Новое Дыхание

Лето со всей щедростью согревало подмосковный город. Кто-то из жителей уехал отдыхать, оставив за спиной все заботы хотя бы на пару недель, а кто-то наоборот – всецело отдается делам, погрузившись в городскую суету. Молодой мужчина, лет тридцати пяти, медленно прохаживался по улицам. Не смотря на свой, возраст, одет был, как пятнадцатилетний подросток: светлые кеды, рваные джинсы, которые украшала длинная металлическая цепь и большая безразмерная футболка. Взъерошенные золотистые волосы падали ему на глаза. Мужчина шел улыбаясь. Он чувствовал себя гораздо моложе, чем это являлось на самом деле. Но во всей этой красе были и свои изъяны. В красавце с золотистыми волосами скрывалась личина преступника. За его спиной стояло немало злодейств, но ему всегда удавалось выбраться сухим из воды. Лучшие адвокаты, юристы, даже некоторые из судей, были на его стороне.

- Я всего добиваюсь сам. Иван Денисов ни в ком не нуждается… кроме, конечно своих друзей.

В подобных речах, друзей Иван упоминал лишь для того, что бы их ни обидеть. На самом же деле в нем не было ни уважения, ни сострадания, ни жалости к ним.

И вот в один из июльских дней Иван прогуливается по улицам своего города, приветливо улыбаясь прохожим. Некоторые из женщин, которых Денисов одарил своей нежной улыбкой, смущенно прятали глаза и оборачивались ему в след. А он все шел своей уверенной походкой.

Пройдя еще пару кварталов, Иван свернул за угол и вошел в первый подъезд дома. Поднявшись на два этажа вверх, он нажал на кнопку звонка. Спустя минуту дверь отворилась. На пороге стоял пятидесятилетний мужчина среднего роста и с седыми волосами. Он оглядел лестничную клетку и своего гостя, после чего обратился к нему:

- Ты один?

- Конечно, - усмехнувшись, ответил Иван.

- Тогда проходи.

Отойдя немного в сторону, старик пропустил Денисова в квартиру. Первое что бросается в глаза - большой телевизор, висящий на стене и такие же массивные колонки возле него. Напротив всей этой системы - диван вдоль стены. Место было похоже на гостиную, но хозяин повел своего гостя дальше по коридору. Завернув налево, Иван увидел совсем другую картину, нежели в гостиной. Эта комната выделялась большей строгостью: большой письменный стол, за которым располагалось окно, около стола два кресла, светильники, висящие на стенах - все это создавало в комнате еще более суровую обстановку и хотя на улице светило солнце в помещении все равно веяло мраком. Хозяин квартиры прошел вперед и сел в кожаное кресло за столом и предложил сесть Ивану в одно из кресел для посетителей. Денисов отказываться от предложения не стал. Хозяин достал из ящика стола коробку с сигарами и одну предложил Ивану, который с радостью ее принял:

- Ну что? Давай знакомиться. Наумов Борис Александрович.

- Денисов Иван. Меня к вам прислал Юрий…

- Я в курсе, - оборвал Ивана Борис Александрович, - он мне звонил. Кстати, очень хвалил тебя. Говорил, что на тебя вполне можно положиться. Юрий так же сказал, только это между нами, что тебя можно сделать главой одного из отрядов клана. Как говорят итальянцы – capo.

- Хм… спасибо конечно. Но думаю, что до главаря мне конечно еще далеко.

- Скромность – она, конечно, похвальна. Но особо ей не злоупотребляй. В деле она только вредит.

- Я это понимаю.

Иван, затягиваясь сигарой, с большим любопытством смотрел на Наумова. Человек он был уже пожилой, но в нем чувствовался стержень, который не сломить абсолютно ни чем. Его седые волосы были аккуратно уложены, в каждом его движении было, что-то элегантное. Он был настоящим авторитетом, как по статусу, так и по духу. Затянувшись еще раз, Борис Александрович положил сигару в пепельницу, встал и подошел к окну. Он долго молчал, смотря на залитый солнцем город. Эти минуты ожидания Ивану казались вечностью. Наконец Наумов нарушил молчание:

- Скажи мне, Иван. Ты верующий?

От такого неожиданного вопроса Денисов чуть не подавился табачным дымом:

- Нет. Я не верующий.

- Атеист значит. А почему? Нет, если ты, конечно, не хочешь, можешь не отвечать.

- Ну почему же. - Иван положил сигару в пепельницу и сел удобней в кресле, - Вначале мой дед пытался в меня вбить все эти религиозные убеждения. Водил меня с собой в церковь, подавал милостыню и прочее. Естественно, будучи ребенком, я все это выполнял, а после смерти деда моим религиозным воспитанием занялся отец. И снова походы в церковь, милостыни, исповеди и прочая дребедень. Но вскоре я начал взрослеть и рассуждать более логично. Я пришел к собственному выводу – Бога нет. Нет и все. Земля наша появилась вследствие нескольких космических взрывов, животные появились из клеток, которые плавали в воде, а дальше все по ступеням эволюции товарища Дарвина. Как видите никакого дяди, с длинной бородой, нет.

Борис Александрович снова отвернулся к окну. Кабинет заполонила гнетущая тишина. Но на этот раз долго ждать не пришлось:

- Чтож. Это даже лучше. Я сам тоже не верующий, но не такой убежденный в полном отсутствии Бога, как ты. Но, да ладно. – Наумов снова вернулся за стол. Лицо его приобрело большую строгость, чем тогда, когда он говорил о религиозных взглядах. – Интересовался я твоими взглядами на веру неспроста. Видишь ли, наше дело сейчас очень связанно с одним священником. Уж много он говорит о наших делах. Другие, конечно, тоже упоминают преступный мир в своих проповедях, но он что-то больно глубоко копается. Самое страшное это то, что народ его, как праведника, слушает, и некоторые нужные нам люди могут настроиться против нас. Ведь даже среди нашего преступного мира есть тоже верующие, а связь с нами оправдывают фразами, вроде «Я просто маме помогаю, она у меня больная», «Мне жену и детей кормить нечем, а тут платят хорошо» и многие другие. – Борис Александрович подался немного вперед и посмотрел Ивану, своим холодным взглядом, прямо в глаза. – Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я тебя собираюсь попросить?

