Каких только нелестных названий не придумали злые люди братьям своим меньшим. Тут фигурируют и козёл вонючий, и ишак карабахский и петух гамбургский. Почему гамбургский, мало что ли русских петухов красивых и поют прилично? Но мы про козлов будем говорить и немного про людей. Себя человек называет творением Божьим, остальных жителей Земли бездушными тварями, хотя всех Господь создал и козлов тоже. Козёл больше всех животных на человека похож, на мужика то есть, тут тебе и борода и рога, как у всех приличных господ, имеющих жён. У некоторых, правда, и оленьи рога встречаются, чтобы можно было пантокрин сварить и жёнушкиного любовника угостить – пусть знает щедрость рогатого мужа. Конечно, тут о великодушии обманутого мужа речь не идёт, кто же добровольно свою жену чужому дяде отдаст и ещё снадобье сварит, мужскую силу творящее. Но жена-то добровольно идёт на попрание супружеской верности, а мужу остаётся только стараться не знать об измене или философски созерцать радостную растерянность супруги, которая недавно, может даже случайно, поняла, что два мужчины в одних объятьях – это совсем немного. У козла в этом смысле своё понимание происходящего – вот шмыгнул молодой сосед через дыру в плетне в гости к хозяйке, пока мужика дома нет, но козёл всегда стоит на страже неприкосновенности хозяйского добра и прелестей хозяйки дома, поддал нарушителя рогами под зад и загнал обратным ходом к себе домой. А как же иначе здесь можно поступать – хозяин кормит и холит тебя и коз и весь выводок, а этот без всякой заботы и ответственности, будто вор, желает с наслаждением пользоваться чужим добром. Ну, тут либо вора на рога или тебе по рогам, третьего не дано. А хозяйка ещё и ругается, мол, чёрт рогатый, почто доброго молодца обидел? Нашла добряка – у мужа живёт, как у Христа за пазухой, а с молодым бугаём тешится, а козёл этому виноват. Сторожевой пёс давно закрыл глаза на это б…, жрёт, да спит, но козёл равнодушным быть не может – у самого рога. Попробуй их не иметь, когда у тебя семь жён и все прехорошенькие козочки, нежные, как пух ангорской козы. А что, были у него и такие, но все они глазки долу, травку щиплют, а сами только и выглядывают козла молодого и думают, как бы к нему на часок отлучиться. Старый козёл, конечно, дела не испортит, сил в достатке, но чтобы усердие особое проявить, желания такого уже нет, только обязанности супружеские в лучшем случае исполняются. Но породу надобно беречь, козёл-производитель вроде аристократа в стаде, и всякая шушера, что племенных коз соблазняет – портит стадо. У него самого шерсть белая, козы того же цвета, тогда откуда козлята пятнистые берутся? Спросишь у такой козы блудливой, мол, откуда ребята плебейской масти, а она заводит волынку, что в давние времена её бабка путалась с чёрным козлом и потому нынче пробились на свет последствия того рокового события, сама же мамаша этих уродов верна, как Пенелопа. Поди, проверь, уже ни бабки нет, ни козла того, а жёны ни в чём никогда не виноваты, они верны своему рогатому повелителю и всё тут, но рога тогда откуда?

Как-то на днях шуганул молодого хахаля хозяйкиного, да так, что через забор маханул, будто козёл, а тут хозяин в калитку и говорит: « Чего это ты, Мишка (это меня так кличут), разбуянился, так недолго и покалечить молодого архара, оставить его без потомства, колья-то в изгороди острые, неровён час - напорется». Хотел сказать, что потомство он тебе уже оставил, а ты дурень кормишь чужих деток и не замечаешь подделки. Сам-то хозяин мужик видный, а детишки малорослые, неказистые и лицом в соседа – неприметные. Но как сказать, так получилось – козлы людей понимают, а люди по-козлиному нет, гордыня их душит, зачем, мол, нам звериный язык учить, мы – вершина творения Божьего и речь скотов нам не надобна. А жаль, много бы могли узнать и про жён и детей. Мы – козлы дома живём, всё видим, а этот хозяин рогатый пришёл с работы и ещё жалеет жениного любовника. Как ему об этом сказать, прижался к нему и думаю: «Эх, одной мы с тобой крови, оба рогатые и мне жёны-плутовки чужих ребятишек понатаскали. Все кругом обманом живут». Погладил он меня по рогам и мне приласкать его, бедолагу, захотелось, но до лба хозяйского козлу не дотянуться, да и копытом не шибко ласково можно погладить. Короче, родственные души, а по-человечески, по душам, поговорить не можем, так и живём в страданиях равных, но раздельно, а бабы наши этим разноречием пользуются. Кого под каблук, кого под копыто подминают, а сами ни бе, ни ме, ни поговорить серьёзно, только суетятся и шёрстку свою холят. Козлиные жёны хотя бы в природном наряде ходят, а мужику свою красавицу одеть, обуть надобно, но вот для чего, то бишь для кого, не всегда понятно.

