Друзья.

 

Во дворе никого не было, вечер становился темнее, а день короче. Там где мы сидели, уже зажёгся ночной фонарь.

- Сейчас 19:45 – сказал я и почувствовал страх в его глазах. Он перестал смотреть на меня, и опустил вниз свой взгляд.

- Чего ты боишься Майк? – я видел, что он чувствует себя намного хуже, чем раньше, и неспроста задал этот вопрос. Через несколько секунд он поднял свой портфель и пошёл прочь. На его глазах выступили слёзы, хотя он пытался скрыть своё лицо, уходя домой. Я пошёл за ним, он должен был ответить за свои чувства.

- Я устал ото лжи. Кто-то должен это прекратить.

- Куда ты идешь? – спросил я. Это был простой вопрос, и я надеялся, что он ответит.

- Подальше отсюда – сказал он – не надо исправлять мои ошибки, я ещё не смог добиться того чего хотел.

- И поэтому ты боишься. Потому что совершил больше ошибок, чем поставленных целей – сказал я. Майк шёл всё быстрей – Ты не смог стать тем кем хотел, и поэтому ты оставляешь ошибки. Что бы я их нашёл, или потому что устал от его власти.

Он прошёл детскую площадку, и остановился у дороги, но увидев, что машин нет, прошёл на красный свет.

- Я устал быть тем, кем не являюсь. Я не могу наладить собственную жизнь. Но, я хотя бы пытаюсь идти дальше, несмотря на то что многое не получается, а ты всего лишь ждёшь пока кто-нибудь ошибётся.

- Но я ведь добился больше чем ты, разве тебе не обидно? – сказал я, пробегая на красный свет.

- Ты добился этого, потому что тебе дали больше свободы, в отличие от меня. У тебя нет своих целей и идей, ты существуешь за счёт других, ты знаешь, что я прав, и от этого тебе противно. Но ты продолжаешь, потому что ни на что другое не способен.

- Ты даже понятия не имеешь, на что я способен – громко сказал я в ответ – Мне тоже многое не нравиться, но стоит ли меняться ради правды, стоит ли противостоять ему.

- Можно попытаться всё исправить, как бы сложно не было. У тебя ничего не получится Стивен, потому что ты никчёмный человек. Не важно, сколько человеку лет, важно то что бы он пытался, несмотря на обстоятельства, и невезение.

- Сейчас 19:57, Майк. Тебе стыдно, потому что ты ничего не добился став взрослым. Время расстраивает тебя, а страх заставляет добиваться поставленных задач. Вернее ты их только ставишь перед собой, а решаю их я, или кто-то более умный - Я пытался понять его, что бы он сказал правду, даже путём унижения, и собственного высокомерия, которое я специально на себя напустил, но он ни показывал своих чувств.

- Мне стыдно, что я потратил столько времени впустую. Я больше не позволю управлять собой.

- Ты рассуждаешь как неудачник – сказал я. Я понимал, что мог ему помочь, поверить в свои силы, и в самого себя. Но сделать это мог, только тогда когда он передо мной откроется. Даже, несмотря на то, что он мой старый друг, он бы не воспользовался моей помощью, при других обстоятельствах.

- Сейчас да, но я уверен, что скоро всё изменится. Ты, наверное, даже не знаешь, откуда берётся это уверенность. Ведь ты раб мотивации, и всюду её пихаешь, объясняя любое стремление человека ей. Ну, объясни какая у меня мотивация.

- Ты неудачник, у тебя нет мотивации. Рано или поздно ты поймёшь, что все, что ты делаешь, ничего не стоит, и никому не нужно.

Несколько дорог отделяло его от своего дома. Он шёл всё быстрей, пытаясь прийти во время. Я знал, что в полдевятого он анализирует все, что завершил за день, пытается понять свои ошибки, а в девять часов, ставит недостижимые цели. Он специально ставит невыполнимые задачи, что бы потом было, не так обидно, что он их не достиг.

- Когда-то я считал тебя другом Стивен, но теперь ты становишься, просто невыносим. Жизнь делает из нас работников идущих вперёд, и сейчас я думаю, что мы с тобой идём в разные стороны.

- Когда-то ты был совсем другим человеком. Когда-то я был другим.

