- Чья девчонка? - Джамбулат сидел у окна в кухне и ловко жонглировал пистолетом Макарова, не спуская глаз с пары семилетних детей, оживленно спорящих у ворот. Мальчик размахивал руками, показывая в сторону гор, и часто заменял слова жестами. Девочка показывала в сторону дома и, похоже, не все понимала.

- Она русская? – спросил мужчина.

- Это Алия, дочь Вахи. Он разбился на машине в Лондоне пять лет назад. Ее мать русская, в Москве скончалась от болезни. Девочку Аслан в подмосковном детском доме нашел и сюда привез. Она со мной уже месяц. Девочка наша. До трех с половиной лет мы растили – я и Лейла, потом ее мать замуж вышла за большого человека в Москве, он прислал людей, Алию у нас забрали.

- А мальчик чей?

- Это внук Салман, сын моей Лейлы, - старенькая Кулсум опустила голову и вытерла щеку морщинистой рукой. – Умерла от аппендицита Лейла. До больницы не довезли - не успели. Отец Салмана на нефтяном заводе работает, редко домой приезжает, но деньги передает и подарки детям. Внуки - все, что у меня осталось. – В морщинах щек заблестели слезы.

- Кулсум, у тебя русская внучка, - цокнул языком Джамбулат, щурясь от солнца распахнул окно настежь, высунулся по пояс и позвал девочку.

Дети перестали спорить, одновременно повернув лица к мужчине. Мальчишка сорвался с места и выскользнул за ворота. Девочка подошла к окну.

- Ты мусульманка, Алия?

- Да, - она поправила серьгу под платком и улыбнулась.

- Глаза у тебя красивые - бархатные, твой брат Аслан такой сестре радоваться должен. Он где сейчас?

- Он везде - в Шатое, в Грозном, снимает фильм.

- Для кого фильм снимает? Для Москвы?

- Не знаю… Сказал для Лондона.

- Ну, хорошо, хорошо, русская девочка, - усмехнулся мужчина и опять зацокал языком.

Алия пожала плечами и задержала взгляд на пистолете, который мужчина продолжал подкидывать, крутить и жонглировать им, словно безделушкой.

Джамбулат, свел густые черные брови на переносице, закрыл окно и вышел на улицу.

- Подойди ко мне, Алия, - сказал он, - знаешь что это?

- Пистолет Макарова, - ответила девочка.

Глаза Джамбулата удивленно вспыхнули.

- Дочь Вахи! А что с ним делать можно, знаешь? – спросил он с явным сомнением в голосе.

Алия кивнула, взяла оружие двумя руками, села на корточки, зажала ствол пистолета между колен, двумя пальцами левой руки отвела защелку и правой вытянула пустой магазин.

- Есть патрон? - спросила она шепотом, с опаской поглядывая на окно кухни, где бабушка, опираясь на костыль, стояла у стола и готовила угощение для гостей.

Джамбулат подмигнул, ухмыляясь в черные усы, и подал на ладони три патрона.

- Еще дашь?

- Хватит.

Девочка вставила магазин в основание рукояти, с большим усилием надавила ладонью на крышку магазина и, услышав щелчок, облегченно вздохнула.

- Кто первый будет стрелять? – робко спросила она мужчину.

Джамбулат не мог скрыть восторга, прищурился улыбаясь и, цокнув языком, разрешил.

- Стреляй первая, дочь Вахи.

Во дворе стояла широкая скамья. Алия встала на колени, положила на нее руки с тяжелым пистолетом и прищурила левый глаз.

- Смотри туда, баба на дерево толстую сковороду повесила, чтобы Салман забор пулями не портил. Я один раз стрельну и в нее попаду. Только один раз, больше не хочу. Он отдает больно.

Пуля действительно попала в многострадальную сковороду, но в самый край, и срикошетила в каменную стену дома.

За воротами раздались голоса.

- Все в порядке! – крикнул Джамбулат человеку с автоматом, осторожно заглянувшему во двор.

- Алия, оставь себе пистолет. Два патрона достаточно, чтобы защитить уважаемую старую Кулсум и красивую маленькую девочку. - Он сел на корточки перед ней, взял ладонями за плечи и полушепотом добавил, - Никому не говори, что твоя мать русская. Будут спрашивать: «Чья ты?», - отвечай: «Дочь Вахи, сестра уважаемого Аслана, сестра Салмана, внучка Кулсум», - но про мать - молчи. Вот здесь помни о ней, - он ткнул пальцем в пуговицу, под которой билось воробышком сердце. - А вот здесь забудь, - палец прижался к макушке, обмяк, и теплая ладонь легла на голову маленькой Алии.

