От автора

 

Некоторые специалисты-историки мне говорили, что материал, приведенный в книге не историчен. Упуская, что события гражданской войны, рассказываются различными авторами в разное время совершенно по-разному. Охватить все источники невозможно.

Ранее ученые историки, преследуя цели защиты выгодных для властей диссертаций, читая архивные документы, шли на прямой подлог лишь бы достичь своей цели. Они старались охватить ситуацию в целом не касаясь частностей, потому что эти «частности» портили бы всю картину и не позволяли показать события в выгодном для КПСС свете. В данной книге рассказывается о Гражданской войне на территории Сучанской, Фроловской и Цемунхинской волостей Ольгинского уезда Приморской1 области. Причем, следует учитывать, что это не просто узкая эпоха. Это лишь короткий эпизод в нашей истории, ограниченный узкими территориальными рамками2. С исторической же точки зрения это лишь сотая доля мгновения, причем выраженная весьма локально.

Ранее система, характеризующая историю партизанского движения Приморья, была чисто партийной, в которую не допускалось какое-либо мнение извне. Для освящения то-го или иного события партийные органы создавали специальные планы, отступить от ко-торых не считалось возможным. В интересующем нас вопросе, новую систему изобретать не нужно. Ее лишь следует разбавить старыми, но забытыми источниками:

1. Воспоминания участников и свидетелей тех событий, которые хранятся в необъятном количестве в фондах различных архивов.

2. Свидетельства участников с противоположной стороны: белогвардейцев и интервен-тов, причем последние, отстаивая свои собственные интересы в России, рассматрива-ли эти вопросы под своей точкой зрения.

3. Из общей исторической литературы.

4. Сохранившиеся партийные документы.

Наиболее подходящим должен казаться третий способ, когда в литературе все изложе-но, критика других источников проведена, но это пагубный путь, ибо в нашем случае тысячи источников складывались в один – партийный источник.

Конечно, были пути, когда для легко принимаемых диссертаций, использовали десятки партийных мнений, и передавали их своими словами, «рождая» новое произведение. Эти авторы не задумывались, что слепо следуя предыдущим источникам, они не только повторяют, но и умножают ошибки ранних авторов. Но в нашем случае, не нужно переписывать, скажем, историю античного мира, или историю Российской Империи, нам достаточно лишь взглянуть менее чем на сотню лет назад глазами участников тех событий.

Автора не манил и путь простого изложения материала своими словами, поэтому при всех удобных случаях я даю слово участникам и тем самым доказываю оппонентам пра-воту истории. Кроме того нужно было выделить материал, который вводится в научный оборот впервые, поэтому в книге так много цитат.

Факты, изложенные в предыдущих изданиях о С.Г.Лазо и гражданской войне в Приморье, вращались на не подтвержденных источниках. Такие источники использовались в отрыве от текста, который предоставил автор. Поэтому использовалась лишь концепция, а сама история оставалась на задворках. Конечно, мы должны благодарить тех партийцев, которые не сожгли первоисточники, а оставили их пылиться на полках архивов.

Кое-кто считает мой метод сбора материала субъективным. Возможно, они правы с точки зрения исторической науки. Но если подойти к этому вопросу с позиции филосо-фии, то будет ясно, что объективной истории быть не может. Так Командующий фронтом видит лишь то, что ему понятно со своего поста, но не видит и не может видеть, что про-исходит на позиции отдельного взвода, потому что эта позиция ничего не решает в разме-ре фронта. Взводный командир ( вспомните «лейтенантскую прозу» послевоенной поры) из своего окопа видит лишь свой участок фронта, и он его описывает, часто не со-глашаясь с мнением Командующего. В итоге, одно и тоже событие, описанное разными авторами, может выглядеть противоречиво, а при этом оно изложено обеими сторонами абсолютно правдиво. В данном случае, конечно, более важно мнение рядового солдата и командира, которое отлично от мнения Командующего. Потому что в нашем вопросе, Командующий знает вопрос лишь с той точки зрения, с которой ему преподнесли его помощники. А нам интересно знать разбираемый вопрос изнутри, поэтому воспоминания рядовых партизан и их командиров являются наиболее объективным мнение, а мнение партии в данном случае является субъективным. Вспомним «Одиссею» Гомера, где при возвращении Одиссея события происходят вокруг незначительного острова Итака, при этом сама Греция рассматривается как нечто второстепенное. Поэтому можно видеть историю с высоты больших исторических энциклопедий, а можно лишь глазами рядового партизана, причем совершенно разные мнения об одном и том же событии будут совершенно правильными. И это не парадокс – такова наука история. Не зря маститые ученые утверждают, что вопрос о том, как писать «историю», не решен и никогда не будет решен. Более того, в решении его нет необходимости…

История советского периода настолько не конкретна, что теряет смысл как предмет. Специалист в области истории КПСС, истории Золотого Царства и даже истории граж-данской войны в Приморье по многим положениям может читать эту книгу только как образованный историк, но не как специалист в вопросах, затронутых в книге. Поэтому материал подобран таким образом, чтобы читатель не только читал, но и мог спорить (или не спорить) с участниками тех событий.

Найдутся люди, которые будут говорить и том, что автор исказил образ Народного Ге-роя. Им можно посоветовать обратиться к произведениям А.А.Фадеева, который был уча-стником и действующим лицом тех событий. Его мнение о С.Г.Лазо я представлять не буду, но напомню, что Фадеев хорошо знал Лазо и по владивостокскому подполью, и по партизанскому движению. В своих книга о приморских партизанах «Таёжная болезнь», «Разгром», «Последний из удэге», рассказах и очерках он нигде и никогда не упоминает имени «легендарного героя». Лишь в отрывке из повести «Таёжная болезнь», который имеется в каждом сборнике Фадеева под названием «Один в чаще», автор показывает «организатора партизанских отрядов» как безвольного, растерявшегося в трудной ситуа-ции командира. Очерк же «Сергей Лазо» был опубликован в 1938 году, то есть был напи-сан после событий 1937 года, не следует упоминать, какое это было время…

 

Георгий Туровник

 

1. Эти волости составляли Ольгинский уезд

2. Лазо был утверждён Командующим партизанскими отрядами по Ольгинскому уезду, а не всей Приморской области, как это принято было считать

 

Часть 1

 

Где-то с начала 30-х годов в Советском Союзе появились Герои Гражданской Войны. В то время это почётное звание предназначалось только для погибших командиров Красной Армии. Их было пятеро: Александр Щорс, Григорий Котовский, Василий Чапаев, Алек-сандр Пархоменко, Сергей Лазо. Кроме последнего они были командирами не высокого ранга – командирами дивизий и бригад. Конечно, если рассматривать историю той вой-ны, то герои со стороны красных были и более высокого ранга: М. Фрунзе, А. Егоров, С. Каменев, С. Будённый, С. Вострецов, В. Блюхер, Я. Фабрициус, М. Тухачевский и мно-гие другие. А не вошли они в сонм героев, несмотря на то, что сделали для победы «всемирного пролетариата» значительно больше, чем вышеупомянутые, потому, что не суждено им было погибнуть.

 

Юношеские годы

 

Сергей Георгиевич Лазо принадлежал к старому дворянскому роду, ветви которого теряются в XV веке. В анкете в графе «национальность» С.Лазо указывает: «русский, предки румыны, швейцарцы». С румынами всё ясно – это родственный молдаванам народ. Однако национальности «швейцарец» не существует – это общее название людей, населяющих Швейцарию. На территории этой страны народообразующими являются немцы, французы и итальянцы. О том, откуда взялась Швейцария, узнала в архивах его дочь, Ада Сергеевна. По её данным, в книге писателя В.Вересаева «Спутники Пушнина» среди многих имен упоминается Мария Егоровна Эйхфельд, урождённая Мило. Пушкин ухаживал за ней и писал шутливые стихи. Она рано овдовела и вышла второй раз замуж за швейцарца Фёдора Фэзи. Установить, кем был по национальности этот выходец из Швейцарии, теперь не представляется возможным. От этого брака и родилась бабка С.Лазо Матильда Фёдоровна Фэзи. Она вышла замуж за Ивана Ивановича Лазо. Рожденный в браке сын Георгий и есть отец Сергея Лазо1.

Более глубокое исследование провёл современный исследователь и генеалог Владимир Лазо. Он более детально изучил историю своего рода и установил, что бояре Лазо проживали в Румынии в XVI веке. Он нашёл документы, свидетельствующие, что «…именно дедушка моего прадедушки, то есть спатарь Янакий Лазо, женившийся по своем переезде в Бессарабию на Виктории Донич, был прародителем Героя гражданской войны (ныне не популярного) Сергея Лазо. Я так же узнал, что отец Янакия – Иордакий Лазо в 1772 г., в ходе русско-турецкой войны 1768 -1774 гг, был назначен воеводой ( ворником ) всей отбитой у турок Буковины с местопребыванием в городе Сучава. В мае 1775 г. эти земли, с согласия России, были отданы империи Габстбургов2, которой был очень нужен прямой «коридор» из Галиции в Трансильванию. В этой связи воеводе Ираклию Лазо ( и его сыну спатарю Янакию ) ничего не оставалось другого как сотрудничать с Россией…Наконец, один голландский ученый нашёл, что в середине XIX века некая Елизавета Донич вышла замуж за прямого потомка (в четвертом поколении ) Российского царя Петра III3, Великого князя Михаила Кантакузино (известнейший правящий род в Византии)…». Следует отметить, что фамилия Лазо встречается довольно часто. Указанный исследователь встретил ёе носителя совершенно в неожиданном месте: «Пять лет назад, я чуть не упал в обморок в одном из лучших ресторанов Тираны (Carlsberg), прочитав на груди официанта его фамилию Lazo. Он не смог ничего путного ответить, сказав лишь, что приехал в Тирану из старинного города Girocasta, находящегося в христианской части Албании, близ границы с Грецией. Посмотрев в гостинице телефонную книгу Girocasta, я обнаружил там около десятка фамилий Lazo ( и это при том, что далеко не у всех там есть домашние телефоны). В других городах Албании фамилии Lazo не было4». Вероятно, что предки официанта бежали от турок в средние века и обосновались в православной части Албании.

Сергей Георгиевич Лазо родился в 1894 году в Бессарабии (Молдавия). Его отец, Геор-гий Иванович, во время учёбы в Петербургском университете попал под влияние социа-листа, будущего известного революционера Виктора Курнатовского, за что и был исклю-чен без права проживать в университетских городах. Таким образом, он лишил себя воз-можности получить высшее образование. Вернулся домой, женился и жил тихой жизнью провинциального помещика. В литературе можно встретить утверждение, что Георгий Лазо был генералом, а после революции Сергей потребовал от отца отдать землю крестья-нам, но старый генерал не согласился. Из-за этого произошел семейный конфликт, в ре-зультате которого Сергей Лазо навсегда порвал с отцом 5. Это «липа», подделка, в ко-торой С.Г.Лазо пытались представить этаким взрослым Павликом Морозовым «смело и гордо»

предавшим родного отца. Подобного эпизода в жизни Сергея Лазо не могло быть, так как он в своих дневниках написал не только о своем детстве, но и о кончине отца: «…с сентября 1902 года его ( отца – Пим. Г.Т.) поселили в Котюжевской больнице (Бессара-бия) для душевнобольных. В конце сентября 1905 года отец умер6» Увлечение идеями со-циализма у него прошло давно, своих детей он воспитывал так «чтобы сделать нас силь-ными, здоровыми, чтобы избавить нас от тех дурных влияний, которые, по мнению отца, сломили его самого7». И нет сомнения, что говоря о «дурных влияниях» на его жизнь, он имел в виду всяких Курнатовских и прочих социалистов. В сорок лет он умер, оставив жену и трёх сыновей. Сергей был старшим. На момент смерти отца ему исполнилось лишь девять лет.

Сергей закончил Первую мужскую гимназию в г.Кишинёве и поступил в Петербург-ский Технологический институт Императора Николая Первого. Недолго проучившись он бросает институт и поступает в Московский университет.

 

Первая мировая война. Красноярск.

 

Вскоре началась Первая мировая война. Русская молодёжь была охвачена патриотиче-ским подъёмом, все сознательные люди России рвались на фронт, где решалась судьба Родины. Мальчишки бежали в армию. Известный советский драматург и публицист Все-волод Вишневский сбежал на войну, когда ему было четырнадцать лет, в пятнадцать его наградили Георгиевским крестом. Девчонки-гимназистки, юные дочери рабочих и крестьян, срезав косы, выдавали себе за юношей и успешно сражались за Родину, многие из них были награждены Георгиевскими крестами. Студент Лазо не горел желанием сложить свою голову за Веру, Царя и Отечество, он всё же поддался «дурным влияниям» и сошёлся с эсерами-интернационалистами, которые открыто выступали за поражение России в войне. После призыва в армию, он был направлен в Алексеевское военное училище, где прошёл ускоренный курс обучения8.

Вместо фронта, куда стремилась Русская молодёжь, С.Лазо отправили в далёкий тыло-вой гарнизон г.Красноярска с формулировкой в личном деле «Демократ. Не патриотиче-ски настроен». Уместно вспомнить и однокашника Лазо по Алексеевскому училищу, Александра Василевского. Он был сыном священника. В 1914 г. обучался в духовной семинарии и был освобождён от во¬инской службы. Но в дни, когда на фронтах гибли его товарищи, он не мог спокойно отсиживаться в тылу и добился отправки добровольцем в армию. После окончания училища в чине прапорщика попал на фронт. За два года боёв был дважды ранен и награждён двумя боевыми орденами. Первую мировую войну закон-чил в чине штабс-капитана9, в должности выборного командира полка. Всю свою жизнь посвятил службе в армии. Вторую мировую войну А.М.Василевский закончил в звании Маршала Советского Союза. Такие, как он, не делили Россию на советскую и Царскую, они ей служили, любили и в дни торжеств и в лихую годину, как родную мать, про-ливали за неё свою кровь и готовы были отдать жизнь. Почти все полководцы Великой Отечественной войны прошли школу Первой мировой. Наши Маршалы честно сражались за Веру, Царя и Отечество: Толбухин Ф.И. был штабс-капитаном, Говоров Л.А. служил в армии Колчака в чине поручика, Баграмян И.Х – прапорщик, Г.К.Жуков – старший унтер-офицер и Георгиевский кавалер, К.К.Рокоссовский – унтер–офицер и Георгиевский кавалер, унтер-офицер Конев И.С., Малиновский Р.Я., ефрейтор, Георгиевский кавалер служил в Русском Экспедиционном Корпусе во Франции, и когда смута пришла к ним, он не откликнулся на призывы большевиков бросить фронт и союзников, а вступил в «Русском Легионе Чести», куда принимали верных Присяге солдат и офицеров10. Среди них не было ни одного капитулянта, они сражались в рядах Русской армии до последних дней, до развала фронта большевиками…

Коротко и ёмко, то пакостное дело, которое проводили большевики и разного рода «ин-

тернационалисты» во время Первой мировой войны, охарактеризовал в романе «Тихий Дон» советский писатель М.А. Шолохов, который устами есаула Листницкого бросает обвинение офицеру-большевику Бунчуку: «…По-моему, каких бы ты ни был политических взглядов, но желать поражение своей Родине – это национальная измена. Это – бесчестие для всякого порядочного человека11». Но молодой прапорщик Лазо, возможно, не слушал подобных слов и стал на путь национальной измены. Очень жаль, что в то время не было у России личности, равной Сталину. Он бы навёл порядок и в тылу, и на фронте, как он это сделал спустя четверть века. Тогда, посмей эти бунчуки и лазо рот открыть, возмездие было бы мгновенным. Появись такой «демократ» в нашей армии во время Великой Отечественной войны, его за «интернационалистические» взгляды сразу же отвели бы к ближайшей стенке, да и то не довели бы…Многие теперь пытаются пересмотреть итоги Великой Отечественной войны, ищут тёмные пятна на различных её эпизодах. В частности, жестокость властей при организации тыла. Все эти «жестокие меры» в условиях войны вполне оправданы - для достижения Победы. Для великой цели нужно быть беспощадными не только к внешним врагам, а в первую очередь к врагам внутренним, которые под личиной «демократии», «интернационализма», «всеобщего братства» и прочей масонской ереси разрушали тыл государства, вели к анархии, развалу и поражению.

Итак, во время войны молодой член партии эсеров вместо фронта оказался в Сибири, за несколько тысяч вёрст от места боевых действий. Приехав к месту службы, он тут же связался со своими подельниками по партии. В то время, когда его товарищи по училищу проливали кровь на фронте, он помогал врагам Империи развалить армию изнутри. К со-жалению, не удалось найти документы о его службе в армии, кроме его собственных дневников. Вероятно, что они хранятся в Красноярске, Иркутске или ещё где-либо. В его биографиях, которые принадлежат различным авторам, нет и намека на использование таких материалов. Возможно, что они не сохранились или не входили в разработанную коммунистической партией концепцию о народных героях.

В различных книгах советского периода говорилось, что Лазо, имея чин прапорщи-ка12, командовал ротой в 15- ом Сибирском полку. Сомнительно, что командование могло доверить роту человеку с опороченной репутацией, когда революционно настроенный командир ежедневно вступает в контакт с солдатами и может проводить эсеровскую пропаганду. Тем более, что речь идет о запасных полках, в которых и офицеры, и солдаты были, в основном, старших призывных возрастов. Генерал-лейтенант Г.М.Семенов - современник и военный противник Лазо - утверждал, что последний служил в штабе Уссурийский казачьей бригады13. Это кажется более достоверным. В этом случае Лазо командных должностей не занимал, а находясь на штабной работе, не мог влиять на казаков по двум причинам. Во-первых он был по происхождению не казак, а значит, в казачьем коллективе был чужаком. Во-вторых казаки, в подавляющем большинстве были грамотными, хорошо знали службу и военное дело, готовыми защищать Престол и Отечество до последней капли крови. В такой среде смутьянством не займёшься. Начальство надеялось, что таким образом можно обезопасить армию от по-литических говорунов, но эсеры нашли выход: Лазо в свободное от службы время, стал вести революционную работу среди солдат гарнизона14.

Война шла своим чередом, с победами и поражениями, а он, находясь на полном офи-церском довольствии и получая жалование из Государевой казны в Царской армии, вёл пропаганду против этой самой армии и Государя, от которого и получал денежное до-вольствие. Так бы Лазо и просидел в тылу до окончания войны, но грянула Февральская революция. Вот здесь я вполне допускаю, что он был переведен из казачьей части в 15–й Сибирский полк, где командовал ротой. Чуть позже он получает звание подпоручика15 и назначается на должность командира батальона16 (Возможно, что он был выборным ко

мандиром).

В дни двоевластия, когда в стране, с одной стороны, была объявлена власть Временного

правительства, а с другой - стали возникать Советы, он продолжал вести подрывную ра-боту от партии эсеров в красноярском гарнизоне. В анкете (Приложение №1) Лазо указы-вает, что он был Членом красноярского исполнительного комитета и председателем сол-датской секции Красноярского Совета. Жители Сучанской долины (Мутьянов А.А., Кри-вонос Г.А.17и другие), так же служившие в феврале-марте 1917г. в г. Красноярске, а имен-но в 16-ом, 30-ом Сибирских полках, оставили свои воспоминания о службе в Красноярске после Февральской революции, но никто из них имени С.Г.Лазо не называет. Следует учитывать, что когда бывшие партизаны писали свои воспоминания, Лазо уже числился в «легендарных героях», и всякое упоминание о нём давало определенные бонусы автору, но старики были людьми принципиальными и большинстве своём писали правду. Можно предполагать, что он входил в Совет, но был одним из незначительных членов. Это подтверждается и воспоминаниями участников революционного движения в Сибири, которые писали, что Лазо был избран в полковой комитет, «…а когда в мае при Красноярском Совете была образованна комиссии для разрешения вопросов, касающихся солдатского быта, Лазо вошёл в состав этой комиссии18».. Как видим, он был избран в полковой комитет 15 – го Сибирского полка, а в городском Совете был лишь одним из членов, даже не председателем, совсем не боевой и не революционной комиссии.…Конечно, когда коммунистическая идеология создавала образ «легендарного героя», все средства были хороши, в том числе и зачисление в руководители солдатского Совета г.Красноярска, которым он, как получается, не являлся.

В начале октября 1917 года Лазо отправляется делегатом от партии эсеров-интернационалистов в г.Иркутск на 2-ой съезд Советов Восточной Сибири. После этого съезда, видимо заручившись поддержкой влиятельных лиц из числа эсеров и большеви-ков, он стал одним из руководителей переворота в Красноярске, арестовал губернатора Енисейской губернии Я.Г.Гололобова. Правда, и здесь мнения советских авторов расхо-дятся: одни пишут, что это произошло после Февральской революции, другие – после ок-тябрьского переворота. Здесь, как кажется, всё просто: после февраля 1917 года, когда он был незначительный активистам Красноярского Совета сделать этого не мог, а после ок-тября вполне мог совершить этот противозаконный акт. Что и подтверждает телеграмма комиссара Временного правительства в Петроград: « Большевики заняли Казначейство, банки и все правительственные учреждения. Гарнизон в руках прапорщика Лазо». Теле-грамма указанного комиссара муссируется во многих изданиях, вот только последнее предложение вселяет некоторое сомнение, а именно, окончание фразы «прапорщика Ла-зо». Лазо в октябре 1917 года должен быть уже подпоручиком. После окончания Алексе-евского училища, всем выпускникам присваивался чин прапорщика «… с перспективой производства в подпоручики через восемь месяцев службы19». К тому же многие исследо-ватели однозначно говорят о нём как о подпоручике. Это значит, что либо упомянутая телеграмма цитируется не верно, либо телеграммы не было, либо Лазо в тех событиях не участвовал.

После октябрьского переворота многие люди отлично понимали, к чему может при-вести власть большевиков, и в Сибири вспыхивают антибольшевистские восстания. Лазо принимает самое активное участие в карательных экспедициях против восставших: по-давление переворота в Красноярске, выступлений юнкеров и офицеров в Омске, уничто-жение «монархической группы» в г.Тобольске20, а некоторое время спустя восстания в Иркутске.

Впрочем, назвать выступление в Иркутске восстанием - слишком громко. Юнкера во-енного училища отказались сдать оружие и разойтись по домам, их поддержали незначи-тельная часть офицерства, студенты, гимназисты и кадеты старших классов. На «непо-корных мятежников» набросились военные части из всей Сибири. В мятежный Иркутск были посланы отряды

из Черемхово, Канска, Ачинска и других городов. Лазо прибыл с красноярским отрядом Красной гвардии. Девять дней мальчишки противостояли численно превосходящему,

вооруженному до зубов врагу и потерпели жестокое поражение. Но для С.Г.Лазо его пер-вое крупное боевое дело закончилось плачевно. О том, что случилось с его отрядом точ-ных сведений нет, но сам командир с частью бойцов угодил в плен, где и пробыл до мо-мента, когда последние защитники сложили оружие21. В плену он находился в карцере Иркутского Военного училища, где… активно занимался изучением математики. После освобождения он назначается «комендантом и начальником гарнизона г.Иркутска. Как боевой командир и организатор революционного порядка в городе, он завоевал симпатию и любовь рабочих и солдат22». Можно не согласиться с вышеприведенными словами коммунистки М.М.Сахьяновой, что Лазо «боевой командир», на тот момент он таковым не был, ему приходилось командовать лишь карательными экспедициями против восставшего народа в городах Сибири и, как видно, не всегда удачно. Об организаторе «революционного порядка» рассказал спустя семьдесят шесть лет участник тех событий Ясиницкий Г.И. - после победы большевики хватали всех заподозренных в восстании и не считаясь с их юным возрастом, без суда увозили за город и там расстреливали23. «Так в декабрьских боях в Иркутске начал Сергей Лазо свой славный путь организатора и командира первых рабоче-крестьянских вооруженных отрядов24». Хотя и открыто цинично, но верно сказано…

Конечно, кто-то сегодня засомневается в том, что Лазо принимал в расстрелах прямое участие. Но, Померанцева А.В. говорит, Сергей Георгиевич был назначен комендантом города. Обратите внимание: не Командующим войсками, а именно комендантом. Кто хотя бы мало-мальски знаком с историей гражданской войны, тот прекрасно знает, что коменданту подчинялись комендантские взвода и роты, которые и приводили приговоры в исполнение. А это значит, что пролитая, каждым мальчишкой Иркутска кровь, за свободу России, осталась и на руках С.Г. Лазо.

 

Забайкалье. Семеновский фронт.

 

В 1918 году Лазо вошел в состав многопартийного Центрального Исполнительного Комитета Сибири (Центросибирь)25. Здесь он занимался формированием интернациональ-ных подразделений26. Несколько позже члены Центсибири оказались и у большевиков, и в земстве Приморье, и у колчаковцев, и у атамана Семёнова.

Вскоре двадцатитрехлетний подпоручик, по приказу «Центросибири»27 был назначен командующим Даурским (Семёновским) фронтом. Здесь следует сделать отступление и сказать несколько слов о героях Гражданской войны со стороны красных. Всем знакомы имена красных полководцев - бывших офицеров и унтер-офицеров царской армии: унтер-офицер Блюхер, прапорщик Чапаев, штабс-капитан Ковтюх, ст.унтер-офицер Буденный и др. Они были не только были умелыми фронтовым командирами, но и подлинными ге-роями Первой мировой войны. Все они были Георгиевскими кавалерами, причем послед-ние трое имели кресты всех четырех степеней, а Буденный «полный Георгиевский Бант» то есть четыре креста и четыре медали. По разным причинам оказались на стороне крас-ных. А начинали Гражданскую войну командирами взводов, рот и незначительных партизанских отрядов, затем, проявив умение в командовании, получали полки, дивизии, армии и успешно ими командовали. В этом им помогали военные специалисты, а также огромный военный и жизненный опыт, который невозможно заменить никакими учебниками. Можно возразить, что были и другие, например М.В.Фрунзе, который до Гражданской войны в армии не служил и боевого опыта не имел. Это особый пример. В первый год гражданской войны ему помогали военные специалисты, а более всего бывший генерал Ф.Ф. Новицкой28, который практически был его тенью. Он оказывал будущему полководцу помощь и теоретически, и практически. Фрунзе участвовал в боях почти постоянно, командуя крупными соединениями Красной Армии и фронтами. Прошёл серьёзный путь от ученика русских генералов и офицеров до самостоятельного военного начальника. К концу войны, получив соответствующий опыт и знания, он уже самостоятельно решал крупные стратегические и тактические задачи, но всё это возникло не сразу и не вдруг. На это ушли годы. У Лазо ни опыта участников Первой мировой войны, ни жизненного, ни, тем более опыта Фрунзе, не было и быть не могло. Так что же его выдвинуло в разряд красных полководцев и героев гражданской войны?

На Даурском фронте С.Г. Лазо противостоял опытный воин Г.М. Семёнов, который, в двадцать четыре года попав на фронт, был награжден офицерским Георгия 4-ой степени и Золотым Георгиевским оружием29. К началу их противодействия, молодому есаулу30 было двадцать семь лет31. В Забайкалье он прибыл из Петрограда, с мандатом Военного Комиссара Дальнего Востока, с правом формирования частей для фронта из бурятов и монголов. На тот момент и Лазо, и Семёнов были офицерами, но первый не имел опыта командования не только крупными воинскими соединениями, но и командования в условиях фронта в частности. Семёнов, так же, не имея никакого опыта командования крупными соединениями, имел богатый опыт боевого офицера.

Лазо на фронт прибыл с рекомендациями от «Центросибири» по вопросам ведения боевых действий32. Н.М. Матвеев, в своей статье, как и многие другие авторы, самым серьезным образом говорит о победе Лазо над Семёновым в конце февраля начале марта 1918 года. В действительности, в это время атаман только формировал свой отряд на тер-ритории Китая. Небольшие группы семёновцев время от времени переходили границу для установления связей среди местного населения и в поисках оружия. Такие отряды на территории большевицкой России, запросто разоружали крупные отряды Красной Гвардии, а отобранное оружие вывозили в своё расположение, доставляя немало хлопот красным. Назвать эти вылазки боевыми действиями нельзя, скорее это этап белой партизанской войны. Вылавливать партизанские отряды белых у большевиков не было ни сил, ни средств. Они пожаловались китайским властям, и те взяли обязательство с Семёнова ни переходить границы до 5 апреля. Григорий Михайлович выполнил свои обязательства перед китайцами. 7 апреля 1918 года он перешёл границу и вступил в пределы Забайкалья.

Атаман Г.М. Семёнов в мемуарах, вспоминая о боях на Даурском фронте, указывал на причины своих относительных неудач: 1. У него не было ни одного офицера Генерально-го штаба, в его штабе работали офицеры не знавшие штабной работы. 2. Лазо имел десятикратное преимущество. 3. Многие казаки приграничных станиц приветствовали его приход, но в его отряд вступать не спешили.

У атамана действительно не было штабных работников, и он, как и его молодой про-тивник, также не имел опыта штабной работы. Лазо же помогал Сибирский штаб, уком-плектованный квалифицированными штабными работниками, во главе с бывшим генерал-лейтенантом Императорского Генерального штаба бароном фон Таубе33, который лично консультировал красного командующего по вопросам тактики, стратегии, штабного дела и предоставлял ему необходимую литературу.

Насчёт десятикратного превосходства, возможно, бравый атаман слегка слукавил. Впрочем, это можно приблизительно подсчитать. Особый Маньчжурский Отряд (ОМО) Семёнова состоял из 2200 сабель, плюс японский добровольческий батальон - около 600 человек, под командованием капитана Куроки и подразделения китайцев, которые, как и красные китайцы, были ненадежны в бою. Вся «армия» Семёнова состояла из 3500- 4000 человек при бронепоездах. Казачья хитрость атамана вводила в заблуждение красных по поводу численности и дислокации его войск. «Маневренная гибкость частей О. М. О., благодаря двойному комплекту конского состава, вводила в заблуждение противника и заставляла его сильно преувеличивать силы отряда34». В течении суток его конные части, меняя лошадей, могли передвигаться на сто и более вёрст, и красные один и то же семёновский отряд, принимали за разные воинские части, что и создавало иллюзию многолюдности его войск.

Части Семёнова, в своем большинстве, состояли из прошедших горнило первой миро-вой войны офицеров и казаков. Часть его конницы была укомплектован выходцами их бурятских племен – бургутами и чахарами, которые оказались отличными рубаками и на-ездниками, но слабыми в воинской дисциплине.

Несложно приблизительно подсчитать и силы Лазо. Первоначально у его был под ру-кой 1-ый Аргунский полк в 1000 сабель35, укомплектованный красными казаками, про-шедшими германский фронт под командованием боевого командира есаула З.П. Метели-цы. Под стать аргунцам был и 2-ой Читинский казачий полк и 1500-2000 тысяч красно-гвардейцев. Затем большевики собрали казаков – добровольцев, что дало дополнительно некоторое количество конницы, а потом провели мобилизации казаков в Красную Армию четырех призывных возрастов – это дало ещё несколько конных полков. Из Хабаровска, Владивостока, Иркутска, Омска, Новониколаевска, Красноярска, Черемхово, Кургана, Канска и других городов прибыли отряды Красной гвардии. Они были прекрасно вооружены и экипированы. Так, Дальневосточный красногвардейский отряд (командир Бородавкин, комиссар – Губельман), насчитывал в своих рядах 1000 человек пехоты, 250 кавалеристов, 14 орудий, более 10 пулемётов36, был прекрасно вооружён и обмундирован. Прибыли матросы Амурской и Сибирской флотилий, рабочие приисков, читинских заводов и железной дороги, а также отряды анархистов. Из уголовных элементов забайкальских тюрем были сформированы отряды под командованием товарища Якова Тряпицина и комиссара Нины Лебедевой37.

Недалеко от фронта оперировали красные партизанские отряды, состав которых коле-бался от 15-30 до 100 сабель, но они Лазо не подчинялись, действовали самостоятельно, их общая численность неизвестна. Были сформированы интернациональные части: мадь-ярская конница, батальоны китайцев, немцев, австрийцев. Об этих интернационалистах хочется сказать особо. Немцы, австрийцы и мадьяры представляли армии недавних врагов России в Первой мировой войне. На территории нашей страны они защищали не «интернациональные» интересы, а чаяния своих правительств, которые было кровно заинтересованы в том, чтобы Россия не вступила в войну против них. Гарантом отсутствия военных действий на два фронта: на Западе против Франции и Англии, а на Востоке с Россией - была советская власть. Когда в Германии и Австро-Венгрии произошли революции, эти «интернационалисты», в большинстве своём, бросили красные фронты и вернулись на родину. Китайцы воевали по обе стороны фронта исключительно из-за жалования и нигде особого геройства не проявили.

Все это могло дать красным около 10000 сабель, 15-17 тыс. штыков и несколько броне-поездов, хотя десятикратного превосходства не было, всё же Лазо имел подавляющее пре-имущество. Приморский исследователь Г.И. Нагибин37, приводит цифру, определяющую как трехкратное превосходство Лазо над Семёновым. Думаю, что истина посередине, т.е. в семикратном превосходстве красных. Все приведенные цифры основаны на совет-ских источниках, опубликованных в исторической и полуисторической литературе, и по-тому не может претендовать на абсолютную точность. Но в целом соотношение сил под-считано верно. Конечно, в различных справочниках можно найти и другие цифры, но так уж устроен мир: уменьшать свои силы и преувеличивать силы противника.

Вся эта масса красных бойцов заметно уступала в боевой готовности семёновцам. От-лично подготовленные в военном отношении мобилизованные казаки не горели желани-ем драться со своими, и часто в одиночку и группами переходили на сторону белых. Ка-

зацкая молодежь, составлявшая большинство красных добровольцев, умела с детства об-ращаться с оружием, но не имела боевого опыта. Основу же любой армии составляет пе-хота, которая состояла из китайцев и красногвардейцев, не обученных военному делу. Н.К. Илюхов вспоминал о приморских красногвардейцах: «Здесь было много энтузиазма и готовности бороться за власть Советов, но едва ли все из них умели владеть даже винтовкой. Выборный командный состав мало чем отличался от рядовых бойцов по военной выучке39». Об их боевой подготовке более красноречиво вспоминал бывший сучанский красногвардеец и партизан Ф.А. Боровик: «Когда нас построили, то командир взвода нас спросил: «Кто не знает как заряжать винтовку – смотрите! Вот так заряжается, вот так стреляет» и выстрелил вверх40» . И после такой «подготовки» - в бой. Значительно выделялись в лучшую строну части, укомплектованные пленными немцами, австрийцами, мадьярами и другими, поскольку они имели боевой опыт.

Красногвардейцы были не только недостаточно подготовлены в военном отношении, они так же были слабы в идеологическом плане. Выступив добровольцами, они не до конца понимали, кто им противостоит и за что они отправляются воевать. Провожая на Семёновский фронт красногвардейцев, председатель Приморского краевого комитета ВКП9б) в своей речи сказал: «Бандит Семёнов, набрав выгнанных из полков офицеров, таких же , как он сам, казаков-головорезов и других тёмных, не разбирающихся людей, японских пушек и пулемётов, двинулся на нас, на нашу революцию. Он хочет отнять все завоевания свободы, землю и рабочий контроль , огнём и мечом он хочет уничтожить все то, что кровью добыто трудовым народом41». Конечно, после таких пещерных речей у красногвардейцев должно было сложится мнение, что они идут воевать не против защитников России, а против неких человекоподобных зверей. По большому счету, идеология для многих «бойцов» отходила на второй план - всему этому сборищу неплохо, по тем временам, платили, и это понятно – если у бойца нет идеологических убеждений, то он с охотой пойдет воевать за деньги. Так рядовой получал солидную сумму в пятьдесят рублей, далее с повышением должности повышал-ся и должностной оклад - командир полка получал шестьсот рублей42. Соответственно у командира дивизии, армии оклад мог быть в несколько тысяч рублей. У Командующего фронтом и того больше. Такие же деньги получали и «интернационалисты». В связи с этим мы можем считать большевицкую армию в Забайкалье обычными наемниками.

