Мутная паутина легкого утреннего тумана медленно скользила по черной глади лесного озера, напоминая облака, плывущие в глубокой синеве небосвода. Поплавок, замер. Лишь легкое дуновение ветерка лениво покачивало его из стороны в сторону. Стрекоза, махая слюдянками крыльев, зависла над красным шариком, стараяс торчащему из него гусиному перышку, чтобы осмотреться и перевести дух. Схватившись за его кончик она приводнилась, и сложив свои крылышки, застыла. В этот миг где-то со стороны уходящей ночи, послышался гул моторов. Два десятка самолетов медленно проплыли над озером, отражаясь в золотистой воде окрашенной первыми лучами солнца. Витька, оторвавшись от поплавка, поднял голову стараясь разглядеть самолеты. Вдруг краем глаза он заметил, как тот внезапно нырнул, оставив на поверхности, разбегающиеся по воде кольца. Стрекоза недоуменно повисла над зеркалом воды, теребя воздух крылышками, будто ожидала появления своего временного пристанища. Поплавок всплыл, всплыл, чтобы через мгновение вновь уйти под воду.

Витька на какое-то время оцепенел. Каждый мускул в его теле напрягся в ожидании когда поплавок погрузится глубже. В этот миг противостояния парня и рыбы, достигло своего апогея. Лещ, вцепившись в сочного красного червя, тянул его вглубь, желая полакомиться. Адреналин хлынул по венам, придавая телу невиданную страсть. Витька рассчитав в уме нужное усилие, выжидал того момента когда, глупая рыбина от своей жадности потеряет бдительность и тогда…

Звон натянувшейся лески возвестил о финале борьбы. Острое жало рыболовного крючка пронзило губу леща, и неведомая ему сила потянула рыбу па поверхность. Инстинкт самосохранения заставил его бороться. Он выгнул хвост, чтобы создать большее сопротивление, но сила ему неизвестная все тащила и тащила его тело туда, откуда исходил яркий свет. Туда, где по закону жизни его ждала смерть. Инстинктивно согнув дугой хвост, он как бы еще больше старался зацепиться за эту жизнь, но прочная леска натянутая ловкой рукой рыбака, сводила все его усилия. С каждой секундой рыба теряла силу, и наступил тот момент, когда лещ, обмякнув, сдался. Его голова показалась над гладью озера. Вдохнув жабрами воздух, он последний раз затрепыхался, и раздвинув плавники, стал упираться, что есть силы в уходящую толщу воды. Он как бы старался пересилить ту неизвестную ему силу которая тянула его. Все его попытки вырваться, были безуспешны. Лещ послушно лег на бок и, отдавшись во власть победителя, смиренно покорился своей рыбьей судьбе.

Витька умело выхватил здорового леща из воды, и подцепив сачком вытянул его на мостки, прижимая его плоское скользкое тело босой ногой.

Внезапная боль от вынимаемого из губы крючка вновь пронзило его тело и рыба, хватая воздух своим ртом, изогнулась, и стала биться под ногой рыболова, стараясь вновь освободиться из плена. Постепенно силы покинули его тело. Открыв рот, он захлебнулся огромной массой воздуха, и в этот самый миг надышавшись кислорода, рыба провалилась в омут небытия. Витька, торжествуя победу, кинул рыбу в садок и опустил его в воду. Лещ, ощутив родную стихию, вроде бы встрепенулся, и даже рванулся вглубь, но сеть садка мгновенно убила в нем все стремления к свободе.

-«Каков красавец! На полтора кило точно потянет»,- сказал сам себе Витька, и отмыв руки от липкой слизи, вновь наживил на крючок жирного красного червя. Деловито поплевав на червя, паренек вновь замахнулся и закинул снасть. Леска взвизгнула, словно тетива лука, а красный шарик поплавка, издав всплеск, вновь замер, на поверхности воды, вальяжно покачивая, гусиное перышко, подобно мачте маленькой яхты.

На фоне пробуждающегося мира и пения птиц, Витька краем уха услышал знакомые ему звуки. Отец, выйдя из рыбачьей сторожки, разминал после ночи свое тело. Он делал гимнастику, разгоняя по телу застоявшуюся кровь. Махая руками отец, не спеша направился к Витьке. Ступая босыми ногами на доски помоста, уходящего на несколько метров в озеро он осторожно и тихо подошел. Сын обернулся. Увидев отца он улыбнулся, и приставив палец к своим губам, прошипел. Отец присел, наблюдая за тем, как Витька умело и ловко тянет к себе уже второго леща.

Из сторожки, раздвигая тишину, послышалась музыка. Патефон, заведенный матерью, пел про черные глаза, и эти слова музыки наполняли лесное безмолвие звуками проснувшейся цивилизации.

-Гудело что на рассвете?- спросил отец, помогая Витьке одолеть, бьющуюся на досках рыбу.

-А, то батя, самолеты летели,- ответил паренек как-то совсем привычно, будто это была на те времена не диковинка, а нечто привычное. –Маневры у них, наверное…

-Маневры!? Странно… А летели куда,- спросил отец задумавшись.

Витька стукнул себя по лбу, раздавив утреннего комара, и ответил, не оборачиваясь через плечо.

-Туда - в сторону восхода. Ну, там где встает солнце.

-На Восток – странно это,- ответил отец и, встав на колени, зачерпнул пригоршню воды, чтобы умыться.

-Тихо батя, клев же,- шепотом сказал Витька, обернувшись на легкий всплеск воды.

Отец встал и чтобы не мешать сыну, беззвучно, словно кошка вернулся на берег. В его голове крутилась мысль о самолетах, летевших в сторону Востока. Она мгновенно оккупировала его сознание, вызывая в самом начале какие-то сомнения. Как кадровый офицер он знал, что в это время когда в войсках идет боевая учеба никаких полетов авиации быть не могло, хотя- хотя за последнее время в Красной армии все перемешалось. Было неудивительно, что самолеты, вместо того чтобы лететь на Запад, откуда исходила реальная угроза войны, по неизвестной причине летели на Восток.

-О чем задумался Коля? – спросила жена, мило улыбаясь ему. – Глянь, утро то, какое теплое. Сегодня между прочим, уже первое июля,- сказала Витькина мать и чмокнула отца в щеку.- Ты Коленька, обещал, что вторую половину отпуска мы проведем в Рязани у моей мамы.

-А знаешь мать, Витька, уже рыбы наловил на уху и даже на жаренку,- сказал Николай, как бы уводя разговор в другую сторону. Но Светлана уже шестнадцать лет была женой офицера, и сразу почувствовала ту тревогу, которая затаилась в душе мужа. Блеск беспредельного счастья в одно мгновение пропал из его глаз, и это выдало все его душевные терзания.

-А, гудело что?- спросила Светлана, сменив лучезарную улыбку на строгое лицо, которое у нее бывает в минуты бытовых неурядиц.

-Самолеты, - сухо ответил Николай, и войдя по колено в воду, стал умываться фырча, словно тюлень и брызгаясь в разные стороны. -Наверное у них маневры какое-то…

Светлана, немного постояла наблюдая за плещущимся мужем, и в одно мгновение скинув со своей души накатившую на нее тревогу, крикнула:

-Давайте мальчишки к столу. Второй раз я вас приглашать не буду. У меня все готово.

