Иерусалимская жара становится неприятной, часам к десяти - одиннадцати, но это, конечно, в обычный день, а не в один из тех пятидесяти, само название которых напоминает сдавленный удушьем выдох, когда оранжево-серое небо хрустит на зубах. В эти дни, зной кажется настолько плотным, что человеку, вне кондиционированного убежища, приходится заставлять свои легкие глотать этот горячий, густой кисель, из пыли, песка и остатков кислорода. Утро, вечер или ночь – не имеет значения, время плавится и не желает снимать со страждущих их ноши. При первых признаках надвигающегося "Хамсина", всё живое ищет спасения в своих домах, пещерах и норах…

…Настроение хозяев красивого коттеджа, находившегося неподалеку от "Старого города", одного из самых престижных районов Иерусалима, было испорчено не столько из-за погоды, биржевых сводок или спортивных новостей, сколько от чрезмерно, затянувшегося, на их взгляд, ремонта.

Хозяин, человек средних лет, с волнистой седоватой шевелюрой и короткой, аккуратно подстриженной бородкой, на посторонний взгляд, мог бы сойти, за немного усталого и довольно нервозного зав.склада. Однако, это не так. Он был художником, в прошлом преуспевшим и добившимся известности и признания, правда, как поговаривают, не без связей супруги. Ныне же, оставив борьбу и муки творчества юным, стал владельцем небольшой компьютеризированной фирмы, что-то кому-то оформлявшей, по "индивидуальным заказам" и неумеренным ценам. Его восточный темперамент, с замашками мелкого сатрапа, проявлялся в манере разговора с зависящими от его благосклонности людьми, однако мгновенно исчезал, при появлении властной супруги или царствующей, в добром здравии, "нежной" дочери. Звали его Моти Мория.

Супруга Моти – госпожа Батия Мория, женщина со сложным, как у большинства евреев, а особенно евреек, характером, хоть и происходила из европейской общины, настолько прониклась духом Востока, что с его помощью легко справлялась с мужем и не только.

Она занималась изучением истории своего многострадального народа и, даже кое-что о нем писала.

Итак, люди далеко не бедные и, возможно по этому, избалованные, затеяли ремонт, взяв для воплощения своих строительных фантазий молодую, но уже известную высоким уровнем, а главное, хорошим отношением с заказчиками, фирму.

Ремонт подходил к концу. На входной двери, украшенной завитушками решёток и интеркомом, уже красовалась сверкающая позолотой табличка, с выгравированными на ней инициалами. На клумбе, слева от входа, под большим горшком с кактусами, валялись осколки старой, керамической пластинки с останками надписи – "добро пожаловать!". Дом сверкал новомодными лампочками и свежевыкрашенными стенами, масляная краска и лак лоснились на окнах и дверях, соперничая в блеске со свеженастеленным паркетом; оставались лишь мелкие "доделки", которые, часто, забирают последние силы, как строителей, так и хозяев.

На втором этаже, находилась уютная гостиная, выходившая массивными дверями, воплощавшими союз стекла и металла, на увитый виноградом балкончик. Старые, щербатые ступени, стёртые людьми и временем, соединяли его с внутренним двориком, сделанным в восточном (как это понимали хозяева) стиле. В гостиной, работал один из маляров компании, устало подкрашивавший пятна на стенах, рождавшиеся в бурном воображении хозяйки.

- Даже не знаю, как тебе еще это объяснить! – Говорила она назидательным тоном, второй час, допекая свою "жертву", старанием донести, как правильно нужно относиться к "братьям арабам". – Вот в вашей фирме, например, они трудятся на самых "чёрных" и подсобных работах, приходят в шесть утра и работают ничего не пив и не ев целый день, да еще и в такую жару!

- Но госпожа, - робко возразил молодой человек, обмакивая кисть в краску, - у них сейчас пост, Рамадан, потому они раньше приходят и уходят с работы, чтобы успеть…

- Ну и что? Они ведь живые люди, - она негодующе взглянула на его запыленную ермолку, - прежде всего нужно считаться с естественными потребностями человека, а если некоторые, считают религиозные законы выше человеческих, ну тогда и говорить не о чем! Обычный средневековый фанатизм, не приемлемый в цивилизованном обществе! Уф! – Батия достала из пачки ароматизированную салфетку и, протерев лицо, добавила, - И не важно, какую религию они исповедуют! – Затем, она резко обернулась и, взяв со стеклянной полочки пульт кондиционера, начала нервно нажимать кнопки; видимо что-то не получалось, и это еще больше ее разозлило.

- Ну, ты видишь, не работает?! Как и все в этом доме…

Легкий гул, прервал посредине ее тираду, и, атмосфера в комнате оживилась дуновением прохладного воздуха.