Он зашёл в дом, я не мог преследовать его вечно. Он недолжен был знать, что я хочу ему помочь.

 

Королева.

 

Одинокий старый магазин являлся маяком, для 3-х девушек. Он давно закрылся, и погасил вокруг себя свет, но был виден, несмотря на темнеющую ночь. Они никогда ни гуляли здесь так поздно, ворота были закрыты в парк, и им пришлось, пролазить через недостроенную щель в стене. Магазин продавал сладости, и днём радовал огромное количество людей, всех возрастов, ведь заслужил отличную репутацию давным-давно. Все смогли пролезть в щель, и проходили через пустые лавки, опрокинутые мусорные баки, и густой, зеленый лес. Они шли, что бы решить раз и навсегда нависшую над ними задачу, но это было не просто, и дома об этом не было и речи, но здесь в 3 часа ночи они могли рискнуть. Магазин был уже совсем близко, они прошли железнодорожные рельсы, пустое футбольное поле, и чувствовали запах сливочного крема.

- Сара доставай фонарь – сказала одна из девушек, проходя за магазин. Обнажив содержание сумки, Сара смогла поднять вверх фонарь прикрепить по центру задней магазинной стены, и нажать на кнопку. Свет засиял ярко, и 30 маленьких лампочек, осветили всю троицу. По левую и правую сторону, девушек прикрывали деревянные заслонки. Они были выше их и шире, но, несмотря на это пропускали свет. Под светом мощного фонаря, девушки горели и светились, не боясь, что их поймают или убьют. Одинаковые белые волосы, свисали с одинаковых голов. Синие как небо глаза девушек были устремлены, в небо и одна из них сказала: Сильвия поставь зеркало. Сильвия несущая что-то похожее на деревянную доску высокую, и длинную, достала из-за спины и положила рядом с фонарём. Зеркало было большое, и девушки смогли увидеть себя во весь рост. Одинаковый рост. Они смотрели друг на друга как куклы, сшитые на заказ из одинаковых кусков ткани. Они все смотрели и понимали, что так дальше продолжаться не должно.

- Ребекка, ты что-нибудь видишь? Видишь отличие?

Несмотря на разную, обувь и цвет, она не могла соврать им, всё равно, что соврать самой себе.

- Нет, Сильвия, ты же знаешь – Сильвия это знала, и Сара, и Ребекка. Зеркало не могло ошибаться. Одна из девушек начала раздеваться, и две другие раздевались вслед за ней. Одежда была снята и лежала в ногах, спокойно ожидая своей очереди. Зеркало отражала их истинный облик, их естественные детские тела. Только так они могли быть честны друг с другом, только здесь их никто не мог найти. Одинаковые шеи, плечи и животы, сияли ночью, не боясь, что их найдут. Они видели, что их труд бесполезен, и от этого было ещё тяжелей. Но что-то было не так, на миг, показав, что их усилия не напрасны. Здесь время их не волновало, но отличие, оно действительно есть.

- Приказывай Сильвия. Ты королева теперь.

 

Озеро.

 

Довольно серое небо сегодня, наверное, будет дождь, подумал я. В 15 лет мне уже не хотелось идти в школу, но в то же время, я любил дождь. Гулять под дождём без зонтика, смотреть в окно в ливень, уворачиваться от проезжающих машин обливающих меня грязью. Мне было вдвойне приятно, так как каждый день по пути в школу я проходил через лебединое озеро, а идя со школы, я мог подолгу останавливаться и наблюдать за игрой лебедей. Меня привлекала их грация и властность, их величие и красота, и я мог смотреть на них полчаса, в пасмурную погоду даже час. Когда я вышёл из дома, на улице шёл мелкий дождь, и я предвкушал встречу, с грозой и молнией. Иногда у озера, один лебедь отделялся от стаи и плавал вокруг себя, показывая свою уникальность. Иногда я их подкармливал, но не всегда, ведь моя семья не такая богатая, что бы кормить стаю птиц. Я уже видел озеро вдали, но напротив него уже сидел мальчик. Он трогал рукой воду, плескал ей в лебедей, смотря, как они защищаются, и тихо нашёптывал что-то важное.

- Раньше я думал, что только мне нравится это место – сказал я, здороваясь с ним.

