Солнечный луч, пробившийся сквозь неплотно закрытые шторы, тёплой ладошкой гладил Егора по плечу, настырно заставляя проснуться. Но просыпаться парню не хотелось. Сегодня был его законный выходной, и прежде всего Егору хотелось выспаться. Еще вчера, когда вернулся с работы уставший, голодный и злой, решил – все дела подождут. Будет спать до упора, пока бока не заболят. И ему это почти удалось, если бы не яркое июльское солнце, с каждой минутой светившее всё сильнее и сильнее. Оно словно поставило себе задачу разбудить Егора вопреки всему.

Егор открыл глаза, глянул на настенные часы и удивлённо присвистнул. Время близилось к обеду! Значит, правда, пора вставать! Ещё лёжа в кровати, парень сладко потянулся, напрягая сильные мышцы своего молодого здорового тела, потом ухнул филином от избытка чувств, стукнул кулаком в спинку кровати и, наконец, рывком встал и начал одеваться.

Выйдя из ванной комнаты, Егор сразу направился на кухню, откуда доносились шкворчание, шипение и бульканье: мама зря времени не теряла и, как всегда, готовила очередную вкуснятину, чтобы накормить сыночка до стонов в пузе. Едва он вошёл, Светлана Петровна – маленькая, толстенькая женщина с пухлыми ручками – не отрываясь от сковородки, где доходили до кондиции румяные котлеты, сказала:

– Как поешь, за хлебушком сходи. Тебе одному пайка осталась. Отец вернётся – обедать не с чем. Хорошо?

– Ладно, схожу. А батя где? – недовольно протянул Егор.

– Где ж ему быть? Опять в собес пошёл, неугомонный.

– И не надоело ему? Чётко же объяснили: документы утеряны, архивы не сохранились. Откуда ему справки возьмут?

– А ты вот, сынок, повкалывай двадцать лет по шестнадцать часов при морозе за пятьдесят, а я потом посмотрю, будешь ты за свои права бороться или так – плюнешь да разотрёшь.

Егор нахмурился:

– Мам! Ну, я на работе тоже… не баклуши бью. Покидай-ка за смену тонны три песка! Покурить выходишь – ноги ватные, спина трещит, сигарета в руках пляшет!

– Да знаю я, сынок, как тебе денежки достаются. Но ты и отца пойми – обидно ему. Тридцать лет отработать на Севере, в краю вечнозелёных помидоров и вечно торопливого похода в туалет, а пенсию получать с гулькин нос. Это как? Справедливо? Ты-то на северах не жил, всё со мной, здесь рос. А отец полжизни на севере сопли морозил. Раз в году и видали его, когда в отпуск приезжал.

В кухне воцарилось молчание. Светлана Петровна забренчала посудой, стала накрывать на стол. Егор, привалившись спиной к бархатной спинке диванчика, стал пристально разглядывать настенную фотографию, словно увидел её в первый раз. На снимке возле огромного, в два человеческих роста, колеса на умятом грязном снегу стоял отец. В телогрейке, унтах, с волчьим малахаем на голове. Дружинин-старший улыбался и показывал в камеру большой палец. Егор вспомнил отцовский рассказ: «БелАЗ, сынок, за раз девяносто тонн кимберлитовой руды берёт с карьера. Шофёрам нашим, что такую махину водят, при жизни памятники ставить надо. Каждую минуту рискуют, жилы рвут на тяжёлой работе. И нам, работягам, не сладко приходится, когда мы эти махины чиним. Ломается техника, не выдерживает – то морозы, то жара. А люди работают, не ломаются. Вот и тут – отремонтировали, большое дело сделали, вот и радостно мне!»

Егор повернулся к матери:

– Мам! А почему торопливого?

Мать расхохоталась:

– Да зимой мороз за попу хватает, а летом комары да мошка толком посидеть не дают. Тёплые-то сортиры уж только в семидесятых строить стали, а раньше все в деревянный ходили, уличный, а то и вовсе посреди тайги пристраивались.

– А ты откуда знаешь, ты ж с батей на северах не жила?

– Эх, Егорка! Да кабы не жила, тебя б и на свете не было! Наташка с Алкой, сестрички твои любезные, как в Москву уехали, я одна осталась. Тоскливо стало, хоть в петлю лезь! Я тогда с работы уволилась да к отцу в Якутию и рванула! Три года с ним в балке прожила! Есть что вспомнить! Комнатёнка была – у нас сейчас туалет больше! Условий никаких, сортир на улице! Но жили весело! А самое главное – тебя состряпали! Хотя в сорок пять рожать да потом одной воспитывать, пока муж на Севере деньгу зарабатывает, это тебе не булку с маком есть! Иногда думаю – зря мы тебе ничего не рассказывали, толком о родителях своих ничего и не знаешь.

