рассказ

 

Часть 1

Выпорхнул, птицею, ветер, будто кто-то специально открыл ворота в

небесной нависшей цитадели. Затрепыхались листья, те, что могли еще

удерживаться.

Погодя, ветер усилился: надул щёки… и выпустил вздох в усохшие

побеги. Они заскрипели, особенно те, что старше. На одном, из них, была

ягода оранжевого цвета. Саму же, живую нить-побег, сохраняли

спиральные прищепки–завитушки. Природная цепкость этих прищепок

была такова, что как бы ни надувал щёки ветер-проказник, с арки лиана

не свисала.

Но вот ягода?

В который раз ветер дыхнул тяжко.

«Вот и всё! Ни любоваться лазурью неба, ни нежиться в ласковых лучах,

ни слушать утреннее пенье пташек: из вон того - деревянного домика, что

с окошком, который устроился в развилке шелковицы. Жизнь -

временная ниточка… оборвалась… что впереди? Тоска? Забвение? О!

Жизнь!!!»

Ещё не коснувшись травы, ягода заприметила глаза сквозь стекло

ухоженной рамы, вблизи которой, на «железных ногах», собственно, и

бытовала арка с пассифлорою. Они были очень задумчивые.

Надо же, именно в эту минуту, сорвалась сочная ягода и

нанизалась на иголку высохшего стебля.Брызнул сок, окропив его

«лицо». И случилось это на тот день, когда болезнь нежданно, негаданно

подкосила Ивана.

Ходил, не думал слечь, да что-то, видно, внутри, не ко времени,

надломилось. Еще вчера унавоживал грядки, подстригал спирею,

именуемую в народе «невестой», поливал нивяник, любимый пышный

куст. А как вошёл в комнату, «потянул» носом устоявшийся воздух,

подумал:

«Не в саду, на вольном просторе, не то!»

Прилёг, да так и не встал. Хозяйка тут же, заволновалась:

- Ты что, Ванюша, простыл? Может горчичники приложить?

-Нет! что-то, - и махнул рукой – Отлежусь - пройдёт! - Сама-то

как? Утих кашель?

-Утих, утих, не беспокойся!

За окном, по-прежнему, шумел ветер. Слива тёрлась веткой о стекло,

оно пищало .

« Не пищи тебе что? Весна вылечит потёртости у ветвей, а вот мои,

вопрос, мои ветви- годы"…

И всё же, всё же… муж, по настоянию жены, всё-таки принял положенную

микстуру, так как внутри под кожею, будто кто-то ковырял острым

предметом.

«Будто штык коснулся», - мелькнула искорка-мысль, обожгла . Лоб

обсыпали капли внутренней росы. - Что? Температурю?- Нет уж, товарищ

фронтовик, - сказал себе, - не того! и взгляд – за стекло рамы".

Глаз отметил, знакомый с детства, гранёный с детства стебель,

спиральные прищепки, цепко ухватившиеся за проволоку арки.

«Надо и мне так, как эта вечнозеленая, заморская лиана… сжать

зубы… надо собраться духом, а то раскис… ну, больно, был ранен… страх,

прочь из души! как тогда, в той атаке, у высотки. Вцепились! И чёрта с

два нас не вытурили оттуда… страшно вспомнить. А ты, Иван, боль,

боль! Да мелочь это …»

Так себя корил, уговаривал воспоминаниями, настраивал сейчас и на

потом.

А картины, из прошлого . двигались, двигались оттуда: из пламя, из

дыма, оживали.

Иван зримо вклинился в тот бросок взвода на высоту. Увидел:

покачнулся взводный – совсем юноша-упал, как сноп пшеницы, не

вскрикнув. Упал вперёд, лицом к врагу, уверовав в то, что его отважные

бойцы вырвут важную высоту из лап врагов, удержат.

- О, как работали, мстя за командира – в полузабытьи бормотал Иван.

-Ты о чём? – пыталась понять жена.

Погодя, Иван очнулся, повёл зрачками, тронул руку жены, пытался

улыбнуться. Не вышло!

«Что я… раскис, надо крепиться, подумаешь, заболело… а «присохли»

на высоте! А смерть, она, конечно, не спросила бы, кто я по званию,

какого роду, что во мне…Не расклеиваться, Ваня, не расклеиваться,

солдат . И в сад выберусь опосля».

 

Часть 2

Летний полдень, обжаренный солнцем, настоянный на полыни и

девясиле безоблачен .Неожиданно на сухом сучке закуковала кукушка в

эту пору-то, да ладно!

- Годы считай все мои, ну, давай!

Умолкла.

- Ну, и пусть, буду долго жить!

…Шли годы: неторопливо и размеренно. Ваня рос вольным голубем: то,

при речке,то в саду, с агрономом.

-Игорь Андреевич, можно к Вам?

- Ну,- улыбнулся агроном,- пассифлора, цветёт!

- Ух, ты! – удивился Иван, - красота!

- Смотри,- взял цветок в руки хозяин сада, - смотри, что у неё есть.

Вот видишь, четыре яруса. Внизу пять зеленых чашелистиков, затем ряд

цветных лепестков, пять тычинок и один пестик с тремя сросшимися на

одной колонке рыльцами. У основания пестика расположен диск из узких

бело-сиреневых ресничек…, уяснил?

- Сложно это запомнить, а цветок красив, как звезда, - сказал Иван и тут

же упросил соседа поделиться корешком. И, вскоре, заветный корешок

лианы пассифлоры, называемой кавалерской звездой, поселилась у Ивана

в саду.

