- Ваше желание? - Жить! - Нет, что-то более приземлённое. Жить вы будете. Обещаю. - Тогда воды. Вот, берите. Так всё же, ты… вы сами решили записаться в национальную гвардию или отправили насильно? - Сам. - ? - А что? Зарплату пообещали три тысячи. - В день? - В месяц. - И как, заплатили? - Нет. - И вы за три мифические тысячи готовы убивать людей? - У меня выбора нет: дома жена и две дочери, - начал давить на жалость пленный. - А здесь? Неужели здесь не дети? Дал бы я тебе… вам воды, ублюдина, - швырнул в угол пустую кружку ополченец. *** Это похоже на фильм ужасов. Или на сон. Только сон этот бесконечный. Массовое зомбирование – в действии. Июнь. Сыро. Дождливо. Когда-то все из школьной программы знали, откуда берётся дождь. Сегодня все знают – это материнские слёзы. Почему слёзы сегодня обесценены? Не потому ли, что ценности пересмотрены, переиначены, перетасованы? *** Она могла подолгу стоять у зеркала, разглядывая себя со всех сторон. - Хороша, чертовка! – в результате обследования делала она вывод, посылая воздушный поцелуй зеркалу и убегая на работу, которая доставляла ей удовольствие. Работа была не в тягость. Она любила своё дело. Дело воспитателя. Её совсем не раздражали дети. В них она растворялась, иногда бегая и ползая по ковру, как девчонка. Какие её годы! Тридцать два никто не давал. Да она и не взяла бы. Пусть только посмеют намекнуть Марине Юрьевне о возрасте – отбреет – мало не покажется. Было у Марины увлечение: любила она ходить в тир. Самый простой, неказистый, с облупившейся краской на стенах, тир магнитом тянул девчонку. Но посетители точно знали, что не пострелять ходит сюда красавица. Тир держит спортсмен-стрелок Тарас. Статный, видный, мускулистый воспитанный парняга покорил сердце воспитательницы с первого взгляда. А начиналось всё очень банально. Как-то Марина согласилась с друзьями и подругами съездить в выходной день на охоту. Она знала, что женщин туда не берут. Табу у охотников на женщин. Просто пикник – думала Марина, соглашаясь съездить отдохнуть. - Я боюсь выстрелов, - последний аргумент отказаться не подействовал. - А дикую уточку пробовала? - Я утятину не ем. - А подстрелить? - Давайте я вам лучше патроны буду подносить. - Революционерка! Мы не из пулемёта будем стрелять, - грохнули ребята со смеху. – Ты хоть представляешь себе охоту? - Нет. Только знаю, что надо отсиживаться в камышах, а там – ужи. - Ужи – это еще что! – вытаращил глаза Влад. – Вот крокодилы – это страшнее. Марина поняла, что попала под обстрел шуток и рассмеялась. Вот так она попала на самую настоящую охоту. Жутко было смотреть на трофеи: тушки горкой лежали на траве у реки. Но счастливое выражение лица Тараса так и манило: «Почему я раньше его не видела?» - думала Марина. Он классный стрелок, - шепнула на ушко Юля. Я видела его в тире. - Ты его давно знаешь? - Пару лет. - И ты молчала? - вспылила неожиданно Марина. Два года пропали. - Его не было в городе. Говорят… - Что говорят? - Да нет, ничего. Я не знаю. Просто его не было в городе, а когда вернулся – открыл тир. К нему молодежь повалила, как на дискотеку. Говорят, он хороший тренер. - А меня можно? - Что – можно? - Можно записать в ученики? - Мы все у него в учениках, просто я молчала об этом. - Приходи, Марина, буду ждать, - вдруг сказал Тарас. Откуда он взялся? Вроде, шептались в стороне… Вот так воспитательница попала в тир. В бестселлере сказали бы: «долгие и упорные годы тренировок сделали своё дело». Здесь – реальность, и поэтому было трудно. Очень. Прежде чем взять в руки пневматическую винтовку, Тарас гонял группу по полю, заставляя выполнять все мыслимые и немыслимые упражнения. Хуже всего было – преодоление препятствий в положении «по-пластунски». К детям в садик приходилось надевать спортивное трико, чтобы никто не заметил содранных локтей и коленей. Марина тренировалась на совесть. Она думала, что только так может обратить на себя внимание тренера. И вот этот день наступил. - На что? – сказали бы ребята, смеясь