– Знаю! Героические вы у меня, родители!!! Я вами гордюсь! То есть горжусь! – заявил Егор, подошёл к матери и нежно обнял, а потом чмокнул её в морщинистую щеку.

– Есть садись! – скомандовала мать. – Да про хлеб не забудь!

– Схожу, схожу, – заверил Егор и начал уплетать за обе щеки вкусные котлеты с нежным картофельным пюре.

Только молодой человек вышел покурить на балкон после сытного обеда, затрезвонил мобильный телефон. На экране высветился абонент, жаждущий общения. Это был напарник Егора – Ромка. Тридцатилетний закоренелый холостяк, обожающий крутить романы, мороча девушкам головы никогда не исполняемой клятвой насчёт вечной любви.

– Чё, Ром?

– Егорыч, привет! На вечер какие планы?

– Да никаких. Отдохнуть хочу, в танчики поиграть. Мне Лёха новый уровень скинул – засада полная! Неделю пробиться не могу!

Ромка хмыкнул в трубку:

– Да брось ты! Давай лучше потусуемся. В клубе сегодня шоу обещают световое, значит девочки клёвые будут. Может, снимем кого. Совсем другие игрушки!

– Не. Не пойду.

– Опять трусишь, Тюлень? Молодой, красивый, хата есть, машина есть, бабло. Любую можешь в оборот взять, а все холостой и от девок шарахаешься! – прочитал нотацию верный друг.

– Да пошёл ты!.. Сам-то чё? Лучше меня, что ли? – рассердился Егор.

– А чё я? У меня всё пучком! Вот с девочкой познакомился. Юное дарование! Стихи пишет, на гитаре играет, песни поёт собственного сочинения, да и фигуркой бог не обидел! Пару вечеров её ещё послушаю, а потом на коечке заломаю! Ну, так как? Пойдёшь?

– Нет. Не хочу. Всё, давай, а то меня мать в магазин попросила сходить. Я перезвоню, – сказал Егор и отключил связь.

Настроение после разговора испортилось махом. В глубине души Егор признавал правоту друга. Да, можно сказать, в свои двадцать четыре он избегал женщин, не доверял им. И причина на то была веская. Три года назад, когда он начал хорошо зарабатывать, познакомился с девушкой. Влюбился. Люсе всю правду о себе на блюдечке преподнёс. С родителями познакомил. К себе жить привёл. Месяц миловались, планы на будущее строили, собирались даже заявление в загс подать. Вот только в одно недоброе утро проснулся он один, без подруги, под жалобный плач матери, горько причитавшей о бессовестной твари, что ночью забрала все ценности да убежала в неизвестном направлении. Исчезли вместе с ней золотые украшения матери и большая сумма денег, что отец снял с книжки в преддверии сыновней свадьбы. Горьким разочарованием завершилась первая серьёзная «любовь» Егора. Больше таких глупостей он себе не позволял. Если с девушками и знакомился, прикидывался бедной овечкой, у которой ни кола ни двора.

Жил Егор холостяком, хотя и схимником не был. Имелась у него в подружках одна разведёнка, которую он посещал по своей потребности, и она не отказывала. Вопросы не задавала, замуж не напрашивалась, условия не ставила. Придёт, бывало, к ней Егор, на диван сядет, нальёт в тонкие бокалы вина, выпьют они, парой слов перемолвятся – и в кровать. Натешатся за ночь до одури, взбодрятся утром кофейком – и разбегутся до следующего свидания.

Симпатичная была женщина, ласковая, но у Егора по отношению к ней, кроме постельных игр, никаких стремлений в душе не было. И нынешние девчонки парню не нравились. Фальшивые – ни ума, ни сердца. Пустышки. Размалёванные, наглые, беспринципные. Вешались они ему на шею, но не от большой любви, а от желания как можно быстрее раскрутить его на дорогие подарки да обмануть, переметнуться к другому кавалеру, себе под стать.

Мечталось Егору встретить такую девушку, чтобы ухнула душа, ёкнуло сердце – вот она! Та самая, единственная и желанная! Простую в общении, искреннюю, честную, добрую.