 

Часть 3

 

Весна растопила ошмётки февраля, подкрасила синькою купол неба

в марте, в апреле дохнула печным духом.Под яблонями, в тонкой вуали-

тени, Иван , сидя в своём походном кресле, был задумчив: бередила тело

- рана, душу - воспоминания.

"Взять отца, пухом ему земля! Не жил по полной мерке! …В

голодовку чёрный мор прибрал к рукам жену . Лихое времечко гуляло:

макуху ели, - это божий дар. А то что? Ели и лебеду. Похлёбку варили!

Чего только не упомнит ум-то! Или вот ещё! Белая, соловьиная ночь!

Висячий мост на тросах. Луна! огромный её блин, заливает ярким светом

притихшие белые тополя, мост, наши лица. Извивается русло реки,

захлёбываясь светом, души порхают, качаются. О! Надя! О годы,

юности, - вздохнул Иван".

Но воспоминания не отпускают душу. Воспоминания «тормошат»

подсознание. И, оттуда в стремнину размышлений, вливаются, плывут

воспоминания прошлого.

..."Тревога! Тревога! Срочно - приказ.- В разведку! Из землянки - на

бруствер… снег! Снег! Бесконечная занавесь снега сквозь время, сквозь

нас, сквозь занавесь. - А это и в руку! Выползли! Наткнулись на

окоченевший труп - мороженая кочерыжка, осмотрели: видим не свой.

Ползём дальше! Прежде, сплюнули – туда тебе, фриц, и дорога! Ух, да

прямо - в рыло! А мины хах, да хах! Для острастки, верно, или с

перепугу - в небо, в снег! Старшина бодрит: - «Не дрейфь, братва,

просто, ворошат снег"! А мины вновь - хах - хах! Вразброс… Удача

подвернулась. Просто повезло. Кинули гранату, куда надо, из пятерых,

одного опоясали и тащить! пули свистят: фьють да фьють! Шипят в

снегу, а кругом бело-бело, глаза коли. Но не все пули дуры, одна достала

мякоть ноги у Григория, удалил ее потом врач; вторая меня…»

 

Иван потрогал раненое место, рана откликнулась: заныла.

-«Как давно это было! А, может, вчера?.. Где-то в брянских лесах, в

топях спит синеокий, Павлуша, сына его хорошо, что бог в гости прислал,

уже майор. Границу стережёт – жив род, не убит. И когда свидимся?

Пожалуй, генералом будет . Свидимся ли? Должны»

 

Часть 4

 

Солдата наклоняли к земле не года, не раны времён войны из окопов.

Его одолевали сомнения - так ли жил?

«Вон, у «кавалерской звезды», внизу пять зелёных чашелистиков, -

размышлял Иван, сидя, около крыльца . Один из них - детство, второй –

юность, впитывающая мир звуков, запахов, сладости поцелуев - моё

зелёное бытие. Ведь говорят: молодо – зелено. Сходится! Верно! Вот

голубенькие лепестки, а бывают и розоватые, и белые – разные, значит .

Были разные дни! Были! Осталось о тех предвоенных днях одно щемящее

ожидание страшной грозы – войны»

Стал накрапывать дождь.Сверкала периодами молния гроздьями

гнева и плыли облака, обременённые жидким подарком. Под утро, на

грани серого полусвета дождь стих, оставив зеркала луж и надежду

увидеть солнечный апельсиновый диск на горизонте востока.

И только у Ивана заныло в груди, начался кашель. Лавиной шли

мокроты. Сплёвывая в банку, часто дышал. Изнутри рогатиной расширяли

грудь. Лишь под восход солнца унялся кашель…

Осенью всегда было муторно на душе. Все-таки, пересилив паршивое

состояние, вышел дыхнуть «свежака» на улицу, вернее, во двор. Зеленела

топтун-трава. Свежо пахли цветы. Осмотрелся в палисаднике – красота.

Держась за штакетник, подошёл к любимой лиане. И совсем немного

продвинулся по пути к ней, а силы… они уходили.

-Лиана, привет! Забралась высоко, крепко обхватив опору. Живёшь

– ну, живи!

Присел на пенёкиз чёрной акации.

– И тебе жить!

Иван поднял голову к небу. Над головой качалась «кавалерская

звезда». Она хранила тепло его рук, внимательных, пытливых глаз,

теплоту его сердца.

- Вот и вы, бахромчатые реснички… цветка, такие же, как у жены,-

вздохнул.

Они дразнили воображение. Увидел юность, урожайную и далёкую.

Увидел стройного Павла – гармониста роты, Сережу-капитана, героя

Советского союза, брата Николая – главного конструктора на секретном

заводе. Увидел себя стройным, молодым, красивым как этот цветок. Юные

бело-сиреневые дни своей свадьбы. Увидел яркие дни Победы, лица

людей, празднующих Счастье Родины.

Поднёс цветок к глазам. Тот горел как кремлёвская звезда. Он нежно

коснулся лепестков цветка, лепестки осыпались, как годы.

Вначале нижние, зелёные, затем верхние – цветные. Ему почудилось, что

они сыплются и сыплются, кружа у ног, устилая землю.

Он увидел как поднялся из лепестков его взводный, поднял высоко . в

замахе . пистолет и почудилось, явно почудилось:- «В атаку!»

И тут же звук «у» сдавил виски. Последние силы были истрачены на то,

чтобы глянуть вперёд - на ствол лианы, где там, на её верху, трепетал

цветок – последняя его «кавалерская звезда» солдату, обыкновенному

солдату Победы.

2015 год пос.Цибанобалка.