Работяга по прозвищу "Чёрный Бизон" (Black Bison)

(Американская история для повести "Кладбище паровозов"

 

Р.Карлофф © 2014

 

Он родился на восточном побережье Соединённых Штатов Америки в городке Эддистоун (штат Пенсильвания) в начале мая 1944 года, то есть под знаком Тельца.

Его появления на свет, как и рождения таких же как он братьев-близнецов, с нетерпением ожидали президент Франклин Рузвельт в Белом доме и даже маршал Иосиф Сталин в Московском Кремле, в надежде на то, что те повлияют на исход второй мировой войны в пользу союзников.

Его родителями по праву считались и русские и американцы, а прародителем несомненно был не кто иной, как Маттиас Уильям Балдуин .

Его предком в первом поколении являлась знаменитая "Старая железяка".

Уже эти обстоятельства и созвездие Тельца, нависшее над сборочным цехом величайшей паровозостроительной компании всех времён "Балдвин", пророчили ему жизнь, полную тяжёлой работы, путешествий и приключений.

Крёстным отцом его стал паровозных дел мастер механик Джеймс Буффало, большой добрый и трудолюбивый человек. Накануне вечером он принёс из дома подаренную ему друзьями в день рождения бронзовую фигуру бизона, аккуратно распилил её вдоль на две половинки и закрепил их в качестве своей личной эмблемы снаружи на стенках кабины нового паровоза, собранного его руками, в которого он вложил часть своей души.

Главный инженер компании Джон Джервис, прибыв в сборочный цех и увидев на бортах паровоза надраенные до блеска золотистые фигурки бизонов, ничего не сказал против. Он уважал Джеймса Буффало за трудолюбие, весёлый и лёгкий характер. Правда инженеру казалось странным, что этот способный парень как-то одинок, иногда разговаривает сам с собой или с неодушевлёнными предметами, а также увлечён астрономией и гороскопами.

Подозвав к себе механика, Джон Джервис сказал:

– Ты молодец, Джеймс, чувствуется, что ты любишь эти паровые машины и они отвечают тебе тем же. Но ты знаешь, что этот паровоз направляется в Россию на войну и эти блестящие штучки там могут показаться неуместными. Я не возражаю, чтобы ты разместил свой собственный знак на изделии, но я тебя прошу – закрась их чёрной краской.

– Да, сэр! – произнёс Джеймс и тотчас приступил к работе.

Предвидя нелёгкую судьбу своего крестника, вдохнув в него жизнь, Джеймс нарёк его Чёрным Бизоном .

Вздрогнув всем своим стотонным железным телом, Чёрный Бизон потихоньку стал привыкать к жизни на этом свете. Он присматривался глазами-фонарями и прислушивался к происходящему в сумеречном цехе – заканчивалась ночная смена, людские голоса удаляясь, затихали; лампы под потолком гасли, в высокие узкие окна вливался солнечный свет, видимые и осязаемые лучи его, похожие на прожекторы в цирке, яркими пятнами скользили по стенам, спускались вниз и разливались, высвечивая станки, механизмы и неодушевлённые ещё паровозы.

Казалось, что все ушли. Но внутри Чёрного Бизона, там, где в потёмках уже бродила, привыкая к железу, его душа, кто-то ещё возился на раме возле паровой машины в небольшом ящичке. Чёрный Бизон постепенно осознавал себя отдельным от других механизмов одушевлённым существом, он понимал человеческую речь, был готов вступить в разговор с незнакомым собеседником, копошащимся в его нутре. Тут человек спрыгнул на бетонный пол между рельсами и выглянул из-за ярко-красных ведущих колёс, окаймлённых полоской белого цвета. Оказалось, что это Джеймс Буффало, задержался после работы, чтобы втайне от всех спрятать в паровозе свой привет русским машинистам. Он положил в маленький ящичек с принадлежностями завёрнутую в звёздно-полосатый американский флаг плоскую бутылку виски. Джеймс сделал это специально так, чтобы только опытный добросовестный помощник машиниста, в чьи обязанности входила проверка готовности приборов и механизмов, их периодическое обслуживание, чтобы только такой работник знал о месте хранения этих принадлежностей и мог их найти.

– Ну вот, дружище Чёрный Бизон, - сказал Джеймс, я думаю, что этот сюрприз будет приятным для твоего экипажа, теперь ты посвящён в тайну, береги её.

Паровозу тоже очень хотелось сказать что-то хорошее своему первому и верному другу, но он был нем, человеческий язык ему был понятен, но не подвластен.