Егор переоделся, взял со стола деньги, оставленные матерью, пакет с аляпистыми цветками по бокам, положил в карман джинсов сотовый телефон и пошёл в магазин.

Погода на улице была замечательная! Солнце тепла не жалело, светило ярко на голубом, без единой тучки, небе. По этой причине местная ребятня дома не сидела – мальчишки и девчонки всех возрастов, радостно вопя, носились, сломя голову, по двору, наслаждались каникулами.

Егору передался этот радостный настрой ребятни, он улыбнулся и прошёл дальше по тротуару мимо детской площадки, немного завидуя беспроблемному счастливому детству. Молодой человек шёл к магазину и не догадывался, что коварный амур уже натянул до отказа тугую тетиву своего лука.

Егор поднялся по ступенькам к входной двери продуктового магазина и рывком дёрнул ручку. Вместе с открывшейся дверью на парня выпала девушка с пакетом в руках, ойкнула от неожиданности и посмотрела Егору прямо в глаза. Егор невольно отшатнулся, встретился взглядом с незнакомкой и вдруг «поплыл» сознанием.

Где-то на небесах захихикал довольный купидон, видя, что пущенная стрела попала в цель.

«Куколка!» – восхитился про себя Егор, пытаясь унять стук бешено бьющегося сердца. Девушка и впрямь была очаровательна. Ярко-синие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. Тонкие изогнутые брови, перламутровые пухлые губки, лебединая шея. Нежно-розовые щёчки, словно сама Аврора, богиня утренней зари, прикоснулась к ним. Смоляные локоны ниже плеч. Высокая грудь, тонкая талия и стройные длинные ноги. В считанные секунды разглядел Егор все прелести незнакомки и понял, что пропал.

– Девушка… извините… – промямлил он, лихорадочно пытаясь найти предлог для знакомства.

– Да ничего. Сама виновата. Тут пружина у двери очень тугая, всегда мучаюсь, когда открываю.

– Точно. Я потому и рванул со всей силы. А пакет не тяжёлый? Давайте до дому донести помогу!

Девушка пристально глянула на замершего парня, пару секунд поразмыслила и в знак согласия кивнула.

– Проводите.

Следующие полчаса своей жизни Егор помнил сумбурно. Клял потом себя за косноязычие, но конечным результатом был доволен! Знакомство состоялось! Более того, Жанна, так звали девушку, и номер телефона свой оставила, и согласилась на встречу вечером, в клубе, где планировалось световое шоу, на которое так стремился попасть Ромка.

Как обычно говорят о влюблённых? Больные люди! Слепые и глухие к советам окружающих. С растворённым в любви сознанием. С отрешённостью от реального мира, живущие в своём радужном куполе встреч, объятий и поцелуев. Они говорят о пустяках, но им интересно и весело. Они начинают скучать друг о друге через пять минут после расставания. Они ходят с блаженной улыбкой на лице и мечтают, мечтают, мечтают. Планируют долгую семейную жизнь и смерть в один день, ибо не могут жить друг без друга…

Егор летал на крыльях любви. Он безмерно обожал свою избранницу. Не мог налюбоваться её внешностью. Его не смущало, что Жанна старше его на четыре года. Не смущало, что она не знакомит его со своими друзьями, редко приглашает в гости, предпочитая встречаться в квартире Егора. Подкупала её простота, нежность к нему, безмерная доброта и забота. Но больше всего Егор был потрясён красотой девушки и не желал, чтобы эта красота досталась другому мужчине.

В преддверии Нового года Егор заявил родителям, что заявление в загс они с Жанной уже подали и регистрация назначена на 11 января. Состоялось знакомство с родителями невесты, оба семейства спешно принялись готовиться к свадьбе. Егор радовался, что родители Жанны оказались простыми, без снобизма и гонора людьми. И что его родители с потенциальной тёщей и тестем быстро нашли общий язык.

7 января, на Рождество, Егор устроил мальчишник. Праздновать решили в квартире у Романа, который жил один, чтобы отметить последние холостяцкие денёчки на всю катушку, соразмерно желаниям и возможностям. Вечеринка была в самом разгаре, когда подпитый Роман утянул Егора на кухню – посекретничать.

– Ну что, Егорыч! Поздравляю! Рад за тебя! Чессно, рад! Ты мне одно только скажи – по части интима совпадаете? Всё пучком?

Егор занервничал.

– Отстань! Не твоё дело!