Денисову объяснения были не нужны. Если заказчики говорили, что им кто-то мешает, значит, нужно, кого-то убрать:

- Конечно, понимаю. Как его зовут и где мне его найти?

- Как найти и что делать тебе объяснит потом Юрий, а зовут его… - Прежде чем назвать имя священника Борис Александрович как-то немного замялся, как будто его заставляли вспомнить все подробности смерти его самого близкого человека. – Отец Анатолий.

 

***

 

Храм Вознесения Господня был заполнен прихожанами. Все внутри пахло ладаном, а уши ласкали нежные голоса хора. Кто-то подпевал им, а кто-то просто стоял и молился, кто-то наслаждался обстановкой умиротворения и спокойствия. Храм был украшен подобно дворцу самого богатого короля: огромная люстра висела под расписным потолком, золотые подсвечники и множество самых замечательных икон. Чуткие взоры святых смотрели, казалось, строгим, но в тоже время успокаивающим взглядом. Перед иконостасом появился священник. Одежда его сверкала золотым блеском, а митра на голове создавала впечатление самой роскошной короны, большая борода покрывала лицо святого отца. Когда хор закончил песнопения, батюшка, оглядев прихожан, перекрестившись, громким голосом заговорил:

- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Дорогие братья и сестры. Сегодня большой праздник. Сегодня мы вспоминаем великого князя Владимира, крестителя нашей тогда еще Руси. В 988 году наш князь Владимир Святославич подарил нам великий дар. Именно он изгнал язычество и ввел нашу страну в христианскую жизнь. Именно в этот год духовенство, присланное Константинопольским Патриархом Николаем II, крестило киевских людей в водах Днепра. И по сей день, мы благодарим князя Владимира за его дар людям. От нас Господь не просит таких великих деяний, но ждет хотя бы немного веры. Даже вера размером с крупинку может спасти вас, дорогие братья и сестры. Мы сейчас живем в трудное время. Обман, зависть, убийства – все растет с ужасающей быстротой. Много стало слышно о преступных кланах, синдикатах. Это уже не просто мелкие банды, а это настоящие мафиозные семьи. Они готовы принять в свои ряды всех, кто прельстится на их уловки, а человек, как известно, слаб, когда разговор касается его желаний. Деньги. Все крутится вокруг этой бумаги. Стоит перед кем нибудь положить одну пачку купюр, как человек сразу забывает всех. Кланы-искусители именно на это и давят. Предлагая человеку работу за очень хорошую плату, которую не может дать ни одна работодательная компания, они заманивают вас в сети, из которых уже невозможно выбраться. Они не стыдятся никого. Они не видят ни в ком, ни закона, ни власти. И поэтому я призываю вас, дорогие братья и сестры, будьте осторожны. Не прельщайтесь к подобным искушениям. Господь никогда не оставит вас, так не отвернитесь и вы от спасения. Еще раз повторяю, будьте внимательны. Храни вас Господь.

Осенив крестным знамением всех собравшихся, святой отец прочел последнюю молитву и отпустил народ. Все стали потихоньку расходиться и лишь несколько человек остались для личной встречи с батюшкой, что бы наедине с ним переговорить: кто-то попросит благословения на то или иное дело, кто-то спросит совет. Через несколько минут батюшка снова вышел к прихожанам. Люди сразу же подбежали к нему. Некоторые, дождавшись благословения, тут же отходят, что бы ни мешать другим, а кто-то тихо стоит и ждет своей очереди. Переговорив со всеми, святой отец обратил свое внимание на последнего человека. Это был мужчина, одетый во все черное. Не смотря на то, что он улыбался, в его глазах был холод. Подойдя вплотную к батюшке, он поклонился ему и сказал:

- Добрый вечер, отец Анатолий. Прекрасная проповедь.

- Благодарю вас. Вы хотели о чем-то поговорить?

- Да хотел. - Гость говорил ровно, явно не торопясь, и при этом улыбка не покидала его. – А вот именно о вашей проповеди я и хотел поговорить, отец Анатолий.

- А что в ней не так? - Отец Анатолий, в свою очередь, тоже сохранял полное спокойствие.

- Да все в принципе так. Вот только мне не очень понравились ваши последние слова. Ведь не все, скажем так, организации, предлагающие народу заработать на хлеб, плохие люди. Никто их не ведет в пучину ада, а просто дают возможность ни в чем не нуждаться.

Несмотря на все сказанное, отец Анатолий ни сколько не удивился. Более того, он ждал подобного человека:

- Вы предлагаете им заработать, идя преступным путем. Грабежи и махинации – вот ваш источник доходов. Вы ставите себя слишком высоко.

- Ну, тут вы опять не правы, дорогой отец. – Глаза гостя, вдобавок улыбке, заблестели жутким светом. – Мы все законопослушные граждане. Даже мэр с нами очень хорошо знаком.

- Да и мэр ваш, такой же, как вы все. Он так же плавает в этой пучине.

- И снова вы не правы дорогой отец Анатолий. Но я вижу, что в вашей голове совсем другие предрассудки и спорить с вами абсолютно бесполезно. Чтож… не смею больше вас задерживать. Всего доброго. – Коротко кивнув головой, гость быстрым шагом направился к выходу, остановившись лишь для того, что бы опустить купюру в банку для пожертвований.

Отец Анатолий, простояв еще несколько секунд, дожидаясь ухода собеседника, со словами «Слава тебе Господи», отправился во внутренние комнаты храма, что бы после спокойно отправиться домой.

 

- Ты все понял?

- Да… понял

Иван сидел в одной комнате с Юрием и обсуждал последние пункты намеченного плана. Помещение, в котором они сидели, значительно отличалось от кабинета Наумова Бориса Александровича. В нем не было ощущения такой строгости и суровости. Полинявший ковер, простенький стол, телевизор - все указывало, на какую-то простоту, так недостающую в кабинете Бориса Александровича. На Юрии были надеты домашние спортивные штаны и футболка с яркой надписью Metallica. Он так же не выглядел на свои тридцать шесть, но седина уже полностью окутала его голову. Глядя на него в домашнем облачении, и его худощавую фигуру, не скажешь, что он Юрий Хворов – крупный авторитет и очень широко известная личность в преступном мире.