Есть мужики, хоть и козлы, но нормальный рогатый скот, а случаются такие скотины, что не знаешь, как их классифицировать, то ли в бараны записать или вовсе в свиньи? Ну, посудите сами, живёт человек – недоедает, недопивает, каждую травинку и горсть овса считает, семью голодом морит и козлов тоже, всё в деньги переводит, а для чего, неужели две жизни прожить намеревается? У него жена еле ноги волочит, дети заморыши, а сам он - эта свинья, нажрётся втихомолку, где-нибудь в дешёвой забегаловке и доволен. Таких просто кастрировать надо, чтобы голытьбу уродливую не плодили. Но у людей что-то не прижился такой способ избавления человечества от последствий перерождения некоторых человеческих особей в свиней.

Другие не лучше. Через дорогу какой-то козёл хоромы возвёл до небес, во дворе ни курёнка, ни ягнёнка, только собаки мордатые по проволоке носятся и все, как одна, на хозяина похожи. Машин в гараже – на всю деревню хватит. Сам хозяин с утра под охраной куда-то едет, детей мордовороты-охранники на автомобилях увозят, а следом жёнушка, под присмотром любезного ей водителя, отправляется в город развлекаться. Головой своей начёсанной даже и не кивнёт сельскому жителю в знак приветствия и деревенские пейзажи её не интересуют. А сама ничего не умеет, ничего не делает, на неё обслуга день и ночь работает. Как говорится: двум свиньям не разольёт, двум козлам корму не задаст. Оставь её одну в деревне и умрёт голодной смертью, если, конечно, наши сердобольные крестьяне не подадут ей милостину. А пока она сама живёт в изобилии, никому от щедрот своих не отщипнёт ни кусочка. Свинья, она свинья и есть – своё сожрёт, и у соседей прихватит. Козёл обыкновенный и тот вначале козлятам даст поесть, потом козам, а после уже сам к остатней еде приступит. Никогда не забывай рядом живущих, не все они сытно кушают, а себе хотя бы козла заведи, так нет – крокодилов кормят, а зачем, какая от заморского чудовища польза человеку? Жил он, этот зубастый ящер в Лимпопо, пусть там и обитает, чего его в деревню тащить, тут и духа крокодильего никогда не слыхивали. Козы, овцы, коровы, курочки опять же, от всей этой живности большой прок человеку. Тут тебе и молоко, мясо, шерсть и перо, даже рога можно на пользу употребить, на стену прибить и шляпу на них вешать. А от крокодила только тогда польза будет, когда он хозяина своего сожрёт - его наследники от души порадуются этой убыли и своей нежданной прибыли. Крокодила на свободу, в реку, имущество на торги и скорее в Монте-Карло – деньги проматывать. Халява долго ни у кого не задерживалась и на пользу никому не пошла.

Что-то нынче мысли печальные в башку рогатую проникли и покоя не дают. А что хорошего вокруг, сейчас хоть жить есть где, и хозяин не обижает, но если вся деревня хоромами обстроится, тогда где жить деревенским рогатым жителям? Всех на мясо изведут. Уже раза два к хозяину подкатывались насчёт продажи дома, пока отказывает, но найдётся купец богатый и соблазнит деньгами и лёгкой жизнью. Жена хозяина хоть сейчас готова с хозяйством расстаться и в город перебраться. Тогда и муж ей не нужен будет, зачем он ей этот старый козёл, а там, в городе, да с деньгами – ух, жизнь. Не понимает дура, что живёт свою жизнь за счёт мужа, честного и доброго хозяина, в городе обберут до нитки, ни коровы, ни козы не подоишь, яйца настоящего не отыщешь – всё купить надобно. Хоть бы не дожить до такого времени и не доживёшь, с собой в город козлов не потащат, может быть рога на память возьмут, хотя у любого мужика свои имеются. От этих мыслей уже борода трястись начала и в ступор впадать стал, за козами некогда следить – всё мысли, мысли.