Роман удивлённо глянул на друга:

– Неужели не было ничего?

– Понимаешь. Она мне ещё на первых порах заявила, что секс только после свадьбы!

– Жесть! Так не бывает!

– Бывает, Ром. Я ж её люблю. Обижать не хочу, доверие её терять. Сколько раз себя сдерживал! Обнимаемся, целуемся, чувствую – всё! Сейчас поплыву! Ну и переключаюсь сразу – типа покурить…

– Ну, ты, Егорыч, кремень! Я б через три дня взорвался! Как это – тискаться и без отдачи? Не… Я так не могу…

– Ром, ну это же не самое главное? Правда?

– Да уж, как сказал бы Киса Воробьянинов, главное – любоффь! А по чесноку – завидую я тебе! Такую девчонку забратал! Картинка! А готовить умеет? Одной любовью сыт не будешь!

– Она всё умеет. Не хуже мамки готовит. И чистюля. Люблю таких.

– Ну, и ладненько! Хотя по опыту знаю, не бывает стопроцентно хорошо, обязательно какой-нибудь косяк потом вылезет. По своему опыту знаю.

– Да ладно тебе, Ромка! Не каркай! Всё хорошо будет! Люблю я её! И я счастлив!

Роман глянул в улыбающееся лицо друга, хлопнул его по плечу:

– Ладно. Пошли, водка прокисает!

Свадьба прошла по высшему разряду. Разве бывает иначе, когда любящие друг друга люди сами рады своему счастью и словно гриппом заражают этим счастьем всех присутствующих?

Егор целовал свою ненаглядную под громкие крики «горько!», участвовал в конкурсах, принимал подарки и поздравления и желал только одного – поскорее остаться с любимой наедине под покровом ночи, оказаться вместе с ней на шёлковых простынях.

Ласки были бурными, поцелуи – горячими, объятия – страстными. Пока Егор наслаждался телом своей жены, жадно оглаживая и целуя её прелести, где-то по краю сознания пробежала мыслишка о некоем несоответствии между тем, что он привык видеть, и тем, что чувствует сейчас, но тут же пропала, смытая мощной волной долгожданного оргазма...

Когда всё закончилось, Жанна, укрывшись простыней, чмокнула новобрачного в щёчку и ушла в ванную. Егор остался блаженствовать на кровати. Он был счастлив, даже несмотря на то, что Жанна оказалась не девственницей.

«Я не ревную… сам не без греха… не важно, кто был до меня. Главное – что никого не будет после…» – подумал Егор и незаметно уснул.

Утром он проснулся первым. Потянулся к жене, чтобы разбудить её поцелуем, и резко отшатнулся, увидев лежащую рядом девушку. Первым желанием Егора было перекреститься, настолько потрясла его разительная перемена, произошедшая с женой. Исчезли роскошные локоны, вместо них разметались по подушке редкие тоненькие чёрные пряди, словно выпавшие из хвоста облезлой вороны. Исчез её постоянный прелестный румянец – кожа на лице была бледной, с землистым оттенком, и чёрные брови лишь усугубляли этот контраст. На сомкнутых веках вместо длинных пушистых ресниц проглядывали отдельные короткие волоски. Лишь пухлые губки не претерпели изменения да кругляши упругих грудей прятались за кружево ночной рубашки.

– Мля! – нецензурно, но коротко и ёмко передал Егор в мировой эфир своё состояние души.

Возглас разбудил спящую. Она открыла глаза, и Егор опять впал в ступор – они были разного цвета! Левый – серый, правый – болотно-зелёный. Небесную синеву очей любимой, что так манила Егора, как корова языком слизала.

– Блин!!! Чё за ерунда? Ты кто?! – гневно спросил ошарашенный Егор.

– Жена твоя, – тихо ответила девушка.

Егор глубоко вздохнул и стал пристально разглядывать лежащую рядом, словно видел её в первый раз. Вот на шее красными скобочками проступает след от его страстного укуса, вот треугольник коричневых родинок на левом плече, который он вчера покрывал поцелуями. Вот обручальное кольцо с тремя бриллиантиками в виде подковы. Это она, Жанна. Отчего же она так сильно подурнела? Куда всё делось?

– Ты оборотень, да? – тоскливо спросил Егор.

– Сказок начитался, дурачок? Оборотней не бывает, – ответила Жанна.

– А как это понимать? – и парень покрутил рукой в воздухе, намекая на изменившийся облик жены.