Он взял пепельницу со стола и вытряхнул ее в рядом стоящую урну. Поставив обратно, достал пачку Marlboro, вытащил сигарету и закурил. Комнату тут же наполнил свежий запах табака. Иван сидел молча и все обдумывал. Дело для него было не новое, но, как говорят десантники «Второй прыжок, страшнее первого». Юрий, затягиваясь ядовитым дымом, внимательно смотрел на Денисова:

- Ну, что думаешь? Есть, какие-то сомнения? – Спросил Хворов, потушив докуренную сигарету.

- Нет. Все хорошо. Просто это как-то необычно… убрать священника. – Иван прекрасно знал, что он выполнит поручение, но почему-то беспокоился. – Как-то это… по-новому что ли…

Юрий слегка улыбнулся и встал со своего стула. Пройдясь немного, он снова потянулся за сигаретой и закурил:

- Может быть. Но он нам очень мешает. Этот отец Анатолий… уж очень часто болтает про наш бизнес. Считает нас сектой, посланниками дьявола.

От этих слов Иван слегка ухмыльнулся: «Да. Не считая того, что мы наркотой торгуем и людей убиваем, мы прям сущие ангелы» - подумал он. Но Иван был так же уверен и в том, что нужно выполнить возложенное на его плечи поручение:

- Все нормально. А завтра в церкви народу много не будет? Вдруг он уйдет до того, как все разойдутся? – И все же Иван волновался.

- По этому поводу не переживай. На завтрашней проповеди будут наши люди. Человек семь. После того, как он закончит свою речь, они будут подходить к нему с разными житейскими вопросами и проблемами. Пока он будет им все объяснять, наступит твой звездный час.

Иван снова погрузился в свои раздумья. Он был убежденный атеист и, казалось, что убить священника для него должно быть то же самое, что и убить торговца книгами. Но все же, что-то его тревожило. План был разработан идеально, все должно пройти легко, но что-то неуловимое преследовало его мысли, заполняло голову. Юрий, докурив очередную сигарету, сел обратно на стул:

- Слушай. Ты точно уверен, что выполнишь это? А, то, что-то ты нагруженный какой-то.

Иван вышел из своего оцепенения:

- Нет, Юр. Все нормально. Я с легкостью это сделаю. Даже не переживай. Завтра вечером уже полетит молва об убийстве священника известного, как отец Анатолий.

- Ну и отлично. – Юрий дружески похлопал Ивана по плечу. – Ты, кстати, очень понравился Наумову. Не знаю, чем ты ему угодил, но он о тебе очень хорошо отзывался.

- Понравились, наверно мои взгляды на жизнь. – Ответил Иван, вспомнив разговор с Борисом Александровичем про религию.

- Я рад, что он тебя оценил. Ладно.… Соберись духом и настраивайся на завтрашнюю работу. Все пройдет, как по маслу. – Улыбнувшись, ответил Юрий и снова потянулся за сигаретой.

- Согласен, - сказал Денисов и выдавил из себя слегка вымученную улыбку.

 

Хор допевал последнюю молитву. Народу в храме в этот день было не много. Люди стояли и молились, в то время как отец Анатолий появился перед иконостасом. Когда хор завершил свое пение, святой отец, перекрестившись, начал говорить:

- Дорогие браться и сестры, вот и закончилась наша вечерняя служба. Завтра литургия будет проводиться, в нашем храме в восемь тридцать утра. Кто сможет, приходите, кто готовится, причаститесь. Храни вас Господь. – Перекрестив собравшихся большим крестом, отец Анатолий удалился за иконостас.

Люди начали понемногу расходиться. Около двенадцати человек остались в зале церкви: некоторые стоял и смотрел на иконы, кто-то просто ожидал, священника. Один из оставшихся подошел к старушке, чтобы обратиться к ней с вопросом, на что та с удовольствием начала рассуждать и с явным азартом.

Спустя пару минут появился отец Анатолий. Несколько человек сразу подошли к нему: двое тут же ушли, получив благословение, а один остался и задал какой-то мучавший его вопрос. Святой отец начал объяснять молодому человеку суть его проблемы, а другой паренек продолжал свой легкий спор со старушкой. В то время пока отец Анатолий разговаривал с молодым человеком, к нему подошли еще двое. Старушка, увлеченная темой разговора, казалось, совсем не видела ничего вокруг, кроме своего собеседника. Еще один человек, внимательно разглядывающий икону преподобного Серафима Саровского, оторвался от своего занятия и оглядел всех собравшихся. «Походу, пора», промелькнуло в голове у мужчины. Глубоко вздохнув, он развернулся и направился в сторону иконостаса, где стоял с тремя людьми отец Анатолий и отвечал на их вопросы. «Давай, ты сможешь. Не в первый раз такое делаешь», снова пронеслось в голове у Ивана. Немного не дойдя до собравшихся вокруг святого отца людей, Иван Денисов сунул руку во внутренний карман куртки и достал оттуда пистолет ТТ. с глушителем. Крепко сжав плечо ближайшего «прихожанина» стоящего возле батюшки, Иван с силой дернул его в сторону. В результате этого рывка мужчина резко отпрянул, при этом, в последний миг, сильно толкнул рукой отца Анатолия, вследствие чего батюшка повалился на пол. Старушка, увлеченно беседовавшая с молодым человеком, в ту же секунду вернулась «с небес на землю» и хотела уже закричать, как вдруг ее повалил сильный удар в лицо кулаком собеседника. Иван тем временем уже стоял возле святого отца, направив на него дуло пистолета, остальные стояли, не шелохнувшись, наблюдая за этой сценой:

- Чего ты ждешь?! Мочи и погнали отсюда! – Зарычал мужчина, которого Иван схватил за плечо.

Денисов встряхнул головой, отгоняя мешающие мысли, и прицелился. «Давай, Ваня, соберись», мелькало у него в голове. В ту самую секунду, когда Иван хотел нажать на спусковой крючок своего ТТ., чья, то рука выбила у него пистолет. Он испуганно поднял глаза, а после свалился на пол. Люди вокруг словно превратились в статуи из воска, каждый замер в своей позе, в которой находился. Иван приподнялся на локтях и в глаза ему ударил яркий свет, как будто тысячи светильников включили разом. Денисов вскричал и зажмурил глаза:

- Открой очи, раб Божий. – Прогремел, чей-то голос.