- Здесь достаточно красиво и тихо. Я тут впервые, но мог бы провести здесь весь день. Его рука была достаточно холодной – Меня зовут Майк.

- Меня Стивен. Я каждый день гуляю здесь. Иногда остаюсь подолгу, пытаясь разобраться с проблемами. Что ты здесь делаешь?

- Прогуливаю школу. Я учусь в 34-ой. Раньше я шёл влево в сторону цирка, но теперь буду гулять здесь.

Он учился в моей школе теперь понятно, почему он смог так быстро оказаться здесь. Странно, что я его там не видел.

- Ты ходишь в ту же школу что и я. И, наверное, в параллельный класс. Почему прогуливаешь?

- Школа способствует взрослению.

- Но разве плохо взрослеть, ведь это неизбежно. Жизнь кажется мне интересной.

- Она интересна пока таит в себе загадку. Когда человек добивается поставленных целей, жизнь теряет смысл. Человек теряет желание жить, когда понимает, как устроен мир, и способствует этому взросление. Когда я хожу в школу, то ощущаю процесс роста.

- Ты довольно мрачно всё представляешь – Лебеди летали над водой, иногда махая крыльями, друг в друга.

- Переходя из класса в класс, ты движешься по лестнице вперёд, преодолевая проблемы. Но будущее ведёт человека к суровой реальности. За решением задач, познанием мира, лежит пустота, ясная и простая, когда ты понимаешь, что уже не к чему стремится.

Его мир был мрачным и серым, и я понимал насколько сложно иногда ему жить.

- Хорошо, что мы можем любоваться этим озером, ведь у нас есть свободное время. Потому что потом появится работа, обязанности, и дела. Будущее не оставляет время на обдумывание мыслей, на восхищение миром. Самое плохое в том, что ты сам меняешься, и понимаешь, что то, что ты любил больше никогда не будет таким как прежде. Ты уже частица социума, диктующего правила, и требования, благодаря которому ты прощаешься со своей индивидуальностью. Я за то что бы человек оставался таким, какой он есть всегда. Не меняйся, иначе потеряешь себя.

В его словах был смысл, однако, я считал, что человек меняется в любом случае, ведь он взрослеет.

- Ты всё равно изменишься через несколько лет, станешь умнее, если будешь читать книги, или глупее, если будешь смотреть реалити шоу – сказал я, затем, добавив – Люди улыбаются и смеются в любом возрасте. Самосовершенствование не знает границ, и всегда есть, к чему стремится.

Я дал ему достойный отпор, и сейчас ждал, когда он продолжит свою речь.

- Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Это озеро не будет таким же красивым как раньше, когда ты поменяешь мнение о красоте. Всё меняется, так же как и твои приоритеты, но ты не должен меняться, потому что этого требует работа, жена, или кто-то другой.

Лебеди кружились, плавно и организованно, словно их этому кто-то учил. Я высыпал в озеро немного птичьего корма, и несколько лебедей подплыли ко мне.

- Я, наверное, пойду домой Стивен, ведь путь не близкий. Но мне приятно было с тобой общаться, может быть, увидимся завтра в школе – Сказал он, прощаясь со мной.

- Хорошо, надеюсь, ты к этому времени не изменишься – пошутил я. Я мог успеть на второй урок, но идти не хотелось, и я пошёл обратно, согласившись, что дома скажу, что мне стало плохо по пути.

 

Школа.

 

Одевшись и сменив обувь, я ждал возле одинокого тополя, напротив школьных дверей. Сегодня был на удивление густой туман. Из-за утреннего дождя я чувствовал холод, но, несмотря на моих, давно ушедших одноклассников я ждал. Прозвенел звонок, и все кто должен был уйти, давно ушёл. Кажется, началась вторая смена, я подумал, хотя точно не знал. Я видел его сегодня, он был абсурден, и находился там, несмотря на игнорирование правил. Сегодня была приятная, холодная грязная погода. Такая, какой я её люблю. И я был уверен, что такой её люблю только я. Ранец валялся у моих ног, я не собирался, тащить его всё оставшееся время. Лёгкий ветер кинул мне в лицо, откуда-то взявшийся выцветший, но всё ещё желтый лист. Смахнув его вниз, он полетел дальше, в неизвестном направлении. Бесшумно открылась входная школьная дверь, через которую вышел Майкл. Он шел, уставившись в пол, и только подходя к воротам, увидел меня.

