РУССКАЯ ПОРОДА-байки

Про боцмана Семёна и Христофора.

А Боцмана все звали Семён или Николаич. Уважали. Порой шутили: видать, сам Никола угодник в родителях. Родителей своих Боцман не знал со младенчества.В детстве жил в людях.Тётки да бабки звали его мальца подкидышем, и, помнится, за многодетным столом в каждый обед доставалась ему лишь миска с оскрёбышами харчей. Но в то, что жизнь надо провести пристойно, по небесным законам, Николаич верил, и на все неурядицы глядел с прищуром сквозь улыбочку. Век долог - диковины полон.

Своего любимого кота Христофора Семён нашёл примороженным к Двинской проруби. Как он там оказался?- поди узнай, а вот хвост и лапы пришлось водицей отливать.Дом Семёнов стоял у самой реки: кипяток из вечернего чайника, протаял ледяное крошево вокруг бедолажки. Аккурат, пригодился на спасение. Отогрелся котеюшко, ожил, а с прикормом и прихорошился. Шёрстка плюшевая, с голубым отливом, при луне серебрится. Мордочка остренькая, ушки торчком, а глаза-с хитринкой, точно у хозяина. Боцман Семён так и звал его «брат Христофор». Почему Христофор? Навеяло. Но очень подходяще. Христя откликался только на Семёнов голос, на другие "кис-кис" не шелохнётся. Цену себе знал. Хозяин в доме один и брат у него не «хухры-мухры», а Христофор, по-всему, Николаич тоже, не иначе. Жили они на краю Архангельского города в своём доме. Рядом лес да болото, да река Двина. До моря Белого рукой подать.

Про Христофорово счастье.

Распорядок в доме был, что на корабле. Ко времени - за еду, чуток и набок, вздремнул и на службу: охранять дом от мух, мышей и всякой нечисти, стало быть, счастье беречь. Христя о счастье почти ничего не ведал, но как запах он чуял душевный настрой своего хозяина. Блаженством было пристроится на русской печи клубком виде голубой плюшевой шапки в изголовье у засыпающего Семёна. На одной печи, а разные сны смотрели старый Боцман и младший брат его Христофор.

Снилась очень часто котеюшке баранья нога. Она раскачивалась в воздухе на корабельном канате, будто маятник, и всей своей запашистой тяжестью грозно проносилась над голубыми ушами.Как не вздрогнешь? Ровно в полночь, мяукнув, Христофор стряхивал с ушей страшный сон и отправлялся во двор сквозь личный лаз в скрипучей двери, сделанный специально и названый хозяином "поддувало": дырка была прикрыта прибитым к двери отрезком старого валенка. Можно было прошмыгнуть бесшумно, не будить спящего боцмана. К утру у порога дома лежали две -три пойманных мыши. За отчёт о ночном дозоре получал Христофор от Семёна рыбьи косточки: эти хрустяшки считал обязательной платой за честную вахту.

Рыба в доме была всегда. Какой моряк не имеет тяги к утренней зорьке. Зорьку наш котеюшко тоже любил, даже если порой с клёвом не везло, что случалось редко. У боцмана Семёна была счастливая рука и прикормленное чёрными сухарями место. А первой рыбёшки надо было просто дождаться. Первая по всем высоким правилам бытия доставалась любимчику Христофору. Про то что он любимчик младший брат не знал. Жест обожания хозяин выражал обычным приглашением к еде: «жуй, проглот». Слова эти были дороги кошачей натуре. Да и рыбка ещё живая подпрыгивала над прибрежной росистой травой, что позволяло поболее насладиться завтраком, поиграть, заодно и умыться. И не ожидать уже следующей подачки: увы, всё пойманное называлась уловом, и доставалось коту в виде трепухи или хрустяшек. Хотя притяжение невозможного дразнило кошачий нюх, манило к сетке с рыбой. Стащить? Не, это обидит старшего брата. Ничего другого не оставалось, как шествовать вдоль берега за Семёном, отвлекаясь лишь на звенящих стрекоз - не поешь, хоть порезвишься. И кто бы знал тогда, что этот утренний рыбацкий ритуал, зовётся благодатью. Как и плавание в старой быстроходной лодке от прикормленного места к дому Семёна, еле видневшемуся сквозь рассеивающийся утренний туман. Кот на корме. Боцман Семён на вёслах. Тихая вода умиротворяла кормчего и снилась ему туманная Англия.