– А что? Такая не нравлюсь? Погоди полчаса, макияж наведу и буду как раньше.

– Башку-то мне дурила зачем? Ты же страшнее атомной войны! Я б на такой… никогда не женился!

– Вот потому и дурила, чтоб женился, – честно ответила обманщица.

Горячая, дурная волна ударила в голову Егору: он во второй раз попал в ловушку, лошара!

– А-а-а-а. Понял! Красиво пожить захотелось? Сама небогата, так за мой счёт решила финансы поправить? Ловко ты меня провела!

Горькая смесь обиды и разочарования залила душу Егора. Чувство было такое, словно его вновь обокрали. Но на этот раз взяли более ценное, чем деньги – красоту, которая так его пленяла и завораживала.

– Не нужны мне твои богатства. Я тебя люблю. Давно. Как первый раз увидела, так и влюбилась, – сказала Жанна.

Егор возмутился:

– Это когда ты меня увидела в первый раз? В магазине, что ли? И сразу развести решила?

– Нет. Три года назад. В клубе, под восьмое марта. Мы там познакомились, но ты с другой ушёл, с Люсей…

Люсей звали ту самую воровку, что так шустро обчистила квартиру Державиных.

– Ты её знаешь? Где её найти? – быстро спросил Егор.

– Знаю. На кладбище, – коротко ответила Жанна.

– Что-о-о? Почему?!

– Её убили. Она после тебя крутого дяденьку захомутала. Жила в шоколаде, всё было. Жадность сгубила. Обворовала его так же, как тебя. А он её потом нашёл и убил.

– Откуда ты всё знаешь? Ты с ней дружила?

– Я её старшая сестра.

– ...!!! – в который раз за утро выругался Егор. – А дальше?

– А дальше всё просто. Я тебя любила, а ты меня в упор не видел. Я стояла с тобой рядом на автобусной остановке. Я сидела на лавочке, когда ты на соседней пил пиво с друзьями. Я раз за разом сталкивалась с тобой в магазине. Но ты меня просто не замечал. Я ходила за тобой хвостом на каждую вечеринку. Я делала все, чтоб ты меня приметил. В конце концов я поняла, что мне нужно кардинально изменить свою внешность, чтобы ты обратил на меня внимание. Стать красивой. Такой, как Люся, даже ещё краше! Денег хватило всего на две операции. У меня грудь от рождения маленькой была… и попа… а тут триста тысяч – и нате! Я уже с формами модели! В глаза – линзы. На голову – накладные волосы. Ресницы – тоже. На лицо – косметика. Брови в татуаж. И ты меня заметил! И полюбил!

– Не тебя! Ты – фальшивка! – зло крикнул Егор. Нашарил плавки, надел. Встал с кровати: – Короче. Налепляй свою красоту. Через час родители придут. Не хочу позориться. Мама тебя такую увидит, её инфаркт хватит. Второй день отгуляем, и чтобы я тебя больше не видел. На развод сам подам.

– Егорушка! Не надо! Я же люблю тебя! Всё для тебя! Верной как собака буду! Детей тебе рожу! Во всём угождать буду! Только не бросай! Не уходи!!! – Жанна заплакала.

– Да пошла ты! – крикнул в сердцах Егор и пошёл на кухню. Достал пачку сигарет и нервно закурил.

Через сорок минут на кухню вошла Жанна в привычном облике. Равнодушно-ледяная. Без слёз. Открыла холодильник, обернулась к Егору:

– Тебе что разогреть? Вчера родители полную сумку из ресторана собрали, – спросила спокойным голосом.

– Обойдусь. Ничего не надо. Потом поем, – ответил Егор и пошёл облачаться в свадебный костюм.

Весь второй день праздника Жанна Егору не сказала ни словечка. Улыбалась. Танцевала. Мило общалась с родственниками. И только за полночь, когда пришла машина увозить молодых домой, вышла на середину зала и обратилась к пьяным и весёлым гостям:

– Внимание! Разыгрывается последний конкурс! Называется «Догони жену»! Просьба не вмешиваться!

Потом подошла к Егору, прижалась к нему, смачно поцеловала в губы, тихо шепнула: «Прощай!» – и ушла.

Егор остался стоять в центре зала. Гости не обращали на него никакого внимания. Пили, ели, веселились, вели застольные разговоры. Даже Ромка, что был его свидетелем, ничего не заметил. Егор оглядел присутствующих, прошёл в раздевалку, надел пуховики вышел на крылечко ресторана. Покурить и подумать – что делать дальше.

