастьян.

- Я тоже удивился, когда узнал об этом. А не странно, что оглашение через год после смерти? Видимо, любил покойный эффектные театрализованные представления, хоть и серьезный человек был.

- Комиссар, я с удовольствием к вам присоединюсь, - я расплатился и поспешил за Карло.

Мы проследовали на одну из улиц за Торговым Центром Главной площади, вошли в современный деловой центр, поднялись на третий этаж и оказались в небольшом конференц-зале. Большинство кресел уже были заняты, мелькали микрофоны и видеокамеры журналистов, кто-то громко смеялся, кто-то тихо сидел на своих местах, не поднимая глаз. Здесь были те, кто пришел ради исполнения своих профессиональных обязанностей, те, кому было скучно и хотелось зрелищ и те, кто хотел услышать последнюю волю человека, покинувшего наш мир уже год назад, а кто-то хотел еще и понять, какие блага принесет ему уход этого человека.

Спортивного сложения мужчина, сидевший в первом ряду, увидев нас, встал и приветливо замахал рукой, указывая на свободные кресла рядом с собой.

- Вадим, пойдемте, - предложил комиссар.

- Спасибо, вы идите, я здесь где-нибудь, - отказался я.

Карло пожал плечами и двинулся к первому ряду.

Мне было интересно, кто это? Дуглас или Корсо так внимательно отнеслись к появлению шефа?

Я присел на одно из боковых кресел в последнем ряду, внимательно рассматривая публику.

Было очень заманчиво увидеть героев недавно услышанного рассказа вживую.

Вот парочка в первом ряду: блондинка со стрижкой в черном коротком платье, рядом с очаровательной мулаткой. Это, видимо, Стела и Кэтрин.

В другом конце того же ряда молодой светловолосый человек в темно-синем костюме и черном галстуке, нервно крутивший в пальцах пачку сигарет – наверное, Джо Стивенс.

Я чувствовал себя, как гость, попавший на премьеру нашумевшего фильма в окружении исполнителей главных ролей. Было ощущение некой нереальности.

Вот за спинами корреспондентов группа не очень изыскано одетых женщин, что-то суетно обсуждали, перебивая друг друга. Интересно, кто из них Соня? Или я ошибся?

А вот тут уже никаких сомнений. На последнем ряду, в противоположенном от меня конце, сидел худой старый мужчина: спина абсолютно прямая, черный костюм, белоснежная (кажется, глаза ломит, когда на нее смотришь) рубашка, строгий, узкий черный галстук. Он не смотрит ни на кого, он просто смотрит, он, кажется, не дышит. Пусть меня попробуют переубедить – это Жак Дюваль.

Гул в зале неожиданно затих.

К длинному столу, стоявшему напротив рядов кресел, вышли трое мужчин в деловых костюмах. Двое сели, а один, подняв правую руку, объявил:

- Дамы и господа. Мы сегодня собрались здесь, чтобы услышать последнюю волю Майкла Стивенса. По его распоряжению это событие приурочено к годовщине окончания расследования обстоятельств его смерти. Прошу всех соблюдать тишину, прошу выключить ваши мобильные телефоны. Храните уважение к последней воле усопшего.

После паузы мужчина продолжил:

- Прошу свидетелей подойти ко мне.

Мужчина и женщина с первого ряда вышли к столу.

- Прошу вас засвидетельствовать, что печати на конверте с завещанием не нарушены.

Приглашенные осмотрели конверт и расписались в предложенном бланке.

В полной тишине, оратор взломал сургучную печать и достал из коричневого пакета несколько листов.

- Прошу внимания.

Затем он стал зачитывать обязательные пункты: время, место составления завещания, регистрационные данные завещателя и прочее.

Я отметил, что завещание, или какой-то из очередных его вариантов, составлен более чем за месяц до смерти Майкла Стивенса. Судя по всему, он не успел изменить его, чтобы лишить сына наследства.

Оратор перешел к содержательной части:

- Пункт первый. Прежде чем оглашать следующие пункты завещания распоряжаюсь вскрыть конверт, который год назад в нотариальную контору доставил Жак Дюваль. Этот конверт опечатан моей печатью и заверен моей подписью. На конверте написано моей рукой: «Огласить перед оглашением завещания».