-Рота выходи строиться на завтрак,- прокричал Николай и, вытащив из-за пояса белое вафельное полотенце, стал вытираться им, растирая свой голый торс докрасна. –Витька, давай к столу.

-Сейчас пап, - сказал парнишка, махнув рукой -У меня вон - снова клюет!

-Команда на завтрак, касается всех без исключения,- строго ответил отец, очередной раз, напоминая сыну о военной дисциплине, установленной в семье с первой минуты его рождения.

 

Отец Витьки был кадровый офицер РККА, командир инженерно-саперного батальона. Впервые за несколько лет он получил полноценный отпуск летом. Все время отец мечтал о том, что всей семьей вырвется в родную деревню к матери, где он родился, вырос и откуда двадцать лет назад, он ушел в армию. Здесь прошло его детство, и именно сюда тянула его ностальгия по беспечно прожитым годам его молодости. Черное от торфа озеро. Желтый песок пляжа и вечное безмолвие векового леса все это было для него таким родным и близким. Ему хотелось поделиться этим богатством. Хотелось показать сыну и своей Светлане эти бесконечно красивые поля, уходящие в небо цветным ковром. Эти леса, наполненные пением птиц и ароматами цветов. Это озеро, где всегда было много рыбы, а тишина была такая, что можно было просто сойти с ума.

-Может Коля, мы сегодня навестим маму,- спросила Светлана, накладывая мужчинам пшенную кашу.- Запасы надо полнить, да и баню, она сегодня будет топить. Мы уже две недели здесь находимся и ни разу не мылись в бане.

-А тебе что воды в озере мало? Ты же каждый день по нескольку часов в озере сидишь,- сказал Николай.

-Ты отец, видно головой заболел. Хоть мы и купаемся каждый день, а баню посещать надо. Телу нужна чистота.

-Мамка правильно говорит. Я тоже хочу в баню,- сказал Витька, треская за обе щеки кашу, которую каждый день по утрам варила мать. -А еще, еще я хочу свежего молока с медом и бабкину лепешку.

- А рябчиков и ананасов тебе сынок не подать? Может, ты так в буржуины подашься,- спросил отец.- Привыкай сынок быть мужчиной, а не размазней. Ты как спартанец должен спать на земле, есть печеную картошку и уметь стрелять из лука, чтобы добыть себе провизию.

-Так я умею стрелять,- сказал Витька, хвастаясь.

Он залпом выпил чай и войдя в сторожку, вытащил из кобуры отцовский пистолет ТТ .Вернувшись за стол он положил его перед отцом и сказал:

-Ты батя, мне еще дома обещал дать пострелять, если я поеду с тобой в деревню к бабке, а не в Артек.

Отец, шлепнул сына ладошкой по голове и сурово сказал:

-Никогда, больше без разрешения не бери в руки чужого оружия. Вот поступишь в военное училище, тогда у тебя будет свой пистолет.

-Ну, ты же обещал мне,- обидевшись на отца, сказал Витька.

-Я слышала своими ушами, что ты Витьке обещал дать пострелять,- сказала мать, заступаясь за сына.

-Ну раз обещал, то я своих обещаний не забываю,- сказал отец и взяв Т.Т. в руки, вытащил из него обойму. -Только оружие Виктор Николаевич, нужно сперва изучить, а уж потом стрелять из него. Тебе понятно?

-Я умею,- недовольно ответил Витька.

-Откуда? Я тебя этому не учил.

-А я батя, научился на сборах. Меня политрук Федоров научил, когда ты в штаб уезжал. Он меня не только стрелять из пистолета научил. Я еще толовые шашки взрывал, гранаты бросал и даже знаю, как делать фугасы.

-Не мать, ты глянь на этого юного диверсанта. Не успел батька в штаб округа уехать, как его сын половину боевого запаса Красной армии пустил на свое обучение. А если бы тебе руку оторвало?- сурово сказал отец.

-Я все делал по книжке,- ответил Витька. -Я ее выучил от корки до корки. Ты спроси меня что хочешь. Я тебе все расскажу.

-Вот видала Света, сынок то наш уже как быстро вырос. Он уже знает, как определяется бризантность взрывчатых веществ,- сказал отец, как бы подтрунивая над Виктором.

Витька сделал задумчивое лицо и выдержав паузу начал рассказывать отцу, цитируя из наставления по минно- взрывному делу целые разделы.

-Бризантность взрывчатых веществ определяется по пробе Гесса. Испытуемый заряд в объеме равному 10 грамм, устанавливается на свинцовый цилиндр диаметром десять сантиметров и толщиной десять сантиметров, после чего производится подрыв испытуемого взрывчатого вещества. Глубина воронки выбитой в цилиндре, в результате взрыва и есть метод определения бризантности ВВ. Самым бризантным веществом являются динамиты, которые содержат производные нитроглицерина.

Отец от услышанного, присвистнул и даже привстал с лавки. Он достал папиросы и закурил:

-И чему еще тебя научил капитан Федоров?

Витька, улыбаясь и чувствуя, что он вошел в кураж, сказал:

-А еще батя, я умею устанавливать фугасы, растяжки и даже делать запальные трубки и детонаторы.

-Ну, ни фига себе,- сказал удивленно отец.- Откуда в тебе такая страсть к инженерно –саперному делу,- спросил отец.

-Мне нравится. Я батя, твои формуляры по диверсионно-подрывной деятельности изучил от корки до корки,- сказал Витька хвастаясь.

-Не, ну ты мать, посмотри на него. Это не сын растет, а настоящий диверсант. Будущая гордость РККА.

Светлана собрала со стола посуду, и, сложив ее в тазик, сказала:

-Ты Коля, не справедлив к своему сыну. Он же парень, и это его больше увлекает чем игра в куклы. Пусть учится быть мужиком, способным защитить свою Советскую Родину.

Отец взял со стола пистолет. Зарядив в него обойму он подал его Витьке.

-Вон, смотри, на воде цветок кувшинки плавает. Видишь?

-Вижу, -ответил Виктор, и передернув затвор пистолета, прицелившись, выстрелил.

Выстрел разорвал тишину и эхом прокатился над гладью озера. Фонтан и оторванный пулей бутон кувшинки, подскочили над поверхностью воды, именно в том месте, на которое указал отец.

-Ну что сынок попал. Молодец. Я вижу, стрелять ты умеешь. Не зря тебе капитан Федоров давал уроки.

Светлана в эту минуту стояла в сторонке и с умилением смотрела, как ее любимый муж Николай учит сына Витьку стрелять. В этом было, что-то символическое. Гордость и какое-то бабье счастье за Витьку нахлынула на ее сердце, и она прямо расплылась в улыбке.

-Давай сынок, докажи своему отцу, что ты настоящий мужчина. Пусть он убедится, что ты вырос не только музыкантом, но и настоящим защитником своей страны,- сказала мать.

Витька достал из мусорной кучи три пустых консервные банки из-под тушенки и отбежав от сторожки метров на тридцать, воткнул в песок веточки повесил на них пустые банки.

-Вот батя, это цель. Я покажу тебе, как я умею стрелять. Я хочу, чтобы ты убедился, что я уже вырос и стал настоящим воином,- сказал Виктор, желая доказать отцу, что он уже что-то может делать не хуже взрослых.