Написал же великий писатель книгу «Прощание с Матёрой», хозяин как-то читал своим приблудным детям, а он, козёл, слушал и запомнил эту трагическую повесть. Теперь осталось дождаться, когда кто-нибудь «Прощание с козлами» напишет. Не со всеми рогатыми, а просто с козлами, скотиной деревенской. Неизвестно кто за этот труд возьмётся, но написать надобно и эта повесть, пожалуй, ещё горестней выйдет потому, что прощание с деревенской жизнью и её обитателями смерти подобно. Уехал в город, посмотрел одним глазом на тамошнюю суету и возвращайся восвояси, нечего там торчать среди асфальта и бетона, в деревне иная благодать - река с чистой водой, сады полны плодов земных, а главное приволье, нигде таковой воли вольной не сыщешь, тем более в городах вонючих. Умел бы грамоте, сам бы написал, козы-дурочки и те бы всплакнули, но, увы, бодливому козлу Бог рог и слова не даёт. Нет, рога-то есть, но ими только на чьей-нибудь заднице расписаться можно, а кто на том месте заповедном читать станет, разве что доктор-проктолог. Почему над этим вопросом никто не хочет задуматься, ну изведут скотину рогатую, многажды такое уже происходило, потом нужно опять будет коров и овец и просто мясо в заморских странах покупать. За морем телушка полушка, да рупь перевоз. Вот и получается, что со своими козлами возиться надоело, а чужие дороги. Заморский скот живёт на ферме, так в наш родной навоз и ступить не желают, выйдут из коровника на прогулку, потопчутся на месте пару минут и назад в стойло. Какое же они молоко производят, если травку свежую не кушают или сразу йогуртом доятся? В неволе живут, там и едят и спят и телят рожают, а травку пощипать, порезвиться на свежем воздухе ни-ни, даже быка у тамошних бурёнок нет, незнакомы они с мужским полом, без любви живут. Полная феминизация, сами оплодотворяются, сами рожают и мужики им не нужны. Слышал краем уха, что у людей те же самые муки цивилизации, мужики с мужиками живут, бабы с бабами, а чтобы род продлевать искусственно осеменяются и потом сами не знают, какого роду племени их ребёнок. Так и получается Иван, не только родства не помнящий, но и его не знающий – сокровенная мечта руководителей мира сего. Ладно, когда люди от святого духа родятся – то Божьи дети, а из пробирки, они кто? Начало положено, какие будут последствия, если козлов и людей из ничего создавать научатся, как тех овец английских, что из куска копыта произошли. Зачем тогда козам и бабам рожать, мучаться – замесили в банке раствор и, пожалуйста, целое стадо козлов рогатых появилось на белый свет и главное из ничего. Нанотехнологии – их свойства хозяин изучает, но никак не поймёт, как можно из ничего создать нечто живое или хотя бы материальное? С Мишкой советуется, то есть со мной, а что ему подсказать - бежать надо в джунгли или в родной лес, пока весь не вырубили, где не найдут и голову не отрежут, ведь, если из ничего – ВСЁ, тогда мужики и козлы перестанут быть надобностью этого мира. Избранных оставят, тех, кто давно миром управляет, остальных в печку, нечего пищу и воздух переводить почём зря. Хозяин тоже что-то понимает, на жену свою поглядывает и подумывает, а не сбежать ли с этой каторги, где он по душам только с козлом поговорить может и то в одну сторону. Выговорится, а я слушаю, будто священник исповедь, помочь, правда, ничем не могу, но душу облегчить, от тяжести невыносимой и башку рогатую от всякой несуразности знаний ненужных, своим вниманием и молчанием освободить помогу, равно как и раны, сердечные к себе участливо приму. Человеку общение надобно, а ежели в семье разлад и хозяйка не понимает слов человеческих и понять не желает, самое лучшее с подобным себе существом разговаривать, то бишь с козлом. А что козёл, не человек что ли? Шляпу мне на рога напялить, очки на нос, бородку чуть обкорнать – чистый профессор философии или депутат от партии рогоносцев, только рот не открывать – молчание золото, а в данном случае – бриллиант. У людей такая же досада, покуда молчит мужик, умным кажется, а заговорит – дурак дураком. Бабы того хуже, рот ни на миг не закрывают, могут целый день говорить, а к вечеру спроси, о чём, дескать, базар был, ни одной темы не вспомнят. Правильно один великий царь сказал бабам – хотите равноправия, разрешаю вам носить усы и бороду, но они пошли другим путём, как вождь пролетарский научил, и не только равных прав добились, а главенства над мужиками. Верно сказано в народе – ночная кукушка всех дневных перекукует.

