Слава Богу, казачество, вычеркнутое из истории России после 1917 года, не кануло в Лету. Пусть с большим трудом, но возрождается оно, много сделавшее для своей Родины. Не все я знаю, да и не мне судить, но историю казаков Есиных мне хочется поведать.

Уже народилось и пятое, и шестое поколение нашего славного, так много пережившего, казачьего рода на новоалександровской земле: мой сын Сергей Дегтярев и внучек Александр, которому 3,5 года! Посчитала недавно, более 80-ти родственников отца жили и живут на Ставрополье, в Курской области и продолжают наш казачий род!

 

Спали на кулаке

Предки наши прибыли на поселение из Курской губернии. Мой прадед Калина Васильевич Есин родился в станице Новоалександровской, год его появления на свет неизвестен. А вот сын его Василий, мой дед, родился в 1881 году. О прабабушке Степаниде память родни сохранила мало. Знали только, что семья жила натуральным хозяйством, и они с мужем были хорошими, работящими людьми. Жили зажиточно, ибо приучены к труду были с детства. В семье сохранилась история, что у них даже в Швейцарском банке был свой счет, но воспользоваться им никому из рода Есиных не пришлось.

Следующее казачье поколение - дед мой, Василий Калинович и бабушка Акулина Ермолаевна, в девичестве Михнева. Дед был то ли урядником, то ли сотником Кубанского казачьего войска. В 1925 году его расстреляли красные, бабушка даже не смогла его похоронить, так как всех свалили в одну расстрельную яму на севере станицы.

Было у них семеро детей: три дочери и четыре сына, в том числе и мой отец Иван Васильевич Есин. К труду тоже были приучены сызмальства. Будучи офицером Кубанского казачьего войска, Василий Калинович отказался стрелять в рабочих, восставших в 1912 году в Баку, и тогда отец лишил его наследства, поэтому он жил обособленно.

До 1917 года семья Василия Есина имела обширный надел земли (ведь он выдавался на каждого казака, от девок особого проку не было), позволявший содержать стадо коров, табун лошадей, коз, свиней.

Имелась у них и сельхозтехника: косилки, веялки, лобогрейки для обмолота зерновых. Родовой дом, единственный в станице был под цинковой крышей, что говорило о зажиточности семьи. Василий Калинович всем четырем сыновьям построил по дому, и они сохранились по сей день.

В сезон семья нанимала работников. Бабушка Акулина говорила:

- Почему богатый называется кулак? Потому что спали на кулаке, очень мало! А во время страды не спали сутками. Приедешь с игрищ, только голову положишь на кулак, а отец уже кричит:

- Девки, вставайте снопы вязать! Тяжело жили, но весело, с Богом в душе.

Традиции казачьи соблюдали: младший всегда на поклоне у старшего, а тот учит только хорошему: не курить, не пить, не сидеть в присутствии старшего без разрешения. Взаимопомощь была в чести. Бога чтили, родителей. Второй чаркой всегда вспоминали прародителей. Законы гостеприимства определила сама жизнь. Как-то все было основательно. В этом я не раз убеждалась на примере своих многочисленных родственников.

 

Работа – это шедевр

В 1931 году семью раскулачили, и бабушка Акулина Ермолаевна с сыновьями, дочерью Анастасией и ее мужем были высланы на Урал. Две других дочери вышли замуж за бедных и остались в станице. Перед отъездом бабушка спрятала драгоценности в саду, а по возвращению назад их так и не нашли - на месте сада уже стояли конюшни.

С собой на выселение взяли только иконы, которыми в семье очень дорожили. На Урале было трудно. Вернулась семья в родную станицу благодаря обману и Василию Васильевичу, моему крестному отцу. У него был каллиграфический почерк, и он изготовил поддельную справку с печатью. Но долго оставаться на одном месте не могли и, опасаясь очередных репрессий, уехали в город Прохладный.