Это были разные люди не только в идеологическом смысле, но и в понимании свободы. Это было время, когда слово «свобода» означало свободу грабить. Среди прибывшей на фронт разношерстной массы процветало мародерство, пьянство, зверское отношение к пленным казакам43. Здесь нужно отдать должное Лазо, как командующему и воспитателю. В короткий срок он и его помощники частично наладили дисциплину. Мародеров реше-нием полевых судов стали публично расстреливать. Жесткими мерами боролись с пьянст-вом и митинговщиной. «Боролись против немедленной расправы с пленными без до-проса и суда44». Эти мероприятия укрепляли тыл армии и дисциплину. Мародерство нельзя было допускать не только оттого, что это деяние аморально, но и потому, что оно разрушало тыл фронта, который был казачьим и грабежи населения могли стать причиной восстаний на коммуникациях Лазо.

С пленными всё просто. Во-первых пленный - это источник информации, даже если он молчит. Во-вторых, как считал Лазо, в войсках Семёнова были и случайные лица. В-третьих расправами над пленными красные не оставляли семёновцам права выбора: большевики не сознательно создавали условия, при которых белые могли либо сражаться до последней возможности и умереть, либо победить, либо попасть в плен и принять жуткую смерть. Казаки предпочитали не сдаваться. Бессудные расправы над пленными делали белые части более стойкими и сильными. Это Лазо отлично понимал, но в силу своей неопытности и общего настроя толпы мало что мог сделать.

Прибывшие с разных уголков Сибири и Дальнего Востока красногвардейцы, сразу вступали в бой. Вот здесь-то и сказалось отсутствие боевого опыта у молодого красного

командира и большинства его бойцов. В результате боёв на Даурском фронте красные, имея подавляющее преимущество, сумели наполовину истребить японский батальон, ко-торый выдержал основной натиск многотысячных отрядов противника. Под ударами красных китайские роты рассеялись, а слегка потрёпанный ОМО есаула Г.М. Семёнова, под прикрытием бронепоездов отступил в полосу отчуждения КВЖД. С.Г. Лазо командо-вал фронтом 114 дней и, имея, как минимум, семикратное превосходство, так и не смог достигнуть главной цели: Особый маньчжурский отряд не был уничтожен.

У атамана имелись слабые места и в командовании, и в управлении войсками. Семё-новский фронт не представлял собой фронта в привычном военном понимании. «Линия фронта, в том смысле, как ее принято понимать, не существовала вовсе — фронт был уз-кой лентой железнодорожного пути и имел только одно измерение — в глубину… Пози-ций не было; если и встречались укреплённые боевые участки, то они были настолько короткими, что не давали и малейшего представления об определённом участке фронта. Скорее, это были укреплённые гнёзда, служившие тонкой осью действовавшего отряда, который, опираясь на них, выполнял самостоятельную задачу, обеспечивал операцию всех сил О. М. О.45». То, что «укреплённые гнёзда» атамана не были уничтожены красны-ми, а с их потерей белый фронт перестал бы существовать, говорит о том, что молодой красный командующий в силу отсутствия элементарных военных знаний и опыта не су-мел правильно организовать разведку. По крайней мере, его разведка работала из рук вон плохо, ведь из всего выше сказанного, получается, что Лазо не имел никакого представ-ления о фронте белых. Вместо уничтожения укреплённых баз противника красное коман-дование предпочло безрезультатные попытки настичь и уничтожить ОМО и штаб атамана. Если бы красному командование знало, как построен фронт противника, и использовало хотя бы на четверть слабые места атамана Семёнова, то его ОМО был бы разбит наголову за одну – две недели.

Некоторые слишком ретивые историки уверяют, что для Лазо было бы вполне посиль-но разгромить Семёнова на территории Китая, забывая, что Китай – это суверенное госу-дарство, и переход через границу красных частей означал бы начало войны между Совет-ской Россией и Китаем. К тому же в Китае Семёнов не задержался, а ушёл на территорию Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), полоса отчуждения которой тогда считалась русской и находилась в ведении генерала Д.Л. Хорвата.

Едва ли не главной причиной, по которой Лазо не смог разбить атамана, советские ис-торики считали серьёзную помощь со стороны Китая. В действительности китайские гра-жданские и военные власти были негативно настроены в отношении отряда Семёнова и положительно к большевикам. Атаман вспоминал: «С трёх сторон нас теснили красные, силы которых больше чем в десять раз превышали численность отряда. Наш тыл упирался в границу, охранявшуюся со стороны Маньчжурии китайскими войсками. Настроение этих войск было явно враждебным нам в силу какого-то соглашения, которое существова-ло между китайским командованием и Лазо46».

В этой ситуации в штаб атамана прибыла китайская военная делегация во главе с май-ором Лю, который потребовал пропустить их через линию фронта в штаб Лазо.

«В результате поездки майора Лю в штаб Лазо, китайское командование официально предложило мне сдать оружие на русской территории большевистским приемщикам, но при китайских посредниках, т. к. в противном случае китайцы будут вынуждены допус-тить красных в Маньчжурию для приёма сданного мною оружия. Я обещал обсудить этот вопрос, ни минуты не предполагая вообще сдавать оружие и желая только выиграть время и отвлечь от себя внимание противника47». Ясно видно, что существовал не прикрытый сговор между китайцами и штабом Лазо. По сути, китайцы выступили на стороне большевиков.

«В результате непрерывных тяжёлых боёв обстановка становилась поистине критиче-ской; держаться дольше против наседавших красных мы не могли. Предстояло или сло-

жить оружие и отдаться под покровительство китайцев, с риском быть выданными крас-ным, или попытаться выйти с честью из положения путём какого-нибудь исключительно-го по гибкости маневра48». Сдаваться атаман не собирался: «В те дни мне было 27 лет, и я ещё не знал, что открытая сила во многих случаях с успехом заменяется дипломатией, по-строенной на умелой и тонкой лжи49». Атаман распространил сведения, что красные на-мереваются захватить станцию Манчжурия. Китайцы поверили и начали совместно с Се-мёновым готовиться к отражению возможного перехода красными границы с Китаем. Оценив сложившуюся ситуацию, Семёнов ушёл из-под носа Лазо с китайской террито-рии, на КВЖД, что создало конфликт между красными и китайскими властями: «Узнав об отходе моём в полосу отчуждения КВЖД и о предположенной совместной обороне Маньчжурии в случае наступления красных, большевики обвинили китайцев в двуличии. Отношения между ними испортились, и я получил возможность дать своим частям спокойный и заслуженный ими отдых50».

Сами большевики не отказывались, что получали помощь от китайцев. По этому пово-ду комиссар Моисей Губельман вспоминал: «китайцы выслали к нам свою делегацию для переговоров…Делегацию встретили Лазо и М.А.Трилиссер. После долгих переговоров они заключили с китайцами соглашение о том, что китайское правительство разоружит семёновцев и больше не допустит их к советской границе51».

Во время боёв на Даурском фронте, в августе 1918 г., Лазо покидает ряды партии эсе-ров и переходит к большевикам.

 

Атаман И.М.Гамов.

 

Об атамане Гамове52 упоминают как о союзнике Семёнова, изображая его едва ли не полководцем огромного войска, который своими действиями заметно влиял на ход собы-тий в Забайкалье. В действительности Гамов, поднявший восстание в г.Благовещенске, имел в своем распоряжении отряд из восьмидесяти офицеров.

6 марта 1918 года началось формирование вооружённых групп из числа добровольной гражданской милиции. Руководство милицией взяли в руки офицеры из организации «Союз борьбы с анархией». Затем восставшие провели мобилизацию и увеличили свою армию до 4,5 тысяч человек, но мобилизованные - как красные так и белые, - еще не на-евшиеся вдоволь «большевицкого рая», не хотели участвовать в братоубийственной вой-не.

Против Гамова был образован самостоятельный Амурский фронт под командованием В.К.Аксёнова. Его общая численность составляла 10-12 тыс. человек53. После первых же ударов красных, части Гамова, укомплектованные мобилизованными, разбежались по до-мам. Оставшись без солдат, атаман ушёл на китайскую территорию. Вся эпопея в Благо-вещенске заняла шесть дней ( с 6-го по 12-е марта 1918 года). Он надеялся на помощь, но атаман Семёнов в это время был связан договором с китайскими властями и не мог на-чать военные действия в Забайкалье. Поэтому утверждать, что события в Благовещенске могли как-то сказываться на действиях Лазо глупо. Скорее, наоборот, восстание Гамова сплотило красные военные силы и дало положительный боевой опыт.

 

Прибайкальский фронт.

 

Вскоре в тылу красных вспыхнуло восстание чехословацкого корпуса. В средние века чехи и словаки потеряли свою национальную независимость и были включены в состав Австро-Венгрии. Первая мировая война дала шанс вновь приобрести свободу. Военно-служащие этого корпуса преследовали цели обратные целям большевицких «интернацио-налистов». Если последние поддерживали Ленина потому, что его правительство вышло из войны и заключило с Германией позорный мир, то челословакам, чтобы получить независимость, нужда была война со стороны России против Тройственного Союза до победного конца. Поэтому они были кровно заинтересованы в свержении власти большевиков. Чехословацкий корпус был сформирован ещё в 1915 году, из числа сдавшихся в плен солдат и офицеров славянских народов Австро-Венгерской империи. В виду своей, мягко говоря, невоинственности они так и не были направлены на фронт. Пришедшее Временное правительство также не рискнуло отправить их в бой. После октябрьского переворота им было предложено вернуться домой морем через Владивосток.

По пути своего движения корпус увеличил наличие личного состава до шестидесяти тысяч человек в основном за счёт проживавших на территории России чехов и словаков. Ввиду нехватки командного состава на командные должности были назначены русские офицеры и генералы. Они-то и помогли свергнуть большевиков от Волги до Тихого океа-на. Причём и здесь, как и фронтах Первой мировой войны, чехи особым героизмом не отличились. Почти по всей Сибири вооружённые силы красных состояли из Красной гвардии, которая была плохо подготовлена в военном отношении и слабо организованна. По пути движения корпуса, сопротивления, несмотря на грозные приказы Москвы обрушить на местные власти «суровую кару», чехословакам не было оказано почти никакого. Организованных боёв почти не было. Но и против плохо организованной Красной гвардии и зарождавшейся Красной армии они себя проявили лишь в грабежах мирного населения. Интерес к военным действиям в России у них пропал в конце 1918 года, когда в результате революции капитулировала Германия, а вслед за ней рассыпалась и «лоскутная монархия» - Австро-Венгрия. Чехословакия получила долгожданную независимость. Почти до самого конца гражданской войны чехи и словаки колесили по Сибири, обделывая свои делишки.

Позже, чтобы чем-то занять слоняющихся без дела «братьев-славян», союзное коман-дование поручило им охрану железных дорог от партизан. Один из лидеров Белого дела в Приморье, полковник Н.А. Андрушкевич, впоследствии вспоминал:

«Эта охрана чехов чуть ли не всеми державами мира вызывала всеобщие усмешки. Как будто они сами не могли себя охранять.

И в самом деле, чехи не имели воинского вида. Пополневшие, округлившиеся на рус-ских хлебах, на сибирском масле, чехи имели вид добродушных, туповатых пивоваров, чего угодно, только не солдат…По моим наблюдениям и выводам многих, живших с че-хами бок о бок, чехи уже не обладали мужеством, героизмом души, способностью к под –

вигу; все это им как будто не знакомо и чуждо, они вечно погружены в расчеты и раз-мышления о выгодах…

Чехов не любили. Но сказать «не любили» - мало. Трудно передать чувство русских к чехам. Разочарование, досада на самих себя и презрение к «братьям» переплелись в этом чувстве54».

Впоследствии, сдав красным адмирала А.В.Колчака55, они выторговали у большеви-ков право беспрепятственно удрать на родину. И вот эта «армия» в стремлении как можно быстрее попасть домой двинулась на восток. Сопротивления им почти не оказывалось, поскольку к этому времени население уже попробовало коммунистического правления и было радо приходу кого угодно, лишь бы не красных. Во многих районах вспыхнули антибольшевицкие восстания. Отряды рабочих и крестьян Сибири поднявшихся на борьбу с красной тиранией достигали десятков тысяч человек

Идеологически чехи были демократами и стояли горой против монархии, что впоследствии и вызвало открытое предательство представителей чехословацкого корпуса интересов Белого Дела на Востоке России. Они, недавние враги Антанты, выступили на стороне союзников России их, видимо, следует именовать «белыми интернационалистами».

В Восточной Сибири была сделана попытка остановить чехословаков. Единственный город, который попытался выполнить грозную директиву Москвы, оказался Иркутск.

Против восставшего чехословацкого корпуса и сибирских повстанцев был образован

Прибайкальский фронт, С.Г. Лазо назначен командующим. Но, ни в исторической, ни в художественной литературе, ни в воспоминаниях его соратников, ни в дневниках самого Лазо этот период его деятельности не отображен с нужной конкретикой.

В фондах архива Хабаровского крайкома КПСС удалось отыскать уникальный доку-мент – рекомендации КПСС для историков «Что писать о Лазо» (Приложение 2). Среди двадцати трёх пунктов нет указания исследователям писать о событиях в Прибайкалье, проще говоря, партия не желала заострять внимание за этой главе жизни героя. В анкете, заполненной Сергеем Лазо собственноручно56, нет даже упоминания об этом фронте. В ней он сознательно соединяет борьбу с Семёновым и чехословаками в единый Забайкаль-ский фронт, не упоминая о своём участии в делах Прибайкалья. Откуда такая скром-ность? Почему советские историки и сам Лазо не уделили в своих работах места для оче-редных подвигов?

Красные сконцентрировали крупные силы в Иркутске и Чите и закрыли чехословацко-му корпусу дорогу на восток. Не обеспечив тыл, Лазо начал боевые действия против чехов и сибирских повстанцев. Здесь он вторично совершает нелепую для командующего фронтом ошибку – у него вновь не работает разведка и поэтому его штаб прозевал момент, когда его старый знакомый, атаман Семенов, быстро вышел из района КВЖД и ударил в тыл красным. Работники красного штаба разбежались в разные стороны. Сам Лазо скрылся на бронепоезде. По этому поводу, много лет спустя, атаман вспоминал: « Быстрым рейдом конница ОМО заняла станцию Оловянная, захватив врасплох Штаб Лазо и разогнав его57». Ликвидация штаба красного командования внесла полную растерянность и неразбериху. Инициатива перешла к восставшим. Это дало возможность чехам взять Иркутск и Кругобайкальскую железную дорогу. В это время атаман Семенов наступал на Читу. О том, что происходило на красном фронте можно судить по словам самого командующего: « Посылая меня на фронт, надеялись, что я его сумею организовать. Это, конечно, утопия. Держать фронт невозможно…Некоторые часть разложены, отступают в беспорядке и бросают раненных58». Через несколько дней Прибайкальский фронт практически прекратил свое существование. Чуть позже решением Дальневосточного Совета Народных Комиссаров, Прибайкальский и Уссурийский фронты были официально ликвидированы. На этом карьера Лазо как Ко-мандующего закончилась.

Впоследствии большевики уверяли читателей, что после ликвидации фронтов именно они стали организаторами партизанского движения в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. В частности Моисей Губельман писал: «Борьбу с врагом организованным фрон-том прекратить. Объявить всех контрреволюционеров злейшими врагами трудового наро-

да и перейти к новой форме борьбы – партизанской войне59». Слукавил большевицкий комиссар, а попросту обманул читателя, а дело было так…

При ликвидации красных фронтов, на Чрезвычайном съезде в Чите 28 августа 1918 года, произошел инцидент между представителями Центросибири во главе с Павлом По-стышевым и Дальневосточным Советом Народных Комиссаров во главе с Председателем правительства Абрамом Табельсоном (партийная кличка – Краснощек). П.П. Постышев прибыл с директивой от Центрсибири, которая предлагала из Красной Гвардии создать партизанские отряды. Табельсон был против. Много лет спустя командующий Уссурий-ским фронтом В.В. Сакович вспоминал: «Центросибирцы предлагали красным войскам разбиться на отдельные отряды и немедленно развернуть партизанскую войну60». Речь шла не только об Уссурийском и Прибайкальском фронтах, предлагалось охватить парти-занским движением всю Восточную Сибирь и Дальний Восток. Председатель ДВ СНК А. Табельсон предложил распустить Красную Гвардию по домам. Большинство поддержало мнение ДВ СНК: «осилила другая точка зрения, которую представлял тов. Краснощеков (А.Табельсон) – Председатель Совета Народных Комиссаров Дальнего Востока, предло-живший распустить красногвардейские отряды по домам61». Анализирую сложившуюся ситуацию, Н.К. Илюхов писал: «Разойдясь «по домам», многие красногвардейцы, особен-но же интернационалисты, из-за языковых барьеров поплатились за ошибки решений съезда62». Если расшифровать его слова, то получается, что после ликвидации фронтов красногвардейцы стали не нужды большевикам, многие из них, расходясь «по домам» по-гибли. И если у них была цель – дойти до своего дома, то у интернационалистов: чехов, немцев, австрийцев, мадьяр и других, дома не было – большевики ДВ СНК их за ненадоб-ностью просто выбросили на улицу. Этого предательства бывшие красногвардейцы и их командиры долго не могли простить коммунистам.

Сам С.Г. Лазо разделил участь большинства бойцов фронта. Он тоже был брошен на произвол судьбы верхушкой сибирских большевиков. Понимал ли он, что новые хозяева бросили его, как не нужный материал? В силу своего образования и интеллекта, конечно, он должен был давать однозначную оценку действиям коммунистов из ДВ СНК. Лазо к тому времени прошёл определенный жизненный путь: он был сыном человека, чью жизнь испортили социалисты, затем членом партии эсеров и, наконец, большевиком. Нет оснований считать его фанатиком. Конечно, ему, как и всякому молодому человеку, льстило то положение, которое он занял. Его одногодки-офицеры в белых частях зачастую были рядовыми бойцами в офицерских ротах, в лучшем случае командовали взводами, а он, имея чин младшего офицера, сразу оказался в красных генералах. Честолюбие, конечно, стояло не на последнем месте. Однако, несмотря ни на что, в сложившийся обстановке у него не было выбора. Плен означал смерть – никто еще не забыл жутких расправ над повстанцами в конце 1917 – начале 1918 года, в которых Лазо был одним из главных исполнителей. Успех возможной попытки пробиться на запад был равен нулю. Оставалась одна дорога – на восток. Не найдя никого, из бывших правителей Дальнего Востока, он решает вместе с женой и одним товарищем самостоя-тельно пробираться во Владивосток.

Во всех биографиях С.Г.Лазо так и значится, что после ликвидации Прибайкальского фронта он некоторое время скрывался, а затем перебрался во Владивосток и вошёл в со-став большевицкого подполья. Всё это кажется достоверным, если бы не даты. Решение распустить фронты было принято 28 августа 1918 года, а во Владивосток он попадает к середине января 1919 года. Неизвестно, где и чем он занимался почти пять месяцев! Сре-ди партизан Приморья он находился полтора месяца и этому периоду его жизни посвяще-ны сотни книг и статей, а тут он пропадает почти на полгода и никакой ясности. Не рас-крывает этой тайны и его жена Ольга. В воспоминаниях она рассказывает, что их группа на бронепоезде добралась до станции Невер и через тайгу пыталась выйти к Якутску, но по дороге они узнали, что город взят белыми и повернули назад, сама Ольга Лазо угодила в плен к белым. Где находился Лазо, мы не знаем. Этот факт окажется не единственным «белым пятном» в биографии героя.

В художественной и полуисторической литературе о тех событиях частенько мелькает якобы сказанная атаманом Семёновым фраза: «Если бы у меня были такие офицеры как С.Лазо, то я бы победил63». Во-первых, судя по событиям на Семёновском и Прибайкаль-ском фронтах, нет оснований говорить, что атаман проиграл. Во-вторых в его воспомина-ниях нет даже намека на подобную характеристику. Видимо, этот афоризм был выдуман

авторами, которые в те времена были уверены, что советские читатели никогда не прочитают воспоминаний атамана.

 

К событиям на Уссурийском фронте

 

Поговорить о боях на Уссурийском фронте вынуждает то обстоятельство, что этот фронт, как в зеркальном отражении, повторил события на Прибайкальском фронте.

Начиналось, как всегда, с бардака. О том, что прибывшие на фронт красногвардейцы были не состоятельны не только в боевом, но и в идеологическом отношении, сказано выше. Спустя десятилетия участники тех событий, не приукрашивая, написали свои вос-поминания, которые дают некоторое представление о том, что они видели изнутри.

Бойцы к фронту добирались разными путями. Уже упоминавшийся Ф. Боровик вспо-минал, как двигалась к фронту Красная Гвардия Сучана: «В Кролевцах получили на во-семь человек по сорок рублей. И мы разделились по восемь человек по квартирам ноче-вать. Многие напились с вечера. Которые напились, подняли панику, с переполоху разбе-жались по кустам, в деревне не ночевали, утром пришлось собирать их по кустам64». Пример весьма показательный. О поведении в боях некоторых бойцов рассказал другой сучанский красногвардеец Ф.В. Хомутенко: «В сколько время начался бой, не могу ска-зать, и длился почти до вечера. На самом левом фланге у нас не было команды к наступ-лению со мной был Пёрт Скоромлюк, бой продолжался и удалился в сторону от Барано-вичей. Мы с товарищем Скоромлюком пришли в слободку Никольск-Уссурийска недале-ко от станции65». Здесь Фёдор Васильевич открыто говорит о том, что он с товарищем де-зертировал с фронта, как о чем-то само собой разумеющимся. Приведены их высказыва-ния не для того, чтобы бездоказательно очернить события того времени, а для сравнения - все красные командиры единодушно вспоминали, что Красная гвардия Сучана была самой дисциплинированной и героической. Поэтому, что собой представляли красногвардейцы из других районов края, можно только догадываться. Из Сучана было отправлено два отряда. Первый, под командованием Огаркова66, прибыл на фронт, в его составе и находились наши свидетели, второй – дошёл лишь до станции Кангауз и повер-нул назад.

Об общей не дисциплинированности и отсутствии каких-либо боевых навыков вспо-минал Владивостокский красногвардеец А.А. Волошин: «…а чехам со стороны Владиво-стока подходили резервы и они встречали наши цепи контратакой по всем правилам ведения боя. Мы же, имея плохо подготовленных выборных командиров, и недостаточно умелых и дисциплинированных красногвардейцев, разрозненно группами бросались в рукопашную67». Не было и четкого командования в высшем эшелоне, так в течении трех дней трижды сменились командующие фронтом68. Последним был капитан В.В. Сакович.

На Уссурийский фронт всё прибывало новые пополнение, и вскоре число бойцов дос-тигло четырнадцати тысяч человек. Илюхов признавал, что их просто стало нечем кор-мить69. Китайская граница, откуда шёл основной поток хлеба, была наглухо закрыта. Го-лодные, слабо дисциплинированные солдаты, красногвардейцы, интернационалисты бросились грабить мирных жителей. В ответ на насилия в тылу у красных вспыхнул ряд народных восстаний. Произошли выступления в Амурской области, в Бикине и Имане, казачьих станицах Черняево и Поярково. Во главе этих выступлений стояла крестьянская организация «Союз хлеборобов». «6 августа на станции Вяземской собрался съезд казачь-их богатеев и потребовал прекращения «братоубийственной войны против белочехов и белогвардейцев. В тот же день против Советов началось восстание на Бикине. 13 августа вспыхнул кулацкий мятеж в Полетинской волости70». В ответ на выступления трудящихся в Хабаровске была создана Чрезвычайная комиссия. В тылу, на фронте и в прифронтовой

полосе начался террор против мирного населения. «Сакович значительную часть войск выдвинул для подавления мятежа…Он решил дать урок не только для сегодняшнего, но и

для завтрашнего дня. Мятежи были подавлены им с плебейской решительностью и с той суровостью, которую требовала грозная обстановка71».

В Забайкалье у С.Г. Лазо были точно такие же проблемы, касающиеся исключительно человеческого фактора. Ему так же, как и в Приморье, пришлось заниматься вылавлива-нием дезертиров, подавлением казацких и крестьянских восстаний в своем тылу. Входить в детали этих событий нет необходимости, подавление народных выступлений на коммуникациях красных фронтов - тема отдельного крупного исследования.

 

Владивостокское подполье.

 

Моисей Губельман в своих воспоминаниях писал, что Лазо прибыл во Владивосток в начале 1919 года. «В кармане у него была пачка адресов товарищей, которыми я его снаб-ди ещё на Забайкальском фронте. Он остановился в маленьком домике рабочего тов. Жу-равлева в Голубиной пади. Место здесь было более или менее безопасное, так как кругом жили грузчики и рабочие временных мастерских порта. Лазо изменил свой внешний вид почти до неузнаваемости: он отпустил окладистую, черную бородку, усы и сразу стал со-лиднее. Выдавал он себя за чертёжника и прописался под вымышленной фамилией72». И здесь красный комиссар, мягко говоря, вводит в заблуждение читателя. Ольга Лазо, на-оборот, говорит о том, что, по прибытию во Владивосток у них не было никаких знако-мых и связи с большевиками. Они сняли какой-то сарай с печкой, где и поселились. Затем она пишет: «На другой день написали письмо в Благовещенск к одному товарищу с просьбой выслать нам явку73». Из этого выходит, что Лазо по неизвестным причинам не воспользовался «пачкой адресов», которые дал ему Губельман. В этой нестыковке есть несколько причин. Во-первых, Губельман на деле не дал никаких адресов. Во-вторых, явки или часть из них могли быть провалены после падения Советов летом 1918 года. В-третьих, у подпольщиков Владивостока, видимо, были причины не идти на контакт с прибывшим из неоткуда Лазо. Ещё один вопрос: куда все же девалась «пачка адресов», если она существовала? Ответы могут быть следующие: потерялись, Лазо их уничтожил, были утрачены при неизвестных обстоятельства. Вот тут опять всплывает его неопределённое положение после Забайкалья. Возможно, он находился в это время в плену, где у него и изъяли адреса большевиков Владивостока. Это может показаться сомнительным, но, как будет показано ниже, Лазо, ещё не раз бесследно исчезнет в различных местах и на разное время.

Во Владивостоке он вошёл в состав Приморского Обкома. Не нужно путать Обком с Владивостокским комитетом ВКП(б) – это разные организации. Обком – это многопар-тийная организация, куда входили большевики и эсеры максималисты, а также с Обко-мом активно сотрудничал «актив города» состоявший из левых эсеров, анархистов, проф-союзных и рабочих лидеров, левых представителей воинских частей и др. Обком просу-ществовал до августа-сентября 1919 года, после чего был распущен.

Коммунисты находились на нелегальном положении. Лазо, оставивший свой весьма неприглядный след в Сибири, не мог оставаться в городе – его разыскивали за приличное вознаграждение контрразведка, милиции и прочие сознательные граждане. Его жена вспоминала: «Он рвался к работе и, наконец, получил возможность взяться за дело. Одна-ко партийная организация вынесла постановление о более глубокой конспирации Лазо, вплоть до того, что решено не давать ему вовсе партийной работы. Это вызвано было тем,

что в белогвардейских газетах появились объявления о предоставлении большой награды за выдачу Лазо живым или мертвым74». Он был отправлен в лесную землянку в районе Седанки. Опять что-то корявое. Слова Ольги Лазо можно прочесть и иначе: он рвался к работе, но товарищи после многих провалов не очень доверяли вновь прибывшим и под благовидным предлогом отстранили их от работы, а потом и вовсе упрятали в таёжной землянке подальше не только от глаз контрразведки, но и от своих собственных. Руково-дителей РКП(б), возможно, так же смущало отсутствие Лазо в течении почти пяти меся-цев.

В ту же землянку поместили практически всех коммунистов прибывших во Владиво-сток из Забайкалья. Владивостокские коммунисты не доверяли не только ему, но и дру-гим товарищам и практически закрыли их под Седанкой. Однако Лазо и отсюда сумел выбраться без чьего-либо разрешения и в течении двух дней находился неизвестно где. О том, что он в это время посещал жену свидетельств нет. Официально он самостоятельно ушёл с тем, чтобы найти печь для новой землянки. М. Губельман так описывал этот эпи-зод: «И вот однажды Лазо неожиданно скрылся. Наступил вечер – Лазо нет. Обеспокоен-ный, я послал Владивостокова и Раева разыскивать его. Они проходили всю ночь, а наут-ро пришли без Сергея75». Он вернулся с металлической печью на плечах. Но это объясне-ние порождает новое недоверие. Нет свидетельств, чтобы он приходил к кому-либо из членов подпольного комитета. Но мысль напрашивается сама по себе: он ходил на дли-тельную встречу с кем-то, чьё имя пока не известно.

В это время началось крестьянское восстание в Ольгинском уезде. События разви-вались там стремительно. Ещё недавно не было никакой ясности с этим движением. Некоторые коммунисты заняли выжидательную позицию, другие (в том числе и Лазо76) выступали резко против неподчиненного им движения. Но уже в марте почти весь Ольгинский уезд находился в руках повстанцев. Большевики выжидали, но когда к маю восстание не только не было уничтожено, но и ещё более укрепилось, они поняли, что если в ближайшее время они не зашлют туда своих людей, то через месяц-два их не пустят партизаны, и комитет РКП(б) направил Лазо и других своих представителей в партизанский край. Задача стояла оседлать самостоятельно вспыхнувшее беспартийное движение, а если не получится, то отметить там своё присутствие митингами, собраниями, пропагандисткой шумихой. Была одна сложность: у большевиков были основания бояться мужика, но об этом будет сказано ниже.

КПСС рекомендовала исследователям жизни Лазо, описать период его работы во Вла-дивостокском подполье. Однако в подполье, с января по май 1919 года, он вообще ника-кой роли не сыграл, так как находился за пределами города.

 

Примечания:

1. Лазо А.Г. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической лите-ратуры. 1985.

2. «Империя Габсбургов» - Австро-Венгрия.

3. У Государя Петра Третьего был лишь один прямой потомок – Павел, который имел десять детей, в том числе шесть дочерей. Видимо речь идет об одной из них.

4. Владимир Лазо. По материалам интернета.

5. Матвеев М.. Воспоминания. ГАХК Ф. П-44. Оп.1, д.303.

6. Лазо С.Г. Дневник. Копия из архива Окт. Революции. ГАХК ф.44, оп.1, д.456, л.53.

7. Лазо С.Г. Там же. л.49.

8. В России среди всех военных училищ первым по чину было Павловское, вторым – Александров-ское, третьим – Алексеевское.

9. Василевский А.М. Дело всей жизни. Политиздат. Москва. 1983, стр.33

10. Письмо А.А. Хазова к О.Г. Батурину. Подлинник

11. Шолохов М.А. Тихий Дон. т.2, Новосибирск, 1993, стр.7.

12. Прапорщик – офицерский чин, равный теперешнему младшему лейтенанту.

13. Семенов Г.М. О себе. Воспоминания. По версии сайта white force ntwmail/ru.

14. Померанцева А.В. В Красноярске. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Изда-тельство политической литературы. 1985.

15. Подпоручик - офицерский чин равный теперешнему лейтенанту.

16. Лазо С.Г. Дневник. Копия из архива Окт. Революции. ГАХК ф.44, оп.1, д.456.

17. Мутьянов А.А. Автобиография. АО АПГО ф. 39. оп.1, д.6, л.27-28. Кривонос А.Г. Там же. д. 5.

18. Померанцева А.В. Там же.

19. Василевский А.М. Там же стр.16.

20. Волков С.В. Черная книга имен, которым не место на карте России. Москва. «Посев», 2004.

21. Лазо О.А. Боевой путь Сергея Лазо. Государственное издательство политической литературы. 1938.

22. Сахьянова М.М. Полководец и политический деятель. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985.

23. Ясиницкий Г.И. Письмо к Батурину О.Г. от 25.11.93 г., 5.03.1994 г. Частная пере – писка. Подлинник. Архив Батурина О.Г.

24. Померанцева А.В. Там же.

25. Центросибирь – Центральный исполнительный комитет Советов Сибири был избран в г.Иркутске 5 ноября 917 г. на 1-ом съезде Советов Сибири

26. Якимов А.Т. Лазо и Забайкальский фронт. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985

27. Якимов А.Т. Там же.

28. Новицкой Фёдор Фёдорович. (2 августа 1870 — 6 апреля 1944) — русский военачальник, генерал-майор. Участник первой мировой и гражданской войн. Из дворян. Уроженец г. Опатув (Польша). Образование — Полоцкий кадетский корпус (1887), 1-е военное Павловское училище (1889). Вы-пущен в 40-й пехотный Колыванский полк.В 1895 году окончил Николаевскую Академию Гене-рального Штаба (по первому разряду). В августе 1914 в период похода в Восточную Пруссию ко-мандовал 1-й бригадой 8-й пехотной дивизии. Начальник штаба 1-го армейского корпуса (02.10.1914-25.04.1917). Генерал-майор (17.11.1914). Командующий 22-й пехотной дивизией (2 мес.). После Февральской революции назначен командующим 82-й пехотной дивизией (с 25.04.1917 — 7 мес.). В декабре 1917 Советом солдатских депутатов избран командиром 43-го ар-мейского корпуса. Вступил в Красную Армию. С августа 1918 по январь 1919 возглавлял Ярослав-ский военный округ, где и познакомился с военным комиссаром округа — Фрунзе М. В. В 31.01-25.02.1919 начальник штаба 4-й армии, летом 1919 помощник командующего той же армии (ко-мандующий — Фрунзе М. В.). Помощник командующего Южной группы Восточного фронта и член РВС южной группы (07-08.1919) (командующий — Фрунзе М. В.) (3 мес.). Врид. командующего Южной группой армий Востфронта (1 мес.). В ноябре 1919 состоял в распоряжении командующего Туркестанского фронта (М. В. Фрунзе) (3 мес.). Зам. командующего Туркестанского фронта (1 г.). Состоял в распоряжении Начальника Штаба РККА (10 мес.). Включен в списки Генштаба РККА от 15.07.1919 и 07.08.1920. В августе-октябре 1920 военный эксперт в составе военной делегации, проводившей мирные переговоры с Польшей. Позже принимал деятельное участие в разработке плана взятия Перекопа и разгрома Врангеля. В 1928 за бои 1919 г. награждён орденом Красного Знамени. Умер в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

29. Семенов Г.М. Биография.

30. Чин есаула равен майору наших дней.

31. Семенов Г.М. Там же.

32. Матвеев Н.М. Борьба за Советы в Забайкалье. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Мо-сква. Издательство политической литературы. 1985.

33. Таубе Александр Александрович. Род. 9 августа 1864 г. в Московской губернии. Из остзейских ба-ронов. Окончил Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую Академию Генштаба. Участник русско-японской, первой Мировой и Гражданской войн. Сторонник «демократии». В Си-бири занимался созданием Красной Армии. С марта 1918 года начальник Главного штаба Сибир-ского военного комиссариата ЦИК Советов Сибири (Центросибирь), руководил борьбой против атамана Семёнова. Арестован белыми и умер в начале 1919 года в Екатеринбурге в тюрьме от ти-фа.