Отец, достав папиросы, вновь закурил. Он смотрел на Витьку и только сейчас понял, что его сын далеко уже не тот мальчик, которые еще год назад беспечно гонял на велосипеде и стрелял из рогатки. Пройдет еще год и он станет настоящим воином, который по своим навыкам вполне может конкурировать не только со старослужащими солдатами, но с молодыми офицерами, закончившими даже военные училища. Странное чувство защемило его сердце, а скупая, почти незаметная слеза накатила на его глаза.

-Ну что батя я еще пульну, -спросил Витька, глядя в глаза отцу глазами полными надежды.- Можно?

-Ну что стоишь. Валяй. Представь себе, что стреляешь во врага и стреляй. Постарайся видеть в голове полет пули. Не надо отделять расстояние от своего сознания до цели. Представь что перед тобой лист бумаги, и ты чертишь прямую линию.

Витька прицелился и выстрелил. Фонтанчик песка поднялся в воздух, показывая, куда попала пуля. Витька выстрелил вновь, и вновь пуля прошла мимо цели.

-Дай мне пистолет,- сказал отец, протягивая руку.

Витька подал. Отец вытащил обойму, передернув затворную раму, извлек из ствола не стреляный патрон. Он подал пистолет сыну и сказал:

-Представь, что стреляешь мне в глаз,- сказал он.

-Я не могу,- ответил Витька, и опустил пистолет.

-Я же не предлагаю стрелять в меня. Я прошу прицелиться, чтобы я мог определить твои ошибки при стрельбе.

Виктор прицелился отцу прямо в лоб, при этом прищурил левый глаз с такой силой, что его веко затряслось от напряжения.

Отец увидев, как, Витька напрягся, засмеялся.

-И что ты хочешь таким образом попасть? Да у тебя сынок, это никогда не получится.

-Что-то батя, не так?

-Все не так,- ответил отец и бросил окурок в песок.- Вот смотри. Пистолет нужно держать крепко, но без напряжения. Целиться нужно двумя глазами одновременно, это увеличивает площадь обзора и улучшает мышечную реакцию, за счет полноценного зрения. Импульс от глаз по нервам побежит к мозгу, а потом к мышцам. Ты сынок плавно нажимаешь на спусковой крючок и в голове представляешь, как пуля летит в цель.

-А как я буду смотреть на мушку двумя глазами одновременно,- спросил Витька.

-Очень просто. Вытяни руку,- сказал отец.

Витька сделал, как он сказал.

-Теперь, закрой левый глаз, посмотри на палец и совмести его с целью. А теперь открой глаз и запомни, как это ты видел одним глазом. Теперь просто смотри на цель двумя глазами, а целься одним глазом.

Витька усердно повторил, как ему рассказал отец. К своему удивлению он обнаружил, что целиться и стрелять с двумя открытыми глазами не просто сложно, это было на удивление легко и даже не так утомительно как жмуриться, выискивая одним глазом цель.

-А теперь сынок закрепи этот урок на практике и ты станешь настоящим Ворошиловским стрелком,- сказал отец, подавая Виктору обойму с патронами.

Витька вставил обойму в пистолет. Передернул затвор и, вскинув руку, выстрелил. Банка со звоном слетела с колышка. Следом прогремел еще один выстрел, и снова банка отлетела в сторону.

-Вот видишь сынок, как нужно стрелять. Постарайся запомнить это. Может тебе пригодится в жизни эти навыки, а может и не пригодится вообще,- сказал отец. - А теперь заряди целую обойму и попробуй быстро выстрелить в банку все до последнего патрона.

Витька зарядил обойму, и уверено взяв пистолет, произвел несколько выстрелов подряд. Некоторые попали в банку, а некоторые, поднимая в воздух фонтанчики песка совсем рядом.

-Коля, мы ведь хотели навестить твою маму,- сказала Светлана.- Ты обещал.

Сейчас, пусть Витька почистит пистолет, и мы тогда двинемся в деревню. А я пойду пока соберу земляники.

Витька разложил на столе лист газеты и разобрал Т.Т. на отдельные детали.

Протерев масляной тряпкой все железки, он с особым усердием протер ствол шомполом, полностью очистив оружие от черного порохового нагара. Витька собрал пистолет и нежно, словно настоящего друга протер его куском сухой тряпки.

-Рядовой Виктор Тимофеев, чистку оружия закончил,- сказал он, вытянувшись в струнку, как настоящий солдат. Мать улыбнулась и погладив Витьку по голове, прижала его к своей груди, целуя в его пшеничную макушку, которая от летнего солнца стала почти белой.

-Как быстро пролетело время. Еще год и ты Витенька, покинешь нас, и мы с папкой останемся совсем одни.

-Ну, я же мам, буду навещать вас,- ответил Виктор, стараясь вырваться из материнских объятий. Светлана еще сильнее прижала сына и заплакала толи от предчувствия беды, то ли от простого бабьего счастья.

Солнце уже давно поднялось над горизонтом. Отец с алюминиевой кружкой в руках полной земляники вылез из кустов.

-Ну что я готов,- сказал он и протянул Светлане целую кружку земляники.

-Ой, какая прелесть,- сказала жена и приняв от мужа кружку поднесла ее к носу, втягивая ноздрями, земляничный аромат.

-Витя, хочешь ягод,- спросила мать, протягивая сыну кружку.

-Мама, я уже не маленький. Я сам могу нарвать. Оставь лучше бабушке,- сказал он и потерев о тряпку пистолет, отдал его отцу.

-Оружие сынок, должно быть чистым и всегда готовым к бою. От него зависит твоя жизнь и враг должен знать, что у тебя есть тот бронепоезд, который стоит на запасном пути.

-Да ладно,- ответил Виктор и махнув рукой пошел к месту где он утром рыбачил. –А, что батя, будем с рыбой делать?

Отец, вложив в кобуру Т.Т.надел на себя офицерскую портупею и разгладив складки гимнастерки под офицерским ремнем, сказал:

-Тяни рыбу, сейчас посолим и отнесем к бабушке, а вечером мать ее нам пожарит.

Виктор достал из воды садок и стряхнув его от лишней воды, подошел к матери.

-Давай мам, ведро. Я сейчас кишки ей выпущу и посолю, чтобы не протухла. А то пока до бабки дойдем, жарить будет уже нечего,- сказал Витька.- Тут чай двенадцать верст. А это часа два пехом, да по жаре.

-Правильно,- сказал отец, складывая в вещевой мешок вещи.- Правильно Витька думает и меня это уже радует. Сам проживет и другим умереть не даст с голода. Так мальчики и девочки, десять минут на сборы и выходим. Забираем все, возможно не придется сюда больше возвращаться.

-А патефон,- спросила жена.

-Что патефон?- спросил отец, не понимая ее вопроса.

-Патефон берем с собой или тут оставим,- спросила Светлана, укладывая его в холщевый мешок.

-Если Витька потащит, то берем, а если хочешь, тут оставим. После нас Семенович все равно будет тут квартировать. Он потом и заберет.

-Я возьму. Я патефон буду в лесу кидать,- сказал Витька, и закинув лямки за плечи, водрузил мешок себе на спину.