Со страхом, Иван все же открыл глаза и первое, что он увидел – это огромные белые крылья. Открыв глаза более уверенно, Денисов увидел, что перед ним стоит, как Ивану показалось, юноша немного выше его ростом, в белой, ярче снега, одежде и длинными волосами. Над головой юноши светился ярким светом нимб, а за спиной красовались огромные белые крылья. Иван увидел ангела. Божий посланник пристально глядел на Денисова и вновь раздался гром голоса:

- Поднимись.

Иван сделал не ловкие попытки встать, но в результате смог только подняться на колени. Трясясь от страха Денисов, попытался поднять глаза и еще раз взглянуть на ангела, как снова раздался голос:

- За, что ты гонишь Меня, Иоанн? За, что отвергаешь Меня?

Иван заметил, что голос принадлежал не ангелу. Когда звучал вопрос, губы ангела не шевелились, и Денисов понял, кто ему задает вопрос. Неведомый, до сегодняшнего дня, страх объял его, а голос вновь начал греметь:

- К тебе прислал Я посланника Своего. Слушай, что он тебе скажет, ибо в нем Мое повеление.

Иван по-прежнему в страхе молчал, но в ту же секунду заговорил ангел. Голос его был похож на самое ласковое дуновение ветра, которым хотелось наслаждаться каждую секунду, ловить каждое слово:

- Не должно тебе, Иоанн, поступать так. Не должно тебе жить такой жизнью. На тебя возложены большие надежды, ибо дед твой, будучи священнослужителем, при жизни молился за тебя и даже сейчас слышны его молитвы о тебе.

Иван продолжал молчать. Ему хотелось сказать, что он даже не знал, что его дед был священником, но рот, словно не хотел слушаться:

- Благодаря молитвам его, - продолжал ангел, - избран ты для высшей цели.

Денисов снова попытался произнести хоть слово. На этот раз попытка увенчалась успехом:

- Что требуется от меня? – За те минуты пока Иван слушал глас Всевышнего, в его голове пронеслось тысяча мыслей о его жизни. Денисов подумал о том, о чем не думал никогда. Он подумал о своей душе. О том, что ждет ее после смерти. И именно в этот момент убежденного атеиста объял лютый страх, он понял, что должен подчиниться, что с ним говорит Тот, кого раньше не признавал, Тот в кого раньше не верил. Ангел тем временем продолжил свою речь:

- Уходи, Иоанн. Отправляйся на восток, в Покров. Там найди старца по имени Филипп, и он укажет тебе верный путь.

- Хорошо, Господи, - пролепетал Иван.

- Веруй, Иоанн. Да поможет тебе в этом Бог.

Когда посланник неба договорил свою последнюю фразу, вдруг из неоткуда раздался хор голосов, который пел псалмы, прославляющие Господа. Что конкретно они пели, Иван не знал. Ангел расправил крылья и плавно поднялся под самый потолок храма и снова появился яркий свет тысячи светильников, от которых Денисов зажмурил глаза. Когда Иван открыл их, то света уже не было, а замершие на время люди вновь обрели способность двигаться и говорить. Все взоры были уставлены на Ивана. Даже отец Анатолий молча лежал и смотрел на Денисова. Казалось, что только он один понял, что произошло с Иваном. Первым нарушил молчание мужчина, которого Иван оттолкнул, взяв за плечо:

- Ты чего развалился, Денисов?! Мочи суку старую! – Проревел он.

Но Иван не обращал на кричащего никакого внимания, а только молча смотрел на отца Анатолия, и ему показалось, что святой отец слегка улыбнулся. С большим трудом, но Денисов поднялся на ноги и посмотрел на окружающих его людей. Парень, ударивший старушку, в испуге пятился назад, готовый вот-вот сорваться с места. Остальные трое смотрели на Ивана. И снова первым из общего оцепенения вышел мужчина, отброшенный Денисовым:

- Да вы че все, сдурели штоль?! Дай я сам его завалю!

Мужчина, было, потянулся за пистолетом, лежащим на полу, но Иван быстрее поднял его и направил дуло на своего «товарища по бизнесу». Тот снова впал в оцепенение, но смог говорить:

- Ты чего творишь, Денисов? Ты мишень перепутал?! Тебя может развернуть?!

- Убирайтесь отсюда. – Голос Ивана оставался твердым, не смотря на всю ситуацию.

- Что ты сказал?

- Я сказал, убирайтесь вон из храма Божьего. – Для большего убеждения Иван выстрелил в пол.

Парень, ударивший старушку, в ту же секунду понесся со всех ног. Немного погодя его примеру последовали и двое других. Мужчина же, говоривший с Иваном, продолжал стоять:

- Саш, тебе лучше уйти. Я очень тебя прошу. – Денисов по-прежнему сохранял твердость в своем голосе.

Саша несколько раз обернулся назад, увидев, что больше никого из пришедших с ним людей не осталось, снова обернулся к Денисову:

- Хорошо. Я уйду. Но учти, что тебе больше не жить на этом свете. Ты понял, мразь?! – Голос Саши срывался на истерический крик.

- Уходи, - повторил Иван.

Еще раз, взглянув на Денисова и на отца Анатолия, Александр быстрым шагом направился к выходу. Иван, дождавшись пока тот, выйдет, бросил пистолет на пол, опустился на колени и заплакал. Отец Анатолий, с трудом поднявшись на ноги, подошел к Денисову и обнял его за плечи:

- Слушай то, что велел тебе Господь.

Иван поднял на священника полные слез глаза и, осознал в полной мере, что ему нужно дальше делать:

- Здесь есть второй выход?

- Конечно, - ответил отец Анатолий, - пойдем, я тебя провожу.

Пройдя через несколько комнат, они вышли к выходу. В маленькое окошко, находящееся рядом с дверью, Иван увидел, как уезжает последний автомобиль его «товарищей по бизнесу» и снова посмотрел на священника:

- Мне пора.

- Храни тебя Господь, - ответил отец Анатолий, - и спасибо тебе.