34. Семенов Г.М. Там же.

35. Лазо О.А. О Сергее Лазо. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство по-литической литературы. 1985

36. Бородавкин В. Как мы били врагов советского народа в 1919 году. Сб. За власть Советов. ПКИ, Владивосток, 1957, стр. 167.

37. Лобанов О. Гибель Лазо: крушение мифа. По материалам NEWSru.com,

38. Нагибин Г.И. Истинное лицо героев. Время перемен №№ 51,52. 2008. Партизанск.

39. Илюхов Н.К. Эхо Приморских сопок. ДВКИ. Владивосток. 1990, стр.13

40. Боровик Ф.А. АО АПГО ф.39, оп.1, д.4, л.31-49.

41. Борьба за власть Советов в Приморье (1917-1922гг). Сборник документов. ПКИ,

Владивосток, 1955г., док. № 76

42. Приказы Лазо в Забайкалье. ГАХК ф.П-44, оп.1, д.421.

43. Лазо О.А. Там же.

44. Лазо О.А. Там же

45. Семенов Г.М. Там же.

46. Семенов Г.М. Там же.

47. Семенов Г.М. Там же.

48. Семенов Г.М. Там же.

49. Семенов Г.М. Там же.

50. Семенов Г.М. Там же.

51. Губельман М.И. Таежные походы. Издательство «История гражданской войны», Москва. 1935.

52. Гамов Иван Михайлович. Родился в 1885, х. Верхне-Благовещенский, Екатерининский станичный округ, Амурская область, умер 18 января 1969, г. Зашельн, Швейцария. Атаман Амурских казаков в период Гражданской войны. Учился в г. Благовещенске в четырёхклассном городском училище, затем окончил педагогические курсы. После окончания курсов работал учителем начальных клас-сов в нескольких станицах Амурской области. 28 октября 1912 года в г. Хабаровске на казачьем съезде был избран депутатом IV Государственной думы от Амурского и Уссурийского казачьего войска. В Государственной думе примкнул к фракции конституционных демократов (кадетов), участвовал в работе казачьей и сибирской парламентских групп. В апреле 1917 года был избран атаманом Амурского казачьего войска. После октябрьской революции 1917 года выступил против большевистской власти. С октября 1917 по март 1918 года фактически возглавлял Амурскую об-ласть. Летом — осенью 1918 г. вел бои на Амурском фронте в восточной части Амурской области. Формально подчинялся генералу Хорвату. Как и атаман Г. М. Семенов ориентировался на союз с Японией. 21 сентября 1918 г. было сформированно правительство Амурский области, в состав ко-торого вошёл и атаман Амурского казачьего войска И. М. Гамов. Был соратником атамана Г. М. Семенова и противником адмирала А.В. Колчака, который пытался обуздать казачий сепаратизм в Сибири и на Дальнем Востоке. Эмигрировал в Китай, где преподавал в школе.

В 1945 году принял гражданство СССР. Умер в Швейцарии.

53. Шиндялов Н.А. «Амурская правда» 5.04.2008, по amurpravda.ru/2008/04/05/2.html

54. Андрушкевич Н.А. Последняя Россия. Кадетская перекличка. Нью-Йорк. № 76, 2004. стр.259.

55. Туровник Г.С. Адмирал и интервенция. Время перемен № 14, 2007, Партизанск.

56. Приложение № 1.

57. Семенов Г.М. Там же.

58. Лазо О.А. Там же.

59. Губельман М.И. Таежные походы. Издательство «История гражданской войны», Москва. 1935.

60. Сакович В.В. Уссурийский фронт. 1928. Стр.40

61. Постышев П.П. Сб. Таежные походы. Госиздат. 1935, стр.60

62. Илюхов Н.К. Эхо Приморских сопок. ДВКИ. Владивосток. 1990, стр. 54.

63. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985.

64. Боровик Ф.А. Автобиография. АО АПГО ф.39. оп.1, д.4, л.31-49.

65. Хомутенко Ф.В. Автобиография. АО АПГО ф.39. оп.1, д.7, л.100-106.

66. По данным Г.Локтева этим отрядом командовал Симоненко. Г.Локтев. Воспоминания. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 377,

67. Волошин А.А. Воспоминания. ГАПК ф.1370, оп.3, д.14. л.3.

68. 12 июля 1918 года Командующего Тонконогого Л.Н. сменил Врацлав Мировский, а уже 14 июля Мировского - Сакович В.В.

69. Илюхов Н.К. Там же. стр.43.

70. Илюхов Н.К. Там же. стр. 40

71. Илюхов Н.К. Там же. стр. 48

72. Губельман М.И. Там же.

73. Лазо О.А. Там же.

74. Лазо О.А. Там же.

75. Губельман М.И. Таежные походы. Издательство «История гражданской войны», М. 1935.

76. Губельман М.И. Таежные походы. Издательство «История гражданской войны», М. 1935.

 

Часть 2

 

Восстание в Ольгинском уезде.

 

Вооруженного движения в Сучанской долине, возникшее в конце 1918 года, не было единым и не образовалось сразу под руководством коммунистической партии, как это представляли ортодоксы от КПСС. Оно было очень сложным и развивалось медленно, в его становлении можно выделить три основных этапа.

После Февральской революции Временное правительство объявило амнистию полити-ческим заключенным, а некоторое время спустя и различные уголовные элементы оказа-лись на свободе, в селах стали появляться дезертиры. Все эти товарищи, находившиеся в не ладу с законом, совестью и властью стали образовывать совместные вооруженные группы, что бы прокормиться и защитить себя от выдачи властям. С весны 1917 года в Приморье организовались укомплектованные вышеуказанными отбросами, различные шайки и банды, промышлявшие разбоем. Почувствовал слабость власти, подняли голову хунхузы, которых до начала мировой войны держали в ежовых рукавицах. Хунхузы - китайские разбойники – отдельное явление в Приморье и, к сожалению, мало изученное. Вышеупомянутый полковник Н.А. Андрушкевич так характеризовал их сущность: « Хун-хуза нельзя считать разбойником, в нашем понимании этого слова. Хунхуз скорее безра-ботный. Когда китаец не имеет работы и бедствует, он охотно соединяется с себе подоб-ными в отряд большей или меньшей силы и облагает имущество жителей той местностью податью, соответствующей достатку облагаемого. Когда тяжелое время пройдет, хунхуз возвращается к обычны мирным занятиям, ни на минуту не теряя к себе всеобщего уваже-ния. Хунхузничество – есть своеобразное страхование на случай какого-либо бедствия. Лишь весьма не многие хунхузы входят во вкус, увлекаются хунхузской жизнью и к мир-ному труду не возвращаются. Такие становятся начальниками хунхузских шаек, в с тече-нием времени…генералами и маршалами Китайской армии1». При серьёзной власти цар-ского правительства они на территории России облагали налогом своих единоплеменни-ков и грабили аборигенов и корейцев. При всеобщем развале хунхузы стали нападать и на русские деревни, несмотря на то, что почти все население Ольгинского уезда (Ольгин-ский уезд в то время включал территории теперешних Партизанского, Лазовского, Оль-гинского, Дальнегорского и Шкотовского районов, городов Находки, Партизанска, Фокино, Большого Камня, Дальнегорска, Рудной Пристани. – Прим. Г.Т.) было поголовно вооружено. И здесь уже было не «страхование», а грабеж с пролитием крови. В отчёте Приморскому Губернатору за 1911 год указывается, что в Сучанской волости находилось на руках у населения: берданок – 148, трехлинеек – 18, винчестеров – 26, других – 108. Во Фроловской волости: берданок – 212, трехлинеек – 9, винчестеров – 25, других -37. В том же году руководство уезда запросило от Владивостока, для борьбы с хунхузами, ещё дополнительно, для вооружения населения уезда, 1218 винтовок и 24600 патронов2 . Тогда же были организованны для борьбы с хунхузами3 объединенные дружины из военнослужащих и крестьян. Проблемы между русским населением и китайскими бандитами стали возникать с укреплением России на Тихом океане. Вооруженные столкновения между китайскими разбойниками и русскими получили название Манзовской войны, начавшейся ещё в XIX веке4. Вооруженное население и постоянно действующие боевые дружины позволили крестьянам жить и работать сравнительно спокойно. Доблестные дружинники, призванные защищать народ от хунхузов, после Февральской революции в некоторых случаях, сами мало чем отличались от них и начали разлагаться в пьянстве и грабежах.

Дружинники нападали на корейцев и под различными предлогами вымогали деньги. Это отражено в рапортах Приморского генерал-губернатора Манакова о действиях дружинников и крестьян д. Казанка: «Стрелок Захарий Лабун, крестьяне д. Казанка Аким Бастин, Николай Паутов, Дмитрий Логашенко напали на корейцев с целью получения выкупа…

На Рождественские праздники Стрелок Слышкин Иван, крестьяне Николай Паутов и Аким Бастин у д. Хмельницкой вошли в фанзу Пак-Вон-Хэ. Выдавая себя за пристава, Бастин показывал под шубой форменную одежду с буквой «Н» и короной на погоне. Из-били всех корейцев. Были задержаны старостой д. Хмельницкая и по дороге отпущены, вероятно за выкуп. 27.01.1916 г.5».

Стихийный бандитизм и борьба с ним и есть первый этап в партизанском движении. Вскоре, многие из этих ретивых дружинников станут красными партизанами. А сами дружины тихо уйдут с арены вооруженной борьбы…

Позже, кроме оружие имевшегося у населения до революции, появилась масса оружия, которое привезли с собой бывшие солдаты. Увольняемым в запас солдатам приморских гарнизонов выдавалось оружие на руки. Так, Совет солдатских депутатов Никольск-Уссурийского гарнизона постановил: «…всех увольняемых солдат снабжать винтовками «бердан» и по 100 штук патронов, обязав их хранить в целости и сохранности, как народ-ное достояние…по прибытию домой, должны предъявлять её (винтовку) сельскому и во-лостному комитету для учёта6». Первоначально винтовки выданные солдатам являлись «народным достоянием» состояли на учёте в комитете по месту жительства, но рухнула власть Временного правительства, и бывший солдат уже не обязан был отчитываться пе-ред комитетом о содержании и использовании полученного от Совета оружия, поскольку сами комитеты бесследно растворились. Осенью 1918 года, после роспуска Уссурийского фронта красногвардейцы вернулись по домам отлично вооружёнными. А.Ф. Боровик вспоминал, что по прибытию на Уссурийский фронт «Сразу выдали обмундирование полностью: шинель, гимнастерки, брюки, фуражки и сапоги, палатки, патронташи, подсумки, вещевые мешки. А потом обменяли берданки на винтовки 7». Сколько на тот момент было оружия в Ольгинском уезде, ни кто не знает. Но факт остается фактом: в крестьянских домах насчитывалось по несколько стволов оружия, в том числе и боевого.

Теперь, когда шла война, а буржуазная революцию создала безвластие на селе, ситуа-ция с хунхузами и местными бандитами стала критической – они убивали. Под шумок революции с целью наживы в край хлынули новые крупные хунхузские банды, именуемые себя «китайскими революционными отрядами». Иногда образовывались и совместные русско-китайские банды. Их численность всё возрастала, и отражать бандитские вылазки даже вооружённому населению стало не под силу. Это видно из наказа делегату на крестьянский съезд Ольгинского уезда в июле 1918 года: «Экстренно дать в с. Владимиро-Алексадровское для отражения хунхузов пулемёты, оружие, припасы и всякую помощь8». Просьба об экстренной помощи была вполне оправданной по положению, которое сложилось в то время. Мужиков грабили все кому не лень. Группы вооруженных парней уходили в соседние волости и там грабили своего же брата-крестьянина. Появились «батьки», раскрашенные в различные политические тона, которые, прикрываясь разноцветными политическими лозунгам, занимались разбоем и убийствами. Так образовалась банда батьки Шатьковского, члены которой зверски расправлялись со всеми неугодными. Зимой 1918 года они ночью ворвались в дом священника церкви Рождества Пресвятой Богородицы в с. Черниговка о.Андрея Зимина, изнасиловали жену и малолетних дочерей, а затем всех убили9. В ту же ночь были убиты священники в селах Прохоровка и Евсеевка, а их дома были ограблены. Существовал подобные «батьки» и в Ольгинском уезде.

А что же власть? По сути на селе не было никакой власти. До революции существовало Волостное правление во главе с волостным старшиной и Волостной суд не похожий на суд юристов, а потому понятный и близкий мужикам10. На каждую волость полагалось два (!) милиционера, которые вполне справлялись со своими обязанностями. Мужики находились на попечении Переселенческого Ведомства, которое предоставляло землю, скот, инвентарь, помогало семенами и деньгами в случае наводнений или неурожаев. Дороги, школы, больницы содержались за счёт царского правительства. А главное – кре-стьяне в течении ряда лет не платили налогов и были освобождены от воинской службы. И вдруг с приходом к власти Временного правительства всё это благополучие рухнуло. Новая власть уничтожило волостное правление и ввело Земство во главе с земскими комитетами. Эти комитеты, мягко говоря, не пользовались доверием и уважением крестьян. «Председателями сих комитетов стали, по собственной воле, говоруны, сбежавшие с фронта, и почтения им никто не оказывал. А если кто в деревне не пользуется почтением, тот и властью пользоваться не может. Кроме того, в деревне было много солдат раненных в боях , честно выполнивших долг, они не мирились с «бегунцами», ссорились с ними и власти их не признавали… На комитеты стали смотреть, как на одно из проявлений разрухи…11».

Комитеты, не имевшие реальной власти, во многих местах сами по себе стали исче-зать ещё до Октябрьского переворота. Мужики требовали закона, порядка и суда, а вла-сти не могли обеспечить ни того, ни другого, ни третьего. Да и селом они особо не зани-мались – вся политическая борьба шла в городах.

Кроме того, земская власть обложила крестьян налогом, от которого многие пересе-ленцы были освобождены. Мужики считали подобные поборы не законными и отказывались платить. В селе начался ропот: «При царе был порядок». Частая смена власти вносила беззаконие, которое и создало сопротивление мужика властям. Крестьяне, перевидавший разных правителей и не получившие ни от одного из них ничего для себя, интуитивно были против любой власти, исходившей из Владивостока. Полковник Н.А. Андрушкевич, вспоминая обстановку в Приморье в 1919 году, писал: «За последние полтора года они перевидали множество правительств – Керенского; большевиков; Кости Суханова – сына Владивостокского вице-губернатора; аптекаря Дербера; земской управы; чехов; генерала Хорвата – и достаточно устали от всех этих перемен12». По данным спе-циалистов власть во Владивостоке менялась четырнадцать раз. Вот эти «уставшие» мужи-ки решили сами навести порядок.

Ситуация ужасная - по уезду бродят вооружённые толпы бандитов и хунхузов грабят, насилуют, убивают, а защиты от властей никакой . Когда положение стало совершенно бесконтрольным, наступил очередной этап вооруженной борьбы, который вошёл в историю как с а м о о б о р о н а (самозащита), он не входит в определенные хронологические рамки. К сожалению, не удалось найти ни одного печатного источника о деятельности отрядов самообороны (самозащиты). Видимо это произошло по тому, что эти отряды защищали свои дома не только от бандитов, но и от большевиков. Сначала вооруженные мужики просто отгоняли бандитов от своих сёл. Затем вернувшиеся с фронта офицеры и унтер-офицеры царской армии, собрав наиболее активных и смелых крестьян, бывших дружинников и охотников, создали боевые отряды. Они быстро вытеснили отряды хунхузов из своих районов и частично уничтожили бандитские шайки. В период самообороны не было никаких политических лозунгов. Такие отряды возникали разными способами. Об образовании одного из подобных отрядов вспоминал бывший Правительственный комиссар Иманского уезда: «… одна из шаек образовалась в Иманском уезде вполне самостоятельно. Какой-то беглый каторжник Гришка Хромой, на деревянной ноге, пришёл из своей в соседнюю волость и там в одной из деревень объявил себя начальством , действующим по приказу из Москвы. Показал какие-то бумажки с печатями. Ему

дали в помощь нескольких парней. В следующей деревне Гришка Хромой произвёл уже мобилизацию. Ослушаться его не смели: непокорным грозил немедленный расстрел рукой самого Гришки. Таким-то образом шайка Гришки возросла до численности в не-сколько десятков человек.

В начале шайка Гришки не была в тягость населению, ибо его парни кормились хле-бом, взятым из отцовских закромов. Наоборот, Гришку уважали и относились к нему с почтением, Гришка стал в деревне подлинным начальством, так он дал деревне то чего не дали мы.. Он ч и н и л с у д и р а с п р а в у б е з в с я к о й в о л о к и т ы, про-изводил семейные разделы, учреждал опеки к нему шли все оскорбленные и униженные.

Успех Гришки Хромого был заразителен, и во многих волостях появились подобные шайки13».

У властей была мысль привлечь Гришку на государственную службу и платить ему жалование, но из соображений морально-этического плана этого не сделали, а раз подоб-ные вожди правительству не нужны, то хозяин для них, не мучаемый моральными принципами, найдется…

В октябре 1917 года в Петрограде в результате переворота к власти пришли больше-вики. В стране была провозглашена Советская власть. Приморские мужики приветствовали смену власти, а на Советы смотрели как на возвращение волостного правления. Большевики селом тогда не занимались, им было не до этого – они боролись между собой, и вся эта «борьба» происходила в городах. Да и сама власть большевиков в Приморье в 1918 году не отличалась конкретностью. После заключения Брестского мира большевики Владивостока объявили В.И. Ленина врагом революции и отказались выполнять распоряжения Москвы. В Хабаровске был создан большевицкий Дальневосточный Совет Народных Комиссаров, который потребовал от Владивостока полного подчинения, в это же время «Центросибирь» пыталась подчинить себе и «Дальсовнарком» в Хабаровске и Владивосток14. В ответ на эти притязания Владивостокский красный штаб объявил себя Дальневосточным штабом и игнорировал и Москву, и Сибирь, и Хабаровск. В результате по Приморью стали распространяться директивы и указания четырех различных большевицких правительств, внося неразбериху и неподчинение властям. А деревня жила своей жизнью…

Впервые Советская власть на Дальнем Востоке был провозглашена на Сучанской руд-нике, а за шахтерами последовала и деревня. Во главе Советов стали самые достойные представители, настоящие труженики-хозяева, отличившиеся в отрядах самообороны ко-мандиры и бойцы. Первым Председателем Сучанского Совета шахтёры избрали Управ-ляющего рудником монархиста Ф.К. Егорова. О руководителях Советов в деревне нет достаточной информации. После гражданской войны эти люди бесследно исчезли в вихре коллективизации и террора.

В.И. Ленин, как известно, утверждал, что Советы возникли стихийно, что ни одна партия их не выдумала, что они стали продуктом инициативы масс. Советы сёл кормили отряды самообороны, ведали различными общественными работами, собирали деньги для общественных нужд. Крестьяне смотрели на новую власть на селе не только как на воз-вращение старых, привычных Русскому духу порядков, но и видели в ней большой шаг вперёд к мужицкой вольности. Совет собирал сельский сход, который ничем не отличался от дореволюционного. В сельскую местность иногда заглядывали говоруны от различных социалистических партий, но крестьяне, уставшие от подобных разговоров в 1917 году, слушали их речи и лишь усмехались в бороды. Чиновники Временного правительства исчезли, а представители новой власти в село не спешили. Всё это очень устраивало мужика.

Когда же большевики объявили о запрете свободной продажи на рынке продуктов пи-тания, а затем о монополии государства на хлебную торговлю, то мужики сразу отмеже-вался от власти, которая рубила основу экономического благополучия крестьянской се-мьи.

Большевицкий лозунг «Землю тому, кто её обрабатывает» предполагал передачу земли в руки беднейшего крестьянства, но в условиях востока России дал эффект обратного действия. Дело в том, что в Приморье земли всем хватало. Тем же, кто переселился в последнее десятилетие, пойменных земель уже не досталось, и угодья были нарезаны в лесной местности. Это и были наши «беднейшие крестьяне». Чтобы под-нять тайгу, нужны были годы упорного труда, но выход был найдет. Свои земли они отдавали в аренду китайцам и корейцам, которые быстро её окультуривали и платили хозяевам арендную плату в пол-урожая. Сами же арендодатели занимались больше скотоводством, огородничеством, охотой и другими промыслами. Отдавать свои земли ни китайцам, ни корейцам они не собирались, и большевицкий лозунг был для них ножом в спину.

Когда летом 1918 года власть коммунистов во Владивостоке пала, то селянине воспри-няли это ни как опасность для большевицкого режима, а как угрозу мужицким Советам. На сходах в Сучанской долине были приняты решения об отправке добровольцев на Ус-сурийский фронт, в отряды Красной гвардии, для защиты советской власти15. И хотя Со-веты на фронте были побеждены, на селе мало что изменилось. Работали остаточные принципы власти предыдущих правителей. В с. Фроловка постоянно действовал Совет. В Тетюхе до весны 1919 года продержалось Земство во главе с меньшевиком В.И. Мельниковым, некоторые сёла управлялись сельским сходом.

В Приморье во время гражданской войны не было комитетов бедноты, а значит, не бы-

ло классового расслоения как в Западной России. Это, конечно, не означает, что в сё-лах существовала мужицкая идиллия. На западе страны образованные большевиками комбеды быстро разделили село на красных и «контру», комбедовцы жестоко расправля-лись с вернувшимися с фронта офицерами, зажиточными крестьянами, священниками, доставалось учителям и медицинским работникам. В Приморье этого не произошло, мужики поддерживали решения сельских сходов и миром содержали отряды самообо-роны. Офицеры Сучанской долины, вернувшиеся с фронта, приняли самое активное уча-стие в партизанской борьбе. Среди них прапорщик Н. Илюхов, штабс-капитан П. Кравченко, подпоручик Г. Градов, поручик Г. Гладких (начальник штаба партизанских отрядов), подпоручик Е. Кудра, прапорщик В. Сосинович и др. В руководстве партизан-ским движением принимали активное участие учителя Ольгинского уезда: И. Слинкин – президент партизанской республики, Е. Слепцова, К. Жук-Макарова, В. Изместьев, К. Моисеенко, М. Крыжановская и др.- все, кроме эсерки Жук, беспартийные…

Всякая власть требовала от мужика уплаты налогов и молодёжи для армии. Вокруг деревни толкались: эсеры, меньшевики, анархисты, большевики, земцы, Советы, белые, «батьки», разноликие интервенты, различные «Гришки», вооружённые корейцы, «китайские революционные отряды» - хунхузы, партизаны красные, партизаны белые, отряды самообороны, вернувшиеся с Уссурийского фронта красногвардейцы и просто бандиты. И все требовали одного – «Мужик, корми». В таких обстоятельствах селянину было выгодно кормить своего брата-партизана, который во-первых был своим односельчанином или родственником, а во-вторых находился рядом.

Пройдя этапы военно-крестьянских дружин и бандитизма, самообороны, вооружённое движение вылилось в партизанскую войну против поминутно менявшихся властей.

Собственно партизанский период начался с 26 октября 1918 года, когда в д. Хмель-ницкой был организован Комитет по подготовке сопротивления контрреволюции и ин-тервенции в Сучанской долине. В него вошли: Тимофей Мечик, Захар Мартынов, Корней Гурзо, Корней Суховей, Григорий Пряхин, Богинский и Николай Илюхов – председатель Комитета и командующий партизанскими отрядами, его заместитель по полит части Тимофей Мечик16. Позже к ним присоединился скрывавшийся в тайге после Уссурийского фронта и плена Григорий Локтев – единственный большевик среди партизан. К этому же периоду относится и ликвидация различных банд и шаек. Некоторые из них влились в партизанские отряды, остальные в течении времени были уничтожены где правительственными войсками, где партизанами, а где и самими мужи-ками.

Партизанское движение в Ольгинском уезде спровоцировали сами власти, объявив мобилизацию молодёжи в армию, причём всех без разбора. Приморская земская управа выступила с воззванием не платить никому налогов, не сдавать казённого оружия и не давать молодёжи для армии17. В связи с этими событиями наибольший приток в ряды партизан пришёлся на начало 1919 года. Молодёжь Сучанской долины, прихватив винтовки, скрылись от призыва на службу в близлежащих сопках. В тот период белые признавали, что у отказников не было ни каких политических лозунгов кроме «…не желания служить и отдать винтовку18». Часть молодёжи влилось в отряды самообороны, часть создала новые вооруженные группы, а многие, переждав, когда правительственная экспедиция минует родное село, возвращались по домам…

Атаман Семёнов, отлично владевший обстановкой на востоке России, выступал против мобилизации: «Мобилизация на Дальнем Востоке, по крайней мере, проведённая неумело и несвоевременно, была большой ошибкой со стороны правительства, восстано-вив против него наиболее молодой и энергичный слой населения19». Из этого ясно, что вся ответственность за возникновение партизанского движения ложится на власть с их непродуманной мобилизации, налогообложением и выступлениями в прессе.. Именно поэтому «наиболее молодой и энергичный слой населения» ушёл в сопки.

Утверждение, что едва ли не главной причиной широкого партизанского движения в Сучанской долине стало присутствие интервентов неверно хотя бы потому, что не умещается в хронологические рамки. Интервенция началась в апреле 1918 года, а первый

бой против иноземцев партизаны Сучана провели в июне 1919 года, на который и при-шелся пик партизанской активности в уезде. Неверно мнение о том, что население При-морской области враждебно относилось к иноземцам. На Сучане находились войска Японии, САСШ (Северо-Американских Соединенных Штатов), Китая и незначительные силы сербов. О сербах мало что известно. Об остальных кое-какая информация есть. Иногда встречаются ложные мнения, что после русско-японской войны отношение к японцам стало враждебным. Это верно для всей России, но не для Приморья. Мужики были освобождены от воинской службы и потому приняли в той вой-не незначительное участие. В обнаруженном в архиве списке призванных на войну из Сучанской волости значатся около двух десятков фамилий. В большинстве это были уволенные в запас за два-три года до начала войны солдаты, получившие по уходу из ар-мии право поселиться в крае, а так же несколько переселенцев, состоявших в запасе ар-мии. Многие из них не успели обзавестись ни семьей, ни хозяйством, и потому их уход на войну прошёл почти незаметно.

Когда в 1904 году было объявлено о создании, на случай высадки японского десан-та на побережье Ольгинского уезда Вольных дружин из числа крестьян, то желающих записаться в них нашлось немного. На Сучанском руднике рабочие и служащие не хотели вступать в эти дружины даже за деньги20. Приставу Сучанского Стана М.И. Белунскому пришлось ехать по волостям и создавать их практически в принудительном порядке. Выходит, что война, проходившая у них под боком, казалась им такой же далёкой как англо-бурская в Африке. Поэтому по окончании войны более говорили не о потерях, а о гуманном отношении японцев к русским военнопленным.

Отношение к американцам было еще более терпимым. Крестьяне знали, что в САСШ «демократия и свобода». Когда в Ольгинском уезде была установлена мужицкая Совет-ская власть, то крестьяне близлежащих волостей собрали сходы, на которых решили про-сить помощи и защиты белых властей у американцев, а некоторые предлагали перейти к американцам в подданство21. С целью решения этого вопроса были отправлены делега-ции в штаб генерала Грэвса. Были подобные ходоки от Сучана, Ольги, Тетюхе… Все ил-люзии о «добрых интервентах» рассеялись лишь летом 1919 года, когда последние при-няли участие в военных действиях против партизан.

О китайской интервенции писалось очень мало, некоторые авторы вообще отрицали их присутствие среди других иностранных войск. Этих вояк, одетых в солдатские шинели, всерьез не воспринимали. Для русских они были такие же «ходя22» , как и те, которые работали в поле. Китайская интервенция оказалась почти незаметной. Однако китайские войска были и не где-нибудь, а непосредственно на Сучанском руднике23. Солдаты китайского батальона охраняли Сучанскую железную дорогу от ст.Фанза в сторону ст. Кангауз24. Они были такими же плохим солдатами, как и те, которые участвовали в боях в январе 1919 года. Этот батальон, после короткого боя 22 июня 1919 года в полном составе вместе с офицерами сдался в плен партизанам. Китайские войска были и на других участках25.

Партизанское движение в Ольгинском уезде до декабря 1919 года, не имело ни какой

политической окраски. Меньшевики и эсеры запомнились мужику как разорители села . Большевики после провала своей политики на селе в первой половине 1918 года актив-ности не проявляли. Этому способствовали свои причины. На антибольшевистские настроения повлияли события на Уссурийском фронте, который повторил судьбу Прибайкальского. Приморские красногвардейцы и интернационалисты были также брошены на произвол судьбы верхушкой дальневосточных большевиков.

Учебники истории, указывая на политическую обстановку во время гражданской вой-ны, говорят лишь о том, что страна разделилась на два лагеря – красных и белых. Это очень упрощённый и поверхностный подход. В Приморье у власти стояло Земское правительство Приморской области, которое не признала власти Колчака, хотя жалование получала от колчаковского правительства. Атаман Семёнов не признавал ни Земство, ни адмирала. Действовавший в Приморье атаман Калмыков вообще никого не признавал. О разброде среди большевиков сказано выше.

На севере Ольгинского уезда была другая обстановка. Многие учителя поддерживали партию эсеров и надеялись на учредительские лозунги. Именно ими был созван Веткин-ский крестьянский съезд, который выступил против партизанского движения и призвал к прекращению братоубийственной войны. Партизанские вожаки не успели его разогнать, о чем позже сетовал В.Е.Сержант: «Имевший серьёзное значение контрреволюционный съезд, так называемый Веткинский, в 1919 году Ольгинский партизанский штаб про-спал26». Мужицкие отряды были в политическом отношении разношерстными, они вое-вали за своё понимание Советской власти. Были отряды в Ольге и Тетюхе, которые сра-жались на стороне белых27. В районе бухты Находка действовал крестьянский белый от-ряд офицера Юдина28, некоторые формирования поддерживали лозунги Учредительного собрания. Хорошо известны отряды анархистов, под командованием И.Корфа и А.Гурко. В исторической литературе их отмечали как умелых командиров, мужественно боровшихся за власть Советов, но стыдливо умалчивают о том, что они принадлежали к партии анархистов…

 

* * *

Старые источники говорят о том, что Лазо был послан к партизанам Владивостокским комитетом ВКП(б) с целью возглавить начавшиеся выступления крестьян и шахтёров на Сучане. Всё это соответствует истине, но имеется одно «но». Он действительно был на-правлен большевиками в партизанскую зону, но не в Сучанскую долину, а в район Ану-чино, именно там находился Приморский Ревштаб. Следует отметить, что после создания Ольгинской Советской Республики командование разделило уезд на несколько боевых районов: Ольгинский, Сучанский, Анучинский, Крыловский и др. Во главе каждого военного района (ВР) стоял Командующий выбранный партизанами. В Анучино таким выборным командиром был очень популярный в партизанской среде Г.М. Шевченко. Сюда-то на Повстанческий съезд и прибыл 24 мая Сергей Лазо с рекомендацией на должность Командующего Анучинским ВР. Шевченко, как видно, не стал спорить, а предложил делегатам съезда проголосовать за нового командующего. Гавриил Матвеевич хорошо знал партизан и ясно представлял результат новых выборов. И исход оказался плачевным для большевиков – за Лазо не проголосовали, ибо партизаны не понимали, почему проводятся новые выборы, а имя С.Г. Лазо им ни о чем не говорило. Приморье не знало Лазо29. Тогда он попытался провести свою кандидатуру в Военно-Революционный комитет Приморья – и здесь его ждало фиаско30. Штаб Анучинского ВР находился в д. Новая Москва. Туда-то и перевез Шевченко беспокойного гостя, а на следующий день отправил его в столицу крестьянской республики – село Фроловку.

Добирались большевики в Сучанскую долину разными путями, а не крупной группой, как это можно представить из литературы. О прибытии Лазо во Фроловку рассказал быв-ший партизан Ф.А. Боровик, которого с пакетом отправил в штаб Шевченко в Новомоскву командир И.Толкачев. Свидетель так описывает эту ситуацию: «Когда я доставил пакет и вручил Шевченко, то он мне сказал, что отдохнешь при штабе, а завтра утром поедешь во Фроловку.

Когда я утром встал, покушал, то меня позвали в штаб часов в 12: «Вот тебе два бойца отведёшь их во Фроловку, они не знают дороги». Мы отправились в дорогу, когда пришли в Гордеевку, то этот гражданин спрашивает: «Какая это деревня?» я сказал, что Гордеевка. Когда зашли в школу, то сказал, что здесь отдохнём. Переночевали в школе, утором позавтракали и отправились в путь. К вечеру мы пришли во Фроловку». Один из «бойцов» и оказался Сергеем Лазо31. Но всё это произойдёт в конце мая 1919 года.

Нужно сделать ещё одно историческое отступление. Дело в том, что С.Г. Лазо перво-начально был не послан коммунистами, а приглашён самими партизанами для командова-ния ещё в конце январе 1919 года. Тогда восстание только начиналось. Командующий партизанскими силами Н.К. Илюхов был офицером царской армии, участвовал в Первой мировой войне. После войны работал учителем в д. Хмельницком. На момент организа-ции Комитета сопротивления, ему было всего девятнадцать лет. И если он умел, благодаря образованию и положению учителя, влиять на мужиков, то среди командиров других партизанских отрядов и вооруженных дружин ему явно не хватало авторитета, который он приобрел позже, в считанные недели военных действий. Следствием отсутствия авторитета в первые недели борьбы стал раскол32 внутри отрядов Илюхова. Когда командующий находился с Цемунхинским отрядом, часть партизан Сучанского отряда ушли с Т. Мечиком под Бровничи, а остальных, как не надежных, Совет восстания отправил в Золотой Ключ33. Такие неурядицы среди партизан стали выливаться в междоусобные войны между отрядами, о чём открыто говорил командир тетюхинских партизан В.Е. Сержант34. В сложившейся ситуации и Илюхов, и Совет восстание прекрасно понимали, что для объединения разрозненных отрядов и групп нужен человек с именем, который положит конец раздорам. Выбор остановился на бывшем командующем Семёновским и Прибайкальским фронтами С.Г. Лазо, о котором было известно, из сообщений белой печати, что он скрывается во Владивостоке. Комитет принял решение пригласить Сергея Георгиевича на должность Командующего партизанскими отрядами. Об этом шаге восставших рассказала в 1932 году К.Жук-Макарова: «…Группа организаторов партизанского движения в Ольгинском уезде, Приморской области в январе 1919 года (Слинкин, Иванов, Жук, Лихоткин-Овчаренко – в Шкотовском районе; Илюхов, Мечик – в Сучанском) обратились во Владивостокский комитет партии с просьбой отпустить т. Лазо для командования партизанскими отрядами35». Для выполнения этого задания в город был отправлен бывший царский офицер, командир Цемунхинского партизанского отряда, Емельян Кудра. Однако комитет коммунистической партии на просьбу восставших ответил отказом. «Кудра, вер-нувшись из Владивостока, принёс такое известие, что Владивостокский партийный

комитет возражает против восстания, находит, что для восстания не время и, что оно не подготовлено, может быть кровопролитие, что продолжать восста- ние невозможно. Мы были страшно возмущены36». Надежда на помощь большевиков рухнула. Е.П. Кудре отказали, сравнительно вежливо указывая, что «для восстания не время». В действительности большевицкий комитет смотрел на начавшееся восстание на юге Приморья не только подозрительно, но и враждебно. У них были все основания счи-тать, что крестьянство после правления большевиков в 1918 году ответит им ещё боль-шей враждебностью. А главное, они считали, что во главе восстания стоят люди, чуждые их идеям. Об этом факте прямо говорила одна из активных членов Владивостокского ко-митета партии Зоя Станкова, которая принимала участие в партийной конференции, где решался вопрос об отношении к партизанам Ольгинского уезда: «…в апреле месяце была конференция, на которой окончательно был решён вопрос об отношении к парти-занскому движению. Я одна из участниц этой конференции. Конференция проходила на Белой Речке. Я помню, как формулировалось это дело. Формулировалось оно таким обра-зом, что наше отношение к партизанскому движению решено в том смысле, что партийное руководство отмечает его работу. Почему была вызвана такая постановка вопроса? Такая постановка была вызвана в связи с тем, что среди нашей Дальневосточной организации были голоса, что нам не пристало поддерживать это движение потому, что там есть эсеры37». Итак, большевики сделали «большое одолжение» партизанам – они признали сам факт их существование, когда весь Ольгинский уезд был уже полностью в руках партизан. Как видно, их напугало и оттолкнуло от восставших ложное предположение, что восстанием руководит партия эсеров, а им, кристальным коммунистам, не надлежит иметь дело с этой партией, несмотря на то, что там сражаются и гибнут рабочие и крестьяне, за интересы которых на словах так ратовали лидеры большевиков. Во Владивостоке совершенно не знали о состоянии дел. Возможно, что присутствие среди партизан членов партии эсеров М. Володарчика (Иванов) и К. Жук-Макаровой, которые вместе с Лазо воевали в Забайкалье против атамана Семёнова, а так же З.Н. Мартынова наводило их на мысли об эсеровском руководстве. Однако, в это же время в состав Комитета входил коммунист – Григорий Локтев. Такова была на тот момент о «руководящая роль партии» - обстановкой на территории Приморской области Владивостокский комитет большевиков совершенно не владел.