В согласии

Про эту самую Англию и в Архангельске столько баек Семён сказывал, бормотал сам с собой,а то и Христофора спрашивал: помнишь ли англицкий причал? Мурлыкал братишка в ответ: мол, конечно, охота на крыс там отменная. Но оба знали: морской путь до Англии на корабле долог: качка да спячка. Хотя коту всё равно, где жить, лишь бы вместе с хозяином. В избе на печи?-Оу! В кубрике? -Ау! В портовом кабачке?-Уа! Собственно,какая разница, если хозяин - могучей своей жилистой пятернёй всегда легонько поглаживал меж ушей плюшевую голубую шёрстку, поцарапывал, пришёптывал: "котеюшко-золотеюшко.". Пять лет как один день. В согласии.

Ушёл хозяин неожиданно. Все вокруг говорили: в лучший мир. В тот мир дороги неведомы,а в этом появилась близ города Архангельска на кладбище боцманская могилка с огромным крестом, от которой унёс на руках тоскующего Христофора юнга Бабочкин. Унёс прямо на знакомый коту семёнов корабль. Так морской экипаж порешил: в память об ушедшем товарище взять кота в море, без звания, но с довольствием . Провизии на судне хватит на всех, свою службу Христофор знает и любим за это всеми матросами. Не оставлять же сиротой в пустом доме. В Англию, так в Англию.

Про первую песню любви

Довольно было коту услышать слово "кабак" в матроской беседе, на судне пришвартованном к чужеземному берегу, так вспомнились, прогулки Семёнова экипажа в английские подвальчики, где пахло пивом и жареным мясом. А если Христофору удавалось прошмыгнуть в таверну и спрятаться под столом, то и поужинать можно было, если хозяйка не заметит. Ее строгость не имела границ : а тряпка, и палка объясняли лучше, чем табличка на чужом языке: для кошек здесь мест нет.

Непонятная людская речь не смущала Христофора. Всё равно, нет переводчика, кто их этих людей понимает, особо когда гнев превращается в ярость. Даже выгнанному с позором из таверны, ему, единственному корабельному коту везло гораздо больше, чем подвыпившим морякам. Хозяйка кухни держала армию кошек, чтоб охранять продукты от жадных и вредных крыс. "Девочки", так звали придворовых кошек, были ловкими рыжими красавицами, только юная Кристина выделялась своей белоснежной шубкой и шикарным пушистым хвостом. "Чисто,невеста"- подумал Христофор, проходя мимо походкой капитана дальнего плавания, поблескивая невиданной в этих местах голубой плюшевой шёрсткой,словно морской форменкой. Вся чопорность его пропала, как только он поравнялся с Кристиной. Принюхались. " Это моё!" - увидели оба в глазах друг друга. Песня любви пришла на ум сама собой. Христофор и во снах в Архангельске вспоминал этот час с ненаглядной англичанкой Кристиной, как и то, что оцарапал в тот день любимого брата Семёна, который нашёл его по звукам песни любви в кустах цветущего шиповника. Они тогда с Семёном чуть не опоздали к отходу судна. За что брат Боцман получил неделю гаубвахты, а Христофор не получал целую неделю любимых хрустяшек. Работал задаром. Когда это было? Ещё при Семёне. Дождями пролито то, что прожито. Вот она какая эта Англия.

Хэлоу,Кристина

"Идём в Англию"- «ГУДБАЙ, Архангельск!" - с улыбкой вздохнул юнга Бабочкин, подмигивая безучастному коту Христофору, который в знакомом кубрике знакомого судна не находил ничего, что связывало его с прежней жизнью. Нет больше боцмана Семёна. А этот белобрысый Бабочкин, что он понимает в морской службе ,в настоящей дружбе.

Так или иначе, но санитарный обход по палубе и камбузу, и даже по машинному отделению Христофор проводил по утверждённой привычкой традиции, но без прежнего интереса: как-то очень лениво, с пронзительной тоской в зеленых глазах. "Скучает"- замечали матросы.