 

Мужчины внесли во двор тяжелые ящики, после короткого обсуждения, опустили их в старую яму за домом, накрыли плитой и присыпали слоем земли. Салман и Алия наблюдали за ними из окна.

- Джамбулат хороший человек? – спросила девочка.

- Не знаю.

- Он мне пистолет подарил.

- С патронами?

- Да.

- Значит хороший.

Салман потер кулаком лоб, прижался носом к стеклу, выдохнул и провел пальцем по запотевшему пятну.

- Алия, зачем женщине пистолет, играй в свою куклу. Я буду тебя защищать.

- А я тебя…

Салман возмутился.

- Я мужчина! Это мое дело! Отдай мне пистолет.

- У тебя есть.

- Отдай пистолет, - настойчиво потребовал мальчик.

- Нет! - Алия упрямо сжала губы и обиженно отвернулась.

- Не отдашь съем твой кактус!

- Ешь! – засмеялась Алия и подвинула к локтю Салмана маленький горшочек с круглым колючим растением.

Салман озадаченно нахмурил черные брови, сжал губы, на худеньком лице проступили скулы. Он сбегал в комнату, принес ножницы, аккуратно состриг иголки, смыл их водой из кувшина и, с грустным видом, откусил добрую половину растения.

У Алии задрожали губы.

- Это мамин кактус был.

Салман усердно жевал и смотрел ей в глаза.

- Он вкусный! На, поешь.

- Он живой был, - заплакала девочка.

- Я живой, ты живая, собака живая, птица живая, а кактус не живой. Он - трава.

Девочка тихо плакала.

- Нельзя плакать, я не разрешаю, - неуверенно произнес Салман.

- Почему нельзя? – сквозь слезы спросила Алия.

- Стыдно. Плачут слабые. Слабым быть стыдно.

Еще раз всхлипнув, она вытерла слезы и села на пол.

Салман сел рядом.

- Не надо мне твой пистолет, оставь себе, - примирительно сказал он.

Девочка молчала.

- За горой танки стоят… Я бегал смотреть. Хочешь, тебе покажу?

Алия отрицательно покачала головой.

- А щенка хочешь?

Алия кивнула.

- Пойдем к соседям. Они вчера в Мелчхе уехали, вещи увезли, корову увезли, а щенков в подвале оставили.

- А как мы их достанем?

- Там маленькое окно есть, щенки через него выходят. Возьмем у Кулсум лепешку и молоко.

- А собака не укусит?

- Не бойся, не укусит. Ты со мной ничего не бойся.

 

У соседей во дворе собрались вооруженные мужчины, они сидели на скамейках, ступенях и на земле, одни дремали, другие разговаривали. Апрельское солнце припекало с утра и к полудню уже калило в полную силу, навевая лень. На зашедших детей смотрели молча. Салман провел Алию за дом, к окну подвала, но оно оказалось заложено широкой доской. Мальчик откинул ее, встал на четвереньки и заглянул в темноту. Оттуда потянуло затхлым, неприятным запахом. Салман свистнул, темнота ожила, и к окну с пола потянулось что-то совсем не похожее на собаку. Мальчик отпрянул назад.

- Ой, мамочка! – вскрикнула Алия.

Из каменной рамы окна на них смотрело страшное одноглазое лицо. Вместо второго глаза, из-под брови выпирала сине-фиолетовая опухоль, из трещин которой сочилась темная кровь.

- Мне нужен мой щенок, - растерянно произнес мальчик, отползая дальше.

Лицо дрогнуло, разжав слипшиеся губы, и издало звуки, которые Салман не понял, но Алия поняла и осторожно протянула в окно полулитровую банку молока.

- Зачем? – испуганно спросил Салман.

- Он пить хочет. Он сказал: «Дайте пить».

В маленькое окошко просунулась распухшая окровавленная рука, обхватила банку, но не смогла удержать ее. Вторая рука, с черным обрубком вместо указательного пальца, оказалась сильнее. Банка исчезла в темноте. Салман бросил туда же лепешку, крепко сжал ладонь Алии и потащил девочку к воротам.

- Стойте, - крикнул с крыльца один из мужчин, когда они уже выбегали со двора. Второй выскочил за ними на дорогу, но не побежал догонять.

Салман толкнул Алию в сторону на узкую тропу, ведущую к дому через соседнюю улицу.

- Беги домой, а я с другой стороны приду, сказал он и помчался на край села к подножию горы.

Но пришел он только к вечеру, появился на пороге грязный и ободранный. Бабушка сердито покачала головой, осматривая содранные локти внука. Мальчик виновато потоптался около нее и ушел умываться.

Алия вошла в кухню, когда Салман бережно раскладывал на столе патроны.

