Ах, какие это были замечательные солдатики!

Маленький Джонни, не веря такому счастью, не мог налюбоваться своим подарком прямо там, где его распаковал, под Рождественской ёлкой.

Каждый сделанный то ли из резины, то ли из мягкого пластика солдатик ростом в три дюйма, у каждого своё узнаваемое лицо — нахмуренное или сосредоточенное, с плотно сжатыми челюстями или с открытым в победном крике ртом, у каждого двигаются руки и ноги, поворачивается голова. В общем, мечта любого мальчишки на побережье от Чапмена и до самого Уиллса.

Джонни сразу выстроил их вдоль плинтуса — целый взвод бывалых вояк в одинаковой синей форме, от этого немного похожих на полицейских. Старший — по фуражке сразу было видно, что это командир — запрокинул голову кверху и, казалось, смотрел прямо в глаза, настойчиво предлагая главнокомандующему Джонни как можно скорее бросить легионеров в какой-нибудь бой. Неважно в какой, главное — побыстрее.

И очень скоро солдатикам предоставилась великолепная возможность проявить себя. Но сначала было горько...

У коротышки Майкла — сына четы Риччи, живущей во второй половине дома, наутро обнаружились точно такие же игрушечные солдатики, только были они в красной форме. Мальчишки хмуро стояли друг напротив друга, теребя в руках коробки со своими бравыми, готовыми к бою сокровищами. Похвастаться не получилось... Не вышло ощутить где-то под ложечкой сладкое ликование от вида отчаянно завидующего тебе соседа.

Зато теперь появился лишний повод проводить вместе больше времени, и через полчаса наши герои увлечённо расставляли своих легионеров на боевых позициях, совершенно позабыв о только что испытанном разочаровании.

— В атаку! — командовал офицер синих, и тридцать такого же цвета касок яростно бросались на штурм окопов противника, безжалостно поливая того огнём из автоматических винтовок.

— Не пройдёшь! — шипел сквозь зубы красный командир, и его бойцы, не дрогнув, забрасывали атакующих гранатами и тут же переходили в контрнаступление.

Побоище было страшным, а когда в дело вмешался танк Джонни и самолёт Майкла, дело и вовсе приняло нешуточный оборот. Свистели пули, рвались снаряды, слетали головы, блестели глаза, а оторванные красные и синие конечности в изобилии усеивали поле боя. Раскрасневшийся от азарта Джонни готов был поклясться, что и Майкл тоже как наяву чувствует запах пороховой гари, слышит стоны раненых солдатиков и, забыв даже об обеде, отчаянно стремится к победе ценой любых потерь, ведь даже один оставшийся в строю боец всегда готов сразиться с целой армией противника.

— Сейчас я тебе задам, Джонни!

— Ну, ты у меня попляшешь, Майкл!

 

— Сэр! Ополченцы перешли в контрнаступление! — голос адъютант отвлёк генерала от раздумий.

— Как!? — командующий бригадой правительственных войск в гневе стукнул кулаком по разложенной на огромном столе карте. — Откуда у них силы для этого? Мы же держим их за горло второй месяц!

Стоявшая на столе кружка с остывшим кофе от удара подпрыгнула и вылила своё содержимое на позиции ополченцев в виде фигуры, похожей на направленный в сторону правительственных войск средний палец.

— Фак! — озвучил генерал Норман свои мысли. — Немедленно вызвать ко мне командира батальона разведки!

— По нашим данным у противника нет резервных сил для прорыва кольца окружения, — оправдывался разведчик-полковник спустя десять минут.

— Как нет!? А это что? — бушевал генерал, устремляя палец в сторону кофейного «фака», нагло указывающего на точку прорыва. — Да я всю вашу паршивую разведку сейчас на передовую отправлю, чтобы вы у меня поняли, наконец, почём фунт пороху!

— Сэр, — вяло возражал полковник, — в моём штабе профессионалы высочайшей квалификации...

— В штабе? — перебил багровый от гнева генерал. — Вот именно — в штабе!  Кошка в перчатках мышь не поймает. Ладно, с вами разберусь после.

 

Выли и рвались снаряды, содрогалась от страха земля, небо истратило все слёзы и плакало сажей. Нелепое и бесконечное, как мечты дурака, противостояние правительства и ополченцев превратило некогда цветущий мирный край в искорёженную пустошь, похожую на преддверие ада. В гражданской войне нет правых и виноватых, не бывает проигравших и победителей.

Измученные долгой осадой «красные» (так их называли по отличительным красным повязкам на головах), голодные и обессилившие, в рваном обмундировании, с перепачканными несмываемой копотью лицами, второй месяц успешно отражали атаки «синих» правительственных войск.