над девчонкой. - На всё прошлое. Жизнь до тира в корне отличается от нового состояния. От стрельбищ Марина, как и от основной работы, тоже получала удовольствие. Несовместимое вместилось в неё и накрепко засело. В её лексиконе появились новые слова: дробовик, винтовка, молоко, цель, мазила, яблочко. В манере поведения – уверенные и спокойные движения, плавная речь, детская непосредственность куда-то улетучилась. *** - Ребята, воды… - Терпи. Терпи, подруга. Нельзя. - Суки! – вырвалось у девушки. Воды! - Пацаны, девка теряет сознание. Срочно доктора! - Ты где его возьмёшь, Макс? К блокпосту ни одна живая душа не подойдёт. Блузка на правом плече Марины быстро приобретала багровый цвет. - Осколочное, - сделал вывод Макс. Лёгкое. Вон торчит кусочек металла. Ну-ка, дай мне лезвие. - Ты с ума сошел, - шикнул на него Влад. - Не дрейфь. Управимся. Макс быстрым движением выхватил лезвие из упаковки, вскрыл его и поднёс к зажжённой зажигалке. - Обезвредил? – спросил Влад. Макс кивнул головой. - Сожми-ка девочку покрепче в объятия. Влад подчинился. «Операция» прошла быстро. Разорвав кусок простыни, ребята ловко перетянули плечо Марины. - Ты откуда этому научился? - Тарас научил. Знаешь такого? - Слышал. - Пить… - простонала Марина. - Привет, девочка. Будет тебе вода, стрелок ты наш незаменимый. Радуйся, что под пулю не попала. Осколочек зацепил легонько плечо и слегка застрял в твоей… - Голове? – ватными губами прошептала Марина. - Мы твою светлую голову и за миллион не променяем. *** Лазарет был не грязным, а, скорее, неуютным: окна заложены мешками с песком, металлические койки с облупившейся эмалью, трава на полу. Главное: здесь была связь с миром. Как странно… хочется проснуться и снова увидеть свой детский сад, малышей. Как там Тёмка? Выпал зубик? А Ульяна? Справилась с произношением «эр»? Марина улыбнулась, вспоминая тёплые улыбки своих мурашек. Она так и звала всех: - Мурашки, быстренько ко мне! Прихлопнув в ладоши, широко раскидывая руки, ждала всех в объятия. - Ну, Марина Юрьевна, как наши дела? – услышала девушка мягкий голос доктора. - Только не домой. Что я маме скажу? – взмолилась Марина. – Она знает, что я отдыхаю в Крыму. - Скажешь: оступилась, когда преодолевала Ай-Петри, - продолжил доктор, осматривая рану. – Домой! Возражения не принимаются. *** Жизнь приобрела новые окраски и восприятия. Вертолёты превратились в вертушки, обычный град приобрёл новую смысловую оценку, Украина же совсем потеряла смысл. А ведь раньше с детками Марина Юрьевна с удовольствием повторяла хором: хозяин – господар, птица – пташка, Солнце – сонэчко… Что произошло со страной? Это было пафосное враньё? Где сейчас правда? Марина глубоко была убеждена, что правда там, где Тарас. И теперь её отправляют подальше от правды. Домой Марина ехала в старенькой «копейке». По сторонам не хотелось смотреть. Она знала практически каждый поворот, холмик и яму вдоль всей трассы. Пришлось на животе поползать. Спасибо Тарасу за подготовку. Неужели он знал наверняка, что произойдёт?.. - Привет, Марина! – услышала она родной голос парня. – С возвращением. - Привет, Тарас, - улыбнулась девушка. - Будешь у меня в штабе работать? - Спрашиваешь! - Через три дня жду, - протянул руку к щеке девушки Тарас. Марина улыбнулась. Значит, жизнь не заканчивается. - Жизнь не заканчивается, - повторила она вслух. - Она только начинается, красавица, - отозвался водитель. Ещё детей нарожаешь. Соскучилась за своими в садике? - Соскучилась. Пусть растут в мире. Я постараюсь его сохранить. - Говорят, президент остановил военные действия на неделю. - Неужели действительно мир? - Ты в это веришь? - Я женщина. Обязана верить. Мне рожать еще. - Сейчас включу новости, - быстро отреагировал водитель. - Ночью бойцы национальной гвардии обстреляли Семёновку. Машина грубо тормознула. Марина застонала от резкого толчка. - Сволочи! А ты говоришь – рожать, - сквозь зубы зарычал мужчина. - Война, детка. Война… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