- Зачем тебе так много? - шепотом спросила девочка.

Он мельком взглянул ей в лицо и отвернулся.

- Там за горой убивают.

Алия отступила от него на шаг.

- Зачем убивают?

Салман пожал плечами и почувствовал, что хочет плакать.

- Там все друг друга убивают, - произнес он очень тихо и спокойно, но от этого взрослого спокойствия ему стало не по себе. Он больно закусил нижнюю губу, неразборчиво буркнул:

- Нельзя плакать, - и с силой прижал ладони к глазам.

***

В этот день гудели пчелы в ветвях цветущей груши, а на карнизе крыши маленькая птичка пела немудреную звенящую песенку. Алия сидела на широкой деревянной скамье, под неподвижным курчавым облаком, похожим на уснувшую овечку, болтала ногами и пришивала золотую пуговицу на кукольное платье, сшитое вчера бабушкой Кулсум.

- Джамбулат! – резанул тишину низкий мужской возглас.

- Джамбулат! – душераздирающе завопила женщина за воротами.

Алия вскочила и испуганно посмотрела в сторону высокого каменного забора. Голоса мужчин и женщины перекрывали друг друга, потом раздался свист и сразу за ним оглушительный хлопок. Из верхних окон дома, со стороны улицы, вылетели стекла. Крики смешались со стонами и проклятиями.

- О, Аллах! – закричал кто-то.

Девочка застыла на месте, приподняв плечи, втянувшись в них, как маленькая черепашка, забыв об иголке, крепко стиснутой в тоненьких пальцах, о нити и золотой пуговице, повисшей на ее конце.

Салман вбежал во двор с улицы, на повороте, едва не упав, проскользнул по мелким камням, налетел на Алию и, вцепившись в ее шерстяную кофточку, заорал в ухо:

- Что стоишь здесь?! Что стоишь?! Что стоишь, Алия?! - Повторял он, не замечая, что рукав кофточки Алии уже треснул по шву, выплюнув курчавые шерстяные волокна. Он тянул сильнее и настойчивее, приседая и опускаясь к земле, словно хотел стать меньше ростом, совсем маленьким, чтобы разом исчезнуть с этого места или спрятаться, хотя бы под скамейку. На другом конце улицы раздался сухой хлопок и сотрясающий воздух взрыв.

 

Бабушка добралась до них, взяла за руки и, сильно хромая на больную ногу, потащила детей в дом.

- На пол, на пол, не бойтесь, здесь стены толстые, садитесь на пол. Не бойся, Алия. Не бойся, Салман, - уговаривала она внуков, дрожащими руками заталкивая их в угол комнаты. Она осыпала их ласковыми словами, а дети молча смотрели то на нее, то на дверь, то на большое окно над столом. Бабушка задернула штору.

На улице началась перестрелка.

- Это люди Джамбулата стреляют, - прошептал Салман, озираясь по сторонам. Его черные глаза блестели в полумраке комнаты, а на щеках проступил нехороший пятнистый румянец.

- В кого? – спросила Алия с придыханием, так тихо, что брат едва услышал ее.

- Ему Аллах говорит в кого…

- Зачем?! – спросила Алия неожиданно громко.

Мальчик повернулся к сестре, широко распахнул глаза и быстро возбужденно заговорил.

- Ты что не знаешь для чего у них танки?! Они на танках приехали! Ты глупая, Алия! Ты глупая!

Автоматные очереди слились в сплошной треск, что-то страшно свистело снаружи, падало и грохотало прямо у стен дома. Карниз сорвался со стены, шторы упали на пол, стащив цветок с подоконника. Стекла разлетались по комнате.

- Салман! – закричала девочка, зажимая ладонями уши и зажмуривая глаза, но ее голос поглотил невообразимый шум. - Я боюсь! Мне страшно! Я боюсь!

Бабушка опрокинула стол на бок, отгородив угол от окна, упала на колени, на четвереньках подползла к детям, села на пол спиной к стене, вытянув ноги в цветных шерстяных чулках, и прижала их головы к себе. Алия рыдала с закрытыми глазами, уткнувшись лицом в бабушкин халат. Стрельба не утихала. В какой-то момент дом дрогнул, Алия на секунду приоткрыла глаза и зажмурилась. Мгновения хватило, чтобы испугаться еще больше - стена лопнула и разошлась ветвистыми трещинами. Бабушка крепче прижала детей к себе. Алия опять открыла глаза и уже не смогла отвести взгляд от разделенной на двое стены, сквозь которую стало видно сад, стелющийся черный дым и тихое небо. Еще хлопок, и дверь разлетелась в щепу. В покореженный проем ввалились тяжелые солнечные лучи, наполнились пылью, дымом и повисли над разбитой дверью. За дверным проемом не было ни комнат, ни мебели, ни стен, а вместо крыши, над обломками каменных плит, дремало равнодушное небо. Оно впивалось синью в глаза и звенело долгим пронзительным эхом.