Когда же восстание набрало силу, с ним стали считаться не только белые и интервен-ты, но и большевики, тогда они совершили попытку возглавить партизан. Но из всего выше сказанного становиться ясно, что после того как они отказали партизанам Сучана в помощи в январе, рассчитывать на успех среди восставших не приходится. Скорее всего, Владивостокская организация делала «пробный выезд», посылая Лазо в Анучино. И, конечно, они и не мечтали, что их примут во Фроловке, а Лазо изберут командующим партизанскими отрядами Ольгинского уезда вместо Н. Илюхова.

А восстание между тем успешно развивалось и без «руководящей роли партии». Для подавления партизанского движения в Сучанскую и Цемунхинскую долины были броше-ны войска. Белые части не представляли из себя нормальных боевых единиц, они были сформированы из запасных солдат и офицеров города Владивостока. Это были лавочники, мелкие чиновники, безработные, которые готовы были идти куда угодно лишь бы не на фронт. 2 января начались военные действия. Были нанесены чувствительные удары по частям генерала Волкова. В белых частях подняли бунт китайцы, которые были наняты на службу для охраны складов во Владивостоке и воевать не собирались. В результате они побросали винтовки и потребовали расчета. Самые активные из них были выпороты плетками и разогнаны38. Под ударами партизан раздираемые внутренними распрями часть войск были вынуждены уйти на Сучан. Впоследствии, при посредничестве начальника американского гарнизона на Сучане, полковника Пендельтона, который явно симпатизировал красным, белые части были отозваны во Владивосток39.

Командующий войсками Приморской области генерал Иванов-Ринов П.П. проявил полную беззубость в борьбе с партизанами и не сумел уничтожить ни одного отряда…

Это была в первую очередь моральная победа повстанцев. После этого командиры не-которых отрядов признали авторитет Н. Илюхова и согласились подчиняться Комитету . В феврале-марте произошли восстания в Анучино, Тетюхе (Дальнегорск), Св. Ольге. Там решено помочь сучанцам, но ни Ольгинский, ни Серафимовский отряд не дали ни одного человека40. Лишь после долгих уговоров согласились идти шестьдесят человек41 под ко-мандованием С.Ф. Глазкова.

Во всех волостях Ольгинского уезда восстание начиналось с расстрела милиции. В д. Казанке члены Совета восстания З. Мартынов, К. Гурзо и Т. Мечик захватили в плен на- чальника милиции Сорокина и следовавших с ним милиционеров. «В местной школе ре-шили судьбу захваченных колчаковцев. Мнение было единодушным – расстрелять кара-телей. На площади перед зданием школы милиционеры во главе с их начальником были выстроены и на глазах собравшихся здесь крестьян расстреляны42». Бывши партизан М.М. Кузьмин уточнял, что арестованных «После допроса Мечик лично уничтожил троих» АО АПГО ф. 39, оп. 1, д.5, л. 79.

Во Владимиро-Александровском так же выступления партизан под руководством Председателя сельской кооперации С.П. Кучевского также началось с ареста и расстрела начальника милиции Монастырного и его помощника Василенко. Партизаны освободили арестованных из тюрьмы, а в пустую камеру посадили заместителя начальника милиции – Дмитрия Краева43. Остальных милиционеров распустили по домам. Такое «гуманное» отношение объясняется очень просто: Краев - представитель огромного и уважаемого рода из с. Владимировки. Его прямые родственники, были среди партизан. Расстрелять такого человека значило восстановить против себя всё село. Рядовые милиционеры так же были своими местными ребятами, и с их многочисленной родней никто связываться не хотел.

Партизаны Цемунхинского отряда арестовали начальника Шкотовской милиции Пи-рожкова. Он находился при отряде и ждал решения военно-полевого суда. Как рассказы-вал позже командир отряда Е. Кудра, вопрос оставался открытым, поскольку не было окончено дело. В итоге 1 февраля Пирожков был расстрелян44.

В Тетюхе45 восстание началось 23 февраля так же с ареста и расстрела милиция. Позже присоединившийся к восстанию, единственный в Верне-Ольгинском районе большевик А.А. Ширямов вспоминал: «Гонцы оттуда (из Сучана – Прим. Г.Т.) прискакали ночью на рудник с просьбой о поддержке. В ту ночь тетюхинская организация начала восстание. На руднике и в окрестных деревнях той же ночью вся милиция была арестована…46». Илюхов также вспоминал, что под руководством Ширямова, Сержанта, Кудрявцева и других в Тетюхе «Партизаны арестовали и расстреляли местную милицию47». Оказалось, что с расстрелом не все так просто. Арестованные на Тетюхинском руднике были убиты по приказу командира партизанского отряда В.Г. Сержанта. Первоначально была арестована вся милиция, священник, чиновники с рудоуправления, среди которых оказался и А.А.Ширямов, но о нём рассказ впереди.

Сержант просто и ясно обрисовал картину казни: «…встал вопрос, что делать с мили-цией и попом, арестованными в Тетюхе. Все они были отъявленными контрреволюционерами. Общее мнение было расстрелять. Но зная, какое неблагоприятное впечатление производят на население всякие расстрелы, я решил провести его так, что бы он, так сказать, не получил огласки расстрела… Одному из взводных командиров, товарищу Смелому, мною было дано словесное задание расстрелять милицию и попа, но расстрел произвести под видом побега. Для того, чтобы это могло иметь официальное подтверждение, я написал ему письменный приказ, чтобы взять арестованную милицию и попа из арестантского помещения на руднике Тетюхе и переправить их на секретную базу №3, где содержать до моего особого распоряжения. В свою очередь было приказано написать т. Смелому два рапорта. Один с такой резолюцией: «Доношу, что ваше приказание исполнено и арестованные благополучно доставлены на базу №3, где находятся под усиленной охраной». Второй рапорт датированный дня на два позже следующего содержания: «Доношу, что перед рассветом, такого-то числа арестованные, пользуясь темнотой и сном охраны, сделали пролом в помещении и пустились бежать. Поднятой тревогой и преследованием часть из сбежавших была убита, но три человека скрылись в тайге. Поиск продолжается». Эти бумаги были пришиты в деле штаба48». Позже, когда у него спрашивали, где девались трое бежавших, то ответ был вполне логичным: в зимнее время без тёплой одежды и пищи у них не было шансов выжить. Чуть позже, он чуть ли не слезами досады вспоминал, что партизан С.Архипов, пользуясь своим положением Члена Ревштаба, сжалился над арестованным попом и отпустил его 49». Членам семей казненных было разрешено выехать во Владивосток на английском корабле.

В Ольге произошла почти такая же история. Когда в город вступали партизаны, их ни-кто не остановил, так как дежурный милиционер в это время спал. Лишь служащие почтово-телеграфной конторы титулярный советник Петухов Н.Г. и чиновник Ильченко Т.К. оказали сопротивление. Им это было не впервой, еще в 1916 году, когда Св. Ольгу захватили хунхузы, они успели передать телеграмму во Владивосток и отстреливались до прибытия солдат. Но здесь была иная ситуация, видимо, осаждённые поверили обещаниям партизан и сдались. Была арестована вся милиция во главе с начальником Малинниковым, а так же городской голова подполковник Б.И.Бунин - известный путешественник и исследователь Приморья. По прибытию белого отряда, они были отправлены в тыл и по дороге при не ясных обстоятельствах убиты.

Илюхов вспоминал: «В Анучино восстание началось в последних числах марта 1919 года также с ареста и расстрела милиции50». Чаще упоминается, что там был убит началь-ник милиции и один милиционер51. Такие крайние меры касались не только блюстителей порядка. В архиве найден намек на репрессии и в среде и иных представителей. Сучан-ский партизан Ф.В. Хомутенко вспоминал: «Штаб Анучино оставил нас в карауле охра-нять попов, дьяков и кулаков52». Значит, весной 1919 года и в там красные готовились провести репрессии и уже держали под арестом милицию и гражданских лиц. Не сложно ответить на вопрос: зачем расстреливали милиционеров. Видимо потому, что и в тех трудных условиях они стояли на стороне закона. Преследовали воров, бандитов, контра-бандистов, конокрадов и прочих желающих пожить за свой счёт. Именно у этих людей были претензии к правоохранительным органом и при первом удобном случае они сполна рассчитались с ними. Так в Ольге лавочник Казаков лично зарубил, пытавшегося скрыться с места казни, начальника милиции Малинникова, который будучи раненным пробежал по тайге около двух вёрст53). А за что? Дело в том, во время Первой мировой войны многие товары стали попадать на полки лавочников контрабандным путём, с чем обязана была бороться милиция. Видимо, начальник Ольгинской милиции честно выполнял свои обязанности, за что и был зарублен.

 

ПАРТИЗАНСКИЙ КОМАНДУЮЩИЙ

 

До Беловежского сговора54 в школах регулярно проводились уроки мужества, на кото-рые приглашались участник Гражданской, Великой Отечественно войн, офицеры гарни-зона, которые рассказывали о воинской службе, о подвигах наших воинов в борьбе с вра-гами при защите социалистического Отечества. Эти мероприятия воспитывали у молодого поколения чувство патриотизма, готовность защитить своё Отечество, а если надо, то ради этого святого дела пожертвовать своей жизнью. Сейчас такие мероприятия проводятся от случая к случаю и не во всех школах, а жаль…В 1972 году в среднюю школу №2 города Партизанска пришёл очень пожилой человек. Это был участник Гражданской и Великой Отечественной войн, П.Е. Бельченко. Его грудь украшали ордена и медали, которыми он был удостоен за свой ратный труд. Рассказывал он интересно, захватив внимание школьной аудитории. Его речь с примесью народного языка была удивительно складна и легко воспринималась. Он вспоминал о различных интересных и даже смешных эпизодах гражданской войны, в которых ему приходилось участвовать лично. В конце беседы, как водится, ему задавали вопросы. Ученик 7-го класса Сергей Фролов спросил: «А вы Лазо видели?». Пётр Евменович сделал серьёзное лицо и, строго глядя в зал, разделяя каждое слово, внушительно произнес: «Во время Гражданской войны мы Лазо не знали, нашим командиром был Николай Кириллович Илюхов!». «Вот это, да! - подумали ученики, - Человек провоевал всю войну в Сучанской долине и не знает главного партизанского Героя?!».

В архиве г. Партизанска хранятся «Анкеты участников революционного движения на Дальнем Востоке55». К числу «участников» относились революционеры, красногвардей-цы, партизаны, подпольщики. Всего около ста пятидесяти анкет. Около ста человек участвовали в партизанском движении в Ольгинском уезде весной и летом 1919 года, то есть в то время, когда Лазо находился среди партизан. В каждой анкете имеется графа «Где, с какого, по какое время в качестве кого и под чьим руководством принимал участие в революционном движении». Имена командующих партизанскими отрядами Н.К. Илюхова и С.Г. Лазо, как своих командиров, назвали восемьдесят пять человек. Из них имя Илюхова назвали восемьдесят три человека, а Лазо одиннадцать, причем из одиннадцати девять человек назвали своими командирами и Илюхова и Лазо. Строго говоря, Лазо, как партизанского единоначальника, назвали только два человека из восьмидесяти пяти, а это значит, что прав был П.Е. Бельченко – во время войны подавляющая часть партизан не знали ни имени, ни самого факта существования Лазо56 и даже, спустя десятилетия, не упоминали его, как командира.

Различные авторы прошлого утверждают, что Ольгинский уезд был освобождён толь-ко благодаря Лазо и прибывшими с ним большевикам. Только благодаря им из разрознен-ных партизанских групп была создана партизанская армия. Об их прибытии в с.Фроловку пишут, что якобы в селе находился отряд Илюхова, стараясь не упоминать ни об объеди-ненных партизанских отрядах, ни о Ревштабе, ни о самой Ольгинской Республике.

Подобные авторы утверждают, что Лазо был назначен Командующим партизанскими отрядами Ольгинской Советской Республики (ОСР) большевицкой организацией Влади-востока. Но как сказано выше – он был направлен в ВР Анучино, а назначения в Фроловку в действительности не только не было, но и быть не могло. После официального отказа в январе большевики вряд ли рассчитывали, что партизаны и не укажут им на двери. 28 мая 1919 года Лазо прибыл в с. Фроловку, где находился Ревштаб – орган управления Республики. По словам Командующего войсками ОСР Н. Илюхова, прибывшие «…вели себя скромно, с большим уважением относились к местным товарищам. Всем своим видом они подчёркивали, что Ревштаб является высшим органом партизанского движения Южного Приморья57». С.Лазо неоднократно повторял: «Мы прибыли в распоряжение Ревштаба58». А непосредственно об его назначении Командующим партизанскими отрядами 29 мая 1919 года Илюхов вспоминал так: «…Илья Слинкин, от имени членов Ревштаба, внёс предложении о назначении С. Лазо командующим партизанскими отрядами Ольгинского уезда59», а это значит, что он не был никем назначен извне, а был избран на эту должность членами Ревштаба по инициативе самих партизан.

Этот акт вызвал непонимание со стороны рядовых партизан. Ветераны вспоминали: «Назначение С. Лазо Командующим, который к тому же не был никому известен, парти-занами Ольгинского уезда вызвало само по себе некоторое недовольство среди парти-зан60». Когда С.Г. Лазо и другие коммунисты прибыли в партизанскую столицу61, партизанские отряды под командованием фронтового офицера Н.К. Илюхова освободили не только весь Ольгинский уезд, а также и Анучинскую волость Никольск-Уссурийского уезда. Перевалив через Сихотэ-Алинь, сучанские повстанцы держали под контролем часть Никольск - Уссурийского и Иманского уездов. В руках их противника оставался только рудник и Сучанская железнодорожная ветка. На съезде представителей партизанских отрядов в с. Фроловка в середине марта 1919 года( то есть за два с половиной месяца до прибытия Лазо), было объявлено о вос

 

становлении Советской власти в уезде. Освобожденная территория была объявлена Оль-гинской Советской Республикой. Правительством партизанской республики стал Ревштаб во Фроловке. «Партизанским президентом» был избран учитель из д. Венидиктовка - И.В. Слинкин, стоявший на позициях партии эсеров62, его заместителем – эсер З.Н. Мартынов. Военным комиссаром и командующий войсками Республики – беспартийный учитель из д. Хмельницкая Н.К. Илюхов63. До 60-х годов прошлого века, эти факты, хотя бы вскользь, упоминались в отдельных изданиях, но позже авторы делали вид, будто этого не было. Видимо КПСС ни как не могла допустить, что в тылу у белых существовала Советская Республика, территория которой равнялась площади среднего европейского государства, но без какого либо влияния коммунистов.

Одна из активных деятелей ВКП(б) во Владивостоке редактор газеты «Красное Знамя» З.И. Секретарёва в своих воспоминаниях рассказывает о состоявшийся 19 апреля 1919 года Конференции актива города Владивостока, доклад делал С.Г. Лазо. Он выступил против массового партизанского движения. « Собрание проходило вечером и затянулось до полуночи. Оно проходило в пустой казарме не шестой версте… Помню обстоятельное выступление Лазо по текущему вопросу, но был ли это доклад, твёрдо сказать не могу – пришла с опозданием. Лазо тогда придерживался позиции И. Резникова, Дельвига и дру-гих товарищей, прибывших во Владивостокское подполье с Запада. Они были сторонни-ками передышки накапливания сил64». В докладе на 4-ой партийной Конференции член Дальневосточного областного комитета коммунистов М.М. Сахьянова так же говорили об отношении партии к событиям в Ольгинском уезде: «…комитет сначала смотрел отрица-тельно, что ещё не назрели условия для такого движения65». Точно так же характеризует отношение Лазо к партизанскому движению и М.Губельман66. Итак, большинство членов Обкома и большевицкого комитета были против широкого партизанского движения. Только к концу апреля, когда стало ясно, что восстание не затухает, а наоборот набирает силу, а главное, что восставшие вполне обошлись без «руководящей роли партии», в партизанскую республику были отправлены Лазо и другие.

Да, Лазо активно выступал против широкого партизанского движение. Ведь он, как член партии большевиков, был абсолютно прав! Большевики рассматривали любое недо-вольство среди местного населения, как возможную помощь Красной Армии, но речь-то идёт о 19 апреле 1919 года! Что же происходило в это время? В эти дни адмирал Колчак вёл успешное наступление на Урале. На Юге России войска генерала Деникина быстро продвигались на север, в сторону Москвы. В этой ситуации, находясь за 7-8 тысяч кило-метров от основных событий, партизанские войска не могли оказать сколько-нибудь серь-ёзную поддержку партии большевиков.

Возникает вопрос, а почему в мае 1919 году восставшие приняли большевиков после их отказа? Вероятно, что ответ прост. Уже с марта Приморский Обком стал поставлять боеприпасы, продовольствие, обмундирование в партизанскую республику, используя как легальные, так и не легальные способы. Отказаться от услуг большевиков в той ситуации означал и отказ от военной помощи.

 

* * *

К июню 1919 года в Сучанской долине оставались лишь интервенты, которые охра-няли Сучанский рудник и железную дорогу, но с американцами был выгодный для партизан договор о взаимном ненападении. Этот договор был заключен от американского командования – полковником Пендельтоном, от Ольгинской Республики – И. Слинкиным и Н. Илюховым. По этому акту «…американцы обязывались беспрепятственно пропускать без оружия партизан в зону расположения своих войск и обеспечивать их безопасность. Партизанам необходимо было закупать на Сучане предметы своего снаряжения, получать из Владивостока по железной дороге продовольствие, поддерживать связь с шахтёрами, которые добывали для партизан взрывчатку67». В 60-70 годы старики еще помнили, как на Сучанский рудник приходили невооруженные партизаны, которые, после того как выполняли свои дела, заходили в кабак на шахте №2, где за столами можно было увидеть и японцев, и американцев, и бе-лых. Причём конфликтов не возникало…

Американцы со своей стороны обязались не пропускать белые войска по Сучанской железнодорожной ветке. Но этот договор часто нарушался и интервентами, и партизана-ми. Встал вопрос открытой войне против интервентов.

Моисей Губельман вспоминал: «В конце июня партизанские отряды блестяще выпол-нили разработанный С.Лазо план одновременного нападения на станции Сучанской же-лезнодорожной ветки68». Очередная ложь! Никакого плана ни Лазо, ни прибывшие с ним коммунисты не создавали. По этому поводу Н. Илюхов вспоминал: « Иногда утверждают, что план такого наступления партизан принес в своем вещевом мешке Сергей Лазо, что этот план был им разработан чуть ли не в таежной землянке в окрестностях Владивостока, где он скрывался с группой товарищей. Делается это с похвальным желанием показать Сергея Лазо в лучшем свете69…». В действительности этот план был разработан штабом Н. Илюхова ещё в апреле 1919 года и не приводился в действие, поскольку моральные принципы не позволяли партизанам Ольгинской Республики первыми разорвать договор с американцами, а последние не давали для этого серьёзного повода. Лазо и прибывшие с ним коммунисты, как видно, моральными комплексами не страдали и, взяв ответственность за это не благовидное дело на себя, втайне от американцев, в одностороннем порядке, договор аннулировали и совершено нападение на интервентов, не ожидавших подобного, но об этом впереди. План нападения, разработанный штабом Илюхова, Лазо лишь утвердил с небольшими поправ-ками, но ни он, ни другие большевики не были даже соавторами этого плана.

Территории, охраняемые не ожидавшими нападения, американцами, канадцами и ки-

тайцами были взяты почти без потерь. Японцы, не имевшие договоров с партизанами, во всех пунктах обороны оказали серьёзное сопротивление. Японские солдаты были самыми

дисциплинированными из всех «союзников» белых. Ни в строю, ни на работах, ни в го-

роде они никогда не распускались, а в боях показали себя стойкими и умелыми воинами. Поэтому обороняемые японцами рубежи не были взяты, а на самом Сучане партизаны не продвинулись ни на метр.

Странно иногда читать литературу прошлых лет, где указывается, что Лазо принимал участие в боях против интервентов 28 июня 1919 года. Причём такие «воспоминания» подписаны именами крупных большевицких деятелей того времени. В частности в работе Т.М. Головниной. Очень сомнительно, что такой компетентный человек мог не знать или перепутать время боёв в Сучанской долине, тем более, что Тамара Михайловна в то время находилась в партизанской столице – с. Фроловке и была не только свидетельницей, но и активной участницей тех событий.

Бои 21-22 июня против интервентов были проведены на Сучанской железнодорожной ветке и закончились победой партизан. Официально Лазо находился с партизанами у с. Романовка и руководил боем. Попытка захватить Сучанский рудник оказалась безуспеш-ной. По приказу большевиков были взорваны подъёмники на перевалах Сучанской же-лезной дороги. Но найденные в архивах документы наводят на большие сомнения в его руководстве боем под Романовкой. Из воспоминаний Н. Илюхова следует, что на совеща-нии командиров, 17 июня 1919 года было решено внезапно напасть на Сучанский руд-ник и Сучанскую железную дорогу, разгромить интервентов, вывести из строя рудник. Командующий Анучинским ВР Гавриил Матвеевич Шевченко на это заседание не прибыл в связи с болезнью. Чтобы не расширять список посвящённых в планы, в Новомоскву отправился сам Лазо70, готовый в случае необходимости возглавить отряд вместо заболевшего командира.

О самом Гаврииле Матвеевиче Шевченко можно говорить долго, о нём написаны де-сятки статей, книги. Он родился в казачьей семье в пределах Кубанского войска, по пере-селению попал в Уссурийское казачье войско. В Первую мировую войну стал Георгиев-ском кавалером и имел чин вахмистра. По возвращению домой его избрали в краевой ко-митет Советов. На Уссурийском фронте был помощником командующего и командую-щим группой войск. После поражения отступал по Уссури и Амуру до Благовещенска. Затем через Китай пытался пробиться в Приморье. Его отряд был разоружен китайскими властями и выдан белым, но Гавриил Матвеевич сумел бежать. В городе Сансине был вновь арестован и вновь бежал. Нелегально прибыл во Владивосток, откуда по заданию Обкома ушёл в Сучанскую долину, где был избран командиром Цемунхинского отряда, а затем и Анучинского Военного района. Каждый, мало-мальски знакомый с историей Приморского края помнит Шевченко как «Дальневосточного Чапая». В 30-е годы был ре-прессирован и умер в лагере. Он оказался одним из немногих партизанских командиров, который на совещании 29 мая, выступал против назначение Лазо Командующим отряда-ми Ольгинской республики и против централизованной власти71 в партизанских отрядах, не забывший, как и многие фронтовые командиры, предательства большевицкого Даль-невосточного Совета Народных Комиссаров, при ликвидации Уссурийского фронта.

Именно короткие реплики Г.Шевченко на заседании Дальневосточного Землячества в

Хабаровске в 1932 году, наводят на некоторые размышления. Обсуждая бой под Романов-кой по книге Н. Илюхова и М. Титова72, он заявил: «… Я во время боя подошёл цепью, и в Романовке замещал тов. Лазо73». Из этого явствует, что боем у Романовки, который так ярко расписан во многих воспоминаниях как образец гениального руководства коммуни-ста С. Лазо, в действительности руководил беспартийный Г. Шевченко. На это указывают и бывшие приморские партизаны: «В бою с интервентами под Ново-Нежино и Романов-ской, где были расположены крупные силы пришельцев, партизанами командовал не Ла-зо, а сам Шевченко, левым флангом командовал Кудра, а правым тов. Семёнов74» . А где же Лазо? В различных источниках, в том числе и в книге Н. Илюхова, указывается, что он находился непосредственно среди партизан и лично водил их в атаку. Нужно уточнить, что слова «Дальневосточного Чапая» имеются в стенографической записи. Присутствовавшие тут же вожди партизанского движения в Ольгинском уезде И. Слинкин, К. Жук-Макарова и другие не сказали ничего против, видимо, им прекрасно были знакомы обстоятельства боя у Романовки, и произнеси они хотя бы слово, оно тут же было бы зафиксировано стенографистом. Возможно, что Лазо действительно, бросив штаб отряда, пошёл с партизанами в атаку. А с какой целью? Командующий должен руководить боем, а в атаку водят взводные и ротные командиры. Может быть этим он хотел поднять боевой дух партизан? Но и с этим сложности – Лазо прибыл всего три недели назад и не был знаком большинству бойцов, а учитывая отношение к нему Шевченко и партизан в целом, для которых назначение Лазо Командующим осталось загадкой75 то, смело можно предполагать, что он не пользовался авторитетом и у подчиненных Г.М. Шевченко. Так, где же был Лазо во время боя 21-22 июня?

26-27 июня на побережье высадились объединённые силы интервентов и белогвардей-цев, всего около 10 тысяч человек, которые быстро стали продвигаться вглубь Сучанской долины. По пути их продвижения начались бои. Лазо с 27 по 30 июня находился на съез-де Трудящихся Ольгинского уезда в с. Сергеевке76 и поэтому, ни в каких боях 28 июня, как это показала Т.Головнина, участвовать не мог. По многим источникам, делегатами съезда он был избран командующим партизанскими отрядами всего Приморья. Однако сами партизаны утверждали, что съезд потребовался именно для узаконивания пребывания Лазо и других большевиков среди партизан и, что «съезд оформил назначение Лазо лишь по Ольгинскому уезду77». А следовательно его никто не назначал и не избрал командующим отрядами всего Приморья…

Партизанами, которых было чуть более 2000 человек, вновь командовал Илюхов. Пер-воначально всё делалось правильно: отряды, разбившись на мелкие группы, используя партизанскую тактику, наносили ощутимые удары по противнику. 4 июля Лазо прибыл к партизанам, когда бои шли на рубеже Фроловка – Казанка. Здесь вместо применения пар-тизанской тактики быстрого нападения и ухода, использования маневра и знания парти-занами рельефа местности, что приносило бы большие потери белым, Лазо приказал по-строить партизан фронтом и тем самым поставил всю свою армию на край гибели. Когда проигрыш стал очевиден, он отдал приказ об отступлении в сторону Молчановки. Оттуда был путь только в Анучино, где находились крупные силы японцев. В результате партизаны были загнаны в «молчановский мешок», откуда не было выхода, и только звериные тропы уходили на отроги Сихотэ-Алиня. Своевременные действия Илюхова и других командиров спасли партизан от полного разгрома. С согласия Лазо большая часть отрядов ушла дикими тропами в Иманский уезд, в Вакскую долину и в другие места. Оставшиеся меньшинство, под командованием Н. Илюхова, разбившись на небольшие группы, с незначительными потерями пробралось сквозь боевые порядки белых и интервентов и вернулись в Сучанскую долину, где начали готовиться к зиме78 .

Это кажется невозможным, но в условиях, когда Лазо уже был объявлен легендарным идолом, Н. Илюхов, характеризуя итоги боёв, в своих мемуарах написал: «Вот теперь ста-ла видна тактическая ошибка командиров и прежде всего самого Лазо. Был упущен мо-мент, когда непомерно сильному врагу нужно было противопоставить испытанное парти-занское оружие – их маневренность. Обороняя рубежи Казанки и Фроловки, не нужно было отрываться от противника, как это было сделано. Мы отступали всеми своими массированными силами, и так, как это делали бы регулярные войска. Только поэтому противнику удалось втиснуть нас в «Молчановский мешок79».

 

Зачем Лазо и прибывшим с ним коммунистам потребовалось нападение на сучанскую железнодорожную ветку? Для этого, казалось бы, были две достаточно веские причины: полностью очистить Ольгинский уезд от белогвардейцев и интервентов; оставить без угля железную дорогу, Владивосток, военный и гражданский флот .

По различным данным, в Приморье в это время находилось от 60 до 80 тысяч интер-вентов и не менее 20 тысяч белых. Партизан же было не более 2200 человек. Любому де-ревенскому пареньку было понятно, что силы не сопоставимы, и партизан в недалеком будущем ждёт жестокое поражение.

Вторая причина тек же не состоятельна как и первая. На дворе был июнь, и Владиво-сток не очень нуждался в угле - до отопительного сезона было очень далеко. Когда пре-кратился подвоз угля с Сучанских угольных копий, ни флот, ни железная дорога не пре-кратили своей деятельности. В то время недалеко от Владивостока работали шахты Зы-бунных копий (теперь г.Артем). Уголь там был значительно ниже качеством, чем сучан-ский, но вполне удовлетворительно горел в топках паровозов. Высококачественный уголь Сучана использовался в основном на флоте.

Первоначально сучанский уголь пытались добывать частные предприниматели, но их работу успешной назвать нельзя . Главная причина - отсутствие дороги. И только когда добыча угля попала под личный контроль Императора Николая II, началось промышлен-ное освоение Сучанского угля. Государь взял под свое покровительство добычу угля с единственной целью – оградить русское Приморье от поставок более дешёвого китайско-го, дать работу переселенцам, ускорить рост отечественного производства в крае. После того как были взорваны подъёмники на Сучане, ни военный, ни промысловый, ни торговый флоты не остановил своей работы. В то время каменный уголь хорошего каче-ства уже добывали в районе Надеждинской и Угольной, а при необходимости можно было закупить высококачественный уголь в Китае, причём, как сказано выше, по более низким ценам. В результате «Героической операции» Лазо на железной дороге были достигнуты следующие результаты:

1. Объединённые силы белых и интервентов вытеснили партизан из Ольгинского уезда и уничтожили некоторые отряды.

2. Была уничтожена, не подчиненная большевикам Владивостока Ольгинская республика. 3. Интервенты получили урок на будущее. Они теперь ясно представляли, к чему приводит заключение договоров с самостийными республиками.

4. Совершенно был брошен «гегемон» большевиков – пролетариат на шахтах Сучана. Они отняли у них кусок хлеба и до самого конца гражданской войны рабочие шахт не могли им этого простить. Сучанская подпольщица и партизанка С.Гусева вспоминала, что в 1921 году, шахтеры были ещё настроены против партизан80.

Съезд в с.Сергеевке закончился 30 июня 1919 г. 4 июля С.Г. Лазо, проводив делегатов, появился в д. Казанка, когда участь партизанского движения в Сучанской долине ещё не была решена, положение можно было исправить. А где был Командующий партизански-ми отрядами Ольгинского уезда в течении пяти дней? Появилось очередное «белое пят-но»? В литературе об этом нет ни слова, биография героя построена так, чтобы у читателя сложилась иллюзия, что он постоянно руководил партизанами. Но вопрос не праздный, в те дни красными отрядами командовал Н.К. Илюхов. В условиях, когда белые и интервенты почти безостановочно наступают, вряд ли возможно пять дней провожать делегатов. Но обнаружились воспоминания секретаря сергеевского съезда Т.Г.Самусенко81, явствует, что эти дни Лазо с группой коммунистов скрывался у реки Шайга в районе д. Ястребовки, не зная ни обстановки, ни местоположения своей армии. Так, будучи командующим без войска, он и просидел эти дни в тайге на пасеке, пока с помощью крестьян не удалось выяснить положение в районе боёв. 10 июля Лазо заболел и был отправлен в партизанский госпиталь. Итак, Лазо находился в партизанской зоне всего 45 дней и провёл только один бой, когда вероломно разорвав договор, напал на американцев. Второй бой закончился «Молчановским мешком». Если выбросить 4 дня, которые он заседал на съезде и 5 дней его неопределенного положения у деревни Ястребовка, то получится, что он числился Командующим 36 дней. Спустя десятилетия в своих воспоминаниях Н.К.Илюхов благородно взял ответственность за поражение на себя. Тогда у Казанки и Фроловки партизаны потерпели жестокое поражение, в Сучанской долине и конца 1919 года активных боевых действий не велось. В связи с этим странно звучат строки из воспоминаний активной деятельницы Владивостокского подполья большевички М. Сахьяновой: «Избранный командующим партизанскими отрядами Приморья, он в короткий срок создал дисциплинированную партизанскую армию82». А это не правда так как должность командующего партизанскими отрядами С.Г. Лазо никогда не занимал.

 

Трагедия партизанского госпиталя

 

Дата 10 июля, когда С.Г. Лазо заболел, вызывает ещё один не праздный вопрос, а что Командующий делал далее. В анкете (Приложение №1), он собственноручно написал, что с 1 июня по конец ноября 1919 года находился среди партизан. Во всех более или менее известных биографиях и в воспоминаниях его жены значится, что он находился в парти-занском госпитале. Упоминается, что по прибытию в лесной лазарет, доктор А.А. Сенке-вич поставил ему диагноз: острый нефрит, что народным языком называется «почечная колика». С таким заболеванием ни полноценно работать, ни тем более партизанить не-возможно. А сколько времени в те годы лечили эту болезнь? Возможно, что не более ме-сяца, а при особо остром обострении месяца два. В результате несложного подсчёта выхо-дит, что если он два месяца находился в госпитале, то должен выписаться не позднее 10 сентября. И действительно, в сентябре он пришёл в Сергеевку, где находился отряд Тито-ва. Это подтверждается воспоминаниями партизан: «В сентябре 1919 года пришёл в Сер-геевку – босой, в холщовых штанах, тёмно-сером кителе, старой фуражке. Поел, взял уз-лы. Пошёл на Бровничи. Тогда он собирал отряды83».

Как известно, никаких новых объединённых отрядов не появилось. Значит, Лазо никого не собрал. Где же он находился ещё, полтора-два месяца? Не удалось найти ни одного документа, в котором хотя бы один мало-мальски известный красный командир говорил бы о встречах с ним в это время. Во Владивосток он прибыл 28 ноября, об его участии в партизанском движении с 10 сентября по 28 ноября нет сведений. В сочинениях известных большевицких деятелей шаблонно упоминается, что он руководил партизанами. А где именно он руководил и какими отрядами? Какие и где он провёл бои в это время? Об этом ни слова. Партийные органы не рекомендовали освещать этот вопрос. В приложении «Что писать о Лазо» после таёжного лазарета партия рекомендует сразу же освещать о его работе в большевицком подполье с конца ноября 1919 года по конец января 1920 годов, не касаясь этих вопросов. Ещё одно «белое пятно» на биографии героя.