На это Иван промолчал. Святой отец крестным знамением благословил Денисова, и тот вышел через дверь на улицу и быстрым шагом отправился в путь. Он точно знал, куда ему надо идти и что Господь укажет ему путь. Иван был уверен, что доберется до места, и не думал даже о том, что, возможно, все расстояние ему придется преодолеть пешком. Он просто верил. Верил, что Господь его не оставит. Верил, что он доберется до Покрова.

 

***

 

Теплый вечер сменила прохладная ночь. Народу на улице становилось все меньше, поскольку все разбредались по своим домам, что бы крепко уснуть и отдохнуть перед следующим днем. Иван бежал в течение пятнадцати минут не останавливаясь. Его дыхание уже давно сбилось, давали знать о себе тонны выкуренных сигарет, море выпитого спиртного. Он понимал, что вот-вот упадет, но продолжал бежать:

-Господи, помоги мне. Помилуй мя святый. - Шептал он себе сквозь тяжелые вздохи.

Но все же силы Ивана были на исходе, и он был вынужден перейти на шаг. Денисов знал, в какую сторону ему идти, но он совершенно не знал, куда ему направиться в Покрове, но он не думал об этом. Перейдя на шаг, он продолжил свой путь, не останавливаясь. Немногочисленные оставшиеся прохожие оглядывались на него и изредка, некоторые перешептывались между собою, строя свои предположения о его пути. Пот струился огромными потоками по лицу Ивана, заливаясь в глаза. Дышать становилось все труднее, ноги начали болеть. Спустя полчаса, Денисов наткнулся на старый и уже давно заброшенный дом. «Мне нужно отдохнуть» - думал он. Оглядев округу, Иван не обнаружил никого, кроме пары ворон сидящих на деревьях. Иван с легкостью добрался до окон первого этажа и, забравшись внутрь, упал на груду мусора. Поднявшись на ноги, он вновь огляделся. Судя по виду дома, он был заброшен по причине пожара, об этом говорили обгоревшие стены, а огромные кучи мусора заполоняли каждый уголок квартиры. Отойдя в центр помещения, Иван сел на пол:

- Чтож, выбирать не приходиться.

Немного так посидев, дождавшись пока дыхание, окончательно прейдет в норму, Денисов лег на спину. Уставившись в черный потолок, он начал размышлять о своей жизни. Ему вспомнились родители, как они оберегали его от всего дурного, как заботились о нем. Иван даже вспомнил тот случай, когда он разбил любимую вазу мамы, а потом со слезами бросился ей на шею, и она его не наказала, как он того ожидал. Именно тогда Денисов чувствовал настоящее раскаяние, которое он не чувствовал всю свою последующую жизнь. Ему вспомнился дед. Он всегда старался направить Ивана на истинный путь, показать ему, что именно в церкви есть спасение, но Иван и сам не заметил, как отошел от всего этого. А ведь когда-то он по-настоящему верил. Ему вспомнилось его не далекое прошлое. Иван увидел свою девушку, которая бросила его, узнав, чем Денисов зарабатывает себе на жизнь. Он увидел первого человека, которого убил. Затем и второго. Позже он увидел всех кого убил, кому причинил вред, кого обидел. Он увидел их глаза, и именно сейчас они смотрели на него через этот черный потолок. Десятки глаз. Не выдержав такого, Иван заплакал и отвернулся от потолка, уткнувшись лицом в мусор. Он начал кричать так громко, что вороны, встречавшие его, улетели со своих веток. Иван кричал и бил кулаком по полу:

- Господи! Прости меня! Прости меня за все!! Молю! Прости меня Господи!

Иван продолжал бить кулаком по одному и тому же месту на полу, но после очередного удара, почувствовал, что ударил по чему-то мягкому. Денисов поднял заплаканные глаза. Это была книга. Не смотря на весь хаос, который царствовал в доме, книга была новая и свежая. Иван аккуратно поднял ее и подошел к окну, что бы лучше разглядеть буквы, написанные на обложке. На синем фоне, блестящая надпись гласила - Новый Завет, а под надписью блестел большой крест. Денисов долго разглядывал книгу и никак не мог понять, как она оказалась здесь и, как он ее не заметил и не почувствовал, когда бил по полу? Но вскоре на ум пришла мысль, которую он с радостью принял и, подняв глаза к ночному небу, проговорил:

- Спасибо тебе, Господи.

Слезы снова начали выступать на глазах. Вытерев их, Иван открыл первую страницу книги и начал шепотом произносить каждое слово:

- От Матфея Святое Благовествование. Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова …

 

***

 

Утро следующего дня выдалось пасмурным: дул холодный ветер, лил мелкий дождь, иногда переходя и в крупный ливень. Иван проснулся от холода, держа Евангелие крепко в руках. За прошедшую ночь, он прочел полное повествование от Матфея и после уснул. Встав с пола, на котором провел ночь, он подошел к окну:

- Да. Погода конечно просто блеск, - сказал Иван сам себе.

Но, не смотря на все это, Денисов все же выпрыгнул на улицу. Перед выходом, он нашел не большой пакет, в который положил Евангелие, что бы книга не намокла от дождя. Слегка поежившись от холодного ветра, Иван продолжил путь. Пройдя два квартала, Денисов полностью промок, но погода даже и не думала становиться хоть чуточку теплее. Проведя половину дня в пути Иван начал выдыхаться и почувствовал то, чего не чувствовал на протяжении всего дня. Он почувствовал голод. Но, к сожалению, в нашем мире одного желания поесть было мало, а средств у Ивана, как раз и не было. Что бы заглушить мысли о еде, Денисов начал считать, сначала по возрастанию, потом в обратном порядке:

- Один, два, три, четыре, пять, шесть…

Так он прошел остальную половину дня. Когда небо покрыла пелена вечера, Иван начал думать о ночлеге. Поскольку он уже вышел очень далеко за черту города, жилых строений было не много. Да даже если бы и были, Денисов все равно не вошел бы в них, если они были обитаемы. «Я не достоин, войти к ним в дом и потревожить их спокойствие. Мало кому приятно приютить у себя убийцу» - и с этой мыслью он брел дальше. Когда вечер начал плавно переходить в ночь, Иван понял, что теперь точно пора отдыхать. Оглядевшись, он увидел автобусную остановку, на которой была лавочка:

- Чтож… выбирать не приходится, - проговорил он сам себе и, войдя на остановку, сел на лавочку.