Присутствующим был предъявлен означенный конверт. Свидетели засвидетельствовали целостность печати и соответствие надписей озвученным.

Я бросил взгляд на худого на последнем ряду, ни один мускул не дрогнул на его лице.

Конверт был вскрыт с треском.

- «Этот документ написан мной, Майклом Стивенсом, собственноручно. Никакого принтера. Прошу предъявить листы присутствующим, многие из них знают мой почерк».

Читавший повернул листы в сторону зала, все непроизвольно подались вперед. С моего последнего ряда было отчетливо видно, что листы испещрены ровным крупным почерком.

- Я продолжаю, - оратор развернул листы к себе. – «Этот документ я начал писать, сидя дома в своем кабинете, сейчас поздний вечер, через несколько часов вы найдете меня здесь застреленным…»

Чтение было прервано гулом в зале.

- Прошу вас соблюдать тишину.

После паузы, пока ропот в зале затих, чтение продолжилось:

«… через несколько часов вы найдете меня здесь застреленным. Если мой план удастся, то последние строки этого документа я буду дописывать за несколько минут до своей смерти.

Попытаюсь все объяснить последовательно.

В этой жизни я большего всего презираю предательство, нечистоплотность, лень и праздность. Исходя из этого, я строил отношения с людьми на протяжении всей своей жизни.

Первый раз разочарование в человеке, истинное разочарование, я испытал, когда понял, что мой компаньон – Виктор Маре – меня предает. Я не стал мстить ему. Он просто перестал для меня существовать. Для меня мир людей делится на людей и тех, кто не соответствует моему пониманию, что такое человек. Маре не стало.

Моя жизнь была посвящена труду – это было мое творчество, я творил, я жил этим. Я работал каждое мгновение, наверное, даже когда спал. Я ни на минуту не переставал думать о своем деле. Деньги не были целью, они были неким эквивалентом моих успехов в моем творчестве. Если их становилось больше, значит, я правильно творю, если их становилось меньше, значит, я фальшивлю. Это, как аплодисменты композитору – если он сотворил что-то настоящее, то овации, если сфальшивил – тишина и пустой зал. Это, как писатель, если он написал что-то значимое, то в магазине очередь за его книгой, если сфальшивил, то – полки полны его книг.

В моем труде, связанном с деньгами, самое важное – это имя, а значит, честь. Никто вам не доверит денег, если у вас нет имени и чести. Но если люди доверили вам свои деньги, то вам недозволенны лень и праздность, иначе вы лишите людей результата уже их труда.

Так формировался мой взгляд на жизнь.

Слава Богу, мне была дарована длинная и удачная жизнь. Мне не о чем сожалеть, мне нечего стыдиться.

Но вот прозвучал приговор врачей. Приговор, с которым не поспоришь, который нельзя обжаловать, пересмотреть.

И как страшно было на грани исполнения приговора, когда еще шаг, и уже ничего от тебя не будет зависеть, тебя просто не будет, я опять столкнулся с предательством.

Выяснил я это случайно. Вряд ли бы девяносто девять из ста владельцев бизнеса это бы заметили, вряд ли кто-то так, как я, вникает в свое дело. Открытие совершилось, когда я сравнил две транзакции, совершенные с промежутком в два месяца в двух совершенно не связанных друг с другом дочерних компаниях моей фирмы. Может показаться, что это случайность. Но нет, моя компания – это мое детище, только я чувствую, когда у нее появляется легкий хрип при дыхании, или незаметная окружающим испарина на лбу.

Потянув за ниточку этих двух транзакций, я начал разматывать клубок, за которым прятался мой самый доверенный человек – Стив Вайт. Он обманывал мое доверие, он воровал.

У меня не было времени. Мой путь мог оборваться каждый день. Даже самые радужные прогнозы врачей не оставляли мне надежды успеть полностью расследовать деятельность нечистоплотного предателя в своей компании. Надо было еще учитывать его опыт и знание финансовой деятельности, который еще больше затянул бы расследование.

Передо мной встала задача – успеть, успеть наказать. И наказать именно самому.