Солнце пекло нещадно. Пот стекал из-под кепки на глаза и раз от разу Витька вытирал его рукавом холщевой рубахи. Только войдя в лес, температура немного менялась, и тень от деревьев приносило временное облегчение. Но там, в лесу, сквозь который вела тропинка к деревне, комары тоже не упускали своего часа полакомиться человечьей кровью. Они бросались с каким-то остервенением и в мгновение ока покрывали все участки тел не защищенные одеждой. Витька, мать и отец который шел сзади, махали вениками, словно опахалом, разгоняя голодные орды кровососущих насекомых.

-Хорошо бы бабка догадалась баню истопить,- сказал Витька, ощущая, как пот стекает со всего тела в штаны.- После такого путешествия, неплохо было бы попариться. Краем глаза Витька наблюдал за матерью. Ему как мужчине хотелось оказать ей помощь, но отец, во время поддерживал ее и помогал идти, лишая Витьку возможности.

Через два часа изнурительного похода по лесам и полям на пригорке показалась деревня. Преодолев мост через речку Чернавку, которая впадала в озеро, где Витька с родителями провел почти десять дней, до деревни оставалось всего два километра. Уже из далека было слышно кукареканье деревенских петухов и мычание коров и эти звуки открывали второе дыхание.

-Слава богу, я уже вижу деревню,- сказала мать, обмывая уставшие и покусанные комарами ноги. Отец бережно держал ее под руку, а Светланы плескалась в теплой воде на песчаном плесе. Надев туфли, мать, словно преобразилась, и вся усталость в одно мгновение исчезла с ее лица. –Ну, что мальчики, я уже готова к встрече со свекровью.

Странная тишина изначально насторожила отца Виктора, и он ничего не говоря, участил шаг. Бабка Женя, встретила свое семейство с хмурым выражением лица. Она молчала. Радость встречи с сыном, внуком и невесткой ни каким образом не отразилась на ее лице.

-Коленька, сынок у нас горе…

-Что мать в деревне умер кто,- спросил отец, глядя как у матери трясутся руки и дрожит голос.

-Ты не знаешь, германец будь он не ладен, напал на нас. Война Коля началась.

-А почему мне ни кто ничего не сказал. Я же мама, должен быть в части. Меня же можно признать дезертиром.

-Семеныч, посылал к тебе Митяя, чтобы он предупредил, но Митяй не нашел тебя.

Отец Виктора представил, как его со всей семьей ищет местный деревенский выпивоха. Он, скорее всего заблудился, или уснул где в стогу, посчитав что его миссия исполнена.

Отец, скинув с плеч, вещевой мешок на крыльцо дома, ничего никому не говоря, направился в правление колхоза.

-Мама, приготовь поесть, я скоро вернусь. Нам нужно уезжать домой. Я должен быть в части, - крикнул он через плечо, и прибавив ходу скрылся за забором.

Витька тоже избавился от ноши.

-Светочка, я как чувствовала. Я сегодня баню топлю. Через час будет готова. Сами помоетесь, Витьку помоете, а завтра домой отправитесь. Семеныч вам машину даст до района доехать.

-Что вы говорите мама,- сказала Светлана. - Николаю надо на службу. Мы уезжаем сегодня. Виктор собирай вещи. К приходу отца у нас все должно быть готово.

Мать кинулась складывать чемоданы. Дурная новость вывела ее из себя, и все валилось из рук Светланы. Витька, забросив под стреху удочки, тоже стал помогать матери, пока на нее не напала истерика. Светлана бросила чемодан и заплакала. Завалившись на кровать, она стала рыдать в подушку, стараясь изо всех сил взять себя в руки. Но все ее усилия были тщетны. Слезы нескончаемым потоком лились из ее глаз и никакие слова свекрови не могли успокоить раненое бабье сердце.

-Баб, я пойду, схожу к Наташке, попрощаюсь,- сказал Витька, и выпив кружку молока выскочил на улицу.

 

ГЛАВА –2

-Семенович, ты совсем дурак, или ты притворяешься? Я тебе говорю, мне нужна машина, чтобы сегодня доехать до района. Ты понимаешь, я должен быть в части. Я кадровый офицер и должен быть там, где сейчас находится мой полк.

Семенович достал из кармана кисет и положив его на стол, аккуратно развязал. Он не мог ничего сказать Николаю. Он подыскивал слова, и не мог их найти. Скрутив самокрутку, председатель смочил ее языком, и склеив шов, прикурил. Он не спеша затянулся и выпустив дым, как-то по отцовски спокойно сказал:

-Понимаешь Коля, война началась. У меня в первый день райком мобилизовал всю технику, которая может быть использована на фронте. Ты знаешь, что мы не можем даже оповестить все деревни, что идет война. А ты просишь у меня машину. Нет, нет, нет у меня машины. Подводу дать могу, а машину нет.

-Семенович, а ты контра,- сказал Николай и вытащил пистолет. -Хочешь я застрелю тебя за то, что ты способствуешь врагу и саботируешь прибытие кадрового офицера на фронт.

Председатель улыбнулся. Он покрутил свои усы и приоткрыв стол достал из него именной Маузер, который был ему подарен самим Семеном Буденным еще в годы гражданской войны.

-Ну, давай, Колька, устроим тут стрельбу как Дантес и Пушкин. Фашисту это как раз на руку. Чем больше мы друг друга перестреляем, тем быстрее он дойдет до Москвы,- спокойно сказал Семенович. – Спрячь, спрячь свою пукалку и слушай меня внимательно. Давай мне твое отпускное предписание. Я напишу, когда ты убыл в расположение части и печать поставлю, чтобы все было по закону.

Председатель открыл сейф, и достав от туда печать, колхозные деньги и документы разложил это на своем столе. Майор подал предписание. Председатель, макнув ручку в чернильницу, аккуратным подчерком вывел:

-«Прибыл -15 июня 1941 года. Убыл по месту службы 29 июня 1941 года»

Подышав на печать, председатель сильно прижал ее к листку.

-Ну, вот Коля, теперь все по закону. Теперь ни кто не скажет что ты дезертир.

Сквозь толстые стены и двери вдруг послышался звук машины. Председатель открыв окно, взглянул на улицу. Там поднимая клубы пыли к правлению колхоза подъехала «Полуторка». Из кузова торчали солдатские пилотки.

-Кто там, -спросил майор, и достав из кобуры ТТ переложил в карман галифе.

-Вояки какие-то,- ответил председатель, и на всякий случай, зарядив «Маузер», прикрыл его на столе газеткой. -Ты Коля, человек военный пойди и спроси, что им надо.

Витькин отец вышел из канторы на крыльцо. В это самое время «полуторка», заглушив мотор, остановилась. Из кабины на улицу выпрыгнул молодой лейтенант.

-К машине,- проорал он, и четыре солдата спрыгнув на землю, выстроились вдоль борта. – Становись, равняйсь, смирно. Приказываю, дальше пятидесяти метров от машины не отходить. Не колбасу везем, а взрывчатку, и должны понимать, что это не шутки. Десять минут перекур. Курить не ближе десяти метров от машины. Сержант Петров за старшего, я в правление колхоза.

-Есть,- ответил сержант и вышел из строя.