Только тогда, Иван по настоящему ощутил, как он устал. Посидев так с пару минут, он все-таки лег. Чувство голода никак не давало покоя, хотя и жажда мучила, но все же не так как голод. Что бы не думать о еде Денисов начал размышлять обо всем, что с нм происходило за эти дни:

- Я сегодня много прошел. Раньше попробуй меня заставь вот так пройти. Да ни за какие деньги.

Пока Иван лежал погруженный в сои мысли, дождь, наконец, прекратился. Денисов вдруг услышал звук, напоминающий хлопанье крыльев. Обернувшись в сторону улицы, он увидел белого голубя. Птица влетела к Ивану под крышу и села возле него. Денисов увидел, что в клюве у голубя был кусочек хлеба. Иван снова принял сидячее положение и со вниманием смотрел на птицу. Голубь, взмахнув крыльями, сел на лавочку рядом с Иваном и положил около него кусок хлеба. Денисов взял кусок и снова посмотрел на голубя:

- Спасибо.

Разломив кусочек на две половинки, Иван отдал одну обратно голубю. Птица с радостью приняла подарок и снова улетела в свои просторы. Съев хлеб, Иван снова лег на лавочку. Голод его больше не мучил. Перед тем, как погрузиться в сон, Денисов сделал вещь, которую, за всю свою взрослую жизнь, ни разу не делал. Он начал молиться:

- Господи. Я не знаю ни одной молитвы, но я верю, что ты услышишь меня. Боже, я ничего у тебя не прошу для себя, но прошу у тебя об одном. Спаси и сохрани отца Анатолия. Обереги его от бед и от врагов. Помоги ему, Господи, умоляю тебя. Не позволь им погубить его.

Говоря слова молитвы, Иван начал плакать и только спустя час смог заснуть.

 

***

 

После трех дней тяжкого пути Иван вдалеке разглядел указатель «ПОКРОВ». При виде надписи сердце Ивана забилось в неописуемой радости. Несмотря на жуткую усталость, голод и жажду, он был готов кричать, что есть сил, благодарить Господа за всю его помощь. Но он так же понимал, что проделал только половину работы. Еще предстояло найти старца Филиппа, а где его искать… это уже загадка. Но Иван был уверен в том, что найдет его. Была уверенна душа, но тело не хотело двигаться. Едва Денисов перешел черту, за которой начинался Покров, ноги его, подкосились, и он упал в грязь. С огромным трудом ему все-таки удалось подняться на ноги, но не успел он пройти и двадцати метров как снова оказался лицом в грязи.

- Господи. Да что же это такое? Помоги мне, Боже. – Взмолился Иван.

Денисов понял, что уже не сможет подняться на ноги. Чувство голода захлестнуло его окончательно, язык начал распухать от жажды, а последние капли силы покидали его. Передвигаясь на четвереньках, Иван медленно пополз в сторону первых домов. Медленным ползком он подбирался к домам, руки его были изрезанны, дыхание затруднилось. Иван снова упал, затем поднялся и продолжил свой путь. Когда он, наконец, поравнялся с первым домом, тело его ослабело окончательно, и он упал рядом с калиткой. Попытка закричать ограничилась лишь легким, мученическим стоном. «Неужели все так и закончится?» - Спросил он себя. В глазах начало темнеть, сознание понемногу покидало своего хозяина.

- Ох, батюшки. Что же ты тут лежишь, дорогой мой? – Прозвучал, чей-то голос над Иваном.

Денисов попытался приподняться и объяснить, кто он и кого ищет, но не смог, сознание окончательно покинуло свое место обитания, и Иван погрузился во тьму.

 

***

 

Первое, что заметил Иван отрыв глаза, это крышу над своей головой. Он почувствовал теплоту, которой было наполнено помещение, и почувствовал какую-то умиротворенность, как будто он отдыхал у себя дома. Повернув голову, он увидел не большой столик, на котором стояла одна лишь свеча, стул перед столом. Больше из мебели ничего не было, если не считать печку старинного вида, какие были раньше в избах. Единственное место, которое полностью приковало внимание Ивана это угол комнаты. Там располагалась красивая полочка, на которой были выставлены иконы, а перед ними висела не менее красивая лампада. Пока Иван разглядывал помещение, в котором находился, за дверью послышались легкие шаги, дверь отворилась, и в комнату зашел старичок, в руках которого были дрова для печки. Увидев, что Иван в сознании, старичок заулыбался:

- Ну, вот ты и проснулся. Слава Богу, - он повернулся к иконам и перекрестился, - ты как? Чувствуешь себя лучше?

- Да. Намного. Спасибо. Но кто вы?

- Ну, скажем, я твой самарянин. – Сказал старик, улыбаясь и, положив дрова возле печи, подошел к кровати Ивана.

Иван приподнялся и сел. Он посмотрел в глаза старичку и увидел в них неописуемую доброту. Он понял, что этот слабенький, старенький человечек спас ему жизнь.

- Ты кушать не хочешь? – спросил старичок своего постояльца. – А то давай я сейчас как раз обедать собираюсь.

Едва старик проговорил про еду, как в желудке Ивана заурчало, и чувство голода вновь вернулось.

- Да. Не откажусь. – Слегка смущенно ответил Иван.

- Тогда сейчас. Мигом. – Старичок резво вскочил на ноги и побежал к печке.

На вид Иван дал бы ему лет семьдесят. Он не большого росточка, волосы полностью седые, а большая борода покрывала его лицо и придавала особую, приятную нотку, когда старик улыбался. Несмотря на свой преклонный возраст, двигался старичок шустро и не успел Иван встать, как стол был уже накрыт. Подойдя к нему Денисов, увидел две плошки с кашей, похоже, то была пшенка, пару ломтиков хлеба и графин с водой:

- Вот, - сказал старик, - все, чем Бог послал. Давай с тобой помолимся, и кушать начнем.

- Но, - Иван немного растерялся, - я ни разу не молился.

Старик добродушно улыбнулся:

- Ничего. Ты главное стой и слушай.