Но слово "кабак" стало всё чаще появляться в матросском немногословии, значит, рейс завершается. Вот и причал встречает шумом лебёдок и криками докеров-англичан. Якоря в море. Судно под разгрузку. На палубе суета, работы хватает на всех. И только под вечер получив отпускной лист матросы кучками отправляются в поисках воплощения волшебного слова "кабак". О Христофоре забыли, его имени нет ни в одном списке. Юнга Бабочкин легко, будто на крыльях, преодолел дорожку трапа, догоняя своих товарищей.

Ночь оставляла освещенным только толстые канаты соединяющие судно с берегом. Чем не испытание для корабельного кота? Неведомая сила толкнула Христофора на риск канатоходца... И вот уже под лапами булыжный причал, а там и знакомая дорожка к тому дому, где оставил белохвостую подружку Кристину с глазами цвета янтаря.

Эти глаза кот узнал сразу, нет сначала её запах, сказочный запах первого свидания. Кристина пополнела,что только добавило ей красоты и привлекательности. Это Христофор рассмотрел через метровый кованый заборчик и не задумываясь переметнулся в пространство любви. Как замечательно, что кошкам не нужен переводчик, они понимают друг друга без слов. И только ночная песня на крыше крыльца поведала историю страдания, разлуки, и радость долгожданной встречи:

«котеюшко золотеюшко, а что песня твоя душегреюшка...»

Про хитрую Мис Крок

Песня была пронзительной. Его детишки все пятеро родились серо-голубыми, с острыми ушками. Отцовская порода, Христофорова. Но хозяйка мис Крок назвала породу русской, потому что видела, как боцман Семён искал своего потеряшку, а потом во весь дух бежал в сторону причала на русский корабль, прижав к груди этого проворного гуляку. Котят соседи разобрали быстро, да еще давали по центу за штуку, что очень порадовало вначале хозяйку и расстроило Кристину. Белохвостая мамаша осталась одна без деток и без Христофора. Радость Мис Крок между тем, сменилась озабоченностью:оказалось, все русские котята-стали отличными крысоловами, так утверждали их новые владельцы. Русские могли в одиночку защищать свой двор: держи и не беспокойся, крысы и мыши ушли за квартал,а цена шутейная один цент за штуку. Расстроилась мис Крок, себе-то она приплод не оставила, а за дешево раздала богатство соседям. А могла бы разводить, как кроликов. Упущенная выгода не давала ей спать по ночам.

И когда песня ночной любви обнаружила белохвостую Кристину и русского Христофора на крыше крыльца, мис Крок разбудила дворника, и шипящим шёпотом приказала изловить рыбацкой сетью русского кота.

Про железную клетку

Так Христофор попал в железную клетку Мис Крок, которая стала водить его на встречи с приглашенными персонами разных мастей: кошек привозили в машинах, приносили в корзинах для того, чтобы улучшать породу. Породу так и прозвали русской. Говорили, сама английская королева велела свой дворец украсить христофоровым потомством.

Но самые красивые серенькие комочки приносила по-прежнему Кристина,она знала, что подрастут и заберёт их хозяйка на продажу, но было короткое время, когда она могла облизывать голубую шёрстку детёнышей, кормить молоком, а они беззаботно играли, не зная своего будущего счастья. И очень были похожи на Христофора. С Христофором Кристина виделась два раза в год по велению Мис Крок,но это были песенные вечера. И рождались в Англии новые русские котята. Стали модны кошачьи выставки, и русскую породу увидели в других странах. Мис Крок разбогатела на разведении котят. А Христофор между тем. все больше ел, меньше двигался, растолстел, и всё чаще видел сон про тёплую печку, боцмана Семёна, и никакому не мог объяснить, что рыбьи хрустяшки полезнее , чем баранье мясо.

Про дядю Петю Бабочкина

Эту историю я узнала от дяди Пети Бабочкина, он работал лодочником на переправе через реку Двину. Владелец лодок Макаров, был тогда известным в Архангельской округе человеком. У него дядя Петя зарабатывал деньги, поскольку знал всё про Двинскую воду: когда прилив, когда отлив.Раньше дядя Петя был матросом на большом корабле. Но мы больше знали дядю Петю, как весельчака и балагура. Его байки про морские чудеса были похожи на сказки про жизнь. Век долог, не тем ещё полон.