Лейтенант, придерживая планшет, посеменил в сторону канторы. Витькин отец глянул на лейтенанта с высоты крыльца и только сейчас увидел на его петлицах родные ему эмблемы сапера. Подняв голову, лейтенант увидел перед собой стоящего на крыльце майора. Он остановился как вкопанный и отдав честь, сказал:

-Здравия желаю, товарищ майор

Майор отдал честь и сказал:

-Лейтенант, доложите…

Вытянувшись в струнку лейтенант сказал:

- Товарищ майор, отделение 303 саперного полка, прибыло в деревню Ольховатка, для минирования моста через речку Чернавка. Командир взвода инженерно-саперной роты лейтенант Голиков.

-Покажи документы, Голиков,- сказал майор.

Лейтенант достал из кармана удостоверение личности и подал его Николаю. Майор взглянул и убедившись в том что документы в порядке вернул их лейтенанту. После чего протянул ему руку и представился сам:

-Майор Тимофеев, командир инженерно саперного батальона. Нахожусь здесь по причине отпуска. Вы Голиков, что мост будете взрывать?

-Так точно товарищ майор. Приказом командующего фронтом, нам приказано уничтожить все мосты, чтобы препятствовать продвижению противника на Восток, к Москве.

-А где сейчас немцы?- спросил Витькин, отец, желая знать, как далеко от границы находятся фашисты.

-Товарищ майор, вы, наверное, не в курсе, но в данное время основные немецкие силы находятся в районе Бобруйска, Двинска и движутся в сторону Смоленска. Моторизированные колонны армии Центр и Север движутся в направлении Москвы и Ленинграда. Некоторые диверсионные подразделения под видом отступающих красноармейцев вклиниваются в личный состав отступающих частей и проводят саботажно- диверсионные мероприятия,- доложил лейтенант.

-Ну что тут такое,- спросил председатель, выйдя на крыльцо.

Майор снял фуражку, вытер носовым платком вспотевший лоб и сказал:

-Мужайся Семеныч, но через день два фрицы будут здесь. Командование фронтом приказало взорвать мосты через Чернавку, чтобы препятствовать продвижению немецких войск в сторону Смоленска. Лейтенант Голиков прибыл в Ольховатку для выполнения приказа командования.

-А как же мы? Как связь с районом? Если эти вояки взорвут мост, то как мы сможем потом попасть в район,- спросил председатель. -Нет я не дам разрешения на подрыв моста.

-Мне разрешение не требуется,- сказал лейтенант. -У меня приказ генерала армии Павлова и я его выполню даже ценой собственной жизни.

-Ты лейтенант не гоношись. Ты находишься на территории колхоза имени товарища Куйбышева, а здесь действуют законы Союза Советских Социалистических Республик. Мост это строился трудовыми руками жителей деревни Ольховатка, и на свои кровные деньги, чтобы обеспечивать нашу Родину продукцией сельского хозяйства.

Тут в разговор председателя колхоза и лейтенанта вмешался Витькин отец.

-Успокойся Семеныч, у лейтенанта приказ. Не надо нагнетать обстановку она и так напряжена. За сопротивление к исполнению приказа командующего армии лейтенант просто застрелит тебя и будет прав.

-Это как это застрелит? Я советский гражданин. Я в гражданскую в армии Семена Буденного воевал и за советскую власть ногу потерял, а какой-то лейтенант молокосос, в меня будет из «Нагана» палить. Да я сейчас…

Председатель колхоза ничего не успел сказать. Лейтенант Голиков вытащил «Наган» и направил его на Семеновича.

Слушай дед, не заставляй меня делать это. Немец с минуты на минуту будет здесь. Если он пройдет по этому мосту, то отрежет нашим войска возможность свободного маневра. Он возьмет части Красной армии в кольцо и уничтожит десятки сотни тысяч человеческих жизней.

Витькин отец не выдержал и сказал:

-Я как старший по званию приказываю. Лейтенант, спрячьте в кобуру свой «Наган». Не хватало, чтобы мы Советские люди, сейчас начали друг в друга стрелять.

Лейтенант подчинился приказу и спрятал револьвер в кобуру. -Исполняйте приказ. На обратном пути заберете меня. Через два часа я буду ждать вас на этом месте возле правления колхоза,- сказал Витькин отец по-военному коротко и властно.

-Отделение к машине,- проорал лейтенант.

Солдаты, подчинившись приказу, забрались в кузов полуторки. Голиков следом за ними вскочил на подножку и открыв дверь в кабину, сказал:

-Спасибо товарищ майор. Я через два часа буду здесь. А тебе дед, советую собирать манатки и линять отсюда в тыл пока не поздно. Завтра здесь уже будет немец.

Полуторка чихнула, выпустив клубок сизого дыма, и загудев, тронулась. Пыль поднялась за машиной, словно это была не пыль, а какой-то рыжий дым, исходивший из-под колес. Деревенская ребятня с веселым гиканьем и криками, бросились следом бежать за машиной, пока та не исчезла из вида.

-Пойду я Семеныч. Нужно с женой и сыном попрощаться, да тревожный чемодан собрать. А тебе советую, деньги колхозные ценности и документы спрятать на всякий случай. Не придет немец, так потом достанешь, а коли придет, то в земле они целее будут. Чай добро народное,- сказал майор, и достав папиросы, подал пачку председателю. -Закуривай…

Семенович рукавом пиджака вытер накатившие на его глаза слезы. Ему было жалко и до глубины души обидно, что какой-то лейтенант его так обидел. Его бывшего красного командира, который в годы гражданской войны рубил головы всякой контре и белогвардейскому отребью, которое еще тогда хотело задушить молодую республику советов, провозгласившую принципы общенародной справедливости.

-Обидно мне Николай. Очень обидно. Это сопляк сейчас, рванет наш мост, который мы с твоим покойным батькой строили, а немец завтра возьмет и не придет. А вдруг его Красная армия остановит? А вдруг мы погоним его обратно в свою Германию и через месяц закончим эту войну. Что тогда? Как мы без моста жить будем?

Семенович, достал из пачки папиросу, и слегка размяв ее в пальцах, дунул со свистом в гильзу. Прикурив, он глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил.- Мы с твоим отцом Николай советскую власть строили не для того чтобы ее разрушить. Мы ведь хотели просто мирно жить, а тут опять германец на нас войной пошел. Жаль не видит батька твой, этого горя. Я не сомневаюсь, что он тоже бы взял оружие в руки и пошел бы бить супостата как в четырнадцатом.

Майор, крепко обнял председателя и тихо на ухо сказал.

-Витьку моего и жену береги Семеныч. Тебе их жизни и судьбы доверяю, как самому близкому человеку.

-Да ладно Коля, будет тебе печалиться. Все будет нормально. Иди на фронт, бей гада, чтобы кровью он сука, своей захлебнулся, а костями подавилась эта падла.

Майор пожал крепко руку председателю и быстрым шагом направился домой. Только сейчас Николай понял, какое горе, и какое испытание выпало на долю его семьи. Еще сегодня утром он купался в озере, ловил с сыном рыбу и целовался со Светланой под музыку играющего патефона и не знал, что уже больше недели его Родина воюет с фашистами. Влетев в хату прямо с порога, он закричал.

-Света, я уезжаю через час, приготовь, поесть.