Они повернулись к углу, где были иконы. Сначала перекрестился старик, а за ним Иван и старичок, перейдя на бас, зачитал слова молитвы:

- Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. – Затем, повернувшись к еде, перекрестил ее и снова обернулся к Ивану. – Садись, мой друг.

Иван сел на ближайший стул и принялся есть кашу. В тот момент, когда ложка подошла к его рту, вернулось огромное чувство голода. Буквально за пару взмахов ложкой каша была съедена:

- Проголодался, бедолага? – Спросил, улыбаясь, старичок.

Иван вдруг неожиданно вспомнил о том, что он даже не рассказывал старику ровным счетом ничего и, что даже не знает, как его зовут. Попив воды Денисов, вздохнул, посмотрел в глаза старика, в которых читалась чистейшая доброта и искренность, и начал свой рассказ.

 

***

 

Почти в конце своего повествования Иван прервался. Его глаза широко округлились, и он быстро начал оглядывать комнату:

- Книга. Где книга, которая была у меня?! – Спросил он.

- Успокойся. - Ответил старичок, улыбаясь своей прежней излучающей доброту улыбкой. - Сейчас я ее принесу.

Он встал и направился в сторону кровати, где лежал Иван. Евангелие, оказалось, лежало на стуле, который стоял рядом. Старик вернулся за стол и посмотрел на книгу:

- Это не просто книга мой друг. Это Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Береги ее, - и отдал Евангелие Ивану.

Тот взял ее и с чувством полного спокойствия положил себе на колени.

Денисов продолжил свой рассказ. Старик его слушал внимательно и ни разу не перебил. Когда Иван закончил повествование, в воздухе повисло долгое молчание. Наконец Иван не выдержал:

- Мне очень нужно найти отца Филиппа. А я даже не знаю куда идти.

Старик смотрел на него своими глазами, которые светились, как два драгоценных камня. Встав, он сказал Ивану:

- Вставай. Идем.

Денисов и не думал о том, что бы спросить у старичка, куда они пойдут, а просто направился за ним. Пройдя половину комнаты, Иван заметил, что помещение оказывается не такое уж и маленькое и что тут есть еще одна дверь. Пройдя в нее, Иван со стариком оказались на улице. В своем представлении Денисов рисовал картину двора совсем иначе. Ему представлялся шаткий заборчик, слегка покосившийся сарайчик с серыми досками, пара хрюшек с коровой, трава, грядки и прочие атрибуты деревенской жизни. Но в реальности картина оказалась совсем иной. Оказалось, что Иван лежал в одном из помещений монастыря и сейчас, с Евангелием в руках, он стоял в монастырском дворе. Он действительно увидел сарай, только гораздо больший, нежели рисовал в своем подсознании, несколько поросят, кур, пара коров, кругом ходили монахи в черных ризах. Венцом всей панорамы являлась огромная церковь с золотыми куполами, большими крестами и колоколом. Иван никак не мог наглядеться на такую красоту, однако старичок продолжил свой путь и Иван был вынужден проследовать дальше. Рядом с храмом стояли еще домики похоже на тот в из которого вышел Денисов со своим сопровождающим. Но они проследовали к зданию побольше, в котором как, оказалось, находилось множество комнат. Они прошли вглубь строения и оказались в просторном коридоре, посередине которого старик, наконец, остановился:

- Подожди меня здесь, мой друг. Я пойду, схожу в мою келью и когда вернусь, мы с тобой продолжим обсуждение твоего происшествия. – Сказав это, старик удалился, оставив Ивана одного.

Пока Денисов стоял посреди коридора, мимо него прошел монах. Иван попытался с ним поздороваться, но тот поспешно удалился. С приходом следующего послушника

Денисов не стал отрывать его от собственных мыслей. Простояв так около десяти минут, он услышал звук захлопывающейся двери. Поглядев вглубь коридора, откуда донесся шум, Иван увидел священника. Тот был одет в одежды такой красоты, которой Иван не видел никогда в жизни. Проходящие мимо него монахи низко кланялись ему, и Денисов почувствовал, как сам хочет встать перед ним на колени. Но когда святой отец подошел ближе Иван не смог, не то что бы упасть на колени, но даже не смог сдвинуться с места. Перед ним стоял спасший его старичок:

- Ну, думаю, ты меня именно таким представлял да? – Спросил с улыбкой старик

Выйдя из оцепенения, Иван все же упал на колени и низко поклонился святому отцу, а когда вновь поднял глаза, сказал:

- Благослови меня, отец Филипп. – Батюшка был прав, Денисов действительно представлял его именно в таком обличии.

Отец Филипп, перекрестив Ивана, коснулся его лба и сказал:

- Благословляю.

 

***

 

Спустя десять минут отец Филипп, и Иван сидели во дворе храма. Солнце нежно озаряло деревья, траву и все окружающие строения, легкий ветерок нежно шептал на ухо каждому свои сказки. Иван сидел и с восхищением смотрел на отца Филиппа и рассказал ему про отца Анатолия. После побега Денисова из храма в своем городе, он каждую свободную минуту просил у Господа о спасении отца Анатолия. Иван знал, что он должен был вернуться к нему. После рассказа они сидели молча, каждый погруженный в свои размышления. Наконец томительное молчание нарушил отец Филипп:

- Все в руках Господа. Если ему будет угодно, то отец Анатолий останется, цел и не вредим, но может случиться и наоборот, и не зависимо от того, где ты будешь находиться. А тебе сейчас, мой дорогой Иоанн, нужно остаться пока здесь. Тебе предстоит многому научиться и восстановить свои силы. Но естественно у тебя есть выбор. Хочешь, оставайся, а не хочешь, иди с Богом.

