На часах 12:00. Весь актерский состав собирается на сцене. Как раз сегодня мы познакомимся с нашими новыми ролями и куклами. Именно сегодня, мы подарим им новую жизнь и новые эмоции.

«А давайте, сделаем что-нибудь эдакое?!» - кукла оживает в моих руках, забирая мой голос себе. Что-то не так.

«Держи руку выше!» - кричит мне режиссер. Сегодня она особенно напряжена. Хрупкая, изящная женщина с грозным характером. Я делаю, как она говорит – поднимаю руку выше. Устремляю взгляд вверх, чтобы посмотреть на голову куклы. Отлично. Рука на нужном уровне. Голова куклы смотрит в зал, как и положено, на три четверти поворота. Еще пару секунд и моя реплика. В груди сжимается нервный ком. Я играю не первый месяц на этой сцене, но чувство тревоги, так и не смогло покинуть меня до сих пор. Пару секунд и…

«А давайте, сделаем что-нибудь эдакое?!» Реплика закончена. Звукорежиссеры пристально наблюдают из своей рубки, за тем что происходит у нас в яме. Звучит музыка, опускается экран. Первый штанкет пошел. Мы со всех ног и рук переставляем декорации.

Да, это только репетиция. Режиссер вновь нервничает. Первый состав, уже неоднократно показывающий этот спектакль детям, помогает нам освоиться и понять механизмы тростевых кукол.

Я присел на станке арьерсцены. На расстеленном материале лежат куклы и сопутствующий скарб. Каждая вещь на своем месте. Это как рефлекс, будь то репетиция, или выступление на зрителя, каждый кладет свой рабочий инструмент на то место, откуда он будет его забирать.

13:00. Репетиция окончена. Куклы вешаются на специальные вешалки, а мелкий инвентарь убирается на склад, либо раскладывается заново для второго выхода. Следующий выход через час.

С каждым разом у нас будет получаться все лучше и лучше. Я читал много разных книг о театре и понимаю, что актер жив пока он на сцене. Не важно, маленькая ли это пьеса на сорок минут, одно актовый спектакль, или громоздкое представление с двумя, а то и тремя действиями. И каждый видит в этом нечто волшебное.

Естественно, что годы работы, выбивают охоту верить в чудо. Просто потому что ты знаешь, как это выглядит изнутри. Путь длиною в час превращается в муку. Ты только и думаешь, как скорее бы выбраться из ямы и сделать поклон на авансцене. Будь это под громкие аплодисменты и горящие софиты, или чтобы играла музыка, сыпались конфетти, и был слышен детский смех, и восторженные крики «Браво! Браво». Ты вроде бы настолько уже не ждешь этих эмоций, но они захлестывают тебя с новой, свежей силой и неважно, кто был этот человек.

Каждый из нас фантазер, представляющий в своей голове даже на репетиции, как он будет стоять перед битком набитым залом, звуками рукоплескания. Это звуки твоего триумфа и одновременно маленькой смерти. Потому что спектакль закончился, выключается свет и куклы замолкают, словно вернув нам наши голоса, взятые в аренду

Возможно, ты где-то не доиграл, и знаешь, что мог бы сделать лучше. И ты, обязательно, даешь себе зарок на будущее - обязательно выдать свой максимум.

Это дорога длиною всего в шестьдесят минут, от «ямы» до авансцены. От момента, когда занавес открылся, с металлическим шелестом, до момента, когда он закроется и стихнут аплодисменты. Мы попрощаемся со зрителем, наши души уснут, до следующего выхода. Каждый из нас не может жить «самим собой», не хватает частицы той куклы, которая бы говорила за тебя.

Майя Плисецкая говорила, что вслед за спектаклем должен следовать поклон, потому что от кометы в руках зрителя должен остаться ее хвост. Это как обещание вернуться к зрителю, и как маленькая благодарность для нас, тех, кто хоть на толику, возвращает волшебство в мир.