— Запомните! — напутствовал своих солдат командир ополченцев — плотный коренастый мужчина с бритой головой, глаза которого яростно метали молнии из-под нахмуренных кустистых бровей. — Даже один оставшийся в строю боец всегда может сразиться с целой армией противника! Враг не меньше нас измотан долгой осадой, солдаты «синих» не хотят воевать против своих же вчерашних друзей, соседей, родственников. Хватит отсиживаться в окопах! Мы напоили эту землю своей кровью, накормили телами павших товарищей, теперь это наша земля! Вперёд! Выбьем «синих» с нашей земли! Ведь дома каждый пёс чувствует себя львом. Только стремительная атака даст шанс разгромить врага и навсегда закрепить за нами право на нашу землю! Это говорю вам я — Майкл Риччи!

— Майкл Риччи! — генерал в бессильной ярости скомкал промоченную кофе карту. — Ну, ты у меня попляшешь!

 

— Джон, Джонни! — пищал из трубки взволнованный голос супруги. — Ты же говорил, что резервный батальон никогда не вступит в бой...

— Мардж! — сурово отвечал генерал. — Не лезь в мои дела! Не твоё это бабское дело! Сапожник должен держаться за свою колодку.

— Но Джонни! Ты разве забыл? Там же Стив!..

Стив... На секунду суровые морщины на лбу генерала разгладились. Стивен был единственным ребёнком — поздним, долгожданным, вымоленным у Господа, когда, казалось, все сроки родить для Мардж уже вышли. Родители души в нём не чаяли! Словно кадры киноленты, промелькнули перед глазами Джона воспоминания: первые неуверенные шаги сына, первые слова, первые слёзы из-за падения с велосипеда. Каким ударом для отца стало решение сына пойти по его стопам! Карьера офицера — штука небезопасная. Но время было мирное, ни о каких ополченцах никто ещё и слыхом не слыхивал, и генерал несколько успокоился.

«Чёртовы ополченцы! Чёртов Майкл Риччи! Он же должен был капитулировать со дня на день, сложить оружие и предстать перед справедливым трибуналом. Он же вот уже где был! — Нортон сжал кулак так, что хрустнули костяшки пальцев. — Эх, если бы авиацию сюда... Или хотя бы одну танковую роту.»

— Генерал Нортон! — звучал из трубки прямого телефона властный голос. — Я запрещаю вам использовать танки и авиацию для подавления мятежа! Ни в коем случае! Вы поняли меня?

— Но почему, мистер президент?

— Мировая общественность не должна узнать о серьёзности вооружённого конфликта. Для всех это всего лишь небольшая заварушка на Восточном побережье. Представляете, как взбеленится ООН, если пронюхает о применении сложной военной техники?

Кто ж знал, что ополченцы найдут силы прорвать кольцо окружения? В этой ситуации реально остановить солдат Риччи мог только свежий резервный батальон, куда был откомандирован Стив по приказу генерала.

— Мардж... — после долгой паузы произнёс Нортон как можно мягче, — не переживай... Ополченцы не сегодня завтра сложат оружие. Я обещаю, что с нашим сыном ничего не случится. Обещаю! Слышишь меня?

— Я тебе не верю... — судорожные всхлипывания сменились короткими гудками.

— Адъютант! — трубка с треском шмякнулась на рычаг. — Немедленно доложите мне о ситуации на передовой!

 

— Первая и вторая рота! Закрепиться в торговом центре! — Риччи махнул рукой в сторону железобетонного скелета, оставшегося от некогда сверкающего зеркалами витрин здания. — Третья рота! Окопаться со стороны побережья! Возможно, Нортон высадит морской десант.

Командиры козырнули и побежали исполнять приказания.

— Сэр! — молодой ополченец с перевязанной правой рукой неуклюже козырнул левой. — На нашу сторону перешёл миномётный взвод, занимавший ранее торговый центр.

Майкл повернул голову и увидел группу военных в синем, с помощью скотча закрепляющих на касках куски красной материи.

— Отлично! Один доброволец стоит двадцати принуждённых. — Риччи мельком взглянул на лычки. — Капрал! Примите командование взводом и установите миномёты для обстрела парковочного места.

— Есть, сэр! — улыбка блеснула сквозь серую пыль на чёрном от природы лице, и новоявленный командир, забыв про раненую руку, рванулся выполнять приказ.

Глава ополченцев удовлетворённо осмотрел новые позиции. Они были несравненно лучше предыдущих — все подступы широко просматривались, а способный выдержать не один артиллерийский удар торговый центр находился на стратегической высоте.

«Посмотрим, что ты теперь скажешь, Джон Нортон!»

 

— Как захватили торговый центр!? Как не встретили сопротивления!? — генерал брызгал слюной и бешено вращал глазами. — Почему целая бригада не может справиться с каким-то неполным батальоном кое-как вооружённых бродяг?