Бытует такой миф, козлы итальянские сказывали, будто гуси Рим спасли от варваров. Сомневаюсь, что эти пернатые помогли вечный город отстоять, но вот козлы всегда на воинской службе находились. Идут римские легионы в поход, надолго уходя от родных мест, а перед войском всегда стадо коз гонят, впереди этого сборища, шерстью покрытого, козёл выступает, как полководец, не на коне, конечно, зачем козлу лошадь, свои копыта имеются. А козы-то зачем? Тут и подбираемся к сути вопроса козлиного, вроде не очень понятного, но объяснить можно. Воин от тугой мужской тоски озвереть может, в такой момент ему и коза красавицей покажется. Дело, как говорится житейское, но в те времена женщин в армию не брали, ещё не додумались до такой дури, а вот козы уже несли службу по умиротворению солдатской плоти. С козами ничего плохого не случится, зато они мир посмотрят и государству послужат доблестно и честью. Пойдём дальше и дойдем до того, что баба на корабле – плохая примета, а вот коза корабельная в самый раз, всегда сгодится и молока даст и ещё чего-нибудь в разгар буйства матросской крови. Так что люди с козлами давно и крепко повязаны, жаль, что генетика разная, а то давно бы козлы в людей переродились или наоборот.

Художники чёрта рисуют с козлиной рожей, но никакого сходства в этом случае нет, да и чёрта они, эти маляры, только во время кромешного запоя видели, пронеслось видение, и нет его, а по пьянке, что можно запомнить, когда сам на чёрта похож. Автопортрет запойного художника чертовски был бы сравним с рожей приспешника сатаны. Но стыдятся господа портретисты себя показать в соответствующем распаду собственной личности образе. Отсюда и путаница и недоразумения, сами чёрту подобны, а рисуют козла. Отсюда и козёл отпущения чужих грехов появился. Чужие грехи тяжкие, оправдания им нет даже в малой мере, свои можно облегчить – на судьбу сослаться, на обстоятельства, а чужие их чем покрыть, если не знаешь происхождение соблазна и меру утоления сладострастия, остаётся только радоваться втайне, что вот на нём какая тьма грехов повисла, а ты, по сравнению с ним – ангел небесный. Конечно, потом разберутся, кто и чего стоит, по грехам всем воздастся, кому по рогам, дадут так, что они отвалятся, а кого по шёрстке погладят и проводят с почестями в поля Эдема, на луга привольные. Рисуй не рисуй козлов рогатых или безрогих, а самому на себя тоже не грех воззриться, для того и портрет писан, а чтобы узнать в нём своё отражение, надобно душу в рисунок вложить, но каждый желает своё изображение приукрасить, подмолодить, подрумянить. Но оригинал-то всегда на своей морде носишь, и портретное несходство не отдалит вас от вашей козлиной рожи ни на йоту. Можно, конечно, удалиться от портрета, если картину на Луне повесить, а самому здесь, на Земле жить. На Луне хорошо – никого нет, никто тебя не узнает и не скажет: «Смотрите, это же Мишка-козёл, ишь как раскрасился, не узнать, а в жизни он на чёрта похож».

