Товарищи, с которыми некогда был не разлей вода, ныне обособились, отступились от непутевого Комарика. При встрече, однако, не упускали случая подтрунить, уколоть.

– Ну что, пустобрюхий, не сложил еще крылышки от харчей вегетерианских? – заливаются товарищи. – Как водица – небось, вкусна? А пыльца – тоже, поди, объедение?

– Пустяки! – восклицает Комарик. – Но причинять вред другим я не вправе!

Молвит так – и, одухотворенный чистыми своими словами и помыслами, полетит на пруд. А в животе, пустом как барабан, журчит-пожурчивает: крови бы! Напьется Комарик бесцветной сырой похлебки до тошноты и – на луг: пейзажем любоваться, тычинку подвернувшуюся умять. Но наваливается тяжесть, и в изнеможении валится он в благоухающую зелень. Обрывки снов, видения, грезы захлестывают взор, разум, а в них, подсознательных, – питательная, вкуснейшая кровь.

А друзьям потеха, хохочут, сытые, полные сил и задора. Но в смехе, ЗА смехом – невольные нотки уважения. Стойкость дорогого стоит.

Долго крепился Комарик – не выдержал. И не то голод вытворяет! Как безумный накинулся на случившегося в лесу грибника – и нахлестался до пуза. Лепота! Отдышавшись от сытного, сладкого, желанного обеда, полетел к друзьям и всё как на духу выложил.

– Да, сорвался, – смущенно заключил, – но ничего, верно? Ведь я комар, а нам так природой заведено – кровь пить. Но зато вы теперь примете меня в компанию, будем, как прежде, не разлей вода!

Друзья смотрели на него долго. Затем навострили крылышки и улетели, так ни слова и не вымолвив. Вот тебе и не разлей вода! Впрочем, при чем тут вода: у комаров все решает кровь.