– А знаешь, Бизон, я родился под теми же звёздами, у меня скоро день рождения, - поглаживая шершавой мозолистой рукой обшивку парового котла, сказал Джеймс, обращаясь к паровозу. Ты станешь настоящим работягой. Существа нашего созвездия терпеливы, немногословны и внушают доверие. Они обладают превосходной физической силой, известны своим лёгким характером, но при этом часто проявляют упрямство. Некоторые из нас смотрят на любовь как на спорт, что ведёт к недоразумениям с особами противоположного пола.

– Какого такого противоположного…, - хотел было спросить Чёрный Бизон у Джеймса, но не смог издать ни звука, только лязгнул клапаном в свистке, что не осталось незамеченным его собеседником.

– Тебе, малыш, ещё рано об этом думать, - прервал Джеймс любопытный порыв молодого Бизона. Так вот, – продолжил Джеймс нравоучительную беседу,- терпеливый и молчаливый, сдержанный и медлительный, неприметный и уравновешенный, точный и методичный - под этими признаками Бык скрывает свой оригинальный и пытливый ум. У него способность вызывать других на откровенность - это основной его козырь, с помощью которого он добивается успеха.

– У мужчин и паровозов, рождённых под этим знаком, - Джеймс совсем вошёл в роль звездочёта-предсказателя судеб, – характер созерцательный, поэтому он любит одиночество. Он ненавидит нововведения, колеблющие его спокойное состояние. Он очень властен. Это приверженец условностей и традиций. Вместе с тем Буйвол - истинный работяга, который несёт благополучие себе и людям. Он ловок и в физическом, и в интеллектуальном плане, может быть хорошим командиром на войне. А ты, Чёрный Бизон, в любом случае будешь работягой и лидером, который всегда впереди и увлекает всех за собой! Удачи тебе, даст бог ещё встретимся, мир тесен, – и Джеймс припал губами к железному собрату. – Прощай, мой друг, сегодня, твой выход в свет, не дай себе расслабиться!

И Джеймс Буффало уверенным шагом пошёл в направлении остеклённой конторки, где, разглядывая чертежи, шелестел бумагами главный инженер Джон Джервис.

– Сэр, я вас очень уважаю, я вам должен сказать, сэр…- замялся на пороге Джеймс, проглотив слова и утратив былую решительность.

– О чём ты, Джеймс? Что, что ты хочешь мне сообщить?

– Я ухожу на войну, сэр – вдруг выдохнул Джеймс, и к нему вернулась уверенность.

– Мне жаль, Джеймс, терять такого хорошего механика, но я гляжу, ты всё уже обдумал и решил, не стану тебя переубеждать. Я надеюсь на военной службе тебе будет сопутствовать удача и ты сделаешь хорошую карьеру.

– Спасибо, сэр! Храни вас Господь, - ответил Джеймс, вышел из конторки и направился прочь с завода.

 

В сборочном цехе начинался новый трудовой день. К Чёрному Бизону подошли несколько рабочих во главе с мастером.

– Цепляйте его к лебёдке и выкатывайте на круг, – распорядился мастер Майкл Скотт, – его место уже в депо, а здесь мы должны начать сборку нового паровоза.

Рабочие распахнули перед ним широкие ворота и Чёрный Бизон увидел серо-голубое небо, залитый асфальтом и солнечным светом заводской двор, весь исчерченный рельсовыми путями. Посреди двора в цилиндрическом углублении стоял необычный механизм - трансбордер, называемый поворотным кругом.

В центре круга, похожего на цирковую арену, находится длинная металлическая платформа, имеющая рельсовый путь посредине и колёса, расположенные по её углам. Колёса опираются на выгнутый замкнутый рельс, закреплённый по самому краю сооружения, этот рельс, собственно, и образует поворотный круг. Сбоку к платформе примыкает небольшая будка, в которой расположены механизмы и управляющий ими машинист.

Вокруг поворотного круга, на некотором удалении от него, веером расположились здания паровозного депо, воротами обращённые внутрь этого круглого двора. Таким образом, с помощью трансбордера было возможно развернуть или поставить на нужный путь локомотив или вагон.

Вдруг включились электромоторы, колёса начали вращаться и платформа повернулась, состыковав свою пару рельсов с теми, на которых стоял паровоз Чёрный Бизон.