Теряют жители Земли любовь к земле, к родным местам, нива земная разрушается, оскудевает в разрыве своего родства с людьми и животными и сам народ исчезает с территории своего давнего присутствия и душа человеческая пустеет, не находя более родного места на просторах Вселенной. Люди всё больше дичают, а с ними и козлы, им то куда деваться от деревни, на асфальте пастись, ещё не научились. Хозяйка каждый день коз ругает, на чём свет стоит – тут и скотина проклятая, а бывают словечки подлеще, не для культурного чтения, а сама этих обруганных коз доит, молоко продаёт, шерсть чешет и тоже на продажу, так за что же этих бессловесных тварей, дары многия приносящих, лаять, причём всегда беспричинно. Жалко и хозяйку и хозяина, живут они как-то не по-человечески, будто временно, а самим уже скоро стареть и хоть козлы столько не живут, но стараются каждый день на пользу себе и людям прожить – землю-матушку удобряют, молоком козлят и младенцев человеческих поят, невзирая на невзгоды, на грубость хозяйкину и даже на то, что рано или чуть позднее под нож придётся идти. Ну что ж, для того и рождёна всякая тварь, чтобы жить страданиями и умереть в мучениях. Люди не желают в страданиях жить, им блаженство в богатстве подавай, все их мечты об этом, будто дети неразумные о странах заморских бредят, где рай земной и работать не надо, о рыбке золотой, что потрудится во славу твою. Тщеславие – это отдельный показатель ненасытности человеческой утробы, людям надо, чтобы все знали, что есть такой человек на земле, а что он сделал для человечества и козлов – неважно, главное портрет повесить в середине деревни и даже если от одного его вида лошади в сторону шарахаются, а куры смеются, эти казусы можно представить, как большое уважение в ареале животного мира, то есть в фауне сельской. Козёл недолго живёт, но генная память хранит воспоминания, о том времени, когда у живности деревенской и пастух был и пастбища тучные, где всякий барашек мог вес нагулять в пользу хозяину, а нынче луга только у реки остались, там остатняя скотина и пасётся потому, что хоромы здесь городские жители строить боятся, вода эти места заливает по весне до самых краёв и это хорошо, а то бы последнее приволье у козлов отобрали. Но если захотят и реку закроют, перероют, истребят, таков род людской – мыслит сиюминутно.

Мысли у людей в последнее время совсем уж алчные стали, хозяйка, когда с мужем ругается, всё упрекает его, мол, толку от тебя, как от козла молока. Разве не оскорбительно звучит это несправедливое мнение, какое может быть от козла молоко, но и без козла его тоже не будет. Коза родить должна, а уж потом доиться начнёт, как и баба, но у женщин это временное явление, пока младенца кормят, а у животных домашних – постоянное. Опять же козлы стадо охраняют, за собой ведут, а мужики работают, семью кормят и живность домашнюю тоже. Козы и бабы без мужиков инвалидам подобны, суетятся, блеют, а толку ни на грош, а козёл всё дела разведёт, всех по местам расставит, и удовольствие доставит, и жизнь на белом свете продолжит. Козы своих рогатых мужей уважают, боятся, хотя и не прочь гульнуть на стороне, но человечьи жёны совсем от рук отбились, никакого почтения не испытывают к своим супругам, причём ни к богатым, ни к бедным. Богатого не любят за то, что денег много накопил, а сам жить остался и мешает это богатство промотать. Бедного само собой ни во что не ставят, денег нет, а жить всем бабам хочется в хоромах, там, где богатых мужей лютой ненавистью ненавидят.

Белый свет стремительно движется во тьму, в деревне два-три двора осталось, где живность содержат в порядке, да в сытости, а так гонят на улицу, кормись, чем хочешь, не то прирежут и сожрут под пьяную лавочку, даже костей от тебя не останется, собак бездомных страсть, сколько развелось, сгрызут и кости, археологам ничего не оставят, а потом алкаши и собак съедят, так и пустеет село. Археологи начнут раскопки этой местности через много лет, найдут рога козлиные и запишут, что миллион лет назад жил здесь козёл неизвестной науке породы, дадут латинское название бедолаге, а рога в музее выставят, для всеобщего обозрения. А козёл этот водился в этих краях за двадцать лет, перед сроком полного исчезновения деревни и ничего хорошего не видел и потому его рога выглядят старше мамонтовых бивней.

Один хозяин к своему козлу по доброму относится, то Михаилом кличет, то Рогатычем, эдак уважительно, по мужски. Так и хочется ему, в знак благодарности, одну из своих жён подарить, вон взял бы Машку, самую игривую и пушистую, а жену свою блудливую гнал бы в шею, к чертям собачьим, всё равно она его не уважает и не ублажает. Но хозяин к зоологам не относиться – живёт по человечески, и стадо коз держит только как домашних животных. А вот он и сам, еле ноги волочит, не выдержала душа человечья надрыва и обид, залил все страсти и страхи водкой и с широкой улыбкой на лице идёт домой. Сейчас разговор долгий начнётся, а что ещё мужику делать, если его кроме козла никто не понимает.