- Привет Стивен! – он улыбнулся, и слегка удивился моему присутствию – Эти предметы так ярко сверкают, будто живые, хотя находятся далеко отсюда – Он показал на рекламный щит.

Он находился напротив сувенирного магазина и назывался: «Там, где нас нет». На нём был нарисован голый человек, лежащий в снегу, ночью, любующийся звёздным небом. Представление должно было пройти в театре через неделю, с участием известных европейских актёров. Над названием внизу была надпись: Смертельный холод, далеко-далеко, где природа нетронутая и неизведанная сидел мужчина. Он не был одет, но ему не было холодно. Он рыдал, но ему не было грустно. Он смотрел на небо и плакал всякий раз, когда загорались разноцветные огни. Они загорались, издавая негромкий звонкий сигнал. То красный, то зелёный, или синий. Огоньки мигали, и он не мог сдержаться. Он знал, что они будут мигать всегда. Он будет их видеть, потому что здесь не существует времени, дня или ночи, жизни или смерти.

- Я ведь обещал тебе - Я знал, что рано или поздно они поставят хороший спектакль – Их нельзя потрогать, поэтому они повышают интерес.

- Пока мы идём, они на нас смотрят и притворяются мертвыми. Только притворяются. Я убеждён.

- Не стоит жалеть о чём-то – сказал я – Ведь ты стал умней и приобрёл небольшой опыт - Мои руки замёрзли и я спрятал их в карманы.

- Мне нужно совсем не это. Я хочу научиться чувствовать их взгляд.

- Заткнись,………Он не позволит даже думать об этом.

- Можно попробовать найти их след. Знаешь, когда я иду один то, представляю себе некоторые предметы живыми. Рисую их у себя в памяти, и иногда получается красиво. Потом разговариваю с ними, и дорога домой становиться заметно короче.

Пока он говорил я, действительно незаметно прошёл детский сад, супермаркет, и подходил к автобусной остановке. Я знал, что сейчас он, вероятно, попрощается со мной и сядет на автобус, прервав наш разговор.

- Майкл, ты бы мог зайти ко мне сегодня? Мой дом рядом с озером.

- Давай – Равнодушно сказал он. И мы перешли дорогу, ведущую в парк. Осенью всегда, так скучно оставаться одному. Так печально и пугающе свободно становится в квартире, так же как и в душе. Ближе к вечеру становиться противно от собственной шаблонности, от мыслей которые приходят в голову миллионам людей. Всё творчество, становится не нужным. Я всегда боялся того что до меня мог сделать кто-то другой. А на самом деле получается, что всё банально и избито, и уже изобретено как минимум сотней человек до тебя. Зачем что-то делать, если понимаешь смысл собственной ненужности. Я сказал Майклу, что боюсь повторения, и осознания потери в памяти смысла хорошего и плохого. Я рисую картину и это хорошо, но до меня такую уже нарисовали и это плохо.

- Расслабься, тебе скажут, если ты повторился. Ошибка в зациклинности. Надо относится к этому проще.

Озеро появилось за поворотом, но мне не хотелось смотреть на лебедей.

- То, что я чувствую, смотря на рассвет, раним утром, или на пение птиц в обед в воскресенье, это прекрасно. Но красоту чувствует каждый, и это теряет свою ценность.

- Эти проблемы у тебя из-за низкой самооценки. Тебя должны волновать не люди, а ты сам, твои чувства.

Он говорил, и был прав, и я не хотел с ним спорить. Даже если он ошибался, я не хотел его поправлять. В мире так много неправильных вещей. Жизнь жестока, потому что это жизнь. Я подошёл к собственному дому почти вплотную, и увидел что ворота во двор незапертые. Я пропустил Майкла.

- Приятно видеть двор таким аккуратным – Ветер дул ему в лицо, закрывая длинными волосами.

- У меня было много свободного времени, чтобы заполнить эту брешь.

Нажав на звонок, на двери, и после нескольких секунд ожидания, нам открыли.

- Знакомься, это мой брат Томас.

- Не буду вам мешать - протянув руку Майклу, он направился к беседке во дворе. Там стояло миртовое дерево, и ножницы, для предания формы.

