Для этой планеты все закончилось более чем хреново. Несмотря на все попытки международных миротворческих организаций урегулировать обстановку. Все закончилось Мировой Войной. Но продлилось все это не так долго ядерное и химическое оружие сокращают период ведения военных действий - слишком быстро заканчиваются желающие воевать.

Первый ядерный удар был нанесен Штатами по Ираку. На что Северная Корея, вместе с Китаем показали свое ядерное оружие и ударили им по Нью-Йорку. Хваленые американские разведчики определили, что бомбы были сконструированы в сотрудничестве с Россией и выдвинули свои требования на компенсацию и даже пригрозили каким-то ядовитым газом ,и намекнув, на то, что прицелы на ракетах во Флориде еще не сбились. Конечно они не уточняли, где именно базируются их ракеты, но весь мир знает, что во Флориде.

Наш президент ответил американскому коллеге, что клал он на него с высокой колокольни, переводчики пытались это объяснить Клинтону Младшему в течении получаса. Это ни к чему не привело, что разозлило обе стороны. И уже через несколько часов, подписав конвенцию с Китаем, мы ударили по Вашингтону. К чему Америка была не готова, но они ответили по Китаю и Северной Корее. Евросоюз умолял всех опомниться, но это не помогало. Они старались до тех пор, пока одна шальная ракета, выпущенная американцами по Москве и сбитая с наводки нашей «радио обороной» не попала по Берлину, хоть как-то отомстив немцам за Вторую Мировую. Немцы считали, что они давно выплатили все компенсации по всем войнам, которые они раньше устроили и ответили по Сан-Франциско, причем ракетами из запасов ФРГ. На которых естественно было клеймо Советского Союза.

Американцы, не долго думая, выполнили свои обещания (в кой-то веке), и доставили бомбы с ядовитым газом прямо на порог Кремля. Наша система ПВО сработала на совесть и вместе с американским бомбардировщиком на землю упали несколько тонн ядовитых веществ и это в окрестностях города с население более чем в десять миллионов человек. После падения такой «гуманитарной помощи» население сократилось почти вдвое и продолжало уменьшаться. Корейцы и китайцы, соблюдая условия подписанной конвенции ответили Штатам, как умели. Американцы воевали на все фронты, пытаясь ответить сразу всем, а желающих припомнить былое Америке нашлось более чем достаточно.

После первых же ударов по Америке со стороны России мы разделились, у каждого было свое мнение на решение этого глобального конфликта, хотя ранее мы принимали участие только в локальных, но не без успеха. Эта война застала нас в Петербурге, где мы обитали последние два года.

Иван, как самый предусмотрительный отправился на Кавказ, понимая, что там скоро будет много работы, и он оказался прав. Рома подпольными путями, известными только ему, пробрался в Америку и стал участником подпольного сопротивления. После его появления в Штатах стали странным образом гибнуть военно-начальники. К сожалению это не особо помогало затормозить войну – на кнопки умеют нажимать многие. Но он делал все, что мог.

Мы с Шуриком, осознав неизбежность гибели всего мира погрузились на дно бутылки и на пару недель осели в одном из подвальчиков-баров. После удара по Москве Шурик, подняв голову и осмотрев мир мутным пьяным взглядом мир, поднялся и нетвердой походкой отправился в сторону Москвы. Он хотел помочь, хоть кому-нибудь. О нем я ничего больше не слышал, как в прочем и о остальных. Но я уверен, что он прожил определенно не меньше меня.

На дне пивной бочки я оставался довольно неопределенный промежуток времени. Потом мне стали сниться сны, зовущие меня обратно туда, куда я не собирался больше возвращаться. Сначала это были образы, больше похожие на воспоминания. Потом они обрели какую-то определенность и направленность, там был город, разрушенный почти полностью и погруженный в ядовитый щелочной туман. Мой родной город, из которого я уехал два года назад. И еще в том городе была девушка, в отличие от расплывчивого образа города она была очень четкой, даже режущей мой хмельной взгляд. Ее я знал, это была Настя. Ей этот город стал приемным отцом, если можно так выразиться. Я видел ее, стоящей под аркой где-то на окраине города.

Сначала эти сны меня мало беспокоили – мало ли что может присниться на пьяную голову. Но потом все это обрело уж слишком въедчивый символизм. И мне не хватало разве что какого-нибудь повода поехать туда и побывать под той аркой и проверить. Непонятно, что именно я хотел там увидеть, но повод подвернулся уж даже слишком случайным образом. Раньше я не особенно верил в совпадения, но то что случилось было уж слишком.

Меня нашло мое бывшее ведомство, я считал, что мы давно свели все счеты и более не зависим друг от друга. У них больше не осталось таких людей, как я. Нас и в мирное время было не очень много, теперь многие, пользуясь войной потихоньку уходили из под крыла ведомства и то все туже затягивало петлю на шеях оставшихся. В этом случае петля затянулась на моей шее, туже чем это можно было представить.