А где находился госпиталь, в котором лечился Лазо? Во всех известных источниках указывается, Сергей Георгиевич находился в госпитале у доктора Александра Антоновича Сенкевича. Точное местонахождение указанного лазарета ни один из авторов прошлого не указывает. Удивительно! Почти все партизанские базы хорошо известны, в 50-60-е годы на их месте были установлены мемориальные таблички, а о госпитале, где лечился Лазо нет ясности, будто бы спустя более полувека этот объект оставался засекреченным, как и во время Гражданской войны.

Точно известно, что партизанские госпиталя находились в с. Бенивском, на партизан-ской базе недалеко от села Серебряное, на Еловской базе на верхней Даубихе. Но они об-разовались во время второй партизанской войны 1921-22 гг. Что же, в период пика парти-занского движения в Сучанской долине госпиталя не было? Был такой госпиталь во Фро-ловке, где помимо А.А. Сенкевича работал фельдшер И. Салоненко, медсестра М. Крыжа-новская. Кроме этого Сенкевич создал курсы и лично подготовил несколько ме-дицинских сестёр.

Когда партизаны, руководимые Лазо, были загнаны в «Молчановский мешок», госпи-таль был там вместе с отрядами.

Очередная затемнённая страница из жизни героя. Одни авторы указывают, что госпи-таль, где лечился Лазо, находился на радоновых водах и там, в горячих ключах, доктор Сенкевич успешно лечил раненых и больных партизан. По другим данным госпиталь был на хуторе Макара84, т.е. на пути между с. Молчановка и Сабашами (Слинкино). Хозяином хутора был Макар Сурменко, который оказывал посильную помощь партизанам. На мес-те расположение его хутора благодарные бывшие партизаны установили металлический обелиск. Предполагается, что госпиталь находился возле хутора, а одной из ближайших падей. Когда шло увековечивание подобных мест, были живы сыновья Макара, которые могли точно указать, где лечили самого Лазо. Однако никаких следов партизанского гос-питаля у хутора Макара не обнаружено.

В силу отсутствия каких-либо свидетельств установить, что Лазо был на хуторе Ма-кара Лазо невозможно. Радоновые источники, по крайней мере, самые известные нахо-дился в районе Бенивского, но госпиталь там образовался позже.

Жена С.Г. Лазо, Ольга Алексеевна, вспоминала, что когда она осенью 1919 года работа-ла учительницей в деревне Гордеевке, то ночью её муж пришёл к ней вместе с А.А. Сен-кевичем. Доктор осмотрел недавно родившуюся дочь Сергея и Ольги, привил оспу и при-знал её совершенно здоровой. Значит, Сергей Георгиевич действительно лечился в тайном госпитале у Сенкевича, но когда? Судя по описанию, Сергей Георгиевич пришёл к жене «в шапке с ушами85», то есть в прохладное время года, что должно равняться, учитывая, что в то время климат Приморья был теплее, второй половине октября – началу ноября. Так же «с огромным мешком за плечами и с палкой в руках86». Мешок за плечами указывает не на наличие партизанского отряда, а на необходимость скрываться. Ведь в отряде, даже самом маленьком, должны иметься хотя бы примитивные условия для работы тыла и потому командир не должен носить на себе всё своё имущество. И если он был не один, то скрывался в тайге с небольшой группой, что и подтверждается Ольгой Алексеевной. Она видела не только доктора Сенкевич, но и одного из партизан в тайге, который провёл её к Сергею87.

Но как верёвочка… Партизанский госпиталь вышел из Молчановки в строну деревни Муравьёвки вместе с партизанскими отрядами. В госпитале находились главный врач госпиталя Борис, медицинская сестра Матрёна Крыжановская, санитар матрос Алексеев, партизан Миронов и человек десять охраны во главе С.Г. Захарчуком. Больных и ранен-ных вместе с Лазо было около сорока пяти человек. Здесь же находился Илья Слинкин с небольшим отрядом, но видя, что госпиталь связал его по рукам и ногам, бросив ранен-ных, он вместе с другими большевиками и партизанами на седьмой день пути ушёл в сторону Чугуевки и Яковлевки88.

Партизан нечем было кормить, они ушли из Молчановки голодные и злые. Продоволь-ствие пришлось отбирать у местного населения силой. И если здоровые партизаны могли найти питание, то раненные были брошены на произвол судьбы. Среди тяжелораненых был молодой партизан, на выздоровление которого не было никакой надежды. Ему дали усиленную дозу опиума и похоронили под кедрами, после чего двинулись на Семёнов-ку89.

К девятому дню пути мука закончилась и легкораненые стали расходится, вскоре оста-лись лишь тяжёлые. Забили единственного коня, сытно поели, но к следующему дню мясо протухло… Опять нависла угроза голода.

Лазо уходил на долгое время, но возвращался, успокаивал товарищей и снова исчезал. О том, где он находился и с кем встречался сведений нет.

Вскоре госпиталь покинула и охрана вместе с санитаром Алексеевым. Оставшиеся оста-новились в зимовье без продуктов. Лазо ушёл «на разведку» и больше не возвращался. Захарчук отправился его искать и вернулся ни с чем. Он застал удручающую картину - в зимовье в полной апатии лежали на нарах Борис, Матрёна, тяжелораненые и больные. Они не хотели вставать. Савве удалось уговорить их встать и идти к селению. Он объяснил, что в зимовье их ждёт смерть, а если он встанут, то возможно найдут пищу. Сначала поднялся партизан раненный в обе коленки. Он пошёл, размахивая руками как веслами, на негнущихся ногах. За ним очень выдержанный товарищ с прострелянной грудью, когда он шёл, то все слышали, что у него внутри что-то хлюпает. Остальные были не лучше. Борис, видя столь безнадёжную картину, пытался застрелиться. У Матрёны случился сердечный приступ и она упала... И всё же они дошли. Старик-старовер приютил их и накормил. Он же предупредил, что кругом на дорогах японские патрули90. Не смотря на опасность, больные двинулись на север.

По дороге на Семёновку они встретили комиссара Моисея Губельмана:

- Где Миронов?

Но Миронова с госпиталем уже не было, он ушёл со Слинкиным. Но вопрос комиссара как себя чувствует себя начальник госпиталя, Борис, тот ответил:

- Если завтра утром вновь удастся поесть, то превосходно!

- Тогда завтра утром оставь своих больных Матрёне, а сам спеши в Яковлевку, и во что-бы то ни стало приведи сюда Миронова – это крупный шпион. Капитан-белогвардеец91.

Главный врач отправился выполнять приказ комиссара, который пользуясь своей вла-стью, оставил тяжелораненых без медицинской помощи. Из диалога с комиссаром следу-ет, что Борис утром позавтракал, значит у Губельманы были продукты! Но о том, что он поделился пищей с ранеными Захарчук не упоминает. Не поинтересовался Моисей Изра-ильевич и судьбой Лазо – в тексте Захарчука об этом ничего нет. То ли Губельман знал намного больше, то ли бывший Командующий партизанскими отрядами Ольгинского уезда его не интересовал.

Борис ушёл, а остальные побрели дальше. В Семёновке удалось найти хлеб и немного утолить голод.

Лазо не было несколько дней и Савелий Захарчук вновь пошёл на поиски. В глухом месте он обнаружил зимовьё, на столе лежало килограмм шесть муки и записка: «Това-рищи. Мукой пользуйтесь в исключительно критической время. Оставляйте для измучен-ных голодом. Сергей». Вскоре в зимовье появился Лазо.

Утром они двинулись в сторону Семёновки и были арестованы неизвестными. Их при-вели в лагерь и ввели в фанзу, где находился командир. Оказалось, что они попали в плен к хунхузам, но их начальник узнал Лазо и назвал его по имени. Встреча оказалась приветливой.

За обедом Лазо признался, что болен и идти ему трудно. Главарь хунхузов тут же вы-звал своего знахаря, который осмотрев больного, сообщил, что его здоровье в опасности: его живот был сплошь покрыт чирьями. Китайский «доктор» объяснил, что берётся выле-чить его, но для этого необходимо, чтобы Лазо остался дней на десять на его попечитель-стве. Командир хунхузов поддержал это предложение и заявил, что не отпустит Сергея, пока не вылечит. После недолгого препирательства больной согласился.

Захарчук расстался с Лазо в лагере хунхузов. На следующий день китайцы хорошо его накормили и вывели на тропу. Он отправился на поиске госпиталя, но там, где его оставил нашел лишь записку Крыжановской: «Осталась одна с двумя тяжелоранеными92».

Ситуация выходит неприглядная. Кругом находятся малые и средние группы партизан, в Яковлевке И.В. Слинкин и другие руководителями, где-то рядом с группой партизан бродит М. Губельман, но Лазо к ним не спешит. Н.К. Илюхов также вспоминал, что когда его партизаны двигались в Иманский уезд, они встретили Лазо, который был один93. Кажется, что он скрывается не только от интервентов и белых, но и от красных. К тому же охотно принимает помощь третьей стороны – хунхузов. Среди исследователей Гражданской войны ходят не проверенные слухи, что после «Молчановского мешка» Слинкин издал приказ о розыске и немедленном аресте С.Г. Лазо.

А если такого приказа не было, то повторяется картина, которая случилась с Лазо после Забайкалья, когда он вместе с другими красногвардейцами был брошен верхушкой даль-невосточных большевиков на произвол судьбы.

Теперь понятно, чем Лазо занимался с 10 июля до конца августа. А где он был и что делал далее? Вот здесь возможно, что он и добрёл до неизвестно где находившегося пар-тизанского госпиталя Сенкевича. А дальше? Возможно, что после этого он в сентябре и появился в Сергеевке, но далее нет об его жизни и деятельности никаких сведений.

Известный краевед из с. Тигрового, Н.Е. Журавлев, оставил рукописи, из которых ясно, что Лазо отправился вдоль железной дороги в сторону Владивостока. Преодолев горные перевалы, вышел на Тахэ94, где некоторое время жил в землянке, а затем был задержан белым, которые под конвоем отправили его обратно и передали японцам на станции Фанза95. Исследователь приводит имена действующих лиц: членов семьи проживавших в доме, где белые содержали Лазо, жителей станции, которые лично видели арестованного. Сколько времени он находился у японцев в плену пока неизвестно96. Но вопрос, почему и на каких условиях японцы его отпустили, остается пока открытым.

 

* * *

Иногда в литературе встречаются данные, что после ухода партизан на территорию Иманского уезда, в Вакскую долину и другие места партизанское движения стало ещё бо-лее широким. И что там якобы находился большевицкий Военно-революционный комитет Приморской области. В своих воспоминаниях командир партизанского отряда И.Я. Мелехин, вспоминая о боях в Иманском уезде, не упоминает ни о каких бы то ни было руководящих органах, ни тем более о самом Лазо. Не упоминается о нём в воспоминаниях других командиров и партизан. И только при описании боевых действий в декабре 1919 года, то есть через четыре месяца, он пишет о наличии Военно-революционного штаба97, но в это время Лазо уже находился во Владивостоке.

А «широта партизанского движения», т.е. его массовость зависела в первую очередь от времени года, а не от заслуг большевицкой партии. Так как отряды состояли в большинстве из крестьян, когда шли полевые работы, партизан становилось меньше, когда возникли перерывы в работах, их количество росло. Это кажется странным, но партизан мог покинуть отряд в любое время, заранее предупредив командира. Белые власти вернувшихся к мирному труду не преследовали, видимо, поощряя этим других оставлять свои отряды. И только в конце 1919 года, партизаны стали давать «Обязательство» - что-то вроде партизанской присяги. «Обязательство» состояло из 15 пунктов, и в последнем пункте значилось: «Пребывание в отряде считаю для себя обязательным 3 месяца ( иногда указывался иной срок)98» далее указывались конкретные даты. После истечения оговоренного срока любой партизан мог беспрепятственно покинуть отряд.

После тяжкого поражения в Сучанской долине большая часть партизан была вынужде-на уйти в Иманский уезд, где никаких белых войск, кроме казаков атамана И.П. Калмы-кова99 не было. Начальнику Иманского уезда полковнику Н.А. Андрушкевичу с трудов удалось уговорить атамана выступить против нахлынувших в уезд партизан. Всё войско атамана состояло из шестисот казаков, двух артиллерийских батарей и штабного поез-да100. Большую часть казаков он оставил для охраны своего штаба, а остальных, разбив на группы по 20-30 человек, отправил на борьбу с партизанами. Эти отряды вели бои с пере-менным успехом. У села Ариадное такой отряд, укрывшись в засаде, наголову разбил от-ряд большевика Иосифа Певзнера, в котором насчитывалось до двух сотен бойцов. Под-робно это событие описал в романе «Разгром» А.А.Фадеев, который в то время находился в подчинении у бездарного командира.

 

Съезд трудящихся Ольгинского уезда.

 

Особого внимания достоин Съезд Трудящихся Ольгинского уезда, состоявшийся в с. Сергеевка с 27 июня по 31 июля 1919 года, о котором в биографии Лазо упоминают не детально, а только констатируют факт его присутствия. А ведь то, что провозглашалось там коммунистами, в том числе и Лазо, нашло своё продолжение во многих событиях того времени на годы вперёд.

Газета «Свободный край» отмечала, что «На съезде в Сергеевке съехались 138 делега-тов, из них 92 крестьянина, 12 рабочих , 2 студента, 2 интеллигентских работника, 10 ко-рейцев и 20 партизан 101».

Неугодные коммунистам делегаты - крестьяне не были допущены на съезд. Их места заняли прибывшие из Владивостоке партийцы. Представителю партии эсеров запретили читать его доклад 102.

В самый ответственный момент, когда решалась судьба Ольгинской республики, Лазо

заседал на съезде. Вместо реальной помощи Илюхову в командовании и управлении вой-сками он прислал записку; «Держись, друг, иначе сволочи сорвут съезд. Сергей 103». Каза-лось бы, в сложившейся ситуации, Командующий обязан бросить всё второстепенное и приступить к своим прямым обязанностям, то есть лично возглавить боевые действия. Избранный комиссаром Моисей Израильевич Губельман также обязан был находиться среди бойцов и личным примеров вдохновлять их на подвиги, поддерживая в них высокий боевой дух, желание идти на самопожертвования. Но, ни Лазо, ни Губельман, ни другие большевики с места не тронулись. Белые успешно продвигались по Сучанской долине, а для партийцев главным было заседание, а боевые действия второстепенными. Они абсолютно ничего не сделали для организации отпора белым частям: бывший Командующий Илюхов выкручивался сам.

Невольно возникает вопрос: так ли важен был Съезд Трудящихся Ольгинского уезда, что ради чего следовало жертвовать всем партизанским движением? Что было решено на том съезде? В документах, кажется, ничего интересного нет: «Резолюция по текущему моменту», «Резолюция по международному положению», «Обращение к консулам стран-интервентов». Во всех этих документах «жители уезда не признают Колчака, а признают только Советское правительство в Москве104». На эту фразу стоит обратить внимание, в ней говориться о признании Советского правительства в Москве, а не правительства большевиков-коммунистов. Видимо, мужикам на съезде внушили, что во главе страны стоит такой же, как и в их сёлах Совет, который неустанно заботится о трудящихся в стране, а не большевики, которые грабили крестьян весной и летом 1918 года.

А вот и интересный документ «Основные положения об организации и управлении партизанскими отрядами утверждённые по докладу тов. Лазо Первым съездом Трудящих-ся Ольгинского уезда» от 30 июля 1919года. Пункт1. «Партизаны организуются в отряды в том районе, где они выступили. Каждый отряд делится на роты. Во главе отряда стоит командир отряда, и з б р а н н ы й (выделено Г.Т.) партизанами самого отряда…105» Уди-вительно! Еще несколько дней назад Лазо говорил о дисциплине, об укреплении команд-ного состава, о назначении командиров. Как много было сделано до его прибытия руководителями восстания по изжитию «батьковщины». Так, Слинкиным был снят с должности и командир петровского отряда анархист Пешков 106, и, несмотря на выкрики, «нам царских офицеров не нужно» новым командиром был назначен прапорщик Сосинович В.П.107. Шёл процесс утверждения единоначалия и назначения командиров. И вдруг в самый тяжелый момент, когда почти вся Сучанская долина находится в руках неприятеля, Лазо ратует за выборность командиров!

Кроме этого, съезд, казалось, решил и все насущные проблемы крестьянства. Был решён вопрос о выплате жалования фельдшерам (они со времени Февральской революции его не получали), об открытии школ (правда, не понятно, кто должен был преподавать, ведь многие учителя находились тогда в партизанских отрядах или в белой армии). Решён вопрос о выплате пособий вдовам, детям–сиротам, инвалидам, о восстановлении и ремонте мостов и дорог, о борьбе с алкоголизмом и опиекурением, о восстановлении экономики уезда: лесных, водных и горных промыслов. Кажется, какая забота о крестьянине! Но всё это крестьянин имел до революции от царского правительства и потерял в результате революции. За счёт чего большевики (Губельман, Лазо Владивостоков и др.), которые фактически руководили съездом, собирались выполнять свои обязательства? Ведь на всё это нужны деньги и не малые. Таких сумм не было ни у Приморского Обкома, ни у большевицкого комитета г.Владивостока, ни, тем более, у партизан. Выходит, что они лгали жителям уезда? Да, приходится согласиться с этим. А как большевики собирались отчитываться впоследствии? Как они смотрели бы в глаза поверившему им крестьянину, который ради лучшего будущего отправил в партизаны своего сына, отдал в отряд лошадь и кормил партизан? Во тут-то и пришли на помощь красным говорунам объединённые силы белых и интервентов, раздавившие Ольгинскую Республику. После поражения партизан в Сучанской долине уже никто из депутатов сергеевского съезда не спросит: почему не выполняются данные большевиками обещания. Ведь и так понятно – во всем виноваты белые, это они лишили крестьян обещанных благ. Выходит, что поражения партизан и временное прекращение вооруженного сопротивления было в первую очередь выгодно тем, кто руководил Съездом Трудящихся Ольгинского уезда и давал заведомо невыполнимые обещания. Возможно, что нападение партизан под командованием С.Г.Лазо на сучанскую железнодорожную ветку, спровоцировавшее высадку вражеского десанта на побережье Ольгинского уезда, было заранее спланировано большевиками, чтобы снять с себя ответственность за невыполнение решений съезда. Но, так или иначе, поражение пар-тизан, гибель отдельных партизанских отрядов - это моральная победа большевиков в борьбе за крестьянство.

Выходит, что получив письменное признание делегатов съезда, что крестьянство Оль-гинского уезда решило «…Всероссийское правительство (Омское) считать врагом народа и беспощадно с ним бороться. Единственной властью в России признать Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих и крестьянский депутатов и Совет Народных Комиссаров – власть, служащую интересам трудового народа всего мира и находящуюся в Москве 108», большевикам ни крестьяне, ни партизаны стали более не нужды и судьба мужицкой Ольгинской республики их уже не интересовала.

 

* * *

Съезд также объявил корейцев Ольгинского уезда равноправными гражданами Совет-ской Республики. Впоследствии это было узаконено декретами государства. Что это зна-чило для Ольгинского уезда? Чьи интересы могло задеть такое гуманное отношение к иностранцам? Казалось бы, очень человечный факт и что в этом плохого? В этом вопросе руководители съезда, а первую очередь Лазо и Губельмана, можно обвинить либо в поли-тической недальновидности, либо в умышленном разжигании вооруженной борьбы между корейским и русским крестьянством. Дело в том, что до революции лишь единицы из числа корейских крестьян имели гражданство Российской Империи, все остальные считались иностранными и не имели права собственности на землю. Лазо не мог (или не хотел) знать, что только граждане России имели в собственности земли, предназначенные для ведения сельского хозяйства, корейцы брали её у русских крестьян в аренду. Плата за арендуемую землю в Приморье была весьма значительная – арендодателю отдавалось пол-урожая. Пока шла гражданская война корейцы-иностранцы, по необдуманному решению Первого съезда Трудящихся Ольгинского уезда вдруг все сразу ставшие гражданами России, мирились с отсутствием земли – ведь это проклятые белые не дают возможности трудиться на собственной ниве. Вот тут и возник один из главных вопросов ленинского октябрьского переворота – это вопрос о земле. Где взять землю для иностранцев, ведь все пригодные для ведения земледельческих работ земли заняты русскими переселенцами? После окончания гражданской войны Советское государство подтвердило право крестьян на землепользование. Корейцы же не получили желаемого. На Дальнем Востоке земля находилась в руках крестьян. Чиновники и другие административные работники и богатые владельцы правом собственности на землю не имели. После гражданской войны землю получили советские чиновники и партийные работники. Так, в 20-е годы Председатель Сучанского волостного Исполкома тов. Савицкий А.П. имел в собственности пять десятин земли 109 , которую, в силу своей занятости не мог обрабатывать и сдавал в аренду корейцам. Где же взять землю для корейского населения? Сами корейцы решили этот вопрос радикально – землю нужно отнять у русских крестьян. Ну кто же будет спокойно взирать, когда в твоём сундуке безнаказанно шарит посторонний человек? Следует помнить, что в двадцатые годы всё население после окончания войны было вооружено. Никто землю, политую потом отцов и дедов, не хотел отдавать задарма. Споры заканчивались драками, а потом вооруженными столкновениями с погибшими с обоих сторон.

События Манзовской войны, которая проходила с 70-х годов девятнадцатого века по 1938 год, между русским и китайским населением уже нашли отражение в исторической литературе 110 .Подробности войны в двадцатые годы, между русскими и корейскими крестьянами, ещё ждут своего исследователя.

Во что в итоге вылился «гуманный акт» большевиков в Сергеевке, выяснилось спустя несколько лет. Выступая на Пленуме Сучанского Рудничного районного комитета ВКП (б) 4 декабря 1925 года корейский коммунист Хван-Тон-Нюк говори: «…Достаточно вспомнить о землеустройстве среди корейского населения за последние годы, на почве землепользования в работе неоднократно происходили конфликты и вооруженные столк-новения между русским и корейским крестьянством с весьма печальными последствиями. В данное время антагонизм и обострения отношений между русским и корейским кресть-янством продолжают существовать в той или иной форме, мы отнюдь не уверенны, что в

будущем подобные столкновения не повторятся. Наоборот, мы имеем все основания ду-мать, что эти столкновения возникнут ещё раз, если дело землеустройства не продвинется вперед 111». Полагал ли Лазо, что игра в «доброго дядю» для иностранцев, закончится но-выми бедствиями? Здесь напрашивается однозначный вывод: Лазо в этой ситуации про-явил себя как недальновидный политик, абсолютно не знающий взаимоотношений в кре-стьянской среде и не пожелавший вникнуть в суть проблем села. Теперь трудно сказать, что вызвало поспешное решение дать иностранцам все права и всем скопом причислить их к гражданам Советской России. Недальновидность большевиков или продуманная провокация на будущее? Если первое, то грош Лазо цена как политику, если второе, то это вполне в духе большевиков. В первое десятилетие мирной жизни они показали полную свою бездарность в управлении страной. Суть профанаций Сергеевского съезда в том, что если большевики проиграют Гражданскую войну (а на дворе стоял июнь 1919 год) и их попрут и рабочие и крестьяне, то можно будет опереться на вооруженный отряды инородцев, не всегда разборчивых в средствах в достижении своих целей, и поднять новую смуту.

 

Примечания:

 

1. Андрушкевич Н.А. Последняя Россия. Кадетская перекличка № 75, Нью-Йорк, 2005

2. РГИА ДВ ф.1, оп. 7, д. 1229.

3. РГИА ДВ ф.1, оп. 7, д.1514

4. Хисамутдинов А.А. Владивосток. Этюды к истории старого города. Золотая лихорадка на Аскольде или Манзовская война. Владивосток. Издание ДВГУ. 1992

5. РГИА ДВ Ф.1, оп.7, д.1514.

6. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. Док. № 12.

7. Боровик Ф.А. Автобиография. АО АПГО ф.39. оп.1, д.4, л.31-49.

8. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. Док.№103.

9. Пушташева П. Протоиерей Андрей Зимин. По версии интернета.

10. Андрушкевич А.Н. Последняя Россия. Кадетская перекличка. №75. Нью-Йорк, Стр.252.

11. Андрушкевич А.Н. Там же. Стр. 251.

12. Андрушкевич А.Н. Там же. стр. 230.

13. Андрушкевич А.Н. Последняя Россия. Кадетская перекличка. №.76, Нью-Йорк.2004. стр. 250.

14. По Илюхову Н.К. Эхо приморских сопок. ДВКИ Владивосток. 1990.

15. А.Д.Суховей А.Д. Дневник. АО АПГО ф.39, оп.1, д.7, л.33а.

16. Илюхов Н.К. Эхо приморских сопок. ДВКИ Владивосток. 1990. Стр.64.

17. Андрушкевич А.Н. Последняя Россия. Кадетская перекличка. №75. Нью-Йорк, Стр.245.

18. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. док. 201.

19. Семенов Г.М. О себе. Воспоминания. По версии сайта whiteforce.newmail.ru.

20. РГИА ДВ ф.1, оп.5, д.1511, л.54.

21. Илюхов Н.К. Там же. стр.

22. «Ходя» - земляк. Неуважительное обращение к китайцу.

23. Борьба за власть Советов в Приморье (1917-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. док. 92, 206.

24. Кангауз – теперь станция Анисимовка.

25. Андрушкевич А.Н. Последняя Россия. Кадетская перекличка. №.75, стр. 241.

26. Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. 1932 г. ГАХК ф.П-44, оп.1, д.384.

27. «Староверческий партизанский отряд перешел на сторону власти». Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. Рукопись. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 384.

28. Еращенко Н.И. Земля горя и слез. Издательство института технологии и бизнеса. Находка. 2008.

 

29. ГАПК ф.553, оп. 1, д. 43, л. 11-21.

30. ГАПК ф.553, оп. 1, д. 43, л. 11-21.

31. Боровик Ф.А. Автобиография. АО АПГО ф.39, оп.1, д.4, л.31-49.

32. Суховей А.Д. Дневник АО АПГО ф.39, оп.1, д.7, л.57.

33. Суховей А.Д. Там же.

34. Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. Рукопись. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 384.

35. Стенограмма заседания Бюро Дальневосточного землячества при Центральном Доме Красной Ар-мии по поводу книги Н.Илюхова и М.Титова. 1923 г. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.387, л. 69.

 

41

36. Стенограмма заседания Бюро Дальневосточного землячества при Центральном Доме Красной Ар-мии по поводу книги Н.Илюхова и М.Титова. 1932 г. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.387, л.18.

37. Стенограмма заседания Бюро Дальневосточного землячества при Центральном Доме Красной Ар-мии по поводу книги Н.Илюхова и М.Титова. 1923 г. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.387, л. 80. Из выступле-ния Зои Маленькой (Станковой).

38. Суховей А.Д. Дневник. АО АПГО ф.39, оп.1, д.7, л.49.

39. Мартынов З.Н. Воспоминания. ПГОМ.НВ 3453-2. Приморский краевой музей имени В.К. Арсенье-ва.

 

40. Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. Рукопись. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 384.

41. Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. Рукопись. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 384.

42. Илюхов Н.К. Там же. стр.66.

43. Дубоделов С.Н. Воспоминания. ГАПК ф. 1370, оп.3, д.22б.

44. ГАПК ф. 553, оп.1, д.57, л.29а.

45. Теперь г.Дальнегорск.

46. Ширямов А.А. Воспоминания. Пролетарская революция, № 3/38, стр. 106, 1925. А.А. Ширямов в 1920 г. был одним из руководителей казни А.В.Колчака.

47. Илюхов Н.К. Там же. стр. 78.

48. Сержант В.Г. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. 1932 год ГАХК ф.44-П, оп.1, д.383, л.17.

49. Сержант В.Е. Воспоминания о гражданской войне в Приморье. Рукопись. ГАХК ф.П-44, оп.1, д. 384.

50. Илюхов Н.К. Там же.

51. ГАПК ф. 553, оп.1, д. 87, л.13.

52. Хомутенко Ф.В. Автобиография. АО АПГО ф.39, оп.1,д.7, л.100-106.

53. Воспоминания А.Л. Виноградова. Из личного фонда В.П. Хохлова.

54. Беловежский сговор. Не кем не санкционированное решение президентов России, Украины и Бело-руссии ( Б. Ельцин, Л. Кравчук, С. Шушкевич), о прекращении существования СССР как государст-ва, о обход общенародного референдума, на котором большая часть населения высказалась за со-хранение СССР.

55. АО АПГО ф.39.

56. Там же.

57. Илюхов Н.К. Там же. стр. 126.

58. Илюхов Н.К. Там же. стр. 131.

59. Илюхов Н.К. стр. 125.

60. ГАПК ф.553, оп.1, д.43, л.11-21.

61. По Илюхову Н.К.

62. Илюхов Н.К. Там же. стр. 120.

63. Илюхов Н.К. Там же.

64. Илюхов Н.К. Там же. стр. 120.

65. Сахьянова М.М. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. док. №286.

66. Губельман М.И. Таежные походы. Издательство «История гражданской войны», М. 1935.

 

67. Илюхов Н.К. Там же. стр.99.

68. Губельман М.И. Легендарный герой. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Изда-тельство политической литературы. 1985.

69. Илюхов Н.К. Там же. Стр. 126.

70. Илюхов Н.К. Там же. Стр. 138.

71. Илюхов Н.К. Там же. стр. 38, 50, 51.

72. Н. Илюхов, М. Титов. Партизанское движение в Приморье. 1918-1920 гг. Ленинград, «Прибой», 1928.

73. Стенограмма заседания Бюро Дальневосточного землячества при Центральном Доме Красной Ар-мии по поводу книги Н.Илюхова и М.Титова. 1923 г. Выступление Шевченко Г.М. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.387,

74. ГАПК ф.553, оп. 1, д.43, л.11-21.

75. ГАПК Там же.

76. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток.1955. Приложение 33.

77. ГАПК ф.553, оп. 1, д.43, л.11-21.

78. Илюхов Н.К. Там же. стр. 151.

79. Илюхов Н.К. Там же. стр. 151.

80. Гусева С. Воспоминания. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 386.

81. Самусенко Т.Г. Письмо Председателю Сучанского горисполкома. 26.08.66 г.. АО АПГО ф.39.оп.1, д.23.

82. Сахьянова М.М. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985.

83. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.455, л.5.

84. Сурменко Макар Петрович. 1887-1946. Крестьянин с. Молчановка. Георгиевский кавалер.

85. Лазо О.А. О Сергее Лазо. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство по-литической литературы. 1985. стр. 83.

86. Лазо О.А. Там же.

87. Лазо О.А. Там же.

88. Захарчук С.Г. Воспоминания. Хабаровский краеведческий музей им. Н.И. Гродекова. ф. 63, оп. 1, д. 246.

89. Захарчук С.Г. Там же.

90. Захарчук С.Г. Там же

91. Захарчук С.Г. Там же.

92. Захарчук С.Г. Там же.

93. Илюхов Н.К. Эхо приморских сопок. ДВКИ Владивосток. 1990. стр. 118.

94. Станция Тахе – теперь 98 км.

95. Станция Фанза находилась недалеко от теперешней станции Красноармейская.

96. Журавлев Н.Е. Личный архив.

97. Мелехин И.Я. Таежными тропами. Сб. За власть Советов. ПКИ, Владивосток. 1957.

98. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. Док. №. 223.

99. Калмыков Иван Павлович родился 5 сентября 1890 в Грозненском округе, Терсокого войска – погиб в е 1920 Гирин, Китай) — атаман Уссурийского казачьего войска, генерал-майор, участник граж-данской войны на Дальнем Востоке на стороне белых. Его отец станичный торговец из Харькова, а мать местная казачка. Хорошо учился в Духовной семинарии, и курс закончил блестяще (1909), но лишен права священства за оскорбление действием одного из преподавателей. Поступил в Чугуев-ское военное училище, а окончив его, после производства в 1912 г. вышел подпоручиком на службу в При¬морский саперный батальон. Через год принят в общество Уссурийских Казаков и перевелся на службу в их полк. Во время Первой мировой войны, как отважный офицер, награждён Золотым оружием и боевым орденом св. Владимира, но в жизнь полка внес кулачную расправу с подчинен-ными, не принятую в казачьих частях. После революции рядовые казаки потребовали его удаления из полка и подъесаул Калмыков был отчислен в войсковой резерв. Дома на Уссури приняли его как заслуженного казака и простили его строевые грехи. Круг избрал его заместителем Войскового ата-мана.На проходившем 20-31 января 1918 г. 4-й Войсковом круге Уссурийского казачьего войска был избран войсковым атаманом. Часть казаков не согласилась с этим решением и на 5-м войско-вом круге, проходившем 3-5 марта 1918 в Имане отказались считать Калмыкова атаманом. 12 марта Калмыков бежал на станцию Гродеково (КВЖД), где объявил о создании Особого Уссурийского казачьего отряда (ОКО) и мобилизации уссурийцев для борьбы с большевиками.Со своим отрядом выступил против красных отрядов Хабаровского Дальсовнаркома. 4 июля 1918 занял станцию Гродеково. Объединившись с чешскими частями генерала Дитерихса 5 сентября при поддержке 12-й японской дивизии занял Хабаровск. 18 ноября 1918 в Омске пришел к власти и стал Верховным правителем России адмирал А. В. Колчак. Атаманы Семёнов и Калмыков долго не признавали правительство Колчака, сделав это только в марте 1919 года. С февраля 1919 Калмыков — командир Уссурийского Особого отряда, с 01.09.1919 командир Уссурийской отдельной бригады, с 01.1920 командир Сводной уссурийской отдельной дивизии. Части Калмыкова контролировали Транссиб от Никольска-Уссурийского до Хабаровска. Калмыков в своем правлении опирался на японцев и находился в конфликтных отношениях с командующим американскими экспедиционными силами генералом Грейвсом, войска которого охраняли Транссиб на участке от Владивостока до Никольска-Уссурийского.

Арестован в Китае и убит при не ясных обстоятельствах.

100. Андрушкевич А.Н. Последняя Россия. Кадетская перекличка. №.76, Нью-Йорк. стр. 254.

101. Илюхов Н.К. Там же. стр.146.

102. Илюхов Н.К. Там же стр. 144.

103. Илюхов Н.К. Там же. стр.146.

104. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. док. № 191.

105. Борьба…док. №192.

106. Машков Ю.А. Рукопись. Частный архив.

107. Илюхов Н.К. Там же. стр.93.

108. Борьба за власть Советов в Приморье (1817-1922). Сборник документов. ДВКИ. Владивосток. 1955. Док.№.189

109. ГАПК ф.П-15, оп.1, д.14.

110. Хисамутдинов А.А. Там же

111. ГАПК ф.П-15, оп.1, д.12.

 

Часть 3

 

Руководящая роль коммунистической партии.

