- Расскажи-расскажи нам еще истории про свое детство, - просили маленькие медвежата у большого, старого, бурого медведя.

Уже не в первый и даже не во второй раз медведь Миша развлекал своих косолапых малышей воспоминаниями из своей жизни. А они, лохматые, сидели, развесив уши, и слушали удивительный рассказ своего отца. А вспомнить ему, старому медведю, было что. Долго он уже жил на свете, много повидал на своем веку, много горя помыкал.

Давно это было, сколько лет назад Миша уже и не помнил. Помнил только, что трава тогда была выше и зеленее, ягоды - слаще, а реки - полноводнее. А, может, это только так казалось, ведь тогда он был еще совсем маленьким, неуклюжим, непоседливым детенышем, постоянно шалил и маму-медведицу не слушал, все делал по-своему.

- Не суй морду в улей, - поучала медведица своего сына, - а то пчела за нос ужалит, больно будет.

Ну как же не засунуть, там ведь сладкий мед и достать это лакомство поскорее хочется. Вот и сунулся носом к пчелам. Вытянул большой розовый язык и давай мед слизывать.

- Ох, до чего же сладкий!

Как вдруг жгучая боль. Взревел мишка, отпрыгнул от улья. Язык огнем горит, распух весь, в рот не влазит. Так и проходил несколько дней с вываленным изо рта языком, все лапами на него наступал. А еще мамка сильно ругалась на Мишу, когда тот высоко на дерево залазил. Умение лазить по деревьям, оно, конечно, нужное, да делать это следует с толком: на самую верхушку не забираться, да ветки необходимо уметь выбирать потолще да покрепче, чтоб не обламывались под тяжестью. Да вот только медвежонок науку эту неохотно усваивал: лез куда глаза глядят, не разбирая прочная ли под ним опора. Этак он очень много шишек себе набил, постоянно на землю с высоты срывался. А однажды, сидел под елкой, просто сидел, отдыхал, никого не трогал, аж тут еловая шишка на него свалилась да больно по голове стукнула. Поднял Миша морду кверху, а там - белка. Ох, негодная, шишками в него кидается. Ну и полез за ней косолапый, нужно же ее, рыжую, проучить, чтоб неповадно было. Лез за плутовкой долго, аж на самую верхушку забрался. Ну, теперь ей точно от него не уйти. Белочка вильнула своим красивым хвостом, подпрыгнула и на соседней елке мигом оказалась.

-Эх, упустил! - подумал медвежонок.

Но делать нечего, нужно вниз спускаться. Глянул мишка на землю и в ветку покрепче вцепился. Не ожидал, что так высоко окажется. Страшно стало. Просидел он так до самого вечера, дрожал от страха и ревел, маму звал. И пришла к нему мать-медведица на помощь, спустила непослушного вниз да еще и лапой по попе отшлепала, чтоб не озорничал. Частенько Мишутке за баловство доставалось, но, несмотря ни на что, мамочку свою он очень любил. А то, что не слушался, так это ж не со зла. Просто уж больно любопытным он был, а от любопытства все неприятности.

Пошли они с медведицей как-то на речку. Мать рыбку ловит да Мишку ей потчует. Наелся медвежонок рыбы. Вкусно! Сытый и довольный растянулся на бережку, на зеленой травке, лежит и греется на солнышке, жмурит свои блестящие глазки. Вдруг из камышей донеслось "Ква-ква".

- Интересно, что там?

Подкрался потихоньку, заглянул в густые заросли, а там огромная зеленая жаба. Сидит и щеки раздувает, все "Ква" да "Ква". Тронул ее лапой медвежонок, а она забавно подпрыгнула. Так высоко! И плюх в воду. Весело стало. "Я тоже так могу!" Разбежался мишка да как подскочит и в реку, а там глубоко. Под воду с головой ушел, плавать ведь еще не умел. Начал барахтаться, волну поднял, столько шуму наделал. И опять, как всегда, мама на подмогу пришла, вытянула свое непутевое дете на сушу. Мамы они все такие, всегда выручат, поддержат когда нужно - инстинкт у них такой. Ребенок им дороже всего. Вот и у нашего косолапого шалуна мамка такая была. Всегда рядом, в беде не бросит.

Услыхал медвежонок в кустах звуки какие-то и полез полюбопытствовать, что там. А там люди. Медведица всегда поучала сынишку:

- Не подходи к этим двуногим: плохие они, злые, животных убивают и в их шкурах ходят.

И зачем только этим существам чужие шкуры понадобились? Им что, своих не хватает? А, может, они просто за своими шкурами ухаживать не умеют? То ли дело он с самого утра шерстку чистит, а где сам не достает, там мать помогает.

Решил Мишка поближе к людям подобраться. Интересно же, что это они там делают? А охотники Мишутку заметили:

- Смотри, какой славный косолапый! Заберем с собой этого медвежонка.