Мне поручили доставить посылку в Город и оставить ее у центрального управления федеральной службы безопасности Города. Это было отделение моего ведомства, они наняли меня, чтобы я уничтожил их собственное здание. Мне не сказали, что именно в черной сумке весом в почти пятнадцать килограмм, но таких людей, как я нанимают, только чтобы замести следы, или наследить определенным образом. Насчет цены мы не говорили, они нашли меня в подвальчике под названием «Сова». Мрачноватая обстановка, не очень хорошая выпивка, но по законам военного времени заведение работало подпольно и я, после отъезда Шурика, почти в одиночку обеспечивал стабильный доход заведению. Когда напротив меня сел человек и сразу заговорил о деле, я подумал, что сплю, или съехал с катушек.

-Для тебя есть работа.

С усилием подняв голову я посмотрел на него и признал в нем одного из работников ведомства, и продолжал молчать. Я знал, что его не интересует мое мнение. Он все равно изложит все детали, ему так приказано.

-Нужно доставить эту сумку в твой родной город. И оставить ее вот по этому адресу и оставить у ворот, - он протянул мне листок с адресом. Я посмотрел, на листок и не стал брать его в руки. Сотрудник искусственно улыбнулся, из за чего мне захотелось разбить ему физиономию.

-Со сроками мы тебя не торопим, но постарайся до того как сойдет снег.

Я посмотрел на него с искренним удивлением – когда мы с Шуриком спустились в этот подвальчик был разгар осени.

-Конечно теперь время года не более чем условность, на дворе слякоть и моросит дождь, хотя и середина января.

Середина января, значит я просидел в этом подвале почти три месяца. Хотя чему удивляться, здесь было все что мне нужно. Да еще эти изменения в погоде, после ядерных бомбардировок и химических атак она начала чудить и в регионе где я засел, установилась вечная осень. Неизвестно, надолго ли, все зависело от того, сколько выдержит вся планета. Хотя погода меня не сильно волновала, меня беспокоил сам факт этой миссии, уж слишком точно это сходилось с моими снами и моим желанием вернуться в Город. Хотя бы за тем, чтобы принести туда смерть. В черной сумке весом в пятнадцать килограммов.

Так он меня и оставил в компании с этой сумкой, он не спросил моего согласия, не уточнил условия, он просто ушел, или даже исчез – я был слишком пьян, чтобы заметить момент его ухода. Черная сумка стояла под темным деревянным столом, а я ощущал приближение окончания всей этой сказки для нашей планеты. В том подвале я просидел еще три недели, ни на минуту не отступая от основного своего задания – затемнить свое сознание лошадиными дозами алкоголя.

За те три недели сны становились все более ясными и более манящими, а за три дня до отправления они исчезли напрочь. После этого инцидента с ночными кинопоказами, я сократил дозу психотропных веществ и решил, что пора ехать. Распрощавшись с персоналом заведения, я вышел из подвала, неся с собой черную сумку весом почти в пятнадцать килограммов. В городе царила вечная осень, несмотря на февраль месяц, небо было ужасного качества – затянутое рябыми облачками, противного серо-бурого цвета.

Уехав на дальний, но теперь уже холодный берег Рома оставил здесь свое основное средство передвижения - байк.

Yamaha FZ6.

И этим все сказано.

Раньше мы с ней были знакомы и мне не очень понравился ее очень уж резвый характер. А теперь у меня не было выбора – чтобы в военное время добраться от одного города до другого нужно быть очень маневренным и быстрым. Эта «девочка» была настоящей стервой и единственной любовью Ромы после переезда. Но даже ее он оставил ради высшей своей цели.

Закрепив сумку на заднем сидении, я потуже застегнул шлем и отправился в путь.

Обстановка внутри страны была спокойной. Химатаки и бомбардировки унесли с собой значительную часть населения. У остальных не было сил и желания чтобы учинять беспорядки. Дороги остались в относительно неплохом состоянии, что позволяло держать довольно уверенную скорость. Но ресурсы техники не были запредельными, и за пару сотен километров до пункта назначения двигатель Ямахи приказал долго жить и его переклинило, что чуть не стоило мне шлема. Но я успел вовремя выжать сцепление и последнюю сотню метров я проехал, проклиная местный бензин и сложившуюся ситуацию.

Оставив байк на обочине, я отцепил от сиденья сумку и двинулся дальше на восток. Мне предстояло пройти чуть более ста восьмидесяти километров. Полторы сотни километров я шел неделю по десять часов в день и чем ближе был я к городу, тем плотнее становился туман, окутывающий город со всех сторон. Последствие химический атак. Грязный туман. Щелочной туман. Он был похож на тот, что висел над Петербургом, но там шли кислотные дожди, развевая ядовитый щелочной туман. Здесь он смыкался за моей спиной, закрывая путь назад.