 

В двадцатые годы, когда создавались первые воспоминания о партизанском движении в Приморском крае, ещё не было общей партийной концепции, определяющей, как «пра-вильно» освещать этот вопрос. Позже, когда ВКП(б) более или менее укрепилась после внутренних неурядиц, партийцы стали требовать от авторов описаний зверств белогвар-дейцев и возвеличивание роли комиссаров в партизанской борьбе. Но учитывая и эти тенденции, книги, выходившие до шестидесятых годов прошлого века, отличаются отно-сительной правдивостью в изображении событий и действий многих участников и руко-водителей партизанской войны. Позже, ближе к семидесятым годам, краевой комитет КПСС по приказу ЦК стал требовать усиленного описания «руководящей роли коммуни-стической партии в организации партизанского движения». В музее города Партизанска хранится рукопись бывших партизан-авторов сборника «Пути отцов – дороги сыновей»1. Они написали свои воспоминания о Гражданской войне с той правдивостью и непосред-ственностью, которые могли позволить себе только они – подлинные участники тех со-бытий. Впервые речь об этой книге зашла в 1964 году. К концу 60-х она была написана, но партийные органы опубликовывать её не спешили, ибо, по их мнению, в ней была слабо отражена роль коммунистической партии. Прошло ещё несколько лет, Сучанская секция ветеранов Гражданской войны вновь поставила вопрос об издании сборника и вновь отказ по той же причине. Наконец, к 1976 году крайком согласился опубликовать её в сокращении, но потребовал «ярче отобразить роль коммунистической партии в организации партизанского движения2». Поскольку большая часть авторов уже ушли в иной мир, то от оставшихся можно требовать того, чего не было. Но старые партизаны не пошли на подлость – оставили рукопись в прежнем виде. До сих пор она лежит в запас-никах и ждёт своего издателя.

Какова же роль коммунистов в организации партизанского движения в Ольгинском уезде? Кто из них стоял у истоков этого движения? Об активности большевиков в приморской деревне писал один из руководителей сучанских партизан И.П. Самусенко: «Так организатор дальневосточных большевиков А.Я. Нейбут, в анкете делегата VII съезда РКП(б), на вопрос о работе в деревне указывал, что «крестьянских организаций нет» и, «что работа ведётся случайно3». Во время пребывания среди партизан Губельмана, Певзнера, Раева, Лазо и других не было принято в партию ни одного человека и соответственно не было создано ни одной партячейки. Н.К. Илюхов вспоминал: «Тяже-лым просчётом крайкома партии было то, что в те дни он не позаботился, чтобы в парти-занских отрядах создать партийные организации…Не было и военный комиссаров. Их функции выполняли сами командиры…4». В чём дело, почему они проявили такую пассивность в организации партийного строительства на селе? А дело в том, что в те дни открыто называть себя коммунистами или большевиками было опасно – крестьяне не забыли правления Кости Суханова, и их пребывание у партизан могло закончиться гибелью.

Партия большевиков была малочисленной. После прихода во Владивостоке к власти земства большевики принимали в партию всех желающих по объявлению – по городу бы-ли расклеены приглашения, в которых предлагалось для записи «в большевики» прибыть по такому то адресу. У прибывших не спрашивали рекомендаций, а сразу вручали пар-тийные билеты. Многие тогда «примазались» к партии, а когда потерпели поражение от японцев, дружными толпами выходили из рядов ВКП(б).

Среди организаторов партизанского движения в Сучанской долине, как указывалось

выше, не было ни одного коммуниста, лишь позже появился Григорий Локтев. Затем вме-сте с Цемунхинским отрядом прибыли эсеры Клавдия Жук-Макарова и М. Володарчик (Иванов). Позже присоединился большевик М. Титов. В марте на повстанческий съезд в село Фроловку прибыли представители Петровского партизанского отряда И. Глубоков и доктор А. Синкевич, которые так же были членами партии большевиков5. Тогда же был создан руководящий орган Ольгинской республики – Военно-революционный штаб. Пар-тийцы заняли следующие должности: Локтев – отдел снабжения, Титов – административ-ный отдел6, Глубоков – начальник контрразведки, Сенкевич - начальник медицинской службы, Володарчик – оперативный отдел, Жук-Макарова - агитационный отдел и редак-тор газеты. Как видим, ни один из них командных должностей среди партизан не зани-мал. Лишь позже Титов вступил в командование отрядом.

В различных источниках, в том числе и в мемуарах Н.К. Илюхова, указывается, что один из активнейших организаторов партизанского движения в Сучанской долине З.Н. Мартынов был коммунистом. Однако из документов партийного архива Приморского края следует, что с 1905 он был членом партии эсеров, а в партию большевиков он всту-пил лишь в 1920 году7.

Прибывшие с Лазо большевики особых полководческих лавров не снискали. Иосиф Певзнер, напоровшись на засаду, потерял почти весь отряд. Владивостоков командовал так же неудачно и более запомнился бессудными расправами над мирными жителями (Приложение №4). Когда в декабре 1919 г. в Сучанской долине был организован Первый Дальневосточный Советский полк, то П.В. Владивостоков получил в нём скромную должность командира роты. Видимо командир полка Н.К. Илюхов отлично знал его способности как командира, не видел его на более высокой должности. Прибывший из Владивостока и введённый в Ревштаб большевик Баборыкин после поражения партизан в августе 1919 года был задержан у с. Чугуевка и казнён самими партизанами (Приложение №3).

А где «руководящая роль партии», там должен на первых ролях присутствовать главный гегемон – пролетариат. Многие авторы, рассказывая о партизанском движении в Сучанской долине, пошли по пути приписывания не существовавших заслуг рабочему классу. Так, И.П. Самусенко писал: «С приходом в зону восстания шахтёрского племени, партизанское движение повзрослело, оно, с этого момента, стало рабочим8». Здесь автор грубовато подыгрывает тем, в чьи обязанности входило во всяком восстании видеть в первых рядах рабочий класс. Ведь, как иначе: ВКП(б) – «партия рабочих», а потому руко-водящая роль партии без самих рабочих невозможна. Н.К. Илюхов не пытался создавать иллюзии гегемона пролетариата в партизанском движении: «…пролетариат городов и относительно крупных промышленных центров Приморья и море крестьянской стихии представлял собой тончайшую прослойку и поэтому не мог в то время обеспечить своего политического воздействия на массы деревни9». Анализ анкет участников гражданской войны в Приморье10 документально показывает реальную картину. Многие из бывших партизан действительно работали на шахтах Сучана, но подавляющее большинство из них были крестьянами близлежащих деревень. Случаи участия в смуте потомственных рабочих, то есть тех, кто прибыл как специалист с шахт Донбасса и Сибири, незначительны. Рабочий контингент шахт делился на постоянный и сезонный. К сезонным относились восточные рабочие – китайцы и корейцы, которых стали принимать на работу лишь к концу Первой Мировой войны, поскольку часть русского контингента была призвана в армию. Восточные рабочие приходили работать на летний период, а зиму возвращались на родину к своим семьям. Покинутые рабочие места после уборки урожая занимали крестьяне из окрестных деревень, а весной, когда возвращались китайцы, они уходили в свои сёла. Назвать этих отходников пролетариатом язык не поворачивается. Среди постоянных рабочих значительная часть приходилась на выходцев из близлежащих деревень. Партизанское движение в Сучанской долине было крестьянским, и именно поэтому первоначально большевики Владивостока не принимали его и называли эсеровским (партия социал-революционеров была кресть-янской ).

После поражения в апреле 1920 г. многие вышли из партии. Для этого были две причины: у одних страх перед будущим, у других сознательный протест против тех, за кого они боролись. Прославленный и наиболее и уважаемый партизанский командир из Сучанской долины А.П. Савицкий-Губкин после поражения в Шкотово, где потерял часть отряда, ушёл через Многоудобное в Сучанскую долину. Часть бойцов отправились под Хабаровск, другие разошлись по домам. У него в подчинении осталась одна рота, которая охраняла Сучанский рудник. Факт разгрома был налицо. Видимо, Савицкий однозначно понимал, кто виноват в неожиданном поражении. Он вышел из партии большевиков11, разогнал большевицкую тройку и отказался выполнять приказы Владивостока12. Причём неприязнь к коммунистам сохранилась у некоторых партизан достаточно долго. Так, комиссар Анучинского Военного района И.И. Казадоев вспоминал, что в 1922 году он был направлен в Анучино Владивостокским обкомом ВКП(б) с целью добиться лояльности в отношении к большевикам от анархиствующих партизанских командиров: Корфа, Шевченко и Савицкого13. Следует подчеркнуть даже не с целью подчинения коммунистам, а с целью добиться лишь лояльности, то есть на тот момент наиболее уважаемые командиры партизан Приморья были негативно настроены в отношении партии большевиков.

Ни один документ не подтверждает участие большевиков в создании Советов, а стало быть и самой Советской власти в селах Сучанской долины ни в 1918, ни в 1919 годах. Например, в первом составе сучанского Совета не было ни одного большевика, а председателем рабочие избрали Управляющего рудником монархиста К.Ф. Егорова14. В сёлах упоминается лишь некий М. Петроградский, который пытался организовать большевицкую ячейку в с. Американка. Он же сформировал партизанский отряд, но смутьянством занимался недолго. Когда начались боевые действия красных партизан, лихой офицер Юдин, собрав честных крестьян и рабочих, уничтожил отряд Петроградского в зародыше. Находкинская исследовательница Н.И. Еращенко называет его отряд Русским, национальным отрядом: «К национальному я отношу группировку Юдина, пытавшихся вразумить неразумных крестьян – всех, кто поддался большевицкому масонскому агитатору Михаилу Петроградскому и вступил на путь измены Богу, Царю и Отечеству. Юдин – смелый партизан. Он действовал по закону военного времени, нака-зывая смертью преступников. Они были абсолютно правы, когда пришлого смутьяна повесили на старой груше у колодца15». В общем, на той груше и закончилась «руководящая роль партии» в организации партизанского движения в Сучанской долине.

О роли большевиков на Сучане уже сказано. Партизаны коммунистов Сучана не зна-ли. Известно, что большевицкая ячейка на руднике была организованна после Февраль-ской революции 20 марта 1917 года. В неё входили Г. Локтев, секретарём был избран С.А. Замараев. Но для организации первичной организации нужно, как минимум, три че-ловека, имя третьего остаётся пока неизвестным. Спустя десятилетия бывшие партизаны не знали имён руководителей большевиков на руднике и утверждали, что во время Граж-данской войны руководителем партячейки был всё тот же С. Замараев16, который в действительности покинул Сучан ещё в 1918 году17 и более к шахтерам не возвращался.

Один из организаторов Петровского отряда Томашук вспоминал: «Я сам был партиза-ном первого Петровского батальона, там был Сенкевич, Пашков, которого потом расстре-ляли. Интересно как создавался этот отряд. Нельзя сказать, что там были партийцы, я ви –

дел, например, одного Глубокова, который в то время, для той обстановки был лишь хо-рошим оратором18».

Теперь о событиях в Тетюхе19. Во многих книгах упоминается, что организаторами восстания были большевики руководимые А.А. Ширямовым, а председателем местного Совета был В.Е. Сержант. Но это фантазии советских историков, которые выполняли шаблонные указания партии. Ширямов приехал на Тетюхинский рудник после поражения в Забайкалье и там скрывался от белой контрразведки. Работал в рудоуправлении бухгалтером и ни с кем не поддерживал связи. Когда произошло восстание, то партизаны арестовали милицию, священника, чиновников, а с ними и самого Ширямова. То есть, когда восстание успешно произошло и стало разрастаться вширь «руководящая роль» сидела у восставших под замком и ждала расстрела. О чём чётко написал сам Сержант: «В день районного съезда, 25 февраля, тов. Архипов поставил передо мною вопрос о расстреле арестованных, в том числе, Ширямова, Рекварта и Сидоренко-Усатого20». Спасло их лишь то, что Сержант задержался на руднике в связи со съездом. Он решил допросить каждого из арестованных. На этом допросе Ширямов и открылся вожаку партизан.

Сержант прямо указывает, что «Кроме Ширямова, попавшего под арест по подозрению в провокации, большевиков не было21».

В районе города Св. Ольги, где действовал партизанский повстанческий штаб во главе с П.А. Ковалем, вообще не было ни одного большевика.

Как признавали большевики, их партия и руководство были признаны партизанами и крестьянами в Приморье только в конце 1919 года, но и это заблуждение. Многие селяне до конца дней не признали их власти. А конец 1919 года предполагал скорое окончание всей гражданской войны, так как армия А.В. Колчака потерпела в Сибири поражение и откатывалась на восток. Крестьяне, предполагая, что «большевики тоже люди», готовы идти за кем угодно, лишь был мир, порядок и можно было спокойно трудиться на своей земле. Трудно сказать, что большевики обещали конкретно крестьянину, если в его голове сформировалась такая политическая абракадабра: «Большевик потому и большевик, что ихняго брата больше. Большевик за Царя, за порядок. Большевик господ уничтожает, тех, кто куражится над простым народом22».

 

* * *

Бывшие партизаны не соглашались с надуманной ролью коммунистической партии в организации партизанского движении в Ольгинском уезде и писали опровержения в раз-личные инстанции. Их мнения никто не слушал, а письма складывались в дела и отправ-лялись в архивы, где сегодня их можно прочитать. Так Министр финансов Ольгинской республики (казначей) И.П. Самусенко, отвечая на партийную книгу С.Н. Николаева «Памятники и памятные места Приморья» (Владивосток, 1958) писал: «Современники событий 1919 года ещё могут возражать отдельным авторам по вопросу истории граждан-ской войны. А что же будет, когда их не станет? О, бедная история!

Губельман написал, что когда они прибыли во Фроловку, Временный Военный Рево-люционный штаба уже существовал. Что группа явилась в распоряжение этого штаба!

Мы – рядовые участники партизанской войны знаем, что группа работников во главе с Лазо выехала из «Лесного Дворца» 24 мая и прибыла в столицу партизанской республики, в с. Фроловку, 28 мая 1919 года. Знаем, что в марте месяце ни один из группы не был в столице.

Приходится недоумевать, для чего вам понадобилась не правдивая подача материала.

Не кажется ли Вам, Сергей Николаевич, что вы не заслуженно, и при том задним чис-лом, обидели местных работников, обидели этих тружеников партизанской войны, обви-нив их в не состоятельности решить такой вопрос как координация усилий партизанских отрядов через единый штаб? Вы так не только думаете, но и изложили на страницах бро-шюры. Ошибаетесь!23»

 

Антиколчаковский мятеж.

 

Первое крупное выступление против А.В. Колчака состоялось во Владивостоке 17 но-ября 1919 года. Здесь была предпринята попытка сместить колчаковского генерала С.Н. Розанова. Правящие круги Японии, находившиеся в конфликте с адмиралом, предполага-ли на территории Русского Дальнего Востока создать отдельное государство, которое могло бы находиться под протекторатом Японии. Главой нового образования должен был стать генерал В.Г. Болдырев24. Он был очень подходящей кандидатурой во многих поли-тических кругах. Родился в крестьянской семье. Постоянно повышая свое образование, поступил в военное училище. Участвовал в русско-японской войне. Ещё молодым офице-ров принимал участие в научных экспедициях по Якутии и на Шантарских островах. За участие в революции 1905 года был арестован и более года провёл в тюрьмах. Однако это не сказалось на его дальнейшей биографии, он с блеском закончил Академию Генерального Штаба, издал ряд научных работ и был оставлен для работы профессором Академии. Во время Первой мировой войны командовал армией. После Февральской революции назначен командующим корпусом. Для рабочих и крестьян он был свой по происхождению, силой таланта вышедший в «большие люди», с детства познавший тяжелый труд крестьянский паренёк. У эсеров и меньшевиков он слыл демократом и борцом с царизмом. Для офицерства и генералов – военный ученый, преподаватель Академии Генерального Штаба, полководец Большой войны. Во время Гражданской войны занимал пост военного министра в Самарском правительстве, командовал Восточным фронтом, а затем тягался за пост Верховного Правителя с самим Колчаком.

Выдвижение генерала Болдырева поддержал эсеро-меньшевистский Сибирский По-литцентр25. Именно эта организации и сыграла главную негативную роль в готовящемся перевороте. Цель предпринимаемой акции – спасти оставшиеся белые части в Сибири и создать новое государство без Колчака. Япония настаивала, что бы в будущее правитель-ство вошёл Г.М. Семёнов. Политцентр с этим был категорически не согласен и отказался от каких – либо переговоров с атаманом. Чтобы избавиться от участия Семёнова в управ-лении будущего государства, политцентровцы решили провести восстание самостоятель-но, без атамана, и без генерала Болдырева, и тем самым поставить японцев перед свер-шившимся фактом. Они не стали дожидаться возвращения Болдырева из Японии и вы-двинули, как главу, чешского генерала Р. Гайду, который не имел авторитета ни у воен-ных, ни у гражданских чинов: во-первых по причине своей национальности, во-вторых, он в конце мировой войны был всего лишь армейским ветеринарным фельдшером, и было не понятно, как он получил генеральские погоны. Кроме того было хорошо известно о поведении чехов на фронте, а оно было не блестящим.

Выступление ограничилось только Владивостоком. Одна из версий этой перестановки такова, что организаторы желали сохранить авторитет Болдырева, чтобы он приехал в Россию не как искатель власти, а как избранник народа. Но эту власть нужно было взять. Вот для этой цели и понадобился чешский генерал. Н.К. Илюхов в своих воспоминаниях утверждает, что партизанское командование узнало о перевороте только после его подав-ления и потому не смогло оказать помощи восставшим. Это, мягко говоря, не точная ин-формация, поскольку большевики активно участвовали в его подготовке. Илюхов, проти-вореча самому себе, так осветил их участие: «Укажем лишь на факт посылки представи-телей обкома в штаб Гайды. Туда был послан видный деятель партии Григорий Раев. На деле это был политический эмиссар обкома. Туда же был направлен Сакович. Он стал на-чальником оперативного отдела штаба Гайды. Всего этого было вполне достаточно, чтобы рабочие дружины приняли участие в восстании26». Из его слов вытекает, что рабочие дружины приняли участие в восстании по приказу большевицкого обкома – других вооруженных отрядов у чешского генерала не было. Можно предполагать, что большевики подсчитали, что сил для свержения генерала Розанова было достаточно и поэтому не стали подтягивать к городу партизан. Но главное, что не устраивало большевиков было конечная цель: после свержения Розанова Гайда и Политцентр намеревались сохранить Белую власть в Приморье без Колчака.

Гайда , вместо быстрого и решительного наступления занял выжидательную позицию. Тем временим Розанов подтянул юнкеров Офицерской школы с острова Русского и пода-вил неумелое выступление. Рабочие и грузчики порта некоторое время сдерживали наступление юнкеров, но вынуждены были уступить. Выступление Гайды закончилось полным провалом. Чешский генерал бежал из Владивостока. Нет сомнения, что если бы переворот произошел успешно, то коммунисты до сих пор славили бы «роль коммунисти-ческой партии» в освобождении города от «белой тирании»…

 

Снова в подполье

 

В конце ноября 1919 г. С.Г. Лазо прибыл во Владивосток. Жил нелегально под видом рогульщика27. Конспирация была жесточайшей – он мог увидеться с женой только по вечерам. Среди товарищей он был известен под псевдонимом Адольф Первый28. В это время власть в Приморье всё ещё находилась в руках генерала Розанова. На Восточном фронте преданные союзниками войска адмирала А.В. Колчака в беспорядке отступали. Большевики и эсеры Приморья взяли курс на вооруженное восстание во Владивостоке.

Лазо изучил причины неудачи генерала Р. Гайды и выступил с большой статьей в газе-те «Коммунист», в которой осветил все детали неудавшегося выступления. 26 декабря 1919 года был создан Военно-революционный штаб, где Лазо возглавил военно-оперативный отдел и вёл подготовку к вооруженному восстанию и одновременно являлся военным руководителем восстания. Накануне восстания Военно-революционный штаб был переименован в Объединенный Ревштаб. В него вошли большевики П. Кушнарев, А. Красин, С. Черемных, В. Сибирцев, А. Луцкий, В. Сакович, и эсеры И. Мамаев, Карпов, Линдберг. Председателем Объединенного оперативного штаба избран С.Лазо. Так же он совмещал должность члена Дальневосточного областного военно–революционного штаба коммунистов29. На этот момент, Штабу подчинялись все наличные силы партизан. Был взят курс на разложение воинских частей изнутри.

Интересная деталь: десять месяцев назад Лазо разыскивали спецслужбы всего Примо-рья, а теперь он готовит восстание в городе, ежедневно встречается с десятками людей, выступает перед аудиториями, то есть находится на виду, а в литературе, отображающей тот момент, нет никаких данных о том, что его кто-то пытался арестовать или хотя бы за-держать. Откуда у приморских властей такой либерализм?

Лазо лично разработал план вооруженного восстания. Кое-где можно встретить утвер-ждения о том, что именно благодаря этому плану власть в Приморье перешла в руки Зем-ства, где большинство составляли большевики и эсеры. Что именно благодаря этому пла-ну были заняты партизанами города Приморья. В действительности колчаковские части мирно перешли на сторону Земства и никаких боёв, предусмотренных планом Лазо, не было, а следовательно план созданный им, предусматривавший взятие почты, телеграфа, вокзалов потерял всякий смысл.

Первыми, не дожидаюсь указаний большевиков, успешно выступили партизаны Суча-на, где самостоятельно восстание готовили Н. Илюхов и М. Титов – Гоголь. В результате две роты, квартировавшего на руднике 34-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, 1 декабря 1919 года, перебив часть офицеров, ушли к партизанам. Из солдат и партизан был сформирован 1-ый Дальневосточный Советский полк под командованием Н. Илюхова30. Через несколько дней в Шкотово произошел бунт в 36-ом Восточно-Сибирском стрелковом полку, где солдаты так же перешли на сторону партизан31. 24 декабря произошло восстание Егерского полка во Владивостоке, которое, правда, было подавлено генералом

С.Н. Розановым. Восстание успешно началось и расширялось, когда не только не было никакого плана Лазо, но не существовал и сам Штаб восстания.

Из книги в книгу кочует легенда о том, что Лазо в одиночку уговорил офицеров офицерской школы на о. Русском не поддерживать генерала Розанова. И даже произнёс всем известную речь: «За кого вы? Русские люди, молодёжь русская, за кого вы? Вот я к вам пришел один, невооруженный: вы можете взять меня заложником… убить можете… Этот чудесный русский город последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужая страна…Чужая земля и солнце чужое…Мы русскую душу не продавали по заграничным кабакам, мы её не меняли на золото и заморские пушки, мы не наемными, мы собственными руками защищали нашу землю. Мы грудью нашей, нашей жизнью будем бороться за Родину против иноземного нашествия! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрем, но не отдадим её никому!32». Всё это из художественного произведения и не имеет никакого отношения к реальным событиям. Лазо никогда не был на Русском острове. В те дни он много работал. Ни товарищи, ни жена не знали, когда он ест, когда спит. Глупо предполагать, что Председатель Военно-Революционного Штаба бросит все дела и пойдет на встречу с враждебно настроенными офицерами и юнкерами. Восстание в школе готовили юнкер Николай Мельников (брат Бориса Мельникова), фельдфебель С. Вичик, унтер-офицер К. Капустянский и другие. Они подняли бунт, арестовали начальника школы полковника М.М. Плешкова и ещё шестьдесят семь человек33.

Город находился в руках восстания за исключением офицерской школы на Русском острове. Вступать против Земства ни у юнкеров, ни у офицеров не было никакого резона, ведь школу планировали эвакуировать в Корею, а затем в Забайкалье, где ход граждан-ской войны шёл не в пользу белых. Поэтому многие из офицеров предпочли тихую и сы-тую жизнь во Владивостоке сибирской безвестности.

Зачем понадобилась такая героическая легенда об агитации на Русском острове? Эта ложь должна была сыграть главенствующую роль в коммунистической лжи о руководя-щей роли партии. Странное дело, войска «без выстрела» перешли на сторону Земства, а в подготовке этого переворота абсолютно не видна «роль партии». Что бы добиться такого быстрого результата, нужна была длительная работа среди солдат и офицеров Владиво-стокского гарнизона. Бывшие руководители партийного подполья этот вопрос либо обхо-дят молчанием, либо рассказывают о том, что большевики участвовали в разложении войск, однако без конкретных данных. Не называют имен солдат и офицеров белых пол-ков, через которых шла агитации, не раскрывают форм и методов этой агитации. Все эти неувязки от того, что они в работе среди войск приняли самое незначительное участие.

Среди военнослужащих и, в первую очередь среди офицеров была очень значительная прослойка членов партии социалистов-революционеров, которые при поддержке других партий и обеспечили бескровный переворот. Так в руках эсеров оказались полуразло-жившиеся остатки белой армии. Реальной силой в тех условиях были партизаны, которые к тому времени уже признавали, в своем большинстве, партию большевиков. Эти отряды были серьезной опасностью для Владивостока, так как в любой момент могли войти в го-род и начать резню. Это вызвало бы вмешательство иностранного корпуса и… прощай Земство! С целью сохранить мир с согласие в Приморье, эсеры пригласили в руководство большевиков, те после недолгих капризов согласились « при условии фактического руко-водства военными и финансовыми делами34»

А если бы Лазо действительно был в офицерской школе и уговорил офицеров не вы-ступать на стороне Розанова. Что же тогда получается? А получается, что С.Г. Лазо обма-нул офицеров и посадил их под замок. К счастью, для него и его репутации, он там не был и потому не запятнал арестами офицеров своего имени. Если вчитаться в

текст вышеприведенной цитаты, то будет понятна вся её абсурдность. «…Русская моло-дежь, за кого вы?». Обратиться к офицерам со словами «молодёжь» мог только человек значительно старше, а Лазо был их одногодком или незначительно старше многих из них. Выражение «Мы русскую душу не продавали заграничным кабакам» тоже не могло пози-тивно воспринять офицерами, поскольку Лазо не был русским, и тем более, мало что знал о Русской душе. О переходе офицерской школы на сторону Земства Н.К.Илюхов вспо-минал, что после ареста офицеров с острова в город прибыл унтер-офицер К. Капустян-ский. «Он связался с Лазо и от него получил приказание направить всю школу своим хо-дом в город. 31 января по льду школа прибыла в город35». Это свидетельство в прах раз-бивает сказки об агитации офицеров острова Русского Сергеем Лазо.

 

Товарищ Председателя Военного Совета

 

В конце января 1920 года произошли события, которыми руководил Объединенный Ревштаб. 26 января первым перешёл на сторону партизан гарнизон Никольск-Уссурийска во главе с командирами частей полковниками В. Враштилем, А. Евецким и есаулом Ток-маковым, в результате переговоров с партизанскими командирами было решено, что пар-тизаны вольются в гарнизон. В последствии доверие белых командиров обернулось для них страшной трагедией36. Ни каких боев за город не было. 31 января пал Владивосток. В этот день в город ворвался бронепоезд с ротой партизан Н. Илюхова, который позже вспоминал: «Восстание началось. Проходило оно без выстрела. В повстанцев стрелять было не кому…37».. В Спасске, Имане и Сучане так же все произошло мирным путем. Большевики и эсеры сформировали коалиционное Временное правительства Земской управы Приморской области. Вместо Объединённого Оперативного Штаба был образо-ван Военный Совет, состоявший из представителей различных партий и групп. Руко-водил этим органом эсер А.С. Медведев, одним из товарищей (заместителей) председателя был С.Г. Лазо, сюда же входили Луцкий, Сибирцев, Мельников и другие большевики и эсеры, а также представители Белой армии. Генерал Болдырев назначается Главнокомандующим войсками правительства Приморской областной Земской Управы, становится членом Совета Министров, а также избирается товарищем председателя Народного собрания при Приморском правительстве38. В это время учёный генерал тесно сотрудничал с Лазо и занимался реорганизацией партизанской армии.

Из документов времен Земского правительства видно, что Лазо вёл тяжелую разъясни-тельную работу в партизанских частях, часто выступал на митингах, занимался вопросами обеспечением партизанской армии. Благодаря его деятельности в партизанскую зону было переправлена значительная часть оружия, боеприпасов, продовольствия. В тайге создавались партизанские склады - базы.

Сергей Лазо, как отмечали многие участники гражданской войны, был прекрасным оратором. Умел вести полемику на любую тему и отличался редкой способностью нахо-дить в доказательство логические доводы. Его логика была прямой. Его убежденность в каком – либо вопросе быстро доходила до сознания слушателей. В этом нет ничего удивительного, ведь он в мирное время готовился стать инженером. К тому же он был одаренным математиком и шахматистом. Читатель спросит: а причем здесь его имение логически мыслить, образование и умение играть в шахматы? Чтобы ответить на этот вопрос нужно написать отдельную книгу. А коротко можно сказать, что мало кто замечает, как расплывчато и неконкретно говорят большинство юристов, экономистов, философов. Людям же технических профессий с математическим складом ума, каким был Лазо, более подвластен логический метод убеждения. Таких среди красных командиров и политработников было немного.

В литературе, отображающей период января-апреля 1920 года, как профессиональными историками, так и любителями-краеведами Лазо называется то Командующим, то Главно-

мандующим, а то и Министром Обороны Временного правительства земской управы ПО (Приморской области). Всё управление в крае Земство построило по принципу отдельно-го государства. Во главе Временного правительства стоял премьер-министр, которому подчинялись министры. Существовала и должность военного министра (Министра Обо-роны) и её занимал большевик, полковник А.А. Краковецкий39. Военному министру подчинялся Штаб войск Приморской области.

В вышеперечисленных высших институтов военной власти ПО, в то время, Лазо не работал. Он занимал, как указано выше, скромную должность Товарища Председателя Военного Совета эсера Медведева…

Сам Военный Совет не был государственным органом и потому не имел серьёзного международного веса. Интересна, а связи с этим, и фраза: «Генерал Оой заявил, что, пока приказы Военного совета подписывает Лазо, японцы не уйдут с русской территории40». Во-первых, эту фразу воспроизводят в своих воспоминаниях многие известные участники тех событий, но озвучивают её только из уст самого Лазо. Во-вторых, с точки зрения международного права приказы Военного совета не имели юридической силы, т.к. у Земства, как указанно выше, имелись все законные высшие военные органы управления. В-третьих, через пару месяцев Лазо исчез, но японцы всё равно не покинули Россию. Вероятно, что если Лазо в действительности произнес эту фразу, то, скорее всего, с чувством юмора.

После японского выступления власть временно оказалась в руках члена Военного Совета белого генерала В.Г. Болдырева, который несколько месяцев работал с Лазо и оставил его краткое описание: «Лазо 26-летний молодой человек, олицетворение физической силы, полон энергии и завидного вкуса жизни. Малороссийский выговор, слегка картавит, не без некоторой самоуверенности… Самый уход его в сопки уже нешуточное дело …Всё в нём было хорошо, и плотная фигура, и хохлатый упрямый чуб, а лукаво смеющиеся глаза, и короткий мягкий говор, и задор суждении. Такие типы чаще среди коммунистов41».

В книгах его представляют едва ли не гениальным полководцем. Однако сам Лазо не строил иллюзий относительно своего военного дара. Так, в анкете, заполненной им собст-венноручно (Приложение №1), в вопросах, касающихся его склонностям и желанию про-должать службу у большевиков, он ни разу не обмолвился о том, что желает продолжить карьеру военного.

Мало любить свою жену, дочь, детей своих товарищей – прежде всего нужно любить Отечество, как любили его А.В. Колчак, Г.М. Семёнов, белый партизан Юдин и миллио-ны истинных патриотов России.

Луцкий А.Н.

 

Алексей Луцкий родился в 1883 году в городе Козлове. Рано осиротев, он выбрал карьеру военного. Во время русско-японской войны командовал ротой. После войны был откомандирован во Владивосток для учебы в Восточном университете. С успехом закончил японское отделение, два года стажировался в Японии.

Как знаток японского языка и культуры был направлен для прохождения службы в контрразведку Иркутского военного округа.

В августе 1917 года назначен начальником контрразведки КВЖД42. После октябрьского переворота вошёл в Харбинский Совет, где связался с большевиками. За передачу секрет-ной информации врагам России был уволен со службы.

В начале января 1918 года он появляется в г. Иркутске, где несколько недель назад бы-ло потоплено в крови восстание юнкеров. По городу шли аресты и бессудные расстрелы. Луцкий не принимал участия в этих акциях, он был назначается заместителем начальника Сибирского штаба бывшего генерала А.А. Таубе. В его функции входила охрана границ и борьба со шпионажем. Трудно сказать, как успешно он боролся с внешними врагами, а вот с русскими в этой борьбе преуспел. В это время к атаману Семёнову в Китай шли добровольцы. Луцкому было поручено закрыть границу. Приказ выполнялся очень просто: все мужчины призывного возраста, следовавшие в Маньчжурию, снимались с поездов и растеливались. Было убито более восьмисот человек, в основном не имевших ни какого отношения к Семёнову.

Луцкий был талантливым журналистом и публицистом, в разное время сотрудничал во многих газетах Сибири и Дальнего Востока.

После разгрома красных в Забайкалье он был задержан и мобилизован в Белую армию. Затем был разоблачен как бывший член Харбинского Совета, арестован и под конвоем выдворен из полосы КВЖД во Владивосток.

Здесь он вошёл в состав Военного Совета, где занимал должность Председателя Воен-ного контроля (аналог ВЧК) и на его совести сотни человечески жизней. Его представля-ют как «потомственного» революционера. Упоминая как внука декабриста. Есть читате-ли, которые до сих пор считают большим достоинством быть потомком члена военной масонской организации43, каковыми были декабристы. Другие историки считают, что его род не имеет отношения к военным масонам начала XIX века. Среди наследников декаб-ристов есть и другие примеры. Один из лидеров Белого дела в Сибири, атаман Семире-ченских казаков генерал-майор Борис Владимирович Анненков был внуком декабриста, И.А. Анненкова, но это не помешало ему остаться верным присяге и погибнуть за Рос-сию. Внуки декабриста Николая Бестужева, Александр и Дмитрий Старцевы были круп-ными предпринимателями во Владивостоке. Но ни имя деда, ни то, что они давали рабо-чие места тысячам приморцев не умилостивило большевицких палачей – оба были рас-стреляны в октябре 1937 года44…

Под непосредственным руководством Луцкого в Хабаровск были отправлены на смерть несколько эшелонов с «контрреволюционерами». Имеются точные сведения о двух таких тюрьмах на колесах: первый был отправлен из Владивостока, в нем находилось 128 узников, второй из Никольск-Уссурийска – 126 узников45. И, понятное дело, такие акты массовых убийств не могли свершаться без устного и письменного распоряжения Председателя Приморского ЧК, т.е. лично А.Н.Луцкого.

 

Выступление японцев

 

В роковую ночь с 4 на 5 апреля 1920 года, японцы выступили одновременно почти во всех городах Приморья. Гарнизоны красных были обстреляны и вытеснены в тайгу. В советской печати эти события освещалось неоднократно. Приводились различные причи-ны нарушения японцами мирного договора. Уже 5 апреля Приморское правительство выступило с меморандумом, в котором, в частности, говорилось: «В ночь на 5 апреля без какой бы то ни было провокации со стороны русских военный или гражданских властей и без какого-либо предварительного уведомления рус – ских властей японские войска во Владивостоке насильственно обезоружили и сняли рус-ские караулы…46». Здесь представители Приморского Земства несколько покривили ду-шой - провокация со стороны «русских военных» состоялась ещё 12 марта.

Нужно быть справедливыми и отметить, что недисциплинированная партизанская ар-мия, несмотря на запреты командиров, постоянно нарушала мирное соглашение с японца-ми: нападали на японских солдат, отбирали ценные вещи, оскорбляли, всячески задевали. Председатель Раздольненской земской управы докладывал: «В отношении японцев, я бы сказал, тоже вызывающе себя держали. Не помню, какого это было числа, незадолго до японского выступления были задержаны два или три японца и доставлены на гауптвахту. При обыске у одного из них отобрали кошелёк и часы и вот, после их освобождения, ко-гда японцы явились в свой штаб, было предъявлено требование японским командованием к шести часам вечера возвратить вещи японцам, в противном случае японское командова-ние оставит за собой свободу действий. Требование было удовлетворено и инцидент ис-черпан47»

Но мелкие стычки улаживались на месте к активным действиям японцы перешли по-сле так называемого «Николаевского инцидента».