- Мой брат любит растения, как и я. Но времени у него на это больше – Внутри картины, с рисунком одиноких зелёных полей, больших облаков, и маленьких домов, находились на стенах повсюду. Рядом, напротив лестницы, лежала газета по разгадыванию сканвордов, но я шёл на кухню, что бы утолить голод и показать свою доброжелательность и, разумеется, щедрость. Достав из холодильника тарелку с фруктами, я предложил ему. Но он не захотел, есть, лишь смотрел в окно и наблюдал, как туман расходится, и наступает вечер. Дом рядом с парком означает чистый воздух, негромкий крик животных, и тишина. Ни звука машин, ни громкой музыки. Эти дома находились достаточно далеко друг от друга, что бы создавать чувство изолированности и комфорта. Когда на небе стали видны звёзды, Майкл оставил меня. Он сказал, что время всегда течёт в одном ритме, это нам кажется, порой, что оно ускоряет или замедляет ход. Я не помню, кто это сказал до него, но он был прав, когда ушёл. Мне действительно показалось, что оно ускорилось.

 

Уроки музыки.

 

Как хорошо было дома, в своей комнате наверху. Здесь можно было предаться чувствам и быть честной с собой. Изабелла плакала, несмотря на слова отца, невзирая на хорошую погоду, и отличную оценку по музыке. Изабелла, ты очень красивая девочка, сказал её отец, у тебя симпатичное лицо и хороший характер. Он был прав, но разве это имело значение сейчас. Она ощутила себя ненужной, возможно первый раз в жизни, хотя очень хотела понравиться. Эти чувства были для неё новы, она не знала что такое грусть, и равнодушие. Равнодушие по отношению к ней. Она не смотрела в окно, и не хотела выходить на улицу, и тем более идти в школу. Изабелла не хотела, что бы это чувство повторялось, превращая взаимную любовь в запретный плод. Урок давно закончился, но мистер Эдмунтон оставил самых способных учеников, что бы показать уроки игры на рояле. Она сидела слева, наблюдая за каждым движением учителя, прикосновением его пальцев к клавишам. Справа от него сидел Стивен и Дэвид. Кроме них в классе не было людей. Он был практически пуст, и эту пустоту заполняла мелодичная игра учителя музыки. Он играл по памяти, и напротив него не было листка с нотами. Учитель получал удовольствие от шлифовки, мастерства и умения самосовершенствоваться. Он любил музыку, запоминал её и с каждым разом получал всё больше удовольствия. И с каждым разом играл всё лучше и уверенней. Он даже не смотрел на клавиши, пальцы сами двигались, автоматически попадая в нужное место.

- Вам, наверное, кажется, что это просто, но это совсем не так – сказал учитель, не отрываясь от игры – Я потратил много времени. Искусство стоит, чтобы ему подчинятся, двигаться навстречу, улучшать прекрасную музыку приближая её к идеалу.

Он играл, закрыв глаза, наслаждаясь этим настолько насколько это возможно, а я в это время наблюдал за тем, что происходит вокруг. За окном только небо и голуби, на четвёртом этаже не было видно ни домов, ни людей, только воздух, свежий, и расслабляющий. В полупустой комнате, уроки музыки отдавались эхом, но здесь не разговаривали, считая это мешающим звеном, которое может испортить весь танец творчества. То, что он делал, было несравнимо с простым уроком, он по настоящему знал своё дело, был лучшим среди тех, кого я видел, и я не удивлялся, почему таких людей так мало, и мне не было известно почему, он всё ещё работает здесь. Творческий человек идёт до конца, в своём стремлении, но знает, что если он может достичь поставленных целей здесь, то никто не гарантирует, что у него это получится в другом месте. Он играл, а я смотрел на Дэвида. Он сидел рядом, и был погружен в то действие, которое творил Мистер Эдмунтон. Мы все были там, ощущали, пропускали музыку сквозь себя, не позволяя ей проходить мимо.

- Дэвид, твой рот открыт от удивления, или ты ждёшь поцелуя – удивился я.

Он посмотрел на меня, словно очнувшись от сна.

- Нет, я даже не заметил. Разве можно уследить, когда творится такое, да мне и неважно.