— Сэр, — адъютант съёжился и будто стал на голову ниже, — наши солдаты не хотят стрелять в соотечественников... Многие переходят на сторону противника.

— С предателями разберётся трибунал! Хотя, нет! Я сам научу этих молокососов, как воевать! Резервный батальон прибыл на передовую? Отлично! Подать мне бронетранспортёр!

— Сынки! Патриоты! Бойцы! — триста одетых в новую, с иголочки, синюю форму солдат восхищённо провожали глазами легендарного генерала, вот так запросто расхаживающего перед строем в непосредственной близости от расположения противника. — Нация верит в вас! В ваших руках защитить отечество от горстки мятежников, возомнивших себя способными разрушить завоёванную нашими прадедами свободу! Но не все ценят нашу демократию. Леопард не может сменить свои пятна! Там, — все повернули головы в сторону возвышающегося вдали остова здания, — не наши соотечественники. Там наши враги! Родина в опасности! Вы должны выжечь огнём эту язву на теле нашей мирной земли! Никого не жалеть! Оставшийся в живых враг подло выстрелит вам в спину. Я верю в вас! В атаку! И да поможет нам Господь!

Глаза бойцов сверкали, щёки покрылись румянцем. Воодушевлённые солдаты готовы были тут же ринуться в бой. Пользуясь этим, командиры отдавали последние распоряжения.

— Лейтенант Нортон!

— Я, сэр!

— Назначаю вас командиром первой роты!

— Есть, сэр!

— Ваша задача атаковать торговый центр, выбить и уничтожить противника!

— Но... сэр... Атаковать укреплённые позиции без артподготовки, без разведки... Осторожность — лучшая часть отваги.

— Лейтенант! Удача любит храбрых! Ваша задача выполнять приказы, а не обсуждать их. Вам всё понятно?

— Так точно, господин полковник! Разрешите выполнять?

— Выполняйте!

 

— Миномёты — к бою! Открыть огонь по противнику, как только он приблизится на триста ярдов!

— Они что, совсем рехнулись? — шёпотом сказал один из миномётчиков с красной тряпкой на каске. — Мы же их перестреляем, как в тире, пока они добегут.

— Вперёд! За мной! — впереди всех с автоматической винтовкой наперевес бежал молодой, видно только из училища, лейтенант в новенькой синей форме.

Бежать в гору было тяжело, пот заливал его раскрасневшееся лицо, только недавно изведавшее неласковые поглаживания бритвы. До цели оставалось совсем немного — не больше трёхсот ярдов по открытому пространству, бывшему когда-то автомобильной стоянкой. В оконных проёмах уже видны были краснотряпочные каски ополченцев. Последний рывок!

— За нашу землю! — командир оглянулся, окинув взглядом свою роту, и в тот же миг эта земля закружилась, вздыбилась и поменялась местами с небом.

В наступившей вдруг тишине он ещё успел увидеть, как рвало беззвучными взрывами на части тела его бойцов, как падали и продолжали судорожно дёргаться оторванные руки и ноги.

Остатки первой роты и подоспевшая вторая синей волной ринулись на штурм близкой цели. Свистели пули, рвались снаряды, стонали раненые, мёртвые мостили своими телами дорогу для живых.

— Не пройдёшь! — прошипел сквозь зубы красный командир, и его бойцы, не дрогнув, тут же перешли в контрнаступление.

— Сейчас я тебе задам, Джонни!

— Ну, ты у меня попляшешь, Майкл!

 

Горло першило от пороховой гари, генерал, опустив непокрытую седую голову и высоко, подобно журавлю, поднимая ноги, вышагивал между растерзанных тел и что-то высматривал среди них.

— Фуражку потерял, Джонни? — Риччи сидел на обломке бетонной стены, устало обнимая свою винтовку с давно опустевшим магазином.

— Добился своего, Майкл? — в глазах командира бригады не было ни капли злости. — Но какой ценой?

— Цена была бы значительно меньше, если бы президент раньше отдал приказ о прекращении огня и о выполнении наших требований, — с этими словами коренастый ополченец встал и подошёл ближе.

Генерал вдруг перестал вышагивать и остановился. Прямо под его ногами широко открывала в победном крике забитый землёй рот хорошо узнаваемая оторванная голова молодого, по всему видно только из училища, лейтенанта.

— А не слишком ли мы заигрались, Майкл...

 

— Готов?

— Готов!

— Раз, два... три!

И две коробки почти новеньких, всё ещё пахнувших заводской краской солдатиков в красной и синей форме, одновременно и практически без всплеска ушли в глубину. Лодка неумело развернулась, потому что коротышка Майкл едва-едва доставал до весла, и медленно двинулась в сторону берега.