Катерина медленно шла домой. Падал мокрый снег, ветер бросал в лицо пригоршни то-ли грязи, то-ли дождя. «И зачем ему именно этот перевод?», - Катерина вспомнила главного редактора: хорошая прическа, добротный костюм, дорогой парфюм. «Мечта домохозяйки», - усмехнулась Катерина. «И все-таки, почему именно этот рассказ? Говорит, перевод заказан... И как назло, не могу я понять замысел до конца».

Катерина поднялась к квартире, открыла дверь. Теплый дом, казалось, радостно выдохнул ей навстречу. Моментально захотелось горячую ванную и спать, спать, спать до утра. Взгляд остановился на компьютере. «Да, спать, очевидно, не придется, - подумала Катерина, - но все-же, как же такое может быть? По сюжету, женщина, которую сбил муж, приходит к нему каждую ночь, но не упрекать и не мстить... а зачем? Приходит, смотрит, молчит с виноватым видом. Она-то в чем виновата? Нет, я не смогу это внятно перевести, пока не пойму, до конца не пойму».

Катерина полежала в ванне, сварила кофе, добросовестно уселась перед монитором. Ветер монотонно напевал за окном. Уже стемнело, по стене пробегали фары проезжающих мимо машин. Катерина задремала, откинувшись в кресле.

Перед глазами сияло полотно: Дега, пастель, оригинал. Гостиная, типично английская, со вкусом обставленная. И женщина, с тщательно уложенными светлыми волосами, пристально, виновато смотрящая на спящего мужчину. Катерина рассмотрела тени вокруг женщины: вот машина, за рулем мужчина, спящий, спящий за рулем? И этот же мужчина, очевидно, немногим раньше, пьющий кофе с кем – то, с кем – то, кто подсыпает ему что – то в кофе, что? снотворное? А женщина, Катерина наконец – то расслышала, женщина шепчет: «Прости, прости меня. Мои последние слова, обвиняющие слова, сказаны по незнанию. Прости меня».

Катерина вздрогнула, проснулась. «Так вот зачем она приходила», – подумала. В памяти всплыло ужасное – шепчущая подружка: «Ты посмотри, посмотри, с кем твой Мишка кофе распивает». Улыбающееся Мишино лицо в окне, белокурая красавица – его спутница. Туман перед глазами, ненависть, клокочущая в горле, разбросанные Мишины вещи, чемодан. Потом – Мишина тень, ждущая ее у подъезда, записка, вложенная в руку: «Если тебе когда – нибудь понадобится моя помощь...».

Катерина схватилась за голову: «А что, если...». Накинула пальто, выбежала на улицу. В волшебном вальсе кружился снег, падал, шептал что – то невыразимое, неслышное, сказочное. Катерина ехала в такси, улыбаясь, тихонечко напевая.

А на девятом этаже известного издательского дома к окну подошел человек лет сорока, с хорошей прической, в добротном костюме, пахнущий дорогим парфюмом, улыбнулся и закрыл окно.