И к маленькому мишке приближаются. Вдруг из-за кустов выскочила разъяренная медведица-мать.

- Это его мамка, наверное. Ну и злая же она!

Вскинули ружья, послышался громкий хлопок. Лопоухий малыш аж подскочил от страха и бегом к своей матери, а она лежит, почему-то не двигается. Ткнулся носом в ее теплую мохнатую лапу, а мама не шелохнулась и впервые на своего детеныша не посмотрела.

- Чего ждешь? Хватай малого и в мешок его.

Так осиротел маленький медвежонок, попал к людям. Эх, права была мама-медведица, когда говорила, что люди плохие. Натерпелся от них косолапый. Закрыли Мишутку в небольшой клетке, да еще и на цепь посадили. Сильно страдал от этого медвежонок. Цепь больно шею сдавливала и натирала, а клетка, в которой его закрыли, была настолько мала, что и развернуться в ней было некак. Это пока он еще маленький, то пару шажков сделать можно, а большому медведю здесь тесно было бы. Каждый день возле той клетки толпы зевак собирались и дразнили медвежонка, рожи ему строили, громко смеялись, кидали в него объедками и разным мусором, потешались над тем, как их этот малыш боится, пытается спрятаться от злых людей, да некуда. В такие моменты забивался Мишка в самый дальний угол, закрывал морду лапами и дрожал всем телом.

Шли годы. Мишка рос, становился большим взрослым медведем. Он уже давно привык к шумным пьяным компаниям, которые его окружали, привык к скудному питанию. Часто Миша вспоминал веселые деньки, когда он был совсем маленьким и свободным. Тогда медведь даже не задумывался, что такое свобода. А сейчас, когда он ее потерял, понял, что дороже ее нет ничего на свете. По мере взросления клетка становилась все теснее и теснее. Медведь уже не мог и шагу в ней сделать, просто грустно сидел, смирившись со своей участью, уже и не надеясь на перемены. Цепь больно сдирала шкуру на шее до крови. Так и жил косолапый в неволе. Медленно тянулись тоскливые дни. За днями проходили недели, за неделями годы. Зима менялась с весной, весна - с летом, а лето - с осенью. Зимой он дрожал от мороза, сидя на холодном бетонном полу клетки, осенью мок под проливными дождями, и не было ни конца, ни края этой безысходности. "Хуже быть уже не может" - думал Мишка, но он ошибся.

Однажды все люди куда-то пропали. Никто больше не кормил его, не убирал клетку, исчезли даже многочисленные зеваки. Настали холодные и голодные дни. Прошло так несколько суток без еды и воды, но люди все не появлялись, сбежали куда-то, а про него, горемычного, и думать забыли. За эти дни Миша сильно отощал и ослаб. Он просто лежал, прижавшись мордой к железной решетке.

- Вот и конец всем мучениям, - подумалось медведю, но эта мысль не испугала, а как-то обыденно пронеслась в его голове.

На небе светило осеннее солнышко, уже почти и не грело. Это впервые за последние недели оно вышло из-за черных туч. Хороший день. В такой день и умереть не страшно. Аж тут послышался рев моторов. Это возвращались двуногие. Но это были не те люди, которые его сюда привезли. Эти суетливо бегали вокруг клетки, но Мишка смотрел на все это безучастно. Вдруг что-то сзади больно кольнуло, но уже не было сил даже повернуть морду. Сознание постепенно оставляло медведя и он плавно погрузился в крепкий сон.

Очнулся Миша не в своей клетке, а в каком-то большом и теплом помещении. На полу лежала солома. От нее исходил очень приятный запах. Мишка сразу же почувствовал, что на нем больше нет цепи. Обрадовался. Теперь он мог пройтись, размять лапы. За долгие годы в неволе он уже и забыл, как это приятно чувствовать себя свободным, хоть это и не была настоящая свобода. На полу стояли миски с водой и едой.

- Как вкусно пахнет!

Теперь его кормили досыта. Медведь быстро набирался сил. Он уже без злобы смотрел на этих существ, которые причинили ему столько горя. Выходило, что не все люди жестокие, есть и хорошие.

Так прошла зима, за ней - весна. Летом косолапого горемыку вывезли в лес и выпустили на волю. Бежал он по лесу, аж пятки сверкали, встречный ветер трепал косматую шерсть. Остановился Мишка, смотрит, а ведь это перед ним - та самая ель, на которую он еще маленьким медвежонком лазил и с белкой в догонялки играл. А там, дальше, любимая речка и улей, где его пчела в нос ужалила. Это же его родные места. Это места, где Мишка родился и был счастлив, где проходило его беззаботное детство. Вот теперь, он большой и здоровый, взрослый медведь, вернулся к своим истокам. Теперь Миша здесь встретит новых друзей, создаст семью, заведет медвежат, таких же маленьких и шаловливых, каким он когда-то был.