В это же время было сделано еще одно открытие.

Все тайное, когда-то становится явным.

И до меня дошли слухи о тайных планах Джо и Маре создать совместный бизнес. Виктор не мог успокоиться, спустя столько лет он искал путь к моим деньгам.

Эти два открытия и привели меня к плану, который я надеюсь окончательно реализовать сегодня.

У меня есть друг детства. Это настоящий друг. Ничто, кроме детства нас не связывает. У него были трудные времена, но он никогда не просил у меня денег, а я никогда их ему не предлагал, мы с ним при встречах чувствовали себя малолетними голодранцами. Никогда нас не разделяли взаимные услуги, просьбы, долги. Мы очень много знали друг про друга. Но мы никогда друг друга ни о чем не расспрашивали, каждый рассказывал то, что хотел, а второй сразу об этом забывал. У нас никогда не было деловых отношений, мы были просто друзья детства. И вот настал момент, когда я решился этим пожертвовать. У этого друга детективное агентство. И я понял, что никому не могу доверить слежку за моим сыном и Виктором. Слежка подтвердила все слухи, а кроме того выявила роман моего сына с молодой женой моего бывшего партнера.

Времени катастрофически не хватало, я это чувствовал, каждый день мог оказаться последним.

План созрел.

Мне нужен был необычный помощник. Такого мог найти друг моего детства. В силу рода деятельности он был связан с миром криминала.

Мне нужен был вор, который стремится навсегда покинуть Острова, но не имеет денег.

Мой друг нашел такого человека.

У меня к этому человеку было два дела. Одно он сделал сразу и легко – выкрал у моей дочери ключи от моего дома.

Время второго дела надо было выжидать.

Наконец поступила информация, что Виктор уезжает на пару дней в Европу, а значит, его жена остается одна, а значит, она будет проводить ночи с моим сыном.

Тогда тот человек, который мечтал сбежать с Островов, по моему указанию, затеял драку с моим сыном. Я же подстроил, что рядом оказался журналист и полиция. Нанятый мной человек на следующее утро получил деньги и сел на пароход в Европу, а я по всем телеканалам объявил, что лишаю сына наследства за неподобающее поведение.

Это был ход в сторону Виктора.

В тот же вечер я совершил первый крупный ход в сторону Стива.

Зная, что сын проведет ночь в участке, я вызвал Стива вечером к себе домой на «совещание». Перед его приходом я, надев резиновые перчатки Жака, перенес на свой стол коврик со стола сына, положил на край своего стола ключ от двери на мансарде, а рядом пару шариковых ручек.

Когда приехал Стив, я разложил на своей стороне стола несколько документов. Я все время помнил, что мне нельзя касаться коврика, я же не был на половине сына уже несколько месяцев, моих отпечатков там не могло быть. Я, делая вид, что затекли руки, облокачивался на стол только локтями. Я попросил Стива заглянуть в документы, стол широкий, чтобы увидеть текст ему пришлось наклониться и опереться руками о коврик. Одной из следующих моих просьб была – подать мне ключ, слово было произнесено невнятно, он с готовностью выполнил это. Я возмутился - я же просил ручку. Он отложил ключ и протянул мне ручку, которую я взял и затеял длинный, нудный разговор, чтобы отвлечь его от мыслей о ключе.

Часть плана была реализована.

Конечно, было бы хорошо заставить его подержаться за ручку двери на мансарде. Но это не реально. Но я думаю, что полиция придумает подобающее объяснение отсутствию отпечатков Стива на ручке».

Я непроизвольно посмотрел на комиссара в первом ряду. Он был бледен, голова опущена.

-«На следующий день должно было состояться свидание моего сына с женой Виктора. Утром я отправил провокационное письмо в аудиторскую фирму, прекрасно зная, что Ник отвечает всегда на оба адреса – мой личный и корпоративный. Я неотрывно следил за своим почтовым ящиком. Как только пришел ответ, я удаленно зашел на почтовый сервер фирмы под логином Стива и удалил там копию письма.

Потом я позвонил Стиву и вызвал его к себе домой. Надо было исполнить завершающие аккорды финала трагедии.

