*** Ты веришь еще очертаниям тела, Понять мимолетность его не сумела. А грусть, что испуганной мышкой крадется, В душе пока только сомненьем зовется. И кажутся вечными детские тропки, Мгновенья испачканы привкусом водки. Без смеха и гама не мыслится Ворзель, И медленно так приближается полдень. Уколит ли правда прозренья сердечко? Повеет ли холодом времени речка? Иль снова собой балаган украшая, Ты скрипку и бой барабана смешаешь? Юрий Токарь, ноябрь 2016 * * * Хрусталь, разбиваясь звучит неумело, И режит порою и нервы, и тело. Кусочки, что собраны злою метлою, Все, все приравняют к стеклянному бою. Над баком ночная прохлада припустит, Еще и придавит их черною грустью. Осколки луны обреченно сверкая, Никак не поймут, что значенье их тает. А утром уедут на свалку машина, Хрустальные души , и запах бензина. Лишь солнечный лучик, привыкший играться, Не сможет уже в хрустале преломляться. Юрий Токарь, 8 декабря 2016 Донецкой девочке Не обманет детская слезинка, В полумраке правдою блеснув, Где-то колбаса и мандаринки, Тут счастлива, что-нибудь хлебнув. И смешались в раненых подвалах Души, заклинанья, возраста, Веры же осталось очень мало, А надежда только на Христа. По-Донецки в Землю зарываясь, Выстрелы пытаясь обмануть, Понимают молодость и старость Как непредсказуем этот путь. Не по-детски уши закрывая, Девочка под скатертью лежит. Вроде бы она ещё живая, И от смерти, может, убежит. Даже и с закрытыми ушами Крики различает хорошо, Вовсе не расслышанная нами, Спрятанная в каменный мешок. Юрий Токарь, январь 2015 |