Обычно горбуны считаются злобными, но Витя с нашего курса был вовсе не такой. Общительный парень, которому все с удовольствием помогали. И по учебе, и в обычной жизни. Брали с собой на разные сборища, пикники, пьянки. Таскали на студенческие концерты, капустники. Девушки с курса тоже хорошо к нему относились, поговаривали, что однажды у него кое с кем было кое-что.

 

Потом выяснилось, что говорили не зря, и произошло это даже не с одной девушкой.

Некоторые предметы Вите не давались, ребята ему помогали сдавать коллоквиумы, зачеты и экзамены. Сам Витя относился к этому весело, но всегда благодарил своих помощников и наставников.

 

Только один человек на курсе, блестящий знаток всех предметов, высокий блондин, из поволжских немцев Адик Рост, относился к Вите презрительно. Конечно, если Витя просил Адика что-либо объяснить, то получал четкие и полные объяснения. Но никаких иных отношений с Витей не поддерживал. А на недоумение, особенно девушек, которые искали внимания Адика Роста, он отделывался шутками. В общем, объяснять свое презрительное отношение к горбуну Адик никому не собирался.

 

Даже своему лучшему другу на курсе маленькому кудрявому Георгию, известному своим взрывным темпераментом и безграничной любовью к женскому полу, который отвечал ему такой же взаимностью.

- Почему ты так относишься к горбуну? – спрашивал друг.

- Гоги, - вкрадчиво отвечал немец, - а не пойти ли нам с тобой за пивом.

- Нет, ты скажи, - настаивал Гоги, - чем он тебе не нравится. Помнишь, нас послали на картошку. Там была горбатая девушка. Наташа. И мы с тобой за ней ухаживали.

- Наташа! – Адик усмехнулся. – Звали её Ира.

- Точно, Ира. Наташей звали ее подругу, высокая такая, блондинка. Что она вытворяла в этом сарае, а!

- Ты теперь понял, что говоришь. Мы зачем ухлестывали за горбуньей? Чтобы вызвать ревность блондинки. А потом взять ее голыми руками. Вначале ты, потом я. Хотя ты, подлец, оказался ненасытным. После блондинки все-таки уложил и Иру.

- Да, - засмущался Гоги. – Она была несчастна. А я не могу, чтобы женщина была несчастна. В тебе холодная немецкая кровь, ты можешь бесстрастно смотреть на мучения женщины.

- А в тебе горячая грузинская кровь, - язвительно парировал Адик. – У нас же не было презервативов.

- Не рассчитали, - виновато развел руками Гоги, - всё использовали. Что я мог сделать, а? Сам скажи.

- Не заваливать невинную горбунью между грядок, вот что, - жестко сказал приятель.

- Вай. Лишить нежное существо высшего удовольствия. Жестокий тип. Вот и с Витей ты так же. Относишься с пренебрежением. Почему?

 

- Хорошо, я постараюсь тебе ответить. У людей бывает много достоинств. У некоторых одно, которое перевешивает все его недостатки. Гениальный поэт, талантливый художник, физик от бога. А у этого только горб. Понятно.

Гоги был очень умный парень. Он задумался. Потом посмотрел на Адика.

- Пожалуй, я понимаю. Но пока не уверен. Вот если бы мы могли избавить его от горба …

- То увидали бы самую обычную посредственность, - продолжил Адик, - с которой ни ты ни я ничего общего иметь бы не смогли.

 

Георгий опять задумался, но намного дольше. Он смотрел на приятеля, наклонял голову к одному плечу, ко второму. Он думал.

- Дядя Гиви. Во Франкфурте. Я тебе говорил.

- Хирург с мировым именем, - подтвердил Адик.

- Соберем деньги, отправим Витю, посмотрим, как он без горба.

- Можно, - подумал вслух Адик, - звони, узнай о бабках.

- Завтра.

- Кстати, Эльвира с пятого курса выходит замуж. Девичник. Звала. – Кратко информировал Адик. - Пойдем?

- Конечно, - завопил Гоги, - бедный мой шурик!

 

Деньги собирали всем курсом. Через семестр из Германии явился бывший горбун, ныне прямой парень среднего роста. Уже через неделю все поняли, что он полный болван.