Двое рабочих направились к платформе поворотного круга, подняли тяжёлый крюк на тросе и стали тащить его в сборочный цех, машинист потихоньку разматывал трос, намотанный на барабан лебёдки. Крюк зацепили за буксировочную серьгу на переднем буферном брусе локомотива, и машинист стал понемногу натягивать трос. Потому как Чёрный Бизон ещё не был готов самостоятельно передвигаться, его стали тянуть из цеха на платформу с помощью лебёдки.

С нетерпением Чёрный Бизон ждал своих первых шагов по земле. Ему ещё предстояло пробежать бесчисленные километры дорог, перед ним открывались необозримые просторы, но первые несколько метров он должен прокатиться здесь. Он происходил из семейства декаподов . Его десять ведущих колёс, новенькие, покрашенные и блестевшие, словно начищенные сапоги новобранца, поскрипывали на рельсах и просились в путь.

Мастер Майкл Скотт поднял руку, машинист поворотного круга тронул рычаги управления. Крюк надёжно держал серьгу. Машинист включил лебёдку, трос сначала выпрямился, затем натянулся и зазвенел, будто на гитарном грифе стали настраивать струну. Вот уже один из рабочих снял рельсовый башмак позади последней колёсной пары и Чёрный Бизон, словно молодой бычок на верёвочке, упираясь, стал медленно выкатываться в этот солнечный круг. Колёса катились медленно, плавно и бесшумно, трос наматывался на барабан лебёдки, становясь короче, отчего звук становился выше и тоньше, колёса застучали на первом стыке рельсов, и получилась замечательная мелодия, сопровождающая выход в свет Чёрного Бизона. Он выкатился на круг и упёрся в башмак, тут же сзади сноровистой рукой был подставлен на рельс второй башмак. Чёрный Бизон замер в центре круга, а затем вместе с платформой стал кружиться: мелькали ворота депо, заводские крыши и трубы, люди на заводском дворе и голуби, взлетевшие с асфальта в серо-голубое весеннее небо. Поначалу у Чёрного Бизона возникло головокружение, хотя, конечно, нельзя так сказать о паровозе, но вы поняли, о чём речь. Затем у него возникло ощущение удовольствия от кружения на круге, так что остановка была неожиданной и ему не понравилась. Кстати сказать, в желудке, то есть внутри у Чёрного Бизона, было пусто, и другие неприятные ощущения, возникающие от кружения у людей, ему в этот раз остались неведомы.

Круг повернулся на две трети и по команде мастера Майкла Скотта, резко опустившего руку, встал напротив распахнутых ворот депо, машинист круга состыковал рельсы. Трое работяг, по всей видимости, деповских рабочих, измазанных углём и мазутом, убрав задний башмак, встали спереди паровоза и упёрлись в него руками и плечами. Чёрный Бизон не прочь был пободаться с ними и показать, кто тут сильнее, но как только ослаб трос на лебёдке, почувствовал, что он не может сдержать их напора и стал пятиться назад, вползая в закопчённое стойло.

Вдруг он своей задней частью упёрся в какую-то махину, ранее не замеченную им в сумеречном свете. Чёрный Бизон осмотрелся. Это место сильно отличалось от чистого сборочного цеха. Капала вода, по соседству пыхтел и кашлял какой-то нездоровый локомотив, вокруг которого сновала бригада слесарей.

– Привет, дружище Чёрный Бизон! Это я, твой тендер по прозвищу Ослик Бурро, теперь я буду с тобой всегда! Мы с тобой теперь неразлучны. Я твой кормилец и поилец, в то же время я твой постоянный груз. Я буду толкать тебя в спину на спусках, и тянуть назад на подъёмах.

– И давно ты здесь обретаешься? – обратился Чёрный Бизон к своему неожиданному напарнику.

– Нет, я твой ровесник, меня недавно сделали, специально для тебя.

– Ну, когда же? Когда начнётся настоящая жизнь на необозримых просторах? И когда начнутся замечательные приключения, - спросил он Ослика Бурро, потому что больше не у кого было спросить.

– Не торопись, Чёрный Бизон, работы хватит на всех. Я тут подслушал, что сегодня нам дадут экипаж, нас будут заправлять и испытывать на настоящей железной дороге.

 

В стеклянной конторке главного инженера Джона Джервиса собрались четыре паровозных экипажа – двенадцать железнодорожников. Среди них были и опытные убелённые сединами машинисты, и молодые крепкие их помощники, а также сильные и сноровистые кочегары.