- Очень жаль, я мог бы доставить тебе удовольствие – Я смотрел на него, словно открывая дверь, впуская к себе, показывая, что в этом нет ничего плохого, осуждающего или страшного. Дэвид отвернулся, хотя я видел его лицо, на нём не было эмоций, но я ощутил, что он меня не понял, или решил, что я пошутил, не став отвечать.

- Я серьёзно – сказал я, ждав ответ, не давая ему повода для отмашки. Он снова на меня посмотрел на этот раз, слегка осуждая, показывая, что не примет любой знак внимания, комплимент или подарок.

- Как ты можешь быть таким неуместным? Ты мешаешь мне слушать. – Он поднялся и пошёл к выходу - Ты испортил всё удовольствие – Он закрыл дверь.

Несмотря на то, что он ушёл я тоже не мог находиться здесь. Мне было не до этого. Но учитель по-прежнему играл, он не замечал ничего кроме музыки, создавая её снова и снова.

- Ты недолжен, гнаться за ним, или пытаться что-то объяснить – сказала Изабелла – он не хочет быть твоим другом, но я хочу – она подумала несколько секунд – или больше чем другом Стивен.

Поднявшись со стула, я понял, что только что поднял килограммов десять не меньше. В моём воображении появился тяжёлый мешок, привязанный к моей спине. И я знал, что нужно сделать, что бы от него избавиться.

- Ты мне не нужна, и я чувствую к тебе только жалость – Я не стал прощаться с учителем, боясь прервать – лучше слушай музыку.

 

Тренинг.

 

Сегодня в 8-ом б, не было занятий. За день до этого их предупредили о поездке за город. Автобус был уже заполнен и Майкл стоял, пытаясь, справится с волнением. Это был не школьный автобус, а двухэтажная машина похожая на грузовик, такая же большая и громосткая. Осеннее утро прохладное и пасмурное, но в это раз было довольно тепло, и погода способствовала путешествию. Вместо их классного руководителя, роль гида исполнял школьный психолог. Её звали Джулия, она была намного моложе учителей, словно только что окончила университет, но это не мешало ей чувствовать себя уверенно. Первый урок уже начался, и прошло 20 минут, прежде чем пришли все ученики. Джулия тоже опаздывала, но лишь за тем, что бы все смогли её услышать. Она сказала, что каждый должен ощутить собственную индивидуальность, не стесняясь одежды, слов или каких-либо действий. Каждый должен прийти в том, в чём ему комфортнее себя чувствовать, не боясь осуждения, или мнения сверстников. Сегодня вас никто не будет осуждать – она говорила, но Майкл знал, что она не права. Он зашёл в автобус и смотрел на своих одноклассников, чьи взгляды были направлены на него с ухмылкой, или удивлением. Их одежда была простой и не отличалась от повседневной, но они наверняка заметили, что на его лице чересчур много пудры, губы слишком красные, а шорты похожи на юбку. Место впереди было свободно, и Майкл успел сесть. Позже он понял, что это место предназначалось для учителей, но оглянувшись, увидел только одноклассников. Подниматься наверх смысла не было, эти места занимают первыми, и там уже сидели самые проворные и наглые ученики. Рядом с ним села классный руководитель, а последним пришёл психолог и автобус поехал вперёд. Нам ни сказали, куда мы едем, оставляя простор для воображения, но оно было бесплатным и поэтому близким. Джулия сказала, что абсолютно неважно, где мы остановимся, и смысл поездки не в этом.

- Мы сами незнаем куда едем, но как только найдём тихое и спокойное место, автобус прекратит путь.

Для всего класса, так же как и для Майкла это была самая необычная поездка. Он так хотел во всём признаться и в то же время ощущал страх, и нерешительность. Никто другой так не боялся сказать правду в автобусе как он. Через полчаса автобус остановился, открыв дверь, пропуская сначала учителей, оставляя внутри лишь водителя. Вокруг было поле окруженное деревьями, цветами, и пшеницей. Я не следил за дорогой, но догадывался что мы где-то посередине, между моим родным городом и другим близлежащим. Джулия, стояла рядом с классным руководителем, и приказала ученикам образовать довольно большой круг. Затем сказала взяться за руки.

- Кто хочет быть первым пусть выйдет в центр круга, освободив руки, и назовет своё имя и фамилию.