Войдя в комнату, он увидел, что стол уже накрыт. На столе вареный картофель, жареная рыба, которую утром поймал Витька, вареные яйца огурцы и прочая крестьянская снедь, которая была только по праздникам. Жена Витька, мать и соседская девчонка Наташка сидели за столом молча, и ждали когда Николай что-то скажет.

-Мама, немец Минск, Двинск, Бобруйск взял. Еще пару дней и они будут здесь. Вам нужно немедленно уходить. У меня времени очень мало. Сейчас саперы взорвут мост через Чернавку и я уеду вместе с ними.

-Садись Коля, пообедаем, - как ни в чем небывало, сказала Светлана.- Мы ждали тебя. Картошка уже, наверное, остыла.

Отец расстегнул гимнастерку и повесив фуражку на гвоздь прошел в кухню, где на стене висел рукомойник. Вымыв руки и лицо, он взял полотенце и вытерся.

-Что вы молчите,- спросил он, присаживаясь за стол.

-Ждем батя, тебя,- ответил Витька, глядя отцу прямо в глаза.

-Ты сынок остаешься здесь с матерью. Семенович обещал вас завтра, послезавтра, эвакуировать в тыл в первую очередь. А я по законам военного времени должен убыть в свою часть,- сказал отец, и налив в рюмку водки одним махом выпил ее. После чего зачерпнув ложкой из банки сметану, он опустил ее в борщ и не торопясь размешал. Все молча, смотрели на него и ждали, что он как глава семьи и человек военный что-то скажет первый.

-Ну что молчим мама, Света? Все будет хорошо не переживайте,- сказал отец и стал есть, хлебая ложкой наваристый борщ.

-Дядя Коля, а мы побьем германца,- спросила Наташка.

-А как же. Через месяц, два и Красная армия Наташа победоносно завершит развязанную Гитлером войну.

ГЛАВА-3

Полуторка, вынырнув из облака пыли, остановилась возле бревенчатого моста через Чернавку. Солдаты, проклиная войну, шофера, машину и эту бесконечную рыжую глиняную пыль, не дожидаясь команды, фыркая и отхаркиваясь, спрыгнули с машины на землю.

- Новиков, осмотри мост, где разместить заряды и фугасы. Петров, приготовить тротил. Тищенко, обеспечить группе боевое охранение. Всем по местам. Работаем.

-Товарищ лейтенант, может, перед тем как жахнуть искупаемся. Помоемся, а то мы все в пыли,- сказал красноармеец Новиков. -Не гоже бойцу Красной армии потом и портянками вонять.

-Черт с вами. Всем кроме Тищенко купаться. Потом Новиков, меняет Тищенко. Даю вам десять минут, а после всем за работу. Через пол -часа бойцы, мост должен взлететь на воздух. Всем ясно?

Солдаты не дожидаясь команды, скидывая на ходу гимнастерки и сапоги, бросились в реку, ликуя и радуясь выпавшей на их долю минуту отдыха. Уже через мгновение все сидели в воде по самые уши. Кто-то нырял, показывая обнаженные ягодицы, кто-то из красноармейцев хлопал по воде ладошкой, стараясь, достучатся до ныряльщиков.

-«Тищенко, в боевое охранение»,- сказал часовой сам себе под нос.- Вид кого тут охранять? Никого тут нема. Разве шо якись медведь прийдэ…

Лейтенант осмотрелся, и убедившись, что часовой заступил на пост, не спеша снял портупею и скинул с себя форму на зеленую траву. Он, как и красноармейцы влез в темную от торфа воду и медленно погрузился, сев задницей на песчаное дно. Блаженная свежесть обволокла все тело, и накопившаяся за день усталость тут же растворилась в воде словно сахар.

-Товарищу лэйтэнанту, можно и мени искупнутыся,- спросил часовой жалостливым голосом. -Мэни ну дюже жарко…Я вже не можу.

-Я же сказал Тищенко, что тебя через пять минут сменит Новиков. Пусть он освежится, а потом и ты помоешься.

Где-то вдали над самой кромкой леса раздался звук мотора самолета. Сперва, он был похож на стрекот кузнечика, но с каждой секундой этот звук становился все сильнее и сильнее пока не перерос в сплошной гул.

Часовой стоя на мосту, прикрыл глаза ладонью от солнца. Сделав наподобие козырька, он уставился в приближающуюся к нему точку.

-Товарищу лейтенанту, якись литак лэтить, шо мене робить,- спросил часовой, на всякий случай, передернул затвор и дослал патрон в патронник.

-Ну, если немец летит, стреляй, а если наш самолет со звездами, можешь ручкой помахать,- шуткой ответил лейтенант и нырнул в воду с головой.

Мессер вылетел из-за кромки леса, как-то нежданно не гаданно. Он пролетел над мостом так низко, что часовой Тищенко даже присел, чтобы тот не рубанул его винтом по голове. На крыльях и хвосте самолета тот все же успел рассмотреть черные кресты. Самолет мгновенно, словно молния скрылся за лесом.

-Товарищу лейтенанту, у сего литака на крылах якись чёрни кресты намалевани. Шо мене робити,- прокричал часовой.

-Какие черные кресты,- спросил лейтенант, вынырнув из воды.

-Ну, такие чёрни на крылах, як у германцев….

-Отделение воздух,- заорал что есть силы лейтенант и голый выскочил из воды. Следом за ним на берег повыпрыгивали красноармейцы, хватая на ходу свое обмундирование.

БФ-109 вновь появился над кромкой леса, приближаясь к мосту. Он четко шел в сторону выбранной цели. В какой-то миг, две пулеметных очереди подняв пыль, прочертили отрезок от самолета до моста. Явно фриц метил в машину, но всего пятьдесят сантиметров и очередь прошла мимо.

-К машине,- заорал лейтенант, но саперы почему-то бросились в обратную сторону под мост, инстинктивно пряча головы под толстые сосновые бревна. Полуторка была битком набита взрывчаткой: ящики со снарядами, минами, гранаты взрыватели, тол. Все это было приготовлено для того, чтобы взорвать несколько мостов, через которые на Москву мог пройти враг. Было достаточно одного попадания снаряда или даже пули, чтобы вся эта куча взрывчатки разнесла автомобиль, не оставив от него даже гаек. Самолет вновь пролетел стрелой и скрылся за кромкой леса, заходя на последний круг.

-Товарищу лейтенанту, може я окунусь, поки того литака нема,- спросил часовой.

-Мени дюже жарко. Я вже не можу…

Лейтенант, одеваясь на ходу, выскочил на дорогу. Подскочив к машине, он запустил двигатель и решил загнать «Полуторку» на мост. Голиков знал, что фриц просто так не улетит, и будет долбить эту проклятую машину, пока не разобьет ее. Рвать мост было уже поздно. Единственная возможность исполнить приказ штаба армии, это взорвать на нем машину. Со стороны солнца вновь появился злополучный «Мессер». Он шел уверенно, как будто знал, что это его последняя атака и проблема с русскими саперами будет снята с повестки дня и мост останется цел. Часовой увидев, что «Мессершмитт» вошел в пике. Тищенко откинул в сторону винтовку и прямо с моста прыгнул в воду. Он видел как от тела самолета отделился какой-то предмет, который со свистом понесся в сторону машины. Еще мгновение и полуторка въедет на мост. Оглушительный взрыв пятидесятикилограммовой бомбы, раздавшийся рядом, приподнял машину над землей словно пушинку. Лейтенант, сидя за рулем, сжался, подобно улитке. Он, спрятав голову под руль, замер, всем телом ожидая взрыва груза. Он будто почувствовал спинным мозгом, что сейчас, в эту самую секунду сдетонирует тол. Никто никогда не найдет не только то место, где погиб лейтенант Виталий Голиков, но и его органов, которые превратятся в кровавый кисель. Земля ушла из-под колес автомобиля. Грянул взрыв и машина, оторвавшись от земли, полетела в воду под мост. Из ее кузова в кусты и высокую осоку посыпались ящики со взрывчаткой, которые из-за зеленого цвета окраски, слились с окружающим ландшафтом.