Лодочник редко выпускал своего кота Христофора во двор, потому что боялся потерять: привёз-то его из далёкой Англии,а кот по рождению русский. На ошейнике у него сияла начищенная до блеска монетка. Один раз он потерялся в чужой стране, там все кто языка англицкого не знает, теряются. Дядя Петя знал какие-то слова,но круче был его правый "глаз- алмаз". Увидел он этим глазом в англицком городе на тумбе для объявлений фотографию Христофора. Кот, не человек, а на фотографии, рамочка и буквы золотые. Вспомнил дядя Петя свою вину,не доглядел глаз-алмаз однажды: кот убежал с судна в Англию, пропал. Матросы сильно ругали юнгу - простофилю. А тут фотоснимок. Точно Христофор.Так звали корабельного кота. А буквами написано, мол, "раша блю" - порода такая. Вот по объявлению и адрес нашёл с железной клеткой.

По размеру кот в клетке не был похож на прежнего стройного Христофора. Но история с боцманом Семёном и его младшим братом мелькнула в голове Бабочкина. Вспомнил он, что за хрустяшки кот устраивал на корабле цирк.Вдоль палубы выстраивались матросы — товарищи по морскому походу, каждый соединял свои руки в кольцо, кот преодолевал ручную преграду, препрыгивая все кольца, получал порцию любимых хрустяшек. Иногда это он делал «на время», выигравший в споре матрос кормил Христофора. Да, за хрустяшки кот мяукал на своем языке: "мило", что потешало ещё больше, чем сами цирковые номера.

"Христофор, Христя" позвал Бабочкин через железную решетку. Кот посмотрел лениво: опять его беспокоят с работой. Бабочкин для прохожих выглядел клоуном,повторявшим известные некогда коту трюки. Вышедшая во двор Мис Крок интерес Бабочкина к русскому коту оценила чутьем предстоящей выгоды. Этот старый прожорливый котище-лодырь уже не ловил мышей, и даже на работу по продлению русской породы его не загонишь, с тех пор, как белохвостую Кристину вместе с котятами в животе продали в одному лорду в Ирландию. Сплошные расходы на еду. В прочим, теперь около клетки висела благотворительная копилка в которую богатые клиенты кидали монетки на развитие дела по разведению русской породы,завоевавшей бешенную популярность не только в Англии. Монетка на ошейнике старого кота менялась по возрастанию ценности новых денежных подношений. А с обязанностями по преумножению кошачьего семейства справлялись теперь шустрые потомки Христофора и Кристины. От чего не продать, но по дороже бы.

- Сэр, что вам надо?

-Это мой кот, Мис.

- Что - что? Его знает все английское королевство, как впрочим, и мой дом.

"Мис, его зовут Христофор? Я привез его из России, из Архангельского города " попытался объяснится с хозяйкой Бабочкин:"Это мой кот". "Подите прочь, если карманы ваши пусты"- прошипела Мис Крок.Слово карман Бабочкин понял, но нащупал в куртке лишь русские деньги. Пачка иностранных бумажек воодушевила хозяйку на деловой разговор. Собственно, сбыть ненужное хоть за центик, а в прочим... "Не деньгами, несите взамен баранью ногу-и это последняя цена нашей сделки".

"Но Христофор ли это»- обдумывал свою предстоящую покупку Бабочкин, выбирая сообразно денежным возможностям баранью ногу в лавке мясника. "Стоит проверить кота, на хрустяшки." И точно, доедая свой первый ужин из рук Бабочкина, Христофор, глядя преданными голубыми глазами, промурлыкал "мило". Вот она какая русская порода, и через годы добро не забывается.

Так Христофор оказался снова в Архангельске. Его породу назвали русской голубой, говорят,и сама мис Крок приезжала в наш город за тем,чтоб найти двух котят для улучшения качеств известной и любимой покупателями кошачьей породы. Имя Христофор она не выговаривала, да и зачем, имя забывается, если деньги укрывают пухлым одеялом прошлое. Зато истории дяди Пети Бабочкина до сих пор хранит мой зелёный дневник с ровным школьным почерком, раньше-то я старательно писала.

Н. Леонович