Первой вышла Линда, староста класса, она ничуть не сомневалась, и привыкла к общему вниманию и зависела от него. Её нравилось когда её обсуждают вне зависимости от того восхищаются ли ей или ненавидят.

- Линда Форсайт.

- Отлично Линда, двигаться будем по часовой стрелке. Каждый, кто выходит вперёд, должен рассказать секрет о себе. Что-то очень важное, о том, что никто не знает, что давно скрывает о себе и в чём боится признаться. Всё что будет произнесено в круге, останется тайной.

Джулия быстро объяснила правила, так что всё стало понятно. Она сделала это настолько профессионально, что было ясно, что этот тренинг она проводит не первый раз.

- Что бы ни осталось вопросов я приведу пример – она вышла в центр круга – Меня зовут Джулия Робинс. Уже очень давно я крашу волосы в чёрный цвет. Это способствует моему стилю, и самовыражению. Несмотря на то, что мой настоящий цвет белый я всегда ощущала себя брюнеткой. С этим цветом я лучше себя чувствую, и знаю, что многого могу добиться – Она вышла из круга – Теперь ты Линда.

- Меня зовут Линда Форсайт. Меня считают красивой, из-за моей стройной фигуры, большой груди, и ярких голубых глаз. Мне доверяют и считают моё мнение важным, но если бы я не носила линзы, и не надевала бюстгальтер увеличивающий объём груди, моя внешность не была бы такой безупречной. Возможно, мне бы не досталась должность старосты, и внимание ко мне было бы минимальным.

Линда закончила, и Джулия похлопала ей первой, после чего это сделал весь класс.

- София теперь ты – скомандовала Джулия. Её голос был уверенным и строгим – Если ты ещё не решила, о чём будешь рассказывать, можешь несколько минут подумать.

София не стала задерживать класс, и призналась, что на год позже пошла в школу, и теперь ей не 15 лет как большинству учеников, а 16. Становясь в центр, Долорес рассказала, что вопреки общему мнению не является ирландкой. Наталья рассказала, что боится высоты, а Агата не принадлежит к панк сообществу. Михаил не был гомосексуалистом, несмотря на розовый свитер, и серьгу в ухе, а Надежда не понимала язык животных. Время шло довольно быстро, пропуская сквозь себя чужие секреты, и очередь Майкла подошла. Он вышел, вперёд собираясь с мыслями. Решив идти до конца, он пытался выполнить задание, пытаясь быть честным с самим собой, невзирая на трудности, и запреты. Он знал, что больше не может так жить.

- Меня зовут Сара Джеральд. Это моё настоящее имя, и я девушка – Она сняла свитер, оставшись в белой майке, обтягивающей грудь второго размера. Моя сестра Ребекка, как и я, скрывает свой пол с семи лет, живя по другим именем. Так хочет наш брат, и мы не можем ему возражать, ведь он мужчина, а значит главный в семье. Мужчина обладает особенной властью, у нас в роду, уже очень давно, из поколения в поколение, сохраняя традиции, заставляя жить во лжи.

Сара по-прежнему стояла внутри круга, пропуская сквозь себя удивлённые взгляды одноклассников, и школьного психолога. Классный руководитель тоже стоял с обманутым видом, не понимая как можно провернуть такое, и для чего.

- Вы слушаетесь брата, так как он возможно сильнее вас, но неужели вы не пытались ослушаться его?

- Он нас накажет. Мы узнали правду в семь лет, несмотря на то, что родители назвали нас женскими именами. Он узнает, если мы попытаемся его обмануть, но я больше не могу скрывать себя, обманывая других людей. Устала быть непонятой и чужой, отвергаемой обществом, из-за него. Я знаю, что он может причинить вред только членом семьи, но не знаю, какой силой он обладает. Я надеюсь, что я справилась с заданием.

Сара улыбнулась, посмотрев в глаза Джулии, и увидела гордость. Джулия верила ей, и понимала, как сложно было ей признаться, а Сара была по-настоящему счастлива. Первый раз в жизни она ощутила что живёт, а не существует.

 

Больница.