- Да, так о чем это я? – Продолжила Батия. – Исторически, эта земля… м-м спорна и, хотя, она была завоевана, это еще не дает права на притеснение коренного населения. Условия, в которых они живут и работают, ужасны и не соизмеримы с теми грошами, которые им платят. Я, конечно, не знаю как это в вашей фирме и говорю в общем, однако возьми, к примеру, этого вашего работника, такой представительный, в очках, ну…

- Мухаммад?

- Не знаю, я с ним не разговаривала! Ну

тот, который у меня два месяца возился то с умывальником, то с радиаторами…

- Мухаммад.

- Пусть будет хоть Мухаммад, хоть Ибрагим, это не важно! Вот как он живет?

- Вроде не плохо, не давно пятый ребенок родился, машину купил поновее и побольше, так что, по-моему…

Солнечный луч скользнул по оконному стеклу и пробежал по стене, зацепившись за ножку кровати. На стену легла серенькая полоска тени, на которую тут же указал требовательный перст хозяйки.

- Не понял? – удивился молодой человек.

- Пятно внизу!

- Это же тень?!

- Оставь, пожалуйста! - оборвала его госпожа Мория, и снова указав под кровать, дала знак подкрасить. Молодой человек вздохнул, но решив не спорить, полез под кровать, отодвигая разбросанные там вещи и обувь.

- Я видела, как он полдня носил тяжёлые коробки с балкона вниз! – Продолжила она свою тему.

- Да, я помню, мы с напарником за два дня до этого, по вашей просьбе, их туда подняли.

- Ты там закончил? – проигнорировала его слова Батия.

- Почти, еще минуту.

- Да, вы тут не слишком торопитесь!

- Идем в ногу с солнцем,- тихо пробормотал парень, а громче добавил, - мы закончили бы дано если бы не…

- О!!! Конечно, Всегда у вас есть в запасе это волшебное "если"! А что - "если"? Что?!! Вы должны были приходить раньше, работать быстрее и в большем составе, причём людей из вашей фирмы, обещавшей западные стандарты качества, - сказала она язвительно и, фыркнув, добавила,- а не приводить сюда всяких там Ахмадов!

- Причём тут Ахмады? – Возмутился маляр, поднимаясь с колен, - Мы отвечаем за качество и, кроме контроля на каждом этапе, выполняли всю профессиональную работу сами…

- Конечно! Вон, посмотри туда! – Она торжествующе указала на тщедушного старика-араба, стоявшего у каменной стены, отделявшей хозяйскую территорию от узенькой улочки, робко петлявшей меж солидных домов.

Заляпанная раствором и краской, мешковатая одежда, была ему явно велика. На локтях, давно выцветшей рубахи, светились дыры, тапочки, надетые по традиции арабских рабочих на босу ногу, спадали со сморщенных ступней чуть ли не через шаг. Старик, совершенно невозмутимо, держал половинку детского мяча, с замазкой, в одной руке и узенький мастерок, в другой. Неспешно передвигаясь, он замазывал щели между камнями, отходя и любуясь каждой, сотворенной им, полоской.

- Кто? Абу Дауд? – Слегка улыбнулся молодой человек. Ну что Вы, госпожа Мория, он совсем не подходящий пример. Если на то пошло, смотрите: он работает, как вы видите, крайне медленно, хотя и получает почасовую оплату. Действительно, с точки зрения жестких законов бизнеса, нам, гораздо выгоднее нанять кого-нибудь из его внуков или правнуков. Тем не менее, мы дали ему ту работу, которую он сам попросил и которую делает, только в вашем районе, уже, как минимум, лет тридцать. Дома сидеть он не хочет, и…

- Ну конечно,- она взяла тряпочку и начала нервозно протирать какую-то книжонку, - вы просто святые праведники! Но за чей счет?

Молодой человек открыл, было, рот чтобы ей ответить,

но не успел – заметив, что старик, как-то судорожно глотнув воздух, покачнулся и, взявшись за лицо, стал сползать по стене, оставляя алые пятна на ее светлой поверхности.

Бросив кисть и выскочив наружу, парень бросился вниз, перескакивая по сбитым ступенькам.

- С тобой все нормально? – спросил он подбежав.

Старик полулежал на камнях, которыми недавно был вымощен двор, и тяжело дыша, утирал идущую носом кровь.

- Хамсин, господин,- прохрипел он, - жара, Рамадан…

- И не думай даже! – Молодой человек оттащил старика в тень. – Я сейчас принесу холодной воды, всё будет в порядке, лучше попить в этот пост и дожить до следующего, чем…

Его прервали громкие охи Батии Мория, спускавшейся к ним держа в руках кувшин и полотенце. Старик улыбнулся, видя тревожный взгляд женщины, так спешившей к ним, что почти не смотревшей под ноги. Смочив полотенце водой, она подошла к старику и, отстранив руку, пытавшегося помочь ей, парня сказала: "Ну, отодвинь-ка его в сторону, я сотру пятна с камней. Моти их еле отыскал, да и то, аж в Шхеме!"