В марте 1920 года партизанами был уничтожен японский гарнизон в Николаевске-на-Амуре, а сам город сожжён. Этот город, хотя и находился в отдалении от всяческих путей сообщения, выполнял функции административного центра Северного Сахалина. Там на-ходились различные административные учреждения, архивы, некоторые чиновники. Впоследствии события, произошедшие в этом городе, представлялись так, будто японцы первыми совершили нападение. Но дело обстояло иначе. Ворвавшиеся в город красные головорезы учинили расправу над попавшими в их руки офицерами и жителями города, которую даже зверской назвать мало. Подчиненные Сергея Лазо (знакомые нам по Забайкалью): командующий красными партизанами Яков Тряпицин, комиссар Нина Ле-бедева, с молчаливого согласия членов Николаевского Исполкома Председателя Железина, членов Исполкома: Лапта, Вич, Комаров, Оцевилли48 устроили то, чему нет названия. История получила международную огласку. Большевики вынуждены были начать следствие. Один из следователей писал: « В первый день все офицеры и представители буржуазии были подвергнуты телесному наказанию. Пороли не только нагайками, а шомполами. Каждому давали по нескольку десятков, а то и сотни шомполов. Так поручику Токареву досталось шестьсот шомполов. Затем ему партизаны проломили голову ногами... Исключение не делалось даже для женщин. Так были подвергнуты порке гражданки Бацевич и Комаровская…В ночь, накануне выступления японцев, все находившиеся в тюрьме заключенные были расстреляны и сброшены в Амур. Вместе с убитыми под лёд спустили и раненных49». Японцы, видя подобную дикость, выступили на защиту мирных жителей, но были почти полностью истреблены. Красные с новой силой обрушили репрессии на горожан. Красный комиссар Григорий Губрий вспоминал: «Город стоял в руинах, видны только трубы от сгоревших и разрушенных зданий и несколько уцелевших домов у пристани, в том числе и гауптвахта50».

В Уголовном деле около сотни страниц неописуемо жутких злодеяний большевиков в Николаевске. Эта эпопея вошла в историю под названием «Исчезнувший город». Боль-шевицкие лидеры, как только «Николаевское дело» вылилось в международный скандал, тут же отмежевались от партизан товарища Тряпицина. Они объявили его анархистом, арестовали и после следствия вместе с комиссаром Лебедевой расстреляли в Кибри. Вы-шестоящие большевики пытались оправдать Лебедеву на том основании, что она попала под влияние Тряпицына. Сохранившийся письменный портрет комиссарши, даёт образ человека, на которого вряд ли возможно влиять, кому бы то ни было. Она была приёмной дочерью Забайкальского губернатора. Гимназисткой вступила в партию эсеров, принимала участие в терроре. Отбывала наказание на каторге. На Семёновском фронте, как говорилось выше, она была комиссаром отряда сформированного из уголовников. «Маленького роста, в кожаной куртке, с огромным маузером на боку, она общалась с братвой исключительно на уголовном жаргоне. Бывшие партизаны вспоминали, как она ходила перед своим разношерстным строем и произносила речи, пересыпая их такими матами, что даже бывалые уголовники удивленно покачивали головами и цокали языком51». И за все зверства в Николаевске она понесла суровую и справедливую кару.

Долго пытались представить дело так, будто японцы напали первыми, однако незадач-ливые авторы часто сами проговаривались: «В январе 1920 г. в экспедиции, направляв-шейся на освобождение г. Ни¬колаевска-на-Амуре, насчитывалось около 200 партизан-китайцев52», а так же корейский отряд под командованием Пак И.Х. Согласно приведён-ной цитате, люди Тряпицина: уголовники, китайцы и корейцы направились «освобож-дать» город по приказу свыше, а не по собственному почину.

События в Николаевске обсуждались в Военном Совете, где Луцкий, Лазо и другие, осудив самого Тряпицина, признали действия партизан правильными. Что, конечно, на-сторожило японцев. Они хорошо помнили, как несколько месяцев назад Лазо в односто-роннем порядке нарушил договор о ненападении между Ольгинской республикой и аме-риканцами, поэтому любой иной договор, для красных, лишь бумага. Моральная под-

держка Военным Советом событий в Николаевске должна была не просто насторожить интервентов, а при благоприятных условиях ответить большевикам тем же.

В связи с описанными событиями интервенты вручили Приморскому правительству ультиматум, который был отклонен. Тогда 2 апреля японцы заняли господствующую над городом Тигровую сопку, станцию Первая Речка и другие стратегические пункты. Земст-во предложило японцам сесть за стол переговоров, те охотно согласились. К ним прибыла делегация большевиков в составе Цейтлина, Губельмана, Попова, Саварского. Со сто-роны Японии присутствовали генерал Такаянаги, полковник Исоме, майор Хасеби и др53. Переговоры безрезультатно продолжались два дня, пока обком РКП(б) не приказал своим делегатам принять все условия ультиматума, тем самым признал свою вину за нарушение спокойствия. Японцы вернулись в казармы, войскам гарнизона был отдан приказ о снятии боевой тревоги, части бойцов было разрешено уйти в увольнение. Наступила, казалось, мирная жизнь54. Но японцы провели большевиков, как котят, и наследующий день начали боевые действия.

Сам Лазо вполне трезво оценивал обстановку: во всех его выступлениях тех дней красной нитью проходит предупреждение, что японцы обязательно совершат вооружен-ное выступление против Владивостокского земства. Утверждать, что ничего не делалось для отражения возможного выступления японцев, будет неправдой. Большевики активно готовились дать отпор, но их части были ненадежны. Внутри партизанских отрядов, со-ставлявших главную силу большевиков, шла борьба между неорганизованной стихией и воинской дисциплиной, в которой партизанщина неизменно брала верх. Приказы красного командирования не исполнялись, кадровые офицеры не допускались в отряды. Так Председатель земской Управы с. Раздольного А. Переверзев докладывал: «Начальник Раздольнического гарнизона хоть и был из партизан, ничего сделать не мог. Всякий отдельный приказ его напоминавший, что солдат должен быть солдатом, обсуждался на собраниях партизан, и выносили в большинстве случаев выговор начальнику гарнизона с выкриками, что он может быть арестован. Я знаю два приказа. Первый о назначении в партизанский отряд инструкторов офицеров и второй чтобы военнослужащие не занимались собранием различных слухов и сплетен и не производили самочинных арестов, для чего имеется отдельная организация. Партизаны отказались принять в свою среду инструкторов офицеров и решили обойтись своими силами, таким образом, обучение военному дело не происходило. На второй приказ на общем собрании постановили, чтобы Начальник гарнизона впредь таких приказов не издавал, а в противном случае церемонится с ним не будут. Словом в последнее время сложились такие обстоятельства, что говорить и делать можно только то, что нравится партизанам55».

Обстоятельства складывались не в пользу большевиков. Нависла реальная угроза япон-ского вооружённого выступления, с реальным пониманием, что дать им отпор будет не кому: партизаны не обучены, имеют выборных командиров и не имеют дисциплины. В этих обстоятельствах большевики стали активно готовится к бегству за Амур в Хаба-ровск. Об этом моменте З. Секретарева вспоминала: «…Шла отправка ценных грузов и военного имущества на север. С. Лазо, В. Сибирцев, А. Луцкий, Б. Мельников, З. Станкова и другие готовились к отъезду… Кроме того Сергея Лазо ждали в Никольск-Уссурийске, где заседал съезд трудящихся Приморской области56 ». Далее она поясняет, что перевод Военного Совета и других органов управления Земства в Хабаровск должен был произойти по приказу Москвы и что на смену убывавшим из Хабаровска должны были прибыть другие товарищи. Вот тут-то появляется очередная неувязка с нехорошим душком. «Другие товарищи» должны были принять дела от убывающих, ведь, что не говори, все выше перечисленные большевики были не рядовыми бойцами, а занимали различные ответственные должности и уехать в Хабаровск, не сдав дела, они не могли. Это очень похоже на бегство крыс с тонущего корабля…

 

После выступления японцев все ставшие не нужными коммунисты и комиссары рину-лись на север. Там их в большинстве случаев вылавливали, давали в руки винтовки и от-правляли на фронт. Непосредственный участник тех событий, тогда молоденький комис-сар, а в последствии известный советский писатель А.А. Фадеев точно и правдиво рассказал о тех событиях в повести «Таёжная болезнь» и рассказе «Рождение Амгуньского полка». Эти произведения следует осветить особо, ибо написаны были в 1922 -23 года, т.е. по свежим следам. Слово советскому классику. После того, как фронт красных в Приморье рухнул: «…наши части под давлением превосходящих сил противника, оставив разъезд Красная речка, отошли… Дальнейшее продвижение противника приостановлено». Красные командиры знали, «…что поражение под Кедровой речкой являлось на самом деле разгромом красного фронта. «Превосходящие силы противника» заключались в одном батальоне, разогнавшем десятитысячную армию. «Движение противника» отнюдь не было приостановлено, но он сам не пошёл дальше, боясь распылить немногочисленные силы…»

Амгунский полк, он же бывший Семенчуковский партизанский отряд, едва не расстре-ляв комиссара, бросился бежать к Амуру.

Никаких сил сдерживать напор дезертиров, ринувшихся за Амур у не было. Части раз-ложились, партизанские отряды не подвергшиеся разгрому горсткой врагов, разбежались по домам. Отряды, пришедшие из-под Хабаровска и Амурской области, бросили фронт и драпанули к Амуру.

На глухой железнодорожной станции работал частично сохранившейся штаб, при нём командующий фронтом не верящий ни во что он живёт своим пониманием: «Приморье спело свою песенку!». А рядом, как и подобает, мужественный, не растерявшийся в труд-ной обстановке комиссар Соболь.

У этих двоих под рукой только «Коммунистический отряд», состоящий из ставших те-перь не нужными гражданских и военных комиссаров. «Все они привыкли командовать, не любили подчиняться и искали путей, как бы попасть в Советскую Россию». Откуда взялось такое обилие комиссаров, которыми можно едва укомплектовать целый отряд? Многие из развалившихся различных партийных учреждений, комитетов, советов и даже трибуналов, ибо, как пишет Фадеев, дезертиров судить и расстреливать было не кому.

Вот двое прибыли на штабном поезде. Не в пример оборванным партизанам, одеты в чистые френчи и кожаные галифе. Они, как и многие «бойцы» Коммунистического отряда позабыв свой долг, бросив рабочих и тех, кто им верил, обманным путём бежали из Владивостока. Они улыбаются, наедятся на хорошее будущее, но комиссар их опускает с небес на землю: «Я бы отдал вас под суд, ежели бы они у нас не развалились. Я застрелил бы вас сам, ежели бы у нас хватало толковых людей» и отправляет в «Коммунистический отряд. А вот и большевицкая «шишка» покрупнее – председатель районного партийного комитета Владивостока, он тоже за Амур желает, но кроме чистки картофеля ему ничего не доверяют «А ведь казался хорошим партийцем…» Вот из таких коммунистов был сформирован единственный отряд. Правда Фадеев не поясняет, как эта боевая единица проявила себя в боях…

Во Владивостоке тоже развал, наиболее крупных большевики спрятались в …казармах белочехов! Других по квартирам. Руководитель большевиков, выведенный автором под именем Крайзельмана, в полной панике и растерянности. На конспиративных квартирах банки спирта, пьянки, «…накурено, наплёвано, налито на столах. У людей потные, возбу-ждённые, пьяные лица57»

Из вышеприведённых деталей видно, как вчерашние победители: партизаны, комисса-ры, члены партии, руководящие работники, встретив организованный напор японцев по-бежали забыв свой долг…

 

* * *

В семидесятые годы прошлого века, на территории Уссурийского Высшего Военного Автомобильного Командного Училища на могиле погибших партизан стоял скромный обелиск, на котором было указано, что там захоронено сто семьдесят человек. Буквально в ста метрах, за забором училища, стоял грандиозный монумент, под которых захоронено ещё двести сорок. Всего получается более четырехсот человек.

В Шкотово имеется памятник бойцам 1-го Дальневосточного Советского полка – предполагается, что под ним захоронено более семисот человек. Японцы потребовали от коменданта гарнизона, полковника Иванова, отдать приказ о сдаче оружия. Командир полка Н.К. Илюхов находился в это время на съезде в Никольск-Уссурийске, замещавший его В.П. Сосинович был арестован, а полковник Иванов, отказавший выполнить требова-ния японцев убит. Полк остался без руководства. Часть полка «..была блокирована и после неуправляемого сопротивления захвачена в плен. Другая часть открыла огонь по врагу. Ожесточенное сопротивление развернулось вокруг интернациональной роты полка. Главный контингент этой роты составляли венгры58». Почти вся рота полегла. Командир 2-го Ольгинского стрелкового батальона С.Ф. Глазков отошёл в сторону Майхе59. В городах начались аресты. Часть большевиков на время ушла в подполье. Несколько видных коммунистов укрыл на своей квартире генерал В.Г. Болдырев... Остальные спрятались в казармах белочехов.

Официальный источник сообщал: «Жители окрестных деревень расхищают имущест-во полков и относятся весьма не дружелюбно к партизанам, говоря: «Мы вас кормили, одевали, видели в вас защитников наших интересов, а что оказалось на поверке? 350 японцев разогнали вас, как стадо баранов!» Общее мнение таково, что видит во всём вину в неподготовленности и неопытности выборного командного состава60».

Мнение участников тех событий заключалось в следующей фразе: «Если бы хоть кто-либо управлял нами, то мы не только не отступили, но и разгромили бы японцев61»

 

7 апреля японцы предложили сесть за стол переговоров, и боевые действия прекрати-лись. Новый договор с японцами большевики назвали «Приморским Брестом», видимо

отождествляя его с Брестским миром, который заключил В.И. Ленин с Германией в 1918 году. Тогда большевики отдали немцам всю Украину, часть Белоруссии и сделали рад других уступок. Сравнивать Приморье с Брестом не логично, потому что большевики больше приобрели, чем потеряли.

Японцы потребовали в ультимативной форме обеспечение безопасности для своих войск, соблюдения их интересов на Дальнем Востоке и эвакуации боевых сил Приморского правительства от Владивостока до реки Уссури и Сучана. Красные отряды не имели права заходить в тридцативерстовую полосу вдоль железных дорог. Земству разрешали держать около двух тысяч человек милиции и конвой в пятьдесят сабель. Общее руководство перешло к генералу Болдыреву.

Всё это можно было бы отнести и поражению, если бы не текст «Соглашения», которое было достигнуто в ходе переговоров с японцами. Нет смысла цитировать значительный по объёму документ полностью, достаточно нескольких пунктов. «п.8. Японское командование может само задержать русских граждан при совершении ими преступных деяний против японских войск, или имущества, или охраняемого таковыми, а так же в тех случаях, когда преступники могут скрыться и задержанные русские граждане должны немедленно передаваться для суда русским властям. Во всех остальных случаях, задержанные русские граждане, совершившие преступления против вышеуказанных войск, производится самими русскими властями по своему почину или по указанию со стороны японского командования.

п.4 …японское командование не будет чинить препятствий нормальному снабжению русскими властями провиантом, продовольствием, фуражом, одеждою и другими предме-тами необходимыми для дальнейшего существования размещенных на новых местах рус-ских отрядов62». Этот документ был подписан со стороны японского командование гене-ралом Ойнума, со стороны Земства большевиком Уткиным. Даже из этих двух пунктов явствует, что японцы отдали земству все юридические права по аресту партизан и согла-сились не мешать содержанию партизанской армии.

 

* * *

 

Отдельно следует рассмотреть состав войск, находившихся в городе, которые опреде-лены, как не надежные. Военные силы, перешедшие на сторону Земства, – это части Вла-дивостокского гарнизона и других городов Приморской области. Лучшие приморские полки были отправлены на Восточный фронт и честно сложили свои головы за Белую Идею. Оставшиеся части были укомплектованы пожилыми запасными чинами, а так же призванными на службу мещанами и крестьянами, которые не имели ни желания, ни уме-ния служить, тем более воевать, а главное, не имели никаких идеологических убеждений. Хотя не сложно предположить, что их главное политическое убеждение состояло в том, чтобы не попасть на фронт, потому они охотно откликнулись на лозунги эсеров и большевиков о прекращении войны. Последних они поддержали, но увольнения из армии не последовало. 18 марта 1920 года вышла Резолюция IV Дальневосточной краевой конференции РКП(б), она гласила «…Ни один солдат, ни один партизан нашей Дальневосточной Красной Армии не может уйти из рядов войск, ни одна винтовка не должна быть положена, до тех пор, пока интервенцию не будет прекращена…63». После этого заявления все иллюзии на скорое увольнение в запас рассыпались в прах, а вместе с ними стала рушиться вера в честность большевиков. Поняв, что очередное правительство обмануло их надежды, большая часть солдат уже не только не поддерживали большевицкое Земство, но и была настроена враждебно по отношению к нему.

О партизанах, как об армии, говорить не приходится - их тактика ведения боя несколько иная и не подходила для ведения боевых действий в условиях города. В самом Влади –

востоке партизан было не много – основные их силы находились в Шкотово, Уссурий-ске, Спасске и других населенных пунктах, а в своих политических стремлениях они не-далеко ушли от солдат. Молодых крестьян, попавших в партизаны, можно разделить на четыре группы. Первая группа – это дети переселенцев прибывших в последние десятилетие и по Государеву закону были освобождены от воинской службы. Попытки различных правительств Приморья призвать их на службу они с полным основанием считали незаконными и скрывались от мобилизации в тайге. И вновь при переходе власти к большевикам они поняли, что оказались обманутыми – их опять незаконно заставляют служить. После такого известия у многих из них поубавилось энтузиазма выступать на стороне большевиков. Вторая группа – это дезертиры, которые на законном основании были призваны на службу, но не выдержав «тягот и лишений» оной, убегали из казарм поближе к родительскому жилью. Процент такой молодежи среди партизан был достаточно высок, и у этой группы не было иного выхода, как бороться с оружием в руках. Казалось бы, что между первой и второй группой крестьянской молодежи нет разницы, однако в случае попадание молодого партизана в плен его обезоруживали, иногда пороли и отправляли служить в Белую Армию64, если в плен попадал дезертир, то его согласно законам военного времени после короткого суда расстреливали как уголовного преступника. Третья группа – сознательные борцы за Советскую власть – они составляли меньшинство. И наконец, четвертая группа – профессиональные любители пожить за чужой счёт, безнаказанно грабить и убивать. В Историческом Архиве Дальнего Востока в различных полицейских сводках содержится информация о происшествиях селах Приморья. По Сучанской долине, среди нарушителей закона, в течении ряда лет мелькают одни и те же имена. Основные виды нарушений правопорядка: грабеж жилищ русских граждан, вымогательство денег у корейцев, грабеж и убийства китайцев. Когда началась смута, они охотно влились в ряды партизан. А вот воевать они были не особо охочие…

Однако ни отсутствие идеологии и желания бороться, ни слабая военная подготовка, ни отсутствие дисциплины не причём. Если стоит вопрос о жизни и смерти, то самый ленивый и робкий способен на чудеса героизма, главное чтобы их кто-то повел за собой. А вот этого «кто-то» так раз и не было.

С первыми выстрелами японцев, был отдан приказ ответного огня не открывать и сдать оружие. В литературе об этом факте указывается, что приказ отдал Военный Ми-нистр и Командующий войсками эсер А.А.Краковецкий65 и что все последующее поражение не иначе как происки эсеров подставивших кристально чистых большевиков. Во-первых сам Краковецкий, как и Лазо, был членом партии эсеров в прошлом, а с осени 1919 года состоял в ВКП(б), а следовательно, за сдачу Владивостокского гарнизона несут ответственность не мифические эсеры, а в полоне реальные большевики. А во-вторых…Впрочем предоставим слово свидетелю, водителю броневика П.С.Бойкову. В ту ночь он находился на охране Следственной комиссии, где и был арестован Лазо. У здания комиссии он увидел легковую автомашину и знакомого шофера Павла Сугака, сообщившего, что только что привез Лазо, Сибирцева, Луцкого и Мельникова. Зайдя в здание, он увидел Лазо, который разговаривал с караулом Следственной комиссии.

«…он сказал примерно следующие слова:

- Товарищи! Мы, члены Военного Совета, приехали сообщить Вам, что Военный Со-вет только что вынес решение не оказывать сопротивления японцам, ввиду явного пре-восходства японских военных сил, чтобы избежать напрасного кровопролития с нашей стороны. Оружие наше придется сдать японцам, другого выхода, при сложившихся об-стоятельствах, у нас пока нет66».

… Свидетель ясно говорит о том, что распоряжение, не открывать ответного огня по японцам, исходило не от Военного министра, а от Военного Совета, именно они отдали этот капитулянтский приказ.

Вошедшие в Следственную комиссию японцы потребовали сдать оружие. «Узнав о

сдаче японцам нашего оружия, мы все были подавлены сообщением. Тов. Лазо, видя, что его сообщение всем не по душе, стал разъяснять нам о бесполезности сопротивления…

Товарищ Лазо, видя, что никто из нас не торопится сдавать свое оружие японцам, первый подал пример и, подойдя к японскому офицеру, в двух шагах стоявшему от него, отдал ему свой пистолет вместе с кобурой…

Товарищ Лазо говорил нам:

- Товарищи, вы напрасно переживаете за нас. Я считаю, что японцев бояться нет ос-нований. Мы сопротивления не оказывали, оружие сдали и держать под арестом нас нет смысла.

…Ночью 8 апреля Лазо, Сибирцев и Луцкий были отведены японцами в другое поме-щение67». Сам Байков считал, что их отделили от остальной массы совсем не потому, что их кто-то опознал или выдал, а из-за бросавшегося в глаза их интеллигентского вида. Тем более, что Лазо предъявил японцам документы на имя прапорщика Козленко. На Бориса Мельникова, который был одет в потертую кожаную куртку и имел простое рабочее лицо, японцы не обратили внимание.

Казалось бы, из трех указанных людей смерти за свои дела, как показано выше, более заслуживал Луцкий и добавлять к нему в компанию Лазо и Сибирцева как-то не логично. К тому же японцами были арестованы несколько известных большевиков, но более вид-ные из них Никифоров, Кушнарев, Антонов, Виленский укрылись в казар-мах…белочехов68, и японцам ничего не стоило их оттуда выкурить. Однако вскоре все арестованные большевики были выпущены, кроме Лазо, Луцкого и Сибирцева. Странный выбор японцев – арестовать и уничтожить большевиков, которые не являлись ни первыми, ни даже вторыми лицами в своем правительстве, когда более крупные «шишки» находились в их руках.

Часто можно прочитать, что после событий 4 апреля японцы усиленно разыскивали Лазо. Их военные и гражданские представители несколько раз приезжали в Следственную комиссию и рассматривали пленных, стараясь найти «самого Лазо», который скрывался под чужим именем. Однако, его жена, Ольга Андреевна, узнав, что муж находится в плену, прибыла на свидание принесла ему передачу. Японцы, просмотрев списки объявили, что Лазо среди пленных нет. Она стала настаивать, тогда переводчик пошёл к арестованным и спрашивал: кто Лазо. Но прапорщик Козленко молчал. В итоге через пленного мадьяра, работавшего на кухне, удалось установить, что С.Г. Лазо, находится среди арестованных…

 

После переворота.

 

Почему - то никто из известных авторов, писавших о событиях 4 -5 апреля, ни в про-шлое время, ни сегодня не обратили пристального внимания на конечный результат вы-ступления японцев. Они выступили и временно свергли, а точнее временно отстранили, от власти большевиков. 9 апреля сели за стол переговоров и вынесли следующее реше-ние: у власти остается эсеро-большевицкое Земство. В итоге, после изгнания боевых формирований из городов японские интервенты отдали красным всё остальное Приморье, и вернули к власти их правительство. Невольно возникает вопрос: а зачем тогда нужно было это выступления? Насчёт, мягко говоря, некорректного отношения партизан к японцам и провокации красных в Николаевске-на-Амуре уже сказано. Здесь разумно предположить, что японцы продемонстрировали свою силу красным, достаточно их наказали и дали урок на будущее. Это, конечно, верно, но кто или что их заставил вернуть земство к власти. Никто не мешал японцам в тот удобный момент оставить Приморье за собой. Значит, был какой-то тайный договор с Советской Россией и есть определенные факты, которые дают основания предполагать, что существовал сговор японцев с правительством В.И.Ленина. И подтверждения этому в следующем:

Оказывается, был еще один эпизод в этой истории, который «не заметили» историки – исчезли со сцены остатки белых войск, которые в результате мирного переворота в ян-варе 1920 года перешли на сторону земства. Сначала были зверски уничтожены больше-виками неугодные офицеры этих частей69, а после 5 апреля, растворились в исторической дали и сами белые формирования, которых насчитывалось до десяти тысяч человек. Вплоть до прихода, поздней осенью 1920 года разоруженных в Китае семёновцев и каппелевцев, ни о каких крупных белых формированиях, кроме организованных групп офицеров во Владивостоке и некоторых других городах, упоминаний не найдено. Куда же девалась Белая армия, перешедшая на сторону партизан? В конце мая генерал Болдырев начал демобилизацию и через несколько месяцев армии не стало70. Не правда ли, парадокс: японцы выступили против красных, а в результате партизанские отряды остались контролировать, с согласия тех же японцев, всю территорию края, но исчезли с исторической арены остатки Белой армии в Приморье!

 

Легенды о гибели Лазо.

 

Существует несколько легенд о гибели С.Г.Лазо. Первую легенду создали японцы, которые пустили слух, что Лазо, Луцкий и Сибирцев согласились прекратить борьбу и выехали в Японию. Советские историки преподносили ее как абсолютно лживую, но вот воспоминания близкой знакомой семьи Лазо по Забайкалью, Кларк-Аносовой А.А., все-ляют некоторые сомнения: «В то время можно было только предполагать, что Сергея нет в живых, точных же сведений о его гибели и такой ужасной расправе над ним еще не бы-ло. И мы с ней (Ольгой Лазо) жили надеждой на то, что он жив, но что просто упрятан японцами в Японии71». Получается, что до легенды о сожжении его товарищи верили в то, что он находится в Японии. А поскольку, как будет показано ниже, казнь Лазо в паро-возной топке оказалась не очень удачной сказкой большевиков, то вопрос о его вывозе в Страну Восходящего Солнца остается открытым. Еще в 60-е годы ходили слухи среди участников Гражданской войны, что Лазо жив и свободно проживает в Японии и что его дети, рождённые за границей, хотели приехать в Советский Союз для встречи со своей единокровной сестрой Адой Сергеевной, но по соображениям морального плана им было отказано. Эта легенда, как и всякая другая, имеет право на жизнь.

Вторая заключается в том, что японцы предложили арестованным выехать из Примо-рья в Центральную Россию. Даже находились свидетели, которые видели их на ст. Гроде-ково. Это очень правдоподобно, так как А.Луцкий ранее служил в контрразведке на Ки-тайско-Восточной железной дороге хорошо знал местность. На территории Китая они наткнулись на банду хунхузов, которые их ограбили, а затем убили. Эта легенда кажется очень правдоподобной для того времени - такой конец находили очень многие, причем хунхузы не делали исключений ни для красных, ни для белых. Сколько безымянных мо-гил с жертвами бандитов давно позабыты и сравнялись с землей? О том, кто лежит в за-бытых захоронениях, теперь никто никогда не узнает. А раз нет доказательств, то эта вер-сия так и остается одной из легенд.

Третья легенда - самая не состоятельная из всех - о том, что они были заживо сожжены в топке на ст. Муравьев-Амурский (теперь ст. Лазо). По окончании Гражданской войны чекистами были созданы несколько комиссий для поисков следов Лазо, Луцкого и Сибирцева. Одна из таких комиссий работала и на этой станции. Однако тогда никаких конкретных выводов не было сделано. Позже, когда официальные власти версию о сожжении признали как единственную, появились из неоткуда «доказательства». Глав-ным из них было то, что нашёлся свидетель, который лично видел процесс казни и опознал Лазо, когда белые его вынули из мешка в кабине паровоза. Правда ни имени, ни фамилии у этого «свидетеля» не оказалось – лишь стандартно переходит из книги в книгу, что он был одним из членов паровозной бригады указанного паровоза. Согласно легенде, казнь происходила ночью. Можно с уверенность утверждать, что даже если бы «свидетель» стоял непосредственно в проёме двери паровозной кабины, то вряд ли что – либо увидел, тем более распознал человека. О том, чтобы белые допустили его к паровозу, нет даже и речи. Тогда, возможно, он мог всё увидеть в окно? Это ещё более сомнительно. Наверное,

каждый современный человек бывал на железной дороге и видел электровозы, ширина их окон просто не сопоставима с окнами паровозов времён Гражданской войны. При дневном свете очень сложно рассмотреть лица машинистов, находящихся в кабине. Что мог разглядеть безвестный свидетель ночью при слабом ночном освещении, глядя издале-ка (!), в маленькое круглое окошко? Ещё одна интересная деталь: откуда на глухой станции появился человек, настолько хорошо знающий Лазо, что смог опознать его даже ночью?

Почти во всех работах, посвященных гибели Лазо и его товарищей, прямо указывается, что их пытали японцы, а затем передали отряду войскового старшины Бочкарева для казни. Зачем нужны такие сложности, не проще ли расстрелять? На это отвечают, что японцы их пытали и сожжение потребовалось, чтобы не были обнаружены следы истязательств на телах казненных. И здесь опять неувязка. Дело в том, что японская пытка отличается от европейской особой азиатской изощренностью и жестокостью, но не оставляет на теле истязуемого почти ни каких следов72.

У большевиков были свои люди всюду, даже в белых и японских штабах. Вряд ли прошла информация мимо этих людей об отправке Лазо на север Приморья. Это досуже-му читателю может показаться, что Лазо посадили в поезд и поехали… На самом деле выход любого поезда, его погрузку готовят десятки людей, и скрыть это почти невозмож-но. Возможно, что и разведка, и железнодорожники этот момент «проморгали». Далее по-езд должен пройти по железной дороге через всё Приморье, где лишь несколько недель назад произошло выступление японцев. И если интервенты разгромили владивостокский и шкотовский гарнизоны, то из Никольск-Уссурийска часть отрядов вышла из города, в Спасске партизаны отступили в полном порядке, то же самое произошло в Имане. Япон-цы, заняв города, партизан не преследовали, т.е. вся территория от ст.Угольная и далее на север находилась под партизанским контролем73. Что же получается? Японцы преднаме-ренно отправили своих пленников прямо в руки к партизанам? Вряд ли…

В г.Уссурийске у Дома культуры им. Чумака на вечной стоянке стоит паровоз – тот самый, в котором, якобы, сожгли Лазо. Многие там бывали, а кто из читателей не поле-нился заглянуть в топку? Тут-то и весь фокус. Дверца топки небольшая и можно с уве-ренностью сказать, что в неё может пройти средняя по размерам подборная лопата. Сер-гей Георгиевич, по описаниям его товарищей, был очень высок ростом и плечист. Когда он ехал на лошади, то его ноги едва не касались земли. И если несколько переиначить слова одного давнего оппонента: то попробуй Лазо добровольно влезть в топку, а «дру-желюбные японцы74» при этом оказывали ему всяческое содействие, то у него из этого ничего бы не вышло…

Человек знакомый с конструкцией паровоза, на это сразу ответит, что в паровозную топку не то что человека, но и годовалого быка можно запихать. Совершенно верно, дверца топки у паровозов отечественного производства достаточно широка и для быка, но речь то идет о т о м с а м о м паровозе (№ ЕЛ-620), который через годы опознал по номеру безвестный «свидетель». В действительности оказалось, что паровоз, стоящий в г.Уссурийске на вечной стоянке, американского производства и имеет дверцу, в которую свободно проходит лишь лопата. Приморский исследователь Ю. Филатов ещё в начале восьмидесятых годов прошлого века осмотрел паровоз и пришёл к выводу, что в его топку можно забросить «лишь кошку на лопате»75. Некоторые исследователи считали, что там установлен американский паровоз, попавший в СССР во время Второй мировой войны по ленд-лизу. Это заблуждение. В действительности там установлен американский декапод76 (десятиногий) времен гражданской войны. Он очень похож на американские паровозы времен Великой Отечественной войны. Это внешнее сходство видно только специалистам и они его легко объясняют: «Также нередко в прессе и интернете появляются опровержения, согласно которым на постаменте поставили паровоз Еа. Согласно опровержениям, Лазо не мог быть сожжён в том паровозе потому что паровоз появился лишь спустя 21 год после его смерти (паровозы Еа поставлялись из США в СССР во время Второй миррой войны по ленд-лизу). Однако в Уссурийске установлен не Еа, а его прототип — Ел, а это две похожие (особенно для неспециалистов) разновидности паровозов серии Е, у которого по ошибке напечатана серия Еа. Паровозы Ел строились американскими заводами в 1916—1917 гг, всего было построено 475 локомотивов. Далее по морю эти паровозы направляли во Владивосток, откуда они уже распределялись по всей стране. На конец 1922 года на дорогах Сибири числилось 277 паровозов серии Е, основную часть из которых составляла разновидность Ел. Таким образом если Лазо и был сожжён в паровозе, то наиболее вероятно, что этот паровоз был именно Ел (паровозы более мощные, чем Е, на то время в Сибири отсутствовали)77».

Имеются свидетельства, что в это время казаками атамана Калмыкова был заживо со-жжён в паровозной топке уполномоченный Приморского Временного правительства по Спасскому уезду тов. Кустовинов и имелся ряд свидетелей этой казни78. Человек, как мы видим, занимал высокую должность, но в исторической литературе об этом нет никаких подробностей. Этот случай так же весьма туманен, поскольку опять присутствуют безы-мянные свидетели. Возможно, что именно этот эпизод гражданской войны и стал ос-новой для широкомасштабной лжи о гибели С.Г.Лазо, ведь о самом Кустовинове очень скоро забыли…

Почему большевики остановились именно на сожжение, как на наиболее верном конце жизненного пути Лазо? Ведь существовали легенды о расстреле, утоплении и т.д. Потому, что сами довольно часто использовали этот изуверский способ казни! О подобном зверстве красных упоминает великий русский писатель И.А. Бунин79. Следы подобных расправ обнаружены и в дальневосточной литературе. Многим знакома книга К.Майбогова «Черный камень». Автор писал ее в содружестве с известные в 40-60-е годы сучанским журналистом В.Г.Мугрычевым – краеведом и знатоком гражданской войны. У него был большой архив различный эпизодов из жизни сучанцев, которым он щедро поделился с писателем. Когда собирался материал для книги, многие участники событий Гражданской войны были живы и также поделились своими воспоминаниями с автором80. Поэтому книга «Черный камень» во многом исторична. Более того, подавляющее большинство описанных эпизодов и многие действующие лица вполне узнаваемы81. События, происходившие на Сучанском руднике в то время, описаны во многом верно. Этим произведением зачитывалось не одно поколение читателей. В книге имеется один малозначительный эпизод.. Во второй части рассказывается о том, как двое обольшевиченных рабочих решили сжечь японского солдата в топке82, правда, в романе они этого не сделали, а как в жизни?