 

Я приехал, как только позвонил телефон, как только узнал о случившемся. Мне позвонили утром, и через полчаса я уже был в больнице. Сегодня там было немного людей, и когда я зашёл в палату, медсестра уже ждала меня. Она стояла, перед телом, накрытым белым одеялом, и не решалась смотреть мне в глаза. Она была молода, но, несмотря на это я понимал, что случилось что-то плохое.

- Вы знаете её? – спросила медсестра тихим уставшим голосом, отдающим грустью и холодом.

- Да я родственник. С ней что-то случилось?

- Я нашла записку у неё в джинсах, подчерк неразборчивый, но если вы родственник, то должны понять. Я думаю, вам стоит её прочитать, прежде чем смотреть на тело.

Медсестра отдала мне помятую грязную бумажку. Почерк был кривой и не понятный, но я попытался прочитать:

Мне повезло, что я нашла ручку и лист, и сейчас я пишу тебе последнее письмо. Единственное что мне подвластно это мысли, я осознаю, что иду вперёд, но делаю это против своей воли. Мне страшно Стивен, я вижу, что может произойти со мной и мне очень страшно. Что-то ведёт меня, и я не в силах сопротивляться. Я ослушалась его и сказала правду. Не повторяй мою ошибку, мне очень сложно писать это письмо, поэтому подчерк такой ужасный. Чёрт, я вижу дорогу, вижу рельсы, и приближающийся трамвай. Помоги мне Стивен!

В моих глазах стало двоиться, я понимал, что Майкл сделал то, что давно хотел. Он оказался смелее и открыл свой пол, зная, чем это может ему грозить. Ну что ж Сара ты умерла с чистой душой, и я не мог больше лгать ни обществу, ни себе. Я открыл белое одеяло, и увидел тело чистое и мёртвое. Она была так прекрасна. Крови не было, но врачи не успели скрыть последствие смерти. Ноги составляли первую половину и заканчивались там, где начинался пупок, разрезая тело на две части. Вторая половина живота, грудь, шея и голова, они были не тронуты. Я надеялся, что всё произошло быстро, и она не мучилась, но не мог спокойно на неё смотреть. Медсестра незаметно вышла, оставив меня наедине с сестрой. Я осуждал себя, потому что любил её, потому что не смог помочь, потому что она сделала то, что должен был сделать я. Выходя из больницы, я не знал куда идти и решил идти прямо, пока не пойму, что нужно сделать.

- Далеко собрался Стивен?

Оглянувшись, я увидел Томаса, он стоял сзади меня.

- Меня зовут Ребекка, я надеюсь, меня услышат много людей. Все те, кто были обмануты по твоей вине, узнают правду.

- Разве ты не видишь улицы пустые, как и город. Не надо совершать ошибки – Его глаза стали чёрными. Его Запах отдавал костром, потухшим, не оставляющем тепла, и кажется, я видел чёрные волосы на руках. Он смотрел на меня и медленно приближался.

- Я устала врать. Из-за тебя у меня нет личной жизни.

- Разве тебе мало той любви, что даю тебе я. Ведь я не обременяю тебя обязательствами. Тебе не нужно выходить замуж, только выполнять требования, доставляя мне удовольствие.

- А кто доставит удовольствие мне. Ты слишком эгоистичен, но что будет, когда ты останешься один, тебе не кому будет давать приказы.

- Ты же знаешь, так было всегда. У нас ведь особенная семья – Он подходил всё ближе, оставляя след на полу, похожий на черную серу.

- Ты не имеешь к ней ничего общего. Я нашла свидетельство о рождении, и там сказано, что ты приёмный, что подтвердилось в документе об усыновлении.

- Но ведь это не остановило вас сделать меня главным, и поставить на пьедестал.

- Ты чужой в нашей семье, незаслуженно обладающий властью. И ты должен умереть – В правом кармане я достал коробок и зажёг спичку, бросив Томасу под ноги. Через секунду его охватил огонь, полностью вспыхнув красным пламенем, и снова потух, также быстро, как и загорелся. Упав на землю, он уже мало походил на человека, и дикий взгляд, и чёрная кожа делали его неестественно живым, умирающим, становясь тем кем, он был раньше.

- Как ты думаешь, Томас бог существует?

Он посмотрел на меня, дыша рывками, чуть приоткрыв глаза - Существует, плачет, смотря на звезды где-то далеко отсюда. Там где нас нет.