Несколько пуль ударились в стену над Салманом. Осыпалась штукатурка. А через минуту, перепрыгнув обломки двери, мужчина с автоматом оказался у них в комнате. Он что-то кричал. Алия смотрела на него и не могла расслышать ни одного слова.

«Это хороший человек Джамбулата или просто хороший человек, или хороший русский», - подумала Алия. Но хороший человек схватил Салмана за воротник рубашки и сильно дернул. Автомат на его шее качнулся и ударил Алию по голове. Девочка обхватила его рукой, но тут же отдернула пальцы. Ствол был горячим, как раскаленный утюг. Мужчина потащил Салмана на улицу. Он не сопротивлялся. Бабушка протягивала руки за внуком, открывала рот и беззвучно плакала. Алия первый раз видела так много слез на щеках старенькой Кулсум.

«Наверное, бабушка плачет по Салману, но не может встать и спасти его» - подумала она, медленно расставляя слова в своих мыслях. В голове звенела долгая нота «си». Девочка приподнялась, вывернулась из-под бабушкиной руки, доползла к чудом уцелевшему платяному шкафу, сунула под него ладонь и вытащила пистолет.

«Две пули достаточно, чтобы защитить уважаемую Кулсум» - повторила она слова Джамбулата и добавила: «И Салмана тоже». Бабушка по-прежнему беззвучно открывала рот и тянула руки, но теперь уже не за Салманом, а к ней. Алия прижалась к щели под окном, протиснулась в нее и выпала в черный дым, растекающийся по бесшумному саду.

- Салман! Брат! – закричала она изо всех сил, не услышала себя и ничком свернулась на земле, зажав виски руками. В глазах разлилась кровавая пелена. Горький дым впился в язык и горло, вызвав приступ кашля и рвоту. С трудом поднявшись, не различая направления, она побрела в глубину сада и наткнулась на двух мужчин и Салмана, сидящего на земле. Он показывал место, где люди Джамбулата закопали ящики, и загораживался руками от направленного ему в лицо автомата. Алия, прикрыла пистолет полой теплой кофты и остановилась. Один из мужчин оказался чернокожим, точно таким же, как в шумных американских фильмах, которые мальчишки в детском доме обожали смотреть по вечерам. Он схватил Салмана за воротник, нагнулся к его уху, что-то прокричал и толкнул мальчика в спину. Салман, шатко пошел в дым, к забору и вернулся, волоча две лопаты. Мужчина с черным лицом опять навел на него ствол.

Алие показалось, что такое же горячее дуло автомата прилегает к ее виску, ей захотелось лечь и закрыть глаза. Но она открыла их шире, вытащила пистолет и перевела предохранитель в нижнее положение. «А вдруг, он умрет» - подумала Алия и опустила пистолет ниже, целясь в бедро мужчины, стоящего над Салманом. «А вдруг в живот попаду» - опять испугалась девочка и попробовала прицелиться в щиколотку.

Облако едкого дыма качнулось и накрыло ее душной волной. Глядя сквозь слезы на расплывающийся силуэт и фактически ничего не видя, она решила зажмуриться и стрельнуть наугад. Выстрел тоже оказался беззвучным. Алию откинуло на спину, пистолет выпал из рук, она открыла глаза и в разорвавшемся облаке гари увидела круглое белое солнце, очень похожее на луну. «Салман» - крикнула девочка, приподнимаясь на локте. И Салман вышел к ней. Он стоял, покачиваясь из стороны в сторону, как это бывает с пьяными мужчинами, а с плеча вниз по груди, сквозь ситцевую клетчатую рубашку проступало алое пятно крови.

 

Доктор, посмотрел в черное небо пронзенное иглами холодных звезд и выпрыгнул из кузова пыльного грузовика.

- Сколько ему лет? – спросил он, кивнув на машину.

- Семь.

- А ей?

- Семь.

- Вези аккуратнее, - махнул он водителю, перекинул ремень автомата через шею, опустил ствол вниз, кинул в рот таблетку кофеина и тихо сказал сам себе. - Сколько их еще будет...

 

Салман лежал на носилках - тихий, бледный, прикрытый под горло тонким одеялом. Алия сидела рядом и молча плакала.

- Не плачь, - шепнул Салман.

- Почему? - одними губами шепнула Алия.

- Плачут слабые, а слабым быть стыдно…

 

Отрывок из повести