Главная причина недоверия в легенду о сожжении заключается в том, что, как оказа-лось, таких сказок в 1920 году было четыре и, что самое поразительное, находились без-вестные свидетели в трёх случаях из четырёх, которые своими глазами видели, как был казнён Лазо.

Первое свидетельство о сожжении опубликовала в апреле 1920 г., как ни странно, японская газета «Джапан Кроникл». По её версии, он был расстрелян во Владивостоке, а труп сожжён на мысе Эгершельд83.

Во втором случае указывается, что Лазо был сожжен в Спасском цементном заводе84.

Третий – уже рассказанный, на станции Муравьев-Амурский (теперь ст. Лазо).

Четвертый заключается в том, что казнь произошла на станции Уссури85 (теперь ст. Ружино). Здесь сцену убийства «видел» рабочий из паровозной бригады, который утвер-ждал, что числа 25-28 мая в почтовой теплушке японцы привезли Лазо и его товарищей на ст. Уссури и он опознал т.Лазо, когда его вытаскивали из мешка86. Конечно, всем понятно, что когда одно и то же видят несколько разных человек в разных местах одновременно, то это плохо продуманная ложь.

Есть и другие варианты его гибели: он был зашит в мешок и брошен в море87.

Особое недоверие во всех перечисленных случаях внушает наличие мешка и безымян-ного свидетеля. Но это не всё.

Перечислив выше несколько версий о гибели Лазо, невольно заостряется внимание на информации, которую предоставила японская газеты «Джапан Кроникл». Дело в том, что в 1920 году в Японии не было «свободной, демократической прессы», вся информации отслеживалась и редактировалось специальными цензорами. Такой обработке подверга-лись не только пресса в самой Японии, но и японские газеты, выходившие во Владивостоке, Харбине, Шанхае и в других городах за пределами страны. Из этого следует, что информация из «Джапан Кроникл», была подготовлена и прошла цензуру, т.е. японцы первыми запустили «утку» о сожжении Лазо, которую вслед за ними подхватили , уж очень охотно большевики и выдали из недр собственной фантазии ещё три случая сожжения (в Спасске, на ст. Муравьев-Амурский, и на ст.Уссури). Нет сомнения, что этим фактом японцы пытались направить родственников погибших и их товарищей на ложный след, чтобы безвестно пропавших не искали ни живыми, ни мёртвыми. Какая-то непонятная забота японцев о казнённых большевиках. А главное, зачем Япония открыто взяла на себя ответственность за расстрел и сожжение Лазо? Именно поэтому следует полностью исключаю сожжение, как казнь.

Куда же девался Лазо? Почему большевицкие руководители Приморья, с видимым удовольствием, «клюнули» на японскую дезу? Мало того, на протяжении долгих десяти-летий раздували маленькую ложь в большую «правду»? «Забывали» всю информацию, которая была опубликована в том же 1920 году по свежим следам? Вероятнее всего, что это было сделано для того, чтобы навеки похоронить живого Лазо?

Настораживает ещё одна деталь: вышеупомянутый Байков вспоминал: «… мы стали покидать Следственную Комиссию. Когда мы рассаживались в грузовые машины, то уви-дели, как в легковую машину провели и усадили Лазо, Сибирцева и Луцкого. Больше их не видели88». Фраза «Больше их не видели» повторяется и у других авторов, что тоже не соответствует действительности, но этом следует остановиться подробнее. О.А. Лазо ещё в том же 1920 году писала, что арестованные большевики находятся в японских казармах на Гнилом Углу: «Было сообщено, что в одной из комнат, указанной казармы видели Луцкого89». Тогда же по горячим следам было сделано заявление офицеров владивостокского гарнизона, которые некоторое время находились в плену у японцев в тех же казармах. Это были Зижевич – начальник штаба Амурской бригады и офицер 35-го полка Масятин. Они были освобождены 9 и 12 апреля соответственно показали, что видели утром ввезенного на автомобиле Лазо, на другом - Луцкого и Сибирцева. Они долго сидели на автомобилях, потом их увели в казармы90. То, что их привезли не на одном автомобиле, как увозили с Полтавской улицы, а на двух, говорит о том, что арестованных по пути завозили ещё в какие-то места. Далее свидетельствует Геннадий Ширин; «9 апреля, в пятницу, между 10 -12 часами утра на автомобиле были привезены тт. Сибирцев и Луцкий, которых я видел в окно. Поговорить с ними не удалось, так как их вскоре посадили в какую-то казарму отдельно от всех91». Здесь есть очень важная деталь – Ширин видел только двоих, но не видел Лазо. Этот момент и служит бесспорным доказательством, что арестованные были в указанных казармах, и подтверждают ранее приведенные слова офицеров. Г.Ширин не увидел Лазо потому, что, как указывали пленные офицеры, их действительно привезли на разных автомобилях. Из своего окна он мог видеть только один автомобиль, а машина с Лазо была вне зоны видимости. Мало этого с Лазо виделись и общались другие лица, которые предлагали ему бежать из-под ареста, на что он ответил: «Пока не освободят всех я не уйду92». Похоже, что эта фраза вырвана из какого-то текста. Масягин вспоминал, что в первые дни из казарм сбежали несколько человек. Тогда японское командование объявило, что за каждого сбежавшего они будут расстреливать из числа оставшихся. Заключенные обязали себя круговой порукой, что никто из них не будет предпринимать попыток к бегству. Когда привезли Лазо, никаких побегов уже быть не могло. И вряд ли кто-то за счёт жизни других людей мог предложить ему бежать на свободу. И вышеприведённую фразу он в действительности мог сказать, но в смысле, что он может уйти на свободу, когда других лицам не будет угрожать опасность быть расстрелянными.

Значит в апреле 1920 года были несколько человек ( имена троих мы знаем), которые не только видели Лазо, Сибирцева и Луцкого в японских казармах, но и общались с ними. Вся эта информация была опубликована во Владивостокских газетах в апреле – мае 1920 года. А потом все вдруг об этом «забыли».

 

Последняя легенда

 

Есть основания предполагать, что Лазо, попав в плен к японцам в сентябре 1919 года, стал одним из посредников между представителями японского правительства и прави-тельством Ленина. В результате этих переговоров, длившихся видимо ещё с конца 1918 года, советское правительство отдало японской стороне, в обмен на отказ от активной интервенции, морские ресурсы российских дальневосточных морей93, в результате добыча крабов и других морепродуктов, вплоть до 1938 года, находилась в долгосрочной аренде у японцев. Позже те же большевики утверждали, что атаман Г.М.Семёнов продался японцам и рассчитываться с ними собирался природными богатствами страны. Кличь «Держи вора» всем хорошо известен. В истории, как известно, нет сослагательного наклонения, белые проиграли, и говорить о том, что собирался продать японцам Семёнов нет смысла. Но победили красные и в одно мгновение, все природные ресурсы Дальневосточного побережье страны оказались в руках США, а морей - Японии. Вот за эту плату (японцам – моря, американцам побережье) и выторговал В.И. Ленин их неучастие во внутренних делах России. Доподлинно известно, что «интервенты», после капитуляции Германии, не провели ни одного боя против войск Красной Армии (чехословаки, как указанно выше, к числу интервентов не относились, а бои против партизан не в счёт, ибо официально правительство в Москве партизан не признавало своими боевыми формированиями). В ответ за беспардонную продажу части нашего Отечества, японцы так и не выступили против красных, а, наоборот, активно им помогали и деньгами и оружием. Кто-то, конечно, засомневается – где доказательства? Насчет помощи деньгами доказать что-либо пока трудно, а вот насчет оружия…Всем хорошо известно, что некоторые части Красной Армии были вооружены японским оружием. Каким путем оно попало к Ленину? Восток России наглухо закрывали армии А.В.Колчака, а на юго-востоке казаками атамана Анненкова. Через южные порты доставка оружия так же исключалась – там находился тыл Добровольческой армии генерала А.И.Деникина. На западе и севере России находились враждебно настроенные территория, недавно вновь получившие независимость, Польши и Литвы, а так же созданные Лениным, ранее никому невиданные «государства» Латвия и Эстония. Единственным местом, доступным для получения грузов из-за границы были красный Петроград. А это значит, что японское вооружение в Советскую Россию доставлялось с парадного входа. Народно-Революционная армия ДВР на 40% была вооружена японскими винтовками, в то время как в белой армии такого оружия не было94. В результате мы видим, что Япония не только не исполняла свой союзнический долг, как член Антанты, но и активно помогала большевикам. Тоже можно сказать и об американ-цах. Атаман Семёнов прямо обвинял их в сотрудничестве с большевиками95. Англичане, хотя и не участвовали в вооруженной интервенции на востоке России, но оказывали по-сильную помощь большевикам, белый генерал В.М. Молчанов вспоминал: «Нам стало известно, что англичане транспортировали оружие на британском корабле к городу Охот-ску, чтобы продать его красным96». Какова же вероятная доля участия во всем этом, мало кому знакомого в столицах С.Г. Лазо? Возможно, что во время нахождения в плену япон-цы ему объяснили суть новых отношений между Москвой и Токио, и он, получив эту ин-формацию, стал опасен и для большевиков.

Доказательством двуличия японцев, в отношении Белого Дела, служит тот факт, что они, имея сильную армию, так и не выступили против правительства Ленина. Всего в ин-тервенции со стороны Японии участвовали четыре дивизии. Дивизия полного состава Русской армии насчитывала порядка пятнадцати тысяч человек, японской – пятьдесят тысяч. Итого, к 1919 году, они имели на территории России прекрасно отмобилизованную и оснащенную армию в двести тысяч человек97. Тогда Красная Армия только организовывалась, и японцам ничего не стоило в считанные месяцы опрокинуть большевиков и с помощью белого сопротивления взять Москву, однако они дошли только до Иркутска и остановились, а потом без какого-либо серьезного военного давления откатились опять на Восток и ограничили район своего пребывания Хабаровским и Приморским краями. Были японцы и на Северном Сахалине и на Камчатке, но там, по большому счету, ничего не решалось. Можно предполагать, что время, когда японские войска остановились в Иркутске и есть начало переговоров между Лениным и правительством Японии, где первый выторговал у японцев за природные ресурсы дальневосточных морей неучастие вторыми в активной интервенции против Советской России. Хотя участие С.Г. Лазо в этом процессе остаётся лишь догадкой, её нельзя игнорировать.

Лазо был прекрасно осведомлен о том, что японцы непременно выступят. Однако ни Приморское правительство и областной комитет ВКП(б) его будто не слышат. Кто –то в своих воспоминаниях согласно кивает головой – мол, Лазо был прав, но почему не было предпринято ни каких мер для отражения этого нападения? Наоборот, накануне переворота, основное ядро партизанских командиров было отправлено на не очень важный съезд в Никольск –Уссурийский. Партизанская армия осталось практически без руководства. Большевики, как говорилось выше, готовились к бегству в Хабаровск, а не к отпору возможного наступления японцев. Те причины, которые указаны во многих воспоминаниях, не убеждают в том, что международная обстановка давала право коммунистам обезглавить партизанские отряды, в заодно и снять боевую готовность, учитывая, что японцы вряд ли оставят без последствий события в Николаевске-на-Амуре. Во тут – то и мог возникнуть серьезный конфликт между самим Лазо и его сторонниками с верхушкой большевиков в Приморье. В этом случае рушилось единство партии. А это уже серьезный повод для его устранения недовольных.

Версия смерти С.Г.Лазо, как заговора против него коммунистов, остается открытым. На первый взгляд, чем мог человек, два года боровшийся на власть большевиков в Сиби-ри и на Дальне Востоке, помешать своим? Но события, произошедшие в Забайкалье, не прибавляли ему чувства любви к своим партийным руководителям. Молчал ли Лазо об этом? Вряд ли. Как минимум, в кругу товарищей он мог вести речи не в пользу красных правителей Дальнего Востока, а среди «товарищей» были разные люди…

Для ответа на этот вопрос достаточно привести в соответственной последовательности некоторые события, которые приведены выше.

Лазо основательно готовил войска для партизанской войны. С этой целью со складов Владивостока в отряды передавалось вооружение, боеприпасы, обмундирование, медика-менты и другое военное имущество. В тайге организовывались засекреченные базы, где укрывалась часть вывезенного имущества, предназначенного для последующих боевых действий против японцев. Для борьбы с интервентами был создан Оперативный штаб во главе с В.В. Саковичем. По инициативе Лазо штаб решено было перебазировать за преде-лы города, ближе к действиям отрядов. Весь сектор предполагаемых боевых действий разбивался на полевые штабы (ПШ). Лазо для отдельных отрядов и частей, написал бое-вые диспозиции. Он отлично понимал, что защищать Владивосток бессмысленно и гово-рил: «Защита Владивостока не входит в наши планы…98». При выступлении японцев по плану Лазо должны были организовать два направления защиты: уссурийское и гродеков-ское на случай прихода японских войск из Маньчжурии. Он писал: «..в нашей военной работе мы должны прежде всего сделать всё, чтобы встретить врага по этим двум направлениям или одному из них в наиболее выгодных для нас условиях.99». Пройдя школу партизанской войны в 1919 году, он прекрасно понимал бесперспективность фронтовой борьбы, вновь ставка делалась на партизанскую войну. Это было единственно правильное решение в сложившийся ситуации. В Приморье в то время находилось две японские дивизии – сто тысяч человек. При необходимости они могли ещё развернуть свои части из Китая и Кореи. Уже 24 февраля состоялось заседание Военного Совета по вопросу подготовки сопротивления на случай выступления японцев. Лазо, казалось бы, убедил всех, что японцы выступят, а верхушка большевиков как будто бы его не слышит. В его выступлениях эта мысль прослеживается постоянно: «Обладание Дальним Востоком является для Японии вопросом первостепенной важности100…», «То, что делают японцы, создает тревожное положение101» и т.д., но его опять ни кто не слышит. Партийное руководство утешало себя возможностью добиться мира путем переговоров, что после ситуации с «Исчезнувшим городом» это было невозможно. Обвинить их в глупости или не дальновидности мы не можем – все они были опытными бойцами своей партии. А надеялись они на мирные переговоры, зная наверняка, о сговоре между прави-тельством В.И. Ленина и Японией.

И напоследок нужно упомянуть об одном документе, который хранится в Архиве РФ. В нём говориться, что 9 июля 1920 года Лазо, Сибирцева, Луцкого привезли в поезде под японской охраной в Хабаровск живыми и здоровыми102. И это почти через полтора месяца после их официальной гибели! Что стало с ними дальше можно только гадать. Нет сомнения, что в итоге они были переданы красному командованию. А что дальше? Если вспомнить приказ партизанского президента И. Слинкина о немедленном задержании и аресте Лазо после поражения партизан летом 1919 года, то есть вероятность, что их большевики где-то расстреляли. А возможно, что они исчезли под другими именами в лабиринтах бесчисленных разведках и контрразведках красного командования…

Всё это можно было бы считать лишь догадками, но как оказалось в семье Лазо отлично знали, что Сергей Георгиевич Лазо не был казнен. Возможно, что его жена, Ольга Андре-евна, была осведомлена и о его дальнейшей судьбе, но это уже тайна мертвых.

В 2011 году вышел первый вариант книги о Лазо «Правда о легендарном герое». Она получила массу различных откликов от восторженных до грубо неприемлемых. Послед-них было больше, в основном от людей старшего поколения и членов КПРФ. Последние автора не упрекали в необъективности, их мнение состоит в том, что: да пусть было так, но мы привыкли знать, что это было иначе. Зачем ворошить архивы и менять всё то, к че-му мы привыкли?

14 июля 2012 года совершенно неожиданно вышла на связь с автором внучка С.Г. Лазо, Ада Адольфовна Лазо. Вот, что она сообщила: «В 1950 году моя матушка, Ада Сергеевна, уехала жить в Ленинград. И я осталась с бабушкой - Ольгой Андреевной. Ей я и поведала о кошмарах (о гибели дедушки – Прим. Автора) мучивших меня не-сколько лет. И услышала в ответ - "Ничего этого не было. Никто его в топке не сжигал и не убивал. Только НИКОМУ ОБ ЭТОМ НЕ РАССКАЗЫВАЙ! И живи спокойно". Прошло 60 лет - и вышла в свет Ваша книга! Всего Вам самого доброго, Пишите. Ада Адольфовна».

 

Приложение №1

 

Учетно-регистрационный лист

Владивостокской организации партии

коммунистов (большевиков)

 

1.Фамилия, имя, отчество Лазо Сергей Георгиевич

 

2.Семейное положение женат

 

3.Возраст 26 лет

 

4.Национальность Русский (предки румыны, швейцарцы)

 

5.Образование Студент Петроградского технологического

Института

 

6.Какими языками вла- Французским свободно, по-немецки читаю.

деете Молдавским (Румынским) свободно.

 

7.Род занятий Был студентом-технологом, потом офице-

ром.

8.В каких профсоюзах Не состоял из-за отсутствия времени, про-

состоял и состоит фессиональным движением интересовался

членом и какие и них

работы выполняет

 

9.Год вступления в партию 1918 год, август. До этого времени был чле-

ном красноярской группы эсеров-левых ин-

тернационалистов.

10.В чем выражалась пар- До Февральской революции месяц с лишним

тийная работа в неле- в нелегальной работе организации эсеров в

гальное время (где и ког- в Красноярске, начинал работу среди солдат

да)

а. до Февральской революции

б. по свержении сов власти по свержению Советов работал по Владивос-

токе и среди партизан Приморской области

 

11.В чем выражалась партий- Главным образом в массовой агитации

ная работа в легальное

время (где и когда)

 

12.К каким отраслям партийной К политической работе. К агитационной и ор-

работы подготовлен ганизационной.

 

13.К какому виду партийной К чисто партийной, политической, руководя-

деятельности имеет склонность щей работе. К агитационной и пропагандист-

ской работе (устной и письменной)

14.Какую работу вел и где при Член Красноярского исполнительного коми-

Советской власти ( по выбо- тета в 1917 году и председатель солдатской

рам или по найму) секции Красноярского Совета. Член ЦИК Си-

бири в 1918 году (до разгрома). Командовал

Забайкальским фронтом с конца февраля по

конец августа 1918 года

15.Был ли на фронте в Красной На фронте (германском) не был. Участник

Армии (где, когда) Иркутского переворота и Забайкальского

фронта

16.Где и когда и на каких

должностях работал в общес- не работал

твенных организациях

 

17.Учавствовал ли в партизанс- Участвовал с 1 июня по конец ноября 1919

кой борьбе (где, когда) в Ольгинском уезде Приморской области

 

18.Прдвергался ли гонениям не подвергался

(тюрьма, лагерь, ссылка,

увольнение)

 

19.В какой работе желаете Партийной и государственной

участвовать: государствен-

ной, общественной или пар-

тийной

 

20. Какую и где выполняли ра- Товарищ председателя Военного Совета по

боту (по выборам или по выборам

найму)

 

21.Адрес Последние четыре месяца- г.Владивосток.

(найти через комитет партии)

22.Участвовал ли на съездах Съезд Советов Западной Сибири, Омск, 1

(каких, где и когда) мая 1917 года. Съезд Советов Сибири, Крас-

ноярск, 15 сентября 1917 года, Съезд Сове-

тов Восточной Сибири, Иркутск, 15 октября

1917 года и 15 февраля 1918 года. Фронто-

вой съезд Забайкальского фронта, 15 авгус-

та 1918 года. Съезд трудящихся Ольгинско-

го уезда, конец июня 1919 года, д. Сергеев-

ка

23.Какую часть отдаете Все свободное время

партийной работе

 

24. Эмигрировал ли в Не эмигрировал

в другие страны, куда

 

С.Лазо

19 марта 1920 года

г. Никольск-Уссурийск103

 

Приложение № 2

 

ЧТО ПИСАТЬ О ЛАЗО 104

 

1. Наружность.

2. Лазо в декабре 1917 года, подавление восстания в Иркутске.

3. Участие в сибирских съездах, работа в Центросибири.

4. Командование Забайкальским фронтом.

5. Отступление из Забайкалья.

6. Прибытие Лазо в Приморье

7. Клички Лазо, псевдонимы.

8. Работа во Владивостокском подполье.

9. Участие в партизанском движении.

10. Поражение партизан.

11. Партизанский лазарет.

12. В большевицком подполье 1919-1920 гг.

13. Лазо в Военном Совете.

14. Партийная работа.

15. События 4-5 апреля 1920 г.

16. Лазо как военный специалист.

17. Лазо – дипломат.

18. Оратор.

19. Работа в массах.

20. Что читал.

21. Лазо в быту.

22. Рассказы, легенды, слухи о его жизни и смерти.

23. Записки, фото, воспоминания…

 

Приложение № 3105.

 

Военному комиссару

товарищу Губельману.

 

Сегодня 6 августа в с.Чугуевка убит тов. Баборыкин, партизанами Сучанского отряда, которые присоединились к нашему отряду. Фамилии партизан Пелепенко, Иванов – он же Чабан и Басик Иван. Отдано распоряжение арестовать означенных лиц немедленно. Просим Вас задержать их и представить в Михайловку.

 

Командир Глазков

Секретарь Кудрявцев

 

Приложение № 4106

 

Показания крестьянина деревни Цветковки М.Каюткина.

 

«…Я не помню с чего все у нас началось, на разговор у нас зашел о партизанах. Я сказал о них, что они, партизаны, даром хлеб едят, не работают, а мы измучены, работаем. Я гово-рил с Владивостоковым, как со знакомым, и не думал никого оскорблять.

После этого Владивостоков закричал на меня. Меня схватили партизаны, стащили с парома и начали бить кулаками и плетью, потом начали угрожать, что расстреляют. Вер-сты полторы или две меня тащили по дороге, били. На поле народ начал подниматься и смотреть, что делается у стога, где мы остановились. Я шел почти без сознания. У стога меня вновь начали избивать, и потом заявил Владивостоков: «Раздевайся, становись у стога, сейчас расстреляем». Владивостоков отъехал на дорогу и один из партизан навел на меня винтовку. Я не мог держаться на ногах и свалился у стога. Тот партизан, который хотел меня стрелять чиркнул затвором пять раз и все время говорил: «Все равно тебя рас-стреляем». Я крикнул «Караул!», тогда ружье было оставлено, но Владивостоков крикнул с дороги ему: «Всыпьте плеток пятьдесят!». Но меня ударили два раза, по щеке и в ухо и я не устоял. Затем подошел Владивостоков. Меня подняли. Владивостоков написал записку, чтобы я расписался о явке в Чугуевку. Я расписался. Потом Владивостоков отъехал на дорогу посмотрел в разные стороны и крикнул: «Дать ему!». Меня кто-то ударил два раза и, упавшего Владивостоков пнул ногой. Дальше я ничего не помню».

 

Крестьянин деревни Цветковки М.Каюткин.

 

«Георгий Сергеевич! Прочитала ваши книги. Читала и перечитывала - мне было невероятно интересно! Никаких отрицательных эмоций их тексты у меня не вызвали. Это история и её уже не изменишь...А со-ветская история - это сплошная мифология - с этим я сталкивалась всю жизнь. Вспомнила, как бабушка - Ольга Андреевна- однажды сказала мне, что японцы вообще не причастны к гибели Сергея. И её разгово-ры с Губельманом, Кларк, Ширямовыми... Мы жили с ними в одном доме - доме старых большевиков в Боль-шом Афанасьевском переулке на старом Арбате. Если у Вас будут ко мне вопросы - с удовольствием от-вечу, если смогу. Пишите. Всего Вам самого доброго. Ада Адольфовна*».

 

* Ада Адольфовна – внучка Г.С. Лазо

 

Примечания:

 

1. Разгон Б.Л. Переписка. Подлинник. МИ МУП № 672.

2. Разгон Б.Л. Переписка. Письмо Моисеенко В.М. Подлинник. МИ МУП № 672.

3. Самусенко И.П. «Так было в Сучанской долине». Рукопись. По книге «Ленинская гвардия на Дальнем Востоке». Хабаровск. 1970. стр.102 Эта цитата была зачеркнута редактором – цензором. Материал вышел под названием «Сучан в огне». ». АО АПГО Ф.39.оп.1, д.22, л.14.

4. Илюхов Н.К. Эхо приморских сопок. ДВКИ, Владивосток, 1990, стр. 96.

5. Илюхов Н.К. Там же. стр.66.

6. Илюхов Н.К. Там же. стр.91.

7. ГАНК ф.553, оп.1, д.69.

8. Самусенко И.П. Воспоминания. ГАХК ф.-П442, оп.2, д.114.

9. Илюхов. Там же стр. 61.

10. АО АПГО ф.39.

11. ГАПК ф. П-15, оп.1, д.14.

12. Из доклада Титова-Гоголя и Куприановского от 7.05.20 г. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.350, л.42.

13. Казадоев И.И. Воспоминания. МИП.

14. Локтев Г. Воспоминания. ГАХК ф.П-44,оп.1, д.377.

15. Еращенко Н.И. Земля горя и слез. Издательство института технологии и бизнеса. Находка. 2008.

16. Бывший партизан П.Житяйкин 4 февраля 1972 года писал: «Поучил письмо от Андрея Герасимовича (Чебанова). Он пишет, что первым секретарем парт. ячейки был он сам. Мы же, при написании исто-рии шахты №10, указали Стеренчука. Далее Чебанов пишет, что Стеренчук был секретарем Сучанской парторганизации, тогда, как все знают – Замараев».

17. ГАЗК ф.П-197, оп.1, к.8593.

18. Стенограмма заседания Бюро Дальневосточного землячества при Центральном Доме Красной Армии по поводу книги Н. Илюхова и М. Титова. 1923 г. ГАХК ф. П-44, оп.1, д.387, л.75.

19. Тетюхе – теперь пос. Дальнегорск.

20. ГАХК ф.П-44, оп.1, д.383. л. 10

21. ГАХК ф.П-44, оп.1, д.383.

22. Андрушкевич Н.А. Кадетская перекличка. №. 75, Нью-Йорк, 2005, стр. 251.

23. Самусенко И.П. 24. ГАПК ф.553, оп.1, д. 102, л.5.

24.Болдырев Василий Георгиевич (5 апреля 1875, Российская империя, Сызрань — 20 августа 1933) — русский военный и государственный деятель, русский военачальник, генерал-лейтенант. Участник анти-большевистского сопротивления на Востоке России. Верховный главнокомандующий войск Директории. Из крестьянской семьи. Отец занимался кузнечным ремеслом, а мать владела небольшими кирпичными сарая-ми. С детских лет Болдырев помогал отцу в кузнице, а матери — на кирпичном сарае. Первоначальное образование получил в приходской, а затем четырёхклассной городской школе. В 15 лет выехал в Пензу, где поступил в Пензенское землемерное училище, которое окончил в 1893. Скопив денег, Болдырев поехал в Петербург, где сдал экзамены и поступил в военно-топографическое училище, которое окончил по 1 разряду. В 1895 году был выпущен подпоручиком (ст. 23.09.1895) в корпус военных топографов. В 1903 году окончил Николаевскую академию по первому разряду. Участник русско-японской войны. С 1911 преподавал в Академии Генерального штаба. В 1914 защитил диссертацию на тему «Атака укрепленных позиций», после чего был назначен экстраординарным профессором. августе 1914 выступил на фронт в качестве и.д. начальника штаба 2-й гв. пехотной дивизии. За бои в октябре 1914 под крепостью Ивангород награждён Георгиевским оружием (ВП 31.01.1915), а за бои под Едвабно в 1914-15 — орденом Св. Георгия 4-й степени (ВП 29.05.1915). С 8 марта 1915 — командир 30-го пехотного Полтавского полка. Генерал-майор (ст. 26.06.1915). С 29 февраля 1916 — генерал для поручений при командующем 4-й армией, с 8 сентября 1916 — генерал-квартирмейстер штаба армий Северного фронта. В начале августа 1918 года Болдырев прибыл в Самару. На Уфимском Государственном Совещании Болдырев был выбран одним из 5 членов Временного Всероссийского правительства (Уфимской директории). Вернулся в начале 1920 во Владивосток, где 23 марта 1920 года был назначен на должность председателя комиссии при военном совете Приморской областной земской управы по разработке военных и военно-морских законопроектов. Командующий сухопутными и морскими силами Дальнего Востока (08.04. — 12.12.1920). Член военного совета Временного правительства Дальнего Востока (с 17.04.1920). Председатель особого комитета по организации работы для демобилизуемых военнослужащих (с 28.05.1920). Управляющий военными и морскими делами Временного правительства Дальнего востока (с 01.07.1920). Председатель российской делегации по Русско-японской согласительной комиссии (с 1 июня 1921). Член (с 07.07.1921), товарищ председателя (с 26.07.1921) Приамурского народного собрания. Остался во Владивостоке, и после его захвата Красной армией, 5 ноября 1922 арестован. В тюрьме заявил о своей готовности служить советской власти. Летом 1923 был амнистирован. Занимался преподавательской деятельностью. Работал в Новосибирске в Сибирской плановой комиссии консультантом, а с 1927 года — руководителем конъюнктурного бюро. Председатель секции «Недра». Член авторского коллектива Сибирской Советской энциклопедии. 29 декабря 1932 (по другим данным в августе 1933) арестован по подозрению в контактах с японской разведкой, по другим данным — обвинению в организации контрреволюционного заговора. Расстрелян 20 августа 1933 года.

 

24. Политцентр. Когда стало ясно, что армия Колчака уже не способна держать фронт осенью 1919 года в Иркутске объединились различные политические группировки под руководством Сибирского краевого комитета социалистов-революционеров, которая к 20 ноябрая 1919 года сформировала Иркутский Политцентр.

26. Илюхов Н.К. Там же. стр.169.

27. Рогульщик – чернорабочий-носильщик. ГАХК Ф.П-44, оп.1, д.456.

28. ГАХК ф.П_44, оп.1, д.381, л.256. Адольфом Вторым во владивостокском подполье называли Адольфа Владимирского.

 

29. Борьба за власть Советов в Приморье (1917 -1922гг.) Примечание 129.

30. Илюхов Н.К. Там же. стр. 161.

31. Илюхов Н.К. Там же. стр. 162.

32. Эта речь приводится почти во всех сборниках воспоминаний о Сергее Лазо.

33. Илюхов Н.К. Там же. стр.173.

34. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985.

35. Илюхов Н.К. Там же. стр. 173.

36. Туровник Г.С. Последний поезд смерти. Время перемен № 18. 2007. Партизанск.

37. Илюхов Н.К. Там же. стр. 174.

38. Лазо О.А. О Сергее Лазо. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство по-литической литературы. 1985

39. ГАРФ ф.10055, оп.2, д.1.

40. Не найдено первоисточника с этой фразой.

41. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство политической литературы. 1985. Предисловие.

42. Документально не подтверждено.

43. Басаргин Н.В. Записки. Красноярское книжное издательство, 1985 г., стр.253.

44. Старцев Д.А. Дело Старцевых. ЗОИАК, т.33. Владивосток.

45. Туровник Г.С. Последний поезд смерти. Там же.

46. Борьба за власть Советов в Приморье. Док.№ 312.

47. ГАПК ф.715, оп. 1, д. 3, л. 51-53

48. Исчезнувший город. ГАХК ф. П-44, оп.2, д.83

49. Исчезнувший город. ГАХК ф.П-442, оп.2, д.83.

50. ГАПК ф.1370, оп.3, д.17.

51. Лобанов О. Гибель Лазо: крушение мифа. По материалам NEWSru.com

52. Бабичев И. Участие китайских и корейских трудящихся в гражданской войне на Дальнем Востоке», Государственное издательство Узбекской ССР. Ташкент. 1959

53. Илюхов Н.К. Там же. стр. 193.

54. Илюхов Н.К. Там же.

55. ГАПК ф.715, оп. 1, д. 3, л. 51-53.

56. Секретарева З.И. Воспоминания. ГАПК ф.1370. оп.3, д. 45.

57. Фадеев А. Разгром. Рассказы и очерки. М., издательство «Правда», 1986. Стр. 168 -175,188, 209.

58. Илюхов Н.К. Там же. стр. 196.

59. Река Майхэ – теперь р.Артемовка.

60. ГАПК ф.715, оп. 1, д. 3, л.49

61. ГАПК ф.715, оп.1, д.3, л. 10,18

62. ГАПК ф.715, оп.1, д.3, л. 49.

63. Борьба за власть Советов в Приморье. Док. №288.

64. В фондах Буденовской комиссии (ГАПК) десятки бывших партизан из Нижнего Сучана признавали, что они именно так попали служить в Белую армию.

65. Большевик, Военный министр А.А. Краковецкий.

66. Байков П.С.. Воспоминания о пребывании Лазо в плену у японцев. ГАПК ф.1370. оп.3

67. Байков П.С.. Воспоминания о пребывании Лазо в плену у японцев. ГАПК ф.1370. оп.3

68. Илюхов Н.К. Там же. стр.188.

69. Туровник Г.С. Там же.

70. Указом от 5 мая 1920 года войска были демобилизованы.

71. Лазо О.А. . О Сергее Лазо. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. Москва. Издательство по-литической литературы. 1985.

72. Усов В. Н. Советская разведка в Китае. 20-е годы ХХ века. «ОЛМА-ПРЕСС», Москва, 2002

73. Партизаны официально не подчинялись Земству и потому часто нарушали 30-ти верстовую полосу у железных дорог.

74. Туранов В. Поправка к поправке. Время перемен. Партизанск.2007

75. Филатов Ю. Приморский краевед и исследователь.

76. Декапод. По-гречески десять ног. Наименование паровоза с пятью движущимися осями.

77. Википедия. С.Г. Лазо

78. Борьба за власть Советов в Приморье. Док.№352.

79. Бунин И.А. Окаянные дни. М. Молодая гвардия, 1991.

80. К. Майбогов воспользовался материалами В.Г. Мугрычева, для написания книги, но нигде не упо-мянул имени Василия Герасимовича.

81. Идентичность многих действующих лиц романа с реальными людьми установлена А.А. Антоновым.

82. Майбогов К.Л. Черный камень. Книга 2, ПКИ, Владивосток, 1953 г., стр.54.

83. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

84. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

85. ( ГАХК ф-44, оп.1,д. 452, л.5)

86. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452, л.5.

87. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

88. Байков П.С. Там же.

89. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

90. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

91. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452, л.16.

92. ГАХК ф. П-44, оп.1, д. 452.

93. "Краболовы", Владивосток, 1971 г. ГАКО Ф. 106 оп. 1 ед. хр.148, л.54.

94. Рыжов И.Л. Последний поход. Владивосток. Дальнаука. 2013. Стр. 36.

95. Семенов Г.М. О себе. Воспоминания. По версии сайта white force ntwmail/ru.

96. Молчанов В.М. Последний белый генерал. М. «Айрис Пресс», 2009. стр. 183.

97. Андрушкевич Н.А. Кадетская перекличка.№76. Нью-Йорк, 2005, стр. 260.

98. Илюхов Н.К. Там же. стр.

99. ЦГАОР ф.342, д.7, л.201.

100. С.Лазо. «Япония и Дальний Восток». Борьба за власть Советов в Приморье. Док №233. 25.1.20г.

101. С.Лазо. Там же. Борьба…№311 3.4.20 г.

102. ЦАРФ (Бывший ЦГАОР)

103. Сб. Сергей Лазо. Воспоминания и документы. М., Издательство политической литературы. 1985.

104. ГАХК ф. П-442, оп.1, д.303.

105. ГАХК ф.44-п, оп.1, д.345, л.1.

106. ГАХК ф.44-п, оп.1, д.353, л.36.