В третьем поколении казачьего рода - мой отец Иван Васильевич. Он был настоящим казаком: голубоглазый, светловолосый, с крепкой фигурой, работящий. Я никогда не видела его без дела. Кроме основной работы плотником в совхозе «Расшеватский», продавцом в местном магазине, экспедитором, у отца была небольшая мастерская, где всегда пахло стружкой и свежими опилками. Этот запах я люблю до сих пор! Мне нравилось смотреть, как работает отец. Все у него получалось ладно – шифоньер с зеркалом, табуретка, стол с резными ножками. Особое отношение у него было к сундукам. Он их не просто мастерил, а придавал каждому свой вид, чем-то украшал. Отец вкладывал в дело душу, и я считала, что каждая его работа - это шедевр. Видя, как у меня горят глаза, он позволял помогать ему: то рубанком, то наждаком, которым я полировала изделия. Надо сказать, что все это мне нравилось и получалось. Наверное, я должна была родиться мальчиком. Отец тяжело перенес потерю первого ребенка, пятилетнего сына, который умер в 1952 году, а через четыре года родилась я.

 

Я реабилитировала отца

Была сорванцом, до 12 лет играла с мальчишками в футбол, устраивала «разборки», если обижали слабых,понимала технику.Не каждый мальчишка мог угнаться за мной на мотоцикле! Еще школьницей заняла первое место в конкурсе механизаторов. На улице и в школе меня все любили за активную жизненную позицию,веселый и добрый нрав, за участие во всех школьных делах. В детстве я особенно любила слушать отца, сидя у него на коленях. Имея три класса образования, он много знал, потому что много читал. Знал наизусть Пушкина, Лермонтова, любил пересказывать «Героя нашего времени». Чтобы угодить отцу, в первом классе на 23 февраля я подарила ему свое первое стихотворение.

Как и все мужчины, мой отец в августе 1941 года был призван в армию Гулькевичским военкоматом. Служил санинструктором полка в звании ефрейтора в войсках НКВД, уволился в запас 12 июня 1946 года. Имеет медаль «За победу над Германией» и юбилейные награды.

24 июня 1999 года решением Новоалександровского суда Иван Васильевич Есин был реабилитирован, так как к нему были применены незаконные политические репрессии. Добилась этого я, но отец просил меня этого не делать, никуда не писать, будто чего-то продолжал опасаться.

Моя мама, Анна Андреевна в девичестве Вахтина, уроженка Воронежской области, была второй женой отца. Первая его супруга умерла, оставив годовалую дочь Любу. Мама очень любила и жалела приемную дочь, а мы с сестрой Лилей по глупости ревновали маму и к сестре, а потом и к ее детям. Жили мы в замечательно ухоженной хатке, построенной не наемными строителями, а родителями.

 

В память о детстве

Много доброго сохранила память о детстве. Всегда вкусно пахло маминым борщом, котлетами, пирожками. А какие пироги, торты она пекла! Их у нее близкие заказывали даже на свадьбы. Самоучка, она обшивала своих детей, отсылала платья племянницам в Воронеж, бескорыстно помогала соседям. Ее все любили: тихая, скромная, никогда не слышала от нее грубого слова, ни с кем не ссорилась. «Бог им судья» - всегда говорила мама, опустив голову. У нас во дворе всегда играли дети со всей улицы, и мама обязательно угощала всех чем-нибудь вкусненьким. К нам любили приходить все.

В хате телевизора не было, только радио. Стояли «армавирские» железные кровати, шифоньер с зеркалом, круглый стол с резными ножками, табуретки, сундук, а в углу висел шкаф для посуды. Вся мебель - дело рук отца. На полу домотканые пестрые дорожки – произведение маминых рук, как и белоснежные накрахмаленные тканевые занавесочки и чуть подсиненные тюлевые. В комнате было всегда чисто, каждая вещь на своем месте. Порядок любили все.

В другом углу, за тюлевой занавеской - икона Божьей Матери. Ей мама всегда молилась, хотя особенных молитв не знала. Благодарила Бога за все и просила всем здоровья. Помню, если я была чем-то недовольна, мама говорила:

- Кого Господь любит, того наказывает.

А я еще больше сердилась, и лишь теперь поняла эту мамину мудрость. Икону Божьей Матери «Помощь в родах» я храню и сейчас. Она помогла мне и моей невестке. Раньше не было казачьего дома без икон. Сейчас и в моей комнате есть киот. Жаль, что поздно к вере пришла. Но, как говорят батюшки, разными путями приходят люди к Богу.

Люблю я свою родную землю. В подарок казакам-станичникам и жителям Ставрополья хочу подарить такие строки.(стихи о станице) Газета "Ставропольская правда" 17.09.2011