Джон Джервис обращаясь ко всем, объяснил причину созыва столь представительного собрания:

– Господа! Коллеги! Как вам известно, Правительство Соединённых Штатов оказывает помощь Советской России в её борьбе против нацистской Германии на европейском континенте. Мы безусловно и качественно выполняем заказ Правительства и готовы отправить 18 паровозов с тендерами в Портленд (штат Орегон) где их погрузят на пароходы и морем доставят во Владивосток. Нам установлен срок отправки – 10 мая. Поэтому Вам предстоит в ходе заводских испытаний на малой окружной железной дороге протестировать все 18 паровозов. Загрузить, заправить и подготовить необходимо все паровозы, но только два из них пойдут головными локомотивами в двух железнодорожных составах. Сила и надёжность – главные критерии отбора. Остальные паровозы пойдут как грузовые единицы в составе поезда.

Затем главный инженер определил экипажам какими паровозами и в какой последовательности заниматься.

 

К Чёрному Бизону, стоящему в стойле паровозного депо вместе с тендером Осликом Бурро, подошли трое – экипаж, которому предстояло провести испытание паровоза. У каждого из них в руках были небольшие чемоданчики, было такое ощущение, что с ними они не расставались никогда. Чёрный Бизон сразу почувствовал, кто здесь главный – этот пожилой худощавый и подвижный человек был машинист Дэвид Уилсон. Хозяйским взглядом окинув паровоз, мистер Дэвид Уилсон заметил фигурку бизона на кабине, улыбнувшись, хмыкнул:

– Ну что же, посмотрим, каков ты, Чёрный Бизон!

Под уверенным взглядом машиниста Чёрный Бизон заробел, ему захотелось сразу показать тому все свои способности – и силу, и ум, и покладистый характер.

Помощником у Дэвида Уилсона в этом экипаже был чернокожий крепыш Энтони Харрис, а кочегаром Дилон Оцеола, профилем и статью схожий с индейским воином.

Со знанием дела экипаж принялся готовить паровоз с тендером, а это было уже одно целое железное существо, к предстоящим заводским испытаниям.

Дэвид Уилсон, как и положено машинисту, своим небольшим молоточком, извлечённым из чемоданчика, будто это и не слесарный вовсе, а музыкальный инструмент, начал обстукивать гайки на дышлах, тягах и крейцкопфах. Он проверяет, надёжно ли они затянуты, готов ли к пути механизм. Молоточек отзывается немелодичными звуками, тонкости которых улавливает чуткое ухо мистера Уилсона. На паровозе, как в оркестре, всё на слух. Вы бы тоже, даже не имея слуха, наверняка, смогли бы различить звон хрустального фужера от дребезжания старой треснутой чашки, которую вам когда-то в юности подарили на Рождество и вам её жаль выбросить, потому что она дорога, как память о днях ушедших.

Тем временем Энтони Харрис проверяет все смазочные узлы и при необходимости ручным винтовым прессом вгоняет смазку в подшипники машины. Надо признать, что по этой части работы у него было немного – крёстный папа новенького локомотива Джеймс Буффало досконально всё смазал.

Дилон Оцеола занялся заправкой паровоза водой и загрузкой углём. Он также притащил сухих досок и расколотых шпал, всё это он поместил в топку, зажёг факел и бросил его внутрь топки на дрова.

Но когда растопка запылала, в кабину поднялся Энтони Харрис и стал осторожно бросать первые лопаты угля, ожидая, когда он займётся. Работал он особой лопатой, сугубо паровозной, с длинным ковшом и коротким черенком. Постепенно вся колосниковая решётка оказалась охваченной ровным горящим слоем. Вы спросите, с чего это Энтони, будучи помощником машиниста, взялся за лопату, ведь это дело кочегара? Всё дело в старых паровозных традициях. Управляет паровозом машинист, а вот топит не кочегар, как думает большинство непосвященных, а помощник машиниста. Отопление требует большого опыта, знаний и сообразительности.

Дилон Оцеола в это время был занят заливкой в цистерну порции антинакипина, который добавляли в воду, чтобы на стенках котла и труб не образовывалась накипь.

Чёрный Бизон стал оживать, в его сосудах потекла вода, но самое главное совершалось в топке – будто огненное сердце ожило в нём, своим жаром нагревая и разгоняя по всему телу воду и пар, придавая тем самым силы его стальным мускулам – паровым цилиндрам.

– Чего же мы ждём? Пора в дорогу! – хотелось крикнуть ему этим людям, дотошным и медлительным, копошащимся в нём. Он страдал от того, что был нем, хотя чувствовал уже как к его горлу – паровозному свистку уже поднимается пар с желанием вырваться наружу.