-Товарищу лейтенанту, - завопил хохол. Он увидел, как полуторка нырнула в реку вверх колесами и тут же пошла на дно. Он видел, что его командир лейтенант Голиков остался в машине. Набрав в грудь как можно больше воздуха, хохол нырнул. На ощупь в мутной воде он добрался до кабины и, нащупав тело лейтенанта, вытащил его на поверхность. Красноармейцы, отойдя от бомбардировки, бросились к лейтенанту, который был в ту минуту без сознания. Взрывная волна оглушила сапера Голикова, и он чуть не погиб, когда полуторка, слетев с моста, ушла с частью груза под воду. Только благодаря красноармейцу Тищенко, лейтенант остался жив.

-Что со мной,- спросил он, увидев своих воинов.

- Командир Тищенко, тебя из реки вытащил. Если бы не он, то кормил бы ты лейтенант сейчас раков,- сказал Новиков.- Не хохол, а настоящий герой. Не растерялся.

-Что с мостом,- спросил лейтенант.- Мы поставленную задачу выполнили?

-А разнесло его в щепки – жах и нет моста! Бомба как раз попала, когда вы товарищ лейтенант, хотели на него машину со взрывчаткой загнать,- сказал сержант, соврав лейтенанту.

-Потери есть,- спросил Голиков, стараясь посчитать своих воинов.

-Водитель погиб. Башку ему осколком разнесло, словно саблей тыкву пополам разрубили,- сказал сержант, прикладывая мокрую тряпку к голове командира. -Держи лейтенант так легче будет. Контузило тебя малость.

Командир, напрягая свои силы, поднялся с земли. Держась за ствол сосны, он навел резкость и рассмотрел свое потрепанное войско, которое плелось подальше от линии фронта.

-Новиков, где мы,- спросил лейтенант, осматривая незнакомую местность.- Карту дай…

-Мы в трех километрах от речки Чернавка, движемся на Восток в сторону дислокации наших войск.

-А как же майор,- он же ждет нас в Ольховатке. Я же обещал его забрать.

-В Ольховатке лейтенант, уже немцы,- сказал сержант Новиков.- Быстро идут сволочи….

 

ГЛАВА-4

Звук взрыва и ударная волна шарахнула по деревенским окнам так, что в некоторых хатах высыпались стекла. Деревенские мужики и бабы выскочили на улицу и озираясь по сторонам стали рассматривать окрестность. Со стороны моста через речку Чернавку поднимался огромный столб черного дыма. Всем стало ясно, что саперы взорвали мост.

Ни кто тогда не мог предположить и даже представить, что мост, который строил народ всем колхозом остался цел и уже через несколько часов пойдет по нему враг. И понесет этому народу смерть и унижения.

-Все мама, мне пора,- сказал Витькин отец. – Саперы мост взорвали, сейчас будут возвращаться, обещали забрать меня возле правления колхоза. Я с ними на фронт…

-Коля, мы проводим тебя,- сказала Светлана, подавая мужу фуражку.- Витька, давай тяни фотоаппарат, на память сфотографируемся, чтобы помнить этот день.

Мать и отец сели на лавку возле дома. Бабушка и Наташка встали рядом, пока Витька колдовал с фотоаппаратом, устанавливая его на штатив.

-Так, минутку внимания,- сказал он.- Сейчас вылетит птичка.

Паренек нажал на кнопку. Фотик зажужжал, словно муха, которую придавили листом бумаги к стеклу. Витька подбежал к родным и встал между Наташкой и бабушкой. Фотоаппарат пожужжал и щелкнул, оставив навсегда на пленке последний образ отца, матери и дорогих ему людей.

Наташа, взяв Виктора под ручку, шла впереди, чувствуя себя почти взрослой. Её новый друг Витька, с которым она познакомилась этим летом, как-то незаметно, но вполне уверенно вошел в ее девичью душу, и ей совсем не хотелось расставаться с ним. Ей деревенской девчонке нравился этот городской белобрысый озорной паренек с конопушками на лице. Наташа чувствовала сердцем, что он какой-то особенный: умный, добрый, а главное совсем – совсем свой. За все время, пока Витька с отцом и матерью отдыхал и рыбачил на озере, она вспоминала его приветливую улыбку и те скоротечные минуты, когда они впервые познакомились в магазине потребкооперации. Он покупал там бамбуковое удилище. Наташка стояла в очереди за хлебом и наблюдала за Витькой, когда тот выбирал бамбуковую удочку. Он так странно крутил ее в руках. Сгибал и разгибал самый кончик удилища, как бы проверяя его упругость. Именно тогда Наташка поняла, что это должен быть ее кавалер. Не дожидаясь, когда Витька обратит на нее внимания она подошла первой и с видом знатока как-то обыденно сказала:

-Как тебя звать?

-Виктор,- ответил паренек, рассматриваю белокурую девушку лет пятнадцати, шестнадцати.

-А меня Наташа. Ты лучше вот эту возьми. Мне папка говорил, что бамбук должен быть слегка зеленоватым. Тогда у него есть гибкость, как у пшеничного колоса, который наливается жизненной силой. А желтый цвет говорит о том, что колос уже налился зерном и растению теперь незачем сохранять упругость,- сказала Наташа.

-Логично,- ответил Виктор, и отложив одну удочку взял ту, которая была зеленоватого цвета. Радуясь покупке, он вышел из «Кооператора» и присел на лавочку, ожидая, когда Наташа купит хлеб и выйдет следом.

-Кого ждешь?- спросила она, увидев нового знакомого.

-Тебя,- ответил паренек не скрывая своих симпатий. -Пошли вместе. Я видел, ты на нашей улице живешь.

-А ты к кому приехал,- спросила Наташа. –Я, в деревне знаю всех, а тебя вижу первый раз.

-Я приехал к бабе Жени. Это моя бабушка.

-А к Евгении Савельевне,- радостно воскликнула Наташа. -Так я знаю тебя. Ты дяди Колин сын. Евгения Савельевна моя любимая учительница. Она говорила мне, что у нее есть внук. Вот теперь я узнала, что внук это ты.

С тех пор Витька не расставался с Наташей. При удобном случае всегда прибегал к ней чтобы поделиться с ней какой-нибудь радостью или угостить земляникой собранной на лесной выгорке.