Через пару минут за ним вышла Светлана Петровна в накинутой на плечи шубе:

– Что, сынок? Жанночка где?

– Уехала.

– Уехала, – эхом откликнулась мать. – Не смог примириться, значит. Эх, ты, Егорка!

– Ты о чём? Да ты же не знаешь ничего! Она… Она… – с дрожью в голосе крикнул Егор.

– Да всё я знаю. Приходила она ко мне. Через две недели после вашего знакомства. Такая, как есть, приходила. Плакала. Как тебя, дурака, любит, говорила. Я в глаза её глянула – правду увидела. Любит она тебя по-настоящему, а ты…Картинку полюбил, а душу не разглядел! Не заметил. Нигде ты такой не найдёшь. Ты её выставил – она тебе в ноги не пала! Не унизилась! Скандал не устроила! Ушла гордо! Значит, ты ей нужен, а не капиталы твои! Идиот ты, сынок! Вот что тебе скажу!

– Мам!!! – возмутился Егор.

– Что мам? Ты думаешь, семью построить только на одной красоте можно? Много ли счастья тебе Люсина красота принесла? Про таких говорят – красоты набрАлась, а ума не досталось. Уж порассказали сваты о своей младшей! Не приведи Господь! Вот лиха-то хлебнули! Может, и к лучшему, что так всё случилось. Иначе извела бы она всю семью под корень! Ты тоже хорош! Познакомил бы нас раньше с Люськиными родителями, может, беды бы и не случилось. А то всё отнекивался: «Потом, потом!»

Егор оторопело слушал мать. Многое открылось ему. Но всё равно заноза в сердце осталась. Однако с матерью он не спорил. Стоял молча и слушал.

– А Жанночка… Не повезло девке, серенькой мышкой уродилась. Зато душа золотая! Всё, что для семейной жизни надо, всё у нее есть! Верность! Нежность! Доброта! Понимание! Красоты нет! Да и хрен с ней, красотой этой! Человек она! Понимаешь, ты, дундук, человек! Думаешь, сладко ей живется? Да она слезами заливалась от стыда, что голову тебе дурит! Вы, мужики, на картинку западаете, а что сердце доброе, вас не волнует. Женитесь на фифочках, а потом локти кусаете. А мы уж с отцом придумали, как всё исправить. Клинику нашли, где волосы лечат. Кабы у них в семье достаток был, да они б сами всё сделали, но ты же видел – бедно живут. Лицо бледное – так витаминов Жанне не хватает, да устает. Ты где видел, чтоб такая королевна по двенадцать часов на швейной фабрике вкалывала? Сам-то не удивился, когда она сказала? С её внешностью в конторе сидеть, бумажки перебирать, а она у станка! Лишних денег в семье нет. Всё, что заработала, дурёха, спустила, чтоб красавицей стать да тебе, обалдую, понравиться! А мы не олигархи, конечно, но помочь сможем.

Егор ошарашено воскликнул:

– Так вы всё знали? И ты, и отец?

– Знали! – отрубила мать. – И отец! Это он ей присоветовал, чтобы до свадьбы тебя к себе не подпускала. Знаю, мол, сыночка своего! Гонорный очень! Ему перед друзьями такой красотой бахвалиться – что пряник медовый есть! А правду узнает – взбрыкнёт. Так и случилось… Ты б мозгой шевельнул – много ли таких, как Жанна, видел? Всё исправить можно! Были бы финансы! Только любовь ни за какие деньги не купишь!

Егор упрямо молчал. Мама тоже помолчала минутку, потом в отчаянье махнула рукой:

– А!.. Поступай, как знаешь. Только запомни мои слова – упустишь её сейчас, не вернёшь, век маяться будешь! С лица воды не пить! – припечатала мать и вернулась в галдящий зал ресторана.

Егор постоял ещё под холодным звёздным небом. «С лица воды не пить…» – шептали звезды. «Не пить…» – поддакивал им ветер. «Она тебя любит!» – прямо заявила луна и лукаво подмигнула.

В сознании Егора вдруг возродились жаркие объятия жены, её ласковые признания на брачном ложе, её нежные, заботливые руки…

Набрав в грудь воздуха, он вдруг куражно проорал в звёздное пространство: «С лица воды не пи-и-ть! Я ее люблю-у-у!» – и пошёл заказывать такси, чтобы быстрее вернуться домой, к своей разноглазой женушке.