Накануне в пятую оленеводческую бригаду каюр Небильдя привозил продукты, почту, соль для подкормки оленей. Для братишек: шестилетнего Толянчи и трёхлетнего Колянчи - он привез письмо от старшего брата, который учился на центральной усадьбе совхоза «Андыгичан» в интернате в первом классе. В письме была куча новостей, от которых у Толянчи и Колянчи глазенки и ротики стали кругленькими, как лепёшечки, которыми мама часто баловала их. Оказывается, кроме гор и сопок, олешек и собачек, с которыми они кочевали летом и зимой по тайге, на свете есть сказочно красивые большие юрты, где всегда светло и тепло. Там ездят по дорогам большие железные сверкающие огнями нарты, куда могут уместиться сразу все пастухи бригады, их жены, дети и все собачки. Их братишка уже может читать книжки, писать ручкой. Им показывают кино обо всем на свете. Мама долго не могла усыпить сорванцов, пока они копошились в своем кукуле*1, удивляясь и восхищаясь новостями, о которых узнали из письма.

Печка давно уже прогорела, в юрте установилась температура - 550, как на улице. Яркая, притягивающая взор, луна осветила живописную долину у предгорий хребта Черского. Белое безмолвие нарушали только резкие щелчки, похожие на вскрики. Их издавали лиственницы, которые не выдерживали лютых морозов и трескались по сердцевине. На опушке леса приютились три юрты оленеводов. Собаки чутко спали, зарывшись в снег или свернувшись калачиком.

Не спал только Толянча. Богатое воображение не давало ему уснуть. Он молча лежал, обняв горячее тельце братика Колянчи. В голове у него вновь и вновь возникали волшебные видения. Под их впечатлениями у него созрел план, который он решил осуществить завтра.

Рано утром ама*2 ушел обрезать следы оленьего стада (собирать оленей) в сопровождении собак. Эне*3 разбудила детей, покормила их, одела в меховые кухлянки и отправила гулять на улицу. Они зашли в гости к тете Лизавете. Та очень любила своих племяшек и, как всегда, достала из мунгурки *4 гостинчик. В этот раз ребятишки слопали банку абрикосового компота, раскололи косточки, по-братски их поделили, запили его душистым чаем с травами, расцеловали тетушку и побежали в третью юрту к дяде Косте.

У него была родовая травма, он с детства сильно хромал на одну ногу. Дядя Костя был непревзойденный рассказчик. Его истории Толянча и Колянча готовы были слушать с утра до ночи. Кроме того, дядька изумительно резал по дереву и кости. На глазах у детворы кусок коры превращался в косматого разъяренного медведя с рыбиной в зубах или в статного гордого снежного барана с мощными рубчатыми рогами. На этот раз дядька выполнял поручение бригадира - чинил алыки и потики*5, и ему было не до них.

Видя, что дядька не собирается угощать их байками или чем-нибудь вкусненьким, Толянча увел Колянчу на опушку леса, где проходила дорога, по которой ушел караван оленей с нартами в совхоз. Здесь он посвятил братишку в свой созревший ночью план. До темноты они могут сбегать к Вите в гости на поселок и всё увидеть своими глазами. От вдохновенного рассказа братишки у Колянчи опять ротик превратился в лепёшечку, а узенькие глазенки одобрительно заблестели. Ребятишки тут же отправились по твёрдой колее прошедшего транспорта в сторону совхоза. Они разогрелись и уверенно двигались короткими шажками вперед, ожидая, что именно за этой сопкой появится волшебное стойбище.

Но и за очередным подъемом тянулась безбрежная тайга из раскидистых лиственниц в пушистом инее. На вершине очередного перевала Колянча захныкал и сказал, что у него заболели ножки. Толянча посадил его на поваленную лиственницу и стал ему рассказывать о своих мечтах, которые он видел ночью.

А тем временем короткий зимний день угасал. Как только солнце село за горой, стало темнее и заметно холоднее. Защёлкали лиственницы. Колянча уже не мог идти сам, он совсем ослаб и замерз. Упрямый Толянча сначала вёл его под руку, потом потащил его по колее, твердя:

- Вот за этой сопкой нас ждет старший брат. Мы там отогреемся, отдохнём. Потерпи еще немного!

Когда они с трудом добрались до вершины очередного перевала, взошла яркая луна в бело-жёлтом светящемся круге. Это признак морозной трескучей ночи. Она осветила все вокруг. Впереди не было видно никаких признаков жизни, а узкая колея от нарт юрко уползала вниз в густой чёрный лес. За лесом простиралась белая нескончаемая снежная равнина.

Толянча с ужасом понял, что они не смогут дойти до совхоза и вряд ли смогут вернуться домой. И, как будто в подтверждение, над долиной раздался одинокий волчий вой, а через некоторое время ему вторил уже хор голосов, от которых у Толянчи волосы зашевелились под шапкой. Это вышла на кровавую охоту стая, которая несколько месяцев терроризировала стадо, нанося непоправимый ущерб оленеводческой бригаде. Маленькое сердце мальчика испуганным воробышком забилось в груди: «Быстрей назад, быстрей!» Но Колянча лежал на холодной земле и не подавал признаков жизни. Толянча подхватил его под мышки и поволок его вниз с перевала. Силы скоро его оставили, он упал на снег и даже не хотел шевелиться. Обессиленный мальчик остановил измученный взгляд на звездах, холодных, крупных, сверкающих и безразличных, и вдруг понял: «Это же наше стадо! Вон и мой любимый учик*6 Баран. Как это я раньше не замечал?»

Вяло блуждающие его мысли прервал отчётливый скрип снега. «Волки», - вздрогнул мальчик. Еле повернув голову, он увидел силуэт человека, приближающегося к ним. Это бежала мама. Она была без головного убора, иней густо лежал у неё на ресницах, бровях, красивых длинных волосах. Ахнув, она схватила мальчишек в охапку и, тяжело дыша, побежала назад. Запомнилось Толянче в тот вечер только то, что слеза тети Лизы, попавшая ему на губы, была соленой. Засыпая, он подумал, что надо будет спросить у мамы, почему слезы солёные.

Через неделю бригада перекочевала на другое место на пятнадцать километров дальше по маршруту, а на старой стоянке остались только следы от юрт, кучки золы и маленькая могилка. Здесь был похоронен Колянча. Над этим местом огромным белоснежным изломанным карнизом застыли отроги хребта Черского, нависшие над сказочным серебряным лесом. Тишину этих мест иногда нарушал лишь писк зимородка, посвист кукши да крик ворона.

 

Кукуль*1 – (эвенск.) спальный мешок из оленьей шкуры с подкладом;

Ама*2 – (эвенск.) отец;

Эне*3 - (эвенск.) мама;

Мунгурка *4 – (эвенск.) меховой мешок;

Алыки и потики*5 – утварь для перевозки нарт;

Учик*6 – (эвенск.) олень, на котором ездят верхом.

 

Китай. Город Удалянчи. 12.06.2009г.