Первое. Я отдал Стиву распоряжение вызвать мою дочь к ее брату на вечер, чтобы якобы подписать некие бумаги. Стив не удивился, я уже давно общался с дочерью через него.

Второе. Я дал ему распоряжение в отсутствии дочери приехать к ней домой, отослать сожительницу на кухню, а в верхний ящик комода, где дочь держала ключ, положить конверт, якобы с документами на квартиру.

Он выполнил все точно. Позвонил и доложил об исполнении.

Он часто исполнял мои личные просьбы, поэтому эти у него удивления не вызвали.

Я распорядился, чтобы к семи утра он подъехал к воротам моего дома и позвонил Жаку, а тот, мол, откроет ворота. Я сказал, что у меня будет срочное поручение.

Ну вот. Мой план, практически, реализован. Остались последние штрихи. Сейчас уже три часа тридцать семь минут. Чуть менее четырех часов осталось мне, а потом будет пора, пора наказать тех, кто живет по противным мне принципам.

Надеюсь, что полиция правильно разберется в уликах и накажет моего «убийцу», а перед этим заставит моего сына, обеспечивая себе алиби, навсегда лишить Виктора даже мысли о приближении к моему делу.

Пока прерву свои записи. Через несколько часов продолжу, а пока буду ждать перед открытым окном моего самого любимого зрелища – восхода над океаном.

Сейчас семь двенадцать утра. Время последнего аккорда.

Десять минут назад я еще сидел во флигеле Жака, который ушел за бриошами. Ждал телефонного звонка. Когда телефон зазвонил, я вышел к воротам и крикнул Стиву, что он может уезжать, извинился, что поручение отменяется.

В моем сейчас кабинете меня дожидается распахнутое окно, а на подоконнике пистолет Беретта калибра девять миллиметров. Надеюсь, полиция докопается до маниакального пристрастия Стива к этому калибру. У него даже брелок на ключах в виде пули девяти миллиметров.

Я еще ночью принес из кабинета сына его любимую зажигалку и бросил на пол под свой стол.

Очень жалею, что пришлось накричать на Соню, чтобы она вчера убирала у Джо и хорошо запомнила зажигалку, из-за которой ей так однажды досталось. Прости, Соня, я не со зла. Может, ты будешь присутствовать при чтении этого документа.

Дальше все будет очень просто. Пистолет упакован в целлофановый пакет, поэтому на моих руках не останется пороховых газов. К ручке на длинной веревке привязан груз, который перекинут через подоконник, как только я нажму на курок, пистолет навсегда утонет в океанских волнах.

Осталось только запечатать этот документ, положить его на стол во флигеле Жака и написать этому верному человеку, куда отнести документ. Потом последний путь по моей любимой аллее, последний взгляд на океан.

Мне очень хочется верить, что мой план реализуется. Что развалится союз Джо и Виктора, что проведет следующий год Стив в камере, сознавая, что впереди вся жизнь в заточении. Мне кажется, что этого года достаточно для его наказания. Верю, что у него хватит времени пересмотреть свои взгляды на жизнь. Хотелось бы, чтобы Стив истратил все украденные у меня деньги на благотворительность. В противном случае можно будет рассматривать это мое послание, как заявление о краже (в Управляющую компанию я передал те немногие, которые успел собрать, документы подтверждающие нечистоплотность финансового директора моей компании).

Что же пора, запечатываю».

В зале стояла тишина.

Я огляделся. У Жака по щекам медленно катилась слеза, видимо, с возрастом все начинает замедляться, кроме чувств. Стела плакала, не скрывая. Джо был бледен, подергивал головой. Плакали все женщины за спиной у журналистов, поэтому было не понять, кто же из них Соня?

Комиссар не поднимал голову, его товарищ, Дуглас или Корсо, смотрел в сторону.

- Господа и дамы, продолжаю зачитывать пункты завещания, - провозгласил оратор. – Пункт два. В соответствии с моим договором с Управляющей компанией в течение прошедшего года все активы моего предприятия были проданы, деньги зачислены на специальный счет. Все средства, скопленные на этом счете, завещаю «La clinica de Adan».