Дэвид Уилсон, уже поднялся в кабину, внимательно изучил показания приборов. Всем своим видом он выказывал спокойствие, он никуда не торопился, но взгляд его всё чаще устремлялся на стрелку манометра.

Чёрный Бизон отметил про себя, что экипаж, занятый работой, был малоразговорчив, но при необходимости кочегара называли коротко – Ди, помощника машиниста также коротко – Тон, и только машиниста всегда уважительно – мистер Уилсон.

Мистер Уилсон наблюдал, как Тон бросал уголь в открытую топку. Вода в котле кипела, давление поднялось до 34 атмосфер, ожил сифон – устройство, создающее искусственную тягу в топке – паровоз задышал, выбрасывая вместе с дымом клубы пара в специальную вытяжную трубу, встроенную в крышу стойла.

– Ди, вы заправили машину песком?

– Да, мистер Уилсон, я проверил – самый лучший кварц из Невады – сухой и сыпучий, им можно заправлять песочные часы!

– Тогда я вас попрошу наблюдать работу тормозов. Ди выпрыгнул из кабины, минуя лестницу, и стал смотреть на тормозные колодки. Машинист опустил рычаг, воздух ворвался в цилиндры, поршни двинулись и прижали тормозные колодки к ободам колёс, на рельсы перед колёсами посыпался песок.

– Всё в порядке, мистер Уилсон, отличное прилегание, я уверен, они остановят не только локомотив, но удержат на склоне весь состав.

Стрелка парового манометра приблизилась к красной черте предельного давления. Мистер Уилсон довольно улыбнулся и сказал:

– Можно ехать! Вперёд, друзья, вперёд!

Машинист спустил реверс на передний ход и плавно открыл регулятор, вслушиваясь в дыхание машины.

Чёрный Бизон несказанно обрадовался появлению голоса, до этого момента он не слышал себя, хотя и он не был глухим, ведь только глухие не слышат своего голоса.

– Чух-чух, чух-пых, пых-пых, пых-чух,- эти звуки, исходящие из котла, дымовой трубы и паровой машины очень нравилось производить Чёрному Бизону, но он хотел кричать от радости во весь голос. В этот момент паровоз медленно выкатился из ворот депо в знакомый ему солнечный заводской двор, мистер Уилсон дал полнозвучный свисток, и Чёрный Бизон, брызгая кипятком из свистка, закричал во всю силу, как кричат младенцы, появившиеся на белый свет. Вспорхнули белые голуби с крыши депо, возвещая о рождении нового существа. Гудками ему ответили другие паровозы, приветствуя и радуясь новому другу. И даже белый пароход, проходивший мимо по реке Делавэр, по-родственному прогудел басом.

Представьте весенний день, на территории депо воздух пахнет креозотом от шпал и машинным маслом. И вот стоит он - величественный красавец-паровоз!

– А теперь давайте, проедемся с ветерком! – нетерпеливо пыхтит Чёрный Бизон, въезжая на уже знакомый ему поворотный круг. В этот раз кружение было недолгим, но и не очень приятным – внутри у него плескалась вода и его мутило. Скатившись с трансбордера Чёрный Бизон направился прочь от завода, путь вёл на железнодорожную станцию, но ещё у заводских ворот ему пришлось опробовать тормоза и остановиться перед невиданным ранее устройством, преградившим ему дорогу словно взмахом руки. Это был семафор. Это что ещё за фокусы? –подумал Чёрный Бизон, – видишь ли, однорукое пугало, так теперь всякий раз останавливаться?! Словно почувствовав недовольство Чёрного Бизона вынужденной остановкой, мистер Уилсон, произнёс:

– Привыкай, дружище, к семафорам, они управляют движением, с ними нужно дружить, они ведь не только крыльями машут и разноцветными глазами сверкают, они ещё и стрелки переводят, так что, если не выполнять их сигналов, то можно либо на встречный путь, либо в тупик угодить.

Но было ещё одно основание для недовольства Чёрного Бизона. Так, во время торможения перед семафором, он почувствовал сильный толчок сзади и лязг буферных тарелок – это, загруженный под самую завязку водой и углём, Ослик Бурро не смог остановиться и толкнул Чёрного Бизона.

– Я же тебя предупреждал,- прошептал Ослик Бурро, - а ты про меня забыл и оказался не готов к остановке.

Семафор поднял своё единственное крыло, словно отдавал воинское приветствие новенькому локомотиву – "Путь свободен!", мистер Уилсон дал свисток и плавно открыл регулятор, Чёрный Бизон радостно и резво покатил по железнодорожному пути по направлению к станции.