Потом я повредил ногу. Это случилось за тридцать километров до границы города. Асфальт под моими ногами провалился и я полетел вниз этот кинематический процесс ускорила сумка, добавив мне в массе свои пятнадцать килограммов. Сумку я удержал правой рукой, а левой зацепился за край обрыва. Следуя законам физики сумка, набирая скорость по широкой дуге, ударила меня в правую ногу, практически раздробив сустав над ступней. Приложив значительные усилия, я закинул сумку обратно и сам выбрался на край обрыва. Трещина в земле была не шире одного метра, но глубина была значительная – дна не было видно. Видимо земля-матушка стала преподносить сюрпризы за издевательства над собой.

От раздробления мою ногу спас ботинок, сделанный из очень прочной и толстой кожи. Я понял, что последующая прогулка затягивается и будет менее приятной, хотя она таковой никогда и не была. Осмотрев ногу, я понял, что это просто очень сильный ушиб, нога сильно не болела, но хромать приходилось достаточно сильно. Оперевшись на здоровую левую ногу я перепрыгнул трещину, я пытался приземлиться на ту же ногу, но сумка не позволила мне сделать это, будь она трижды проклята. Приземлившись, я сразу же упал на бок и повалился на все ту же чертову сумку, острый угол, лежащего там предмета, будто ножом ударил меня под кожу.

Мысленно матерясь, я поднялся на ноги, и аккуратно ступая на раненую ногу, продолжил свой путь на восток. Через какое-то время ступать на правую ногу стало почти невозможно, и я решил сделать привал. Отдыхал я не более часа, и в процессе восстановления сил приспособил для своих целей тополиный сук. Теперь я мог двигаться много быстрее, но до прежней скорости явно не дотягивал.

В последние сутки моего пребывания на дороге произошли значительные изменения в погоде – пошел снег. Он купался в гнилой ядовитой воде придорожных луж. Вдруг мне показалось, что все это ложь, и Настя не помнит меня и вообще никого не ждет, под той аркой. Я ничего не слышал о ней несколько лет, о встрече мы не договаривались. Все это стало походить на паранойю. Это конечно неприятно, но куда лучше, чем диарея.

С тяжким грузом и с хрустом в суставах день наползал на город, здесь было не так спокойно, как в других городах. По подворотням стояли, какие-то скоты, мечтающие поломать кому-то костей. Меня от них скрывал щелочной туман, смыкаясь за моей спиной.

Я выполнил свою работу, оставив, ненавистную сумку под дверьми управления. И теперь можно было искать Настю, вернее, достаточно было найти только ту арку, которую я видел в своих снах. У первого подвернувшегося прохожего я поинтересовался, где здесь можно напиться. Посмотрев на меня, уставшим взглядом он объяснил дорогу и пошел дальше. Ему, как и всей планете оставалось жить не более восемнадцати часов.

Подвальчик я нашел быстро, несмотря на хромоту. Я купил там бутылку перекисшего портвейна и пошел в северную окраину города, я надеялся, что там есть то, что я так сильно ищу. Весь город был укутан дымкой, на улицах было очень мало людей, пейзаж почему-то напомнил мне давно забытый Грозный. Опираясь на свой костыль, который успел мне изрядно надоесть и я мечтал от него избавиться, но без него я не прошел бы и половины пути.

Иногда не было видно ничего кроме тумана. Я пробыл в нем слишком долго и уже не помнил, как сахар по языку растекается сладким льдом, я забыл как соленые ветры жгут, обдувая солью лицо. Я забыл, как зимний кислотный дождь, щелочной туман бередя, очищает мир. Она действительно стояла под разбитой аркой, прячась от снега и тумана. Она ждала, пока я приду, блестя стеклом своих очков и умерю свой нервный тик, допив из уже почти пустой бутылки портвейн. И всем обломам в облом мой язык не запнулся, когда я сказал ей: «Ну вот…» и я бросил ей в ноги свой постылый костыль. Он упал, приминая хлам и сигаретных пачек кресты.

Хромой ногой, загребая грязь, загребая мусор и снег, и пошел за Настей, словно в наркотическом сне. И ее темный локон, с запахом духов, повел меня за собой. Изменяя форму туман щелочной, за моей сомкнулся спиной. Мы шли на север. Для чего-то она привела меня на крышу одного из многоэтажных зданий. С этой точки открывался вид на большую часть города. Когда я проводил взглядом по линии горизонта, кто-то из моего бывшего начальства нажал на кнопку и сумка, начиненная ураном и свинцом, взорвалась, унеся с собой треть города.

Стоя на крыше, мы наблюдали за гибелью этого мира в надежде, что на его месте появится новый.

Но мы ошибались.

Этот взрыв был только сигналом. Навострив свои боеголовки, мировые державы устроили массированные ядерные атаки.

В конце концов, огромный взрыв стер планету, вместе с ее обитателями с карты вселенной. Вот таким вышел конец невеселой сказки для всего человечества. И я принимал в этом непосредственное участие, как и каждый из вас.

 

Для Насти к 14 февраля Пятого года.

22 января 2005 – 5 февраля 2005 гг.