Отец Виктора шел сзади. Мать, держа его под ручку, что-то щебетала ему на ухо, но его лицо было почему-то неподвижным. Оно будто окаменело. Странное чувство затаилось в уголках его души, подливая в кровь небольшие порции адреналина, которые тут же вызывали легкое нервное дрожание всего тела. Остановившись, Николай, несколько раз стукнул ладонью по столбу, стараясь болью перебить чувство трясущихся рук, которое уже целый час не давало ему покоя. Он, то расстегивал, то застегивал кобуру, где лежал ТТ. Наконец- то не выдержав, он вытащил пистолет и сунул в карман своего габардинового галифе.

-Коля, что случилось,- спросила жена, наблюдая за его нервным состоянием.

-Да все в порядке,- сказал отец, глазами ощупывая каждый кустик, каждую дырку в заборе, откуда могла придти опасность.

-Ты кого-то ищешь,- спросила Светлана, стараясь понять мужа.

-Да нет. Все нормально. Просто как-то на душе тревожно вас оставлять здесь в деревне. Я был бы спокоен, если бы вы с Витькой уехали в Ленинград.

Звук мотора на какое-то время притупил его бдительность. Светлана чувствуя, что пришло время для расставания, впилась в губы мужа, прямо возле колхозного правления, ничего, не желая ни видеть, не слышать. Наташка, увидев такую трогательную сцену, прощание жены с офицером Красной армии, схватила Витьку за руку и прижавшись к нему, так сдавила ее, что ему стало даже больно.

-Эй, ты что,- спросил Виктор Наталию, которая закусив губу, смотрела, как целуется мать Виктора и его отец.

-Целуются,- сказала она на распев, заворожено наблюдая за таинством любви.

-Ну и что - пусть себе целуются,- ответил Виктор, показывая девчонке свое равнодушие к происходящему.- Это же мои папка и мамка. Они прощаются, поэтому и целуются

-Счастливые,- сказала Наташка, не отрывая глаз, и как-то глубоко вздохнула, погрузив свое сознание в девичьи мечтания.

-Кто,- спросил Виктор.

-Кто- кто. Мамка твоя и батька. Тетя Света, любит твоего папку.

-Глупая ты Наташка. Конечно, моя мамка любит отца. Это же так закономерно. Если бы она его не любила, то не было бы на свете меня и у нас не было бы семьи.

Звук мотоцикла на какое-то время отвлек майора от страстного поцелуя. Мать стояла спиной и не могла видеть то, что увидел отец. Он на секунду отвлекся от страстного прощания и направил свой взгляд в ту сторону, откуда доносился этот странный тарахтящий звук. И тут его тренированный глаз выхватил мотоцикл серо-зеленого цвета за рулем которого, ехал немец. Николай, прежде чем вытащить из кармана пистолет, оттолкнул Светлану в сторону, как бы убирая ее с линии огня. Отбросив на дорогу свой тревожный чемодан, который сковывал его движения, Николай заорал что было сил:

-Немцы, Витька беги! Уводи Наташку…

Витька, сообразил по - военному мгновенно, будто был заранее готов к подобному повороту событий. Он увидел, как отец, направив в фашиста пистолет, выстрелил три раза подряд. Первая пуля, звонко ударив в козырек каски, попала немецкому мотоциклисту прямо в мотоциклетные очки между глаз. Витька видел, как фонтанчик крови вырвался наружу, окрашивая фару и бак мотоцикла багровым цветом. Вторая пуля угодила прямо в глаз, разбив стекло. Мертвый фашист осунулся. Он продолжал держать руль, и мотоцикл послушно ехал до тех пор, пока не свалился в кювет, заросший высокой крапивой.

Схватив Наташку за руку, он дернул ее с такой силой, что услышал как клацнули ее зубы. Девчонка, ничего не понимая, расслабилась, и этого было достаточно, чтобы Витка смог сдвинуть ее с места, пока она соображала. Он рванул к ближайшему забору, до которого было метров пятьдесят, и с силой толкнул Наташку в спину, стараясь пропихнуть ее в щель между воротами и стоящим рядом домом. Заскочив за забор во двор, Витька упал на землю, чтобы в щель видеть, куда побежали его родители. Треск пулемета и фонтанчики пыли, поднятые пулями, были той последней картинкой, которую ему пришлось увидеть на дороге. Там не было ни матери, ни отца. Мертвый мотоциклист, склонив голову на руль, торчал в крапиве. Мотоцикл лишенный бензиновой подпитки, заглох. Из проулка на площадь перед правлением колхоза, громыхая гусеницами и поднимая клубы рыжей глиняной пыли, вылетел бронетранспортер серого цвета с черными крестами на борту. Немцы что-то кричали, указывая пулеметчику сектор стрельбы. Витька знал, что там в кустах, возле ручья куда стреляют фашисты, прячется отец и его мать. Чтобы не заорать от боли за своих родных он с такой силой стиснул зубы, что ему показалось, что они треснули. Витька смотрел, как немцы, поливая близлежащие кусты из пулемета, стараются убить его родителей и оставить его сиротой. Они стреляли из автоматов, карабинов и пулеметов не жалея патронов, будто его отец и его мать были ужасными и особо опасными преступниками. Ни Витька, ни Наташка не видели, куда из всех стволов палили немцы, но чувство беды и утраты уже начинало щемить его сердце. Вдруг стрельба закончилась. В этот миг стало на удивление тихо. Виктор даже услышал в ушах легкий звон и пение птиц.

-Они убили их,- прошептал он. Слезы тут же покатились по его щекам.

-Откуда ты знаешь. Может им удалось убежать,- сказала Наташка, прижимаясь к парню.- Может они промазали и им удалось уйти в лес?

-Они убили их,- повторил Виктор, вытирая кулаком слезы.

В эту секунду Витька и Наташка увидели, как немцы небрежно выволокли из кустов, растерзанное пулями тело матери и отца. Словно вспышка молния в мозг Виктора впились окровавленные образы его родителей, которые были уже мертвы. Он еще сильнее стиснул зубы и в этот миг его начал бить такой озноб, что девчонка даже испугалась, подумав, что он умирает.

-Что с тобой Витенька,- сказала она, обнимая парня. -Не умирай- слышишь? Но он не слышал её. Боль неистовая и страшная сжала его сердце так, что он чуть не заорал, но его воспаленное травмой подсознание из инстинкта самосохранения отключило звук. Витька, рыдал молча.Он рвал траву и бросал ее в сторону ненавистного врага. Он стучал кулаками по земле, стараясь хоть как-то заглушить душевную боль, которая рвала его изнутри, наматывая кишки на маток колючей проволоки. Наташка, стояла коленками в траве и старалась успокоить своего друга. Хотя в ту минуту все ее старания не имели успеха, это было просто невозможно. Витька катался по земле, поджимая ноги и принимая позу эмбриона. Он скулил. Он не просто скулил. Так скулит перед смертью только собака, попавшая под колесо автомобиля. Он выл так, что Наташа услышала, как стучат его зубы. Горе. Вселенское горе навалилось на него черным вороньим крылом. Наташке казалось, что он сойдет с ума. Она, поддавшись слабости и восприняв Витькину боль, тоже зарыдала. Она вытирала слезы кулаком, но они текли по ее щекам сплошным потоком. Они застилали глаза и жгли их нескончаемой болью, будто вместо глаз ей кто-то вставил горячие угли из печи.