Некоторое время Иван молчал и смотрел на Евангелие, которое по-прежнему держал в руках, словно надеясь, что на обложке высветится ответ. Денисов понимал, что остаться надо, но так же он переживал за отца Анатолия. Вдруг пока он будет в монастыре, с батюшкой что-то случится? Но, словно в ответ, в его голове зазвучали слова отца Филиппа: «- Все в руках Господа…» и Иван понял, что он прав. Все действительно в Божьих руках. С этой мыслью пришло и новое чувство, которое Иван давно не ощущал. Чувство радости и удовлетворения. Он был уверен, что нашел правильное решение и ответ:

- Да. Я остаюсь. У меня была кошмарная жизнь. Я грабил людей, обманывал, убивал. Я презирал все, что есть вокруг меня, всегда считая, что каждого успеха добился сам, без чьей либо помощи. Все вокруг меня полные нули, считал я, но теперь я начинаю понимать, что мы все ничто без Божьей помощи, что именно Он направляет нас, дает нам силу, таланты, умения, помощь и что мы в праве, так же как сейчас я, выбирать, что нам делать: остаться с ним и принять помощь, либо все пробовать самому, но очень мало кто осознает, что без Его помощи ничего не выйдет. Я хочу, что бы Он простил меня за все мои согрешения, но я не хочу просто сидеть и ждать прощения, я хочу заслужить его. Я останусь с вами, отец Филипп, до тех пор, пока вы сами не отпустите меня обратно.

Закончив свои слова, Иван увидел, как на лице отца Филиппа появляется его светлая улыбка.

 

***

 

Ночь уже давно вступила в свои права. Весь город был погружен в сладостный сон, и огромное полотно тишины мирно укрыло его. Но, не смотря на всю умиротворенность ночи, в квартире Хворова Юрия царила напряженная атмосфера. С каждой минутой пепельница на столе пополнялась все большим количеством окурков сигарет разных марок. Юрий сидел на стуле возле стола, Александр нервно расхаживал по комнате, Наумов Борис Александрович сидел в кресле, которое было заботливо поставлено напротив телевизора, который в данное время был выключен. На лице Наумова читалось полное спокойствие, даже не считая того, что его заказ так и остался не выполненным. Дни шли, а отец Анатолий все еще был жив. Юрий отрешенно сидел, курил и о чем-то глубоко задумался. Александр был полной противоположностью обоих. Он наоборот расхаживал по комнате и курил, как паровоз, нервно, что-то, ворча себе под нос. Юрий мельком взглянул на него, но не стал просить Александра успокоиться, а снова вернулся в свои мысли:

- Ну почему мы не можем хоть щас придти и завалить этого гада?! – Александр все-таки не удержал поток гнева, который все больше и больше закипал в нем. – Почему ответьте мне! Юра ты чего сидишь и молчишь, как гребанный буддист в медитации? В нирване штоль?

Александр, не дождавшись ответа, продолжил свои блуждания по комнате. Борис Александрович, глубоко вздохнул и повернулся к Александру:

- Все не так просто, как ты думаешь. Тебе кажется, что тут, раз и готово. А все не так, мой друг, все очень даже труднее.

Александр прервал свое путешествие от одной стены к другой и вопросительно посмотрел на Наумова:

- И в чем же трудности? Гнева Бога штоль трясетесь? Я думаю, он уже давно про нас забыл и сидит в своем дворце и не парится о том, что происходит у Него под ногами.

Юрий «вышел из нирваны» и ответил вместо Наумова:

- Не Бога, Саш, а народного. Ты человек дела и тебе кажется, что все решается только несколькими граммами свинца, но ты не забывай, что у нас все-таки бизнес. Мы хотим убрать священника за то, что он распространяет про нас молву как об убийцах и преступниках, как о банде, а не о деловых людях. Да мы, конечно, убиваем некоторых, но не стоит забывать, что это бизнес, а бизнес, как и красота, требует жертв. Если люди узнают, что именно мы убили священника, то все от нас откажутся. Перестанут доверять. – Юрий достал из пачки новую сигарету и закурил. – А если перестанут доверять, то перестанут и работать на нас. Потеряем людей, потеряем партнеров. Потеряем партнеров, потеряем бизнес.

Александр долго не сводил глаз с Юрия, но потом все же сдался и продолжил блуждать по комнате. Борис Александрович, по-прежнему сидя в кресле, достал из кармана сигару и закурил ее. Запах сигаретного дыма, сразу приукрасился тонким ароматом Доминиканского табака.

- Да ты сядь, посиди, - обратился он к Александру, - сейчас спокойно все обсудим. Я же вас не подгоняю с заказом, и все прекрасно понимаю, иначе я бы тут не сидел.

На удивление Юрия Александр последовал совету Наумова и сел на стул возле стола, за которым сидел Хворов. Достав сигарету, Александр присоединился к курящим:

- А может нам нанять кого нибудь? Ну, из посторонних.

- В этом тоже проблема. – Ответил ему Юрий.- Понимаешь, тут есть пара причин. Во-первых, обратившись за помощью к посторонним, мы сразу заявим о том, что сами не можем справиться, а это маленький, но все же подрыв авторитета. Во-вторых, все, блин, стали какими то верующими. Понимаешь, никто не хочет валить батюшку. Все что-то испугались, наверно, как ты сказал, гнева Всевышнего. – Юрий усмехнулся и добавил. – Дожили. Верующие убийцы с совестью. Кошмар.

Наступило долгое молчание. Все сидели и обдумывали дальнейшие действия, даже Александр утихомирился. Наумов, сделав еще пару затяжек, наконец, первым нарушил молчание:

- А мне нравится идея с посторонним человеком. Найти какого нибудь киллерочка, что бы раз и из толпы пальнул в батюшку. Даже если его поймают, мы чистые. Потом можем в новостях или в газетах выразить свои соболезнования. Построим, в конце концов, часовню еще одну и все. А то, что ты говоришь про авторитет и прочее, Юра, я считаю, что тут ничего страшного. Понимаешь, нас всех можно сравнить, как один человеческий организм. Ты был прав по поводу партнеров и людей, они все являются нашими составляющими, нашими органами, микробами и прочим. Но Юр, ты не забывай, что даже самому сильному человеку на свете, нужна помощь. Вот только вопрос остается о духовном нраве киллеров. Придется искать нужного человека, если вы конечно согласны на вариант с посторонним.

Юрий молчал. Александр нетерпеливо переводил взгляд с одного на другого. Наконец Хворов ответил:

- Вы правы, Борис Александрович. Вы во всем правы. Нам действительно нужна не большая помощь. А то, что касается духовности, так с этим разберемся. В пару раз повысим плату, и все забудут и про Христа и про Будду и про маму с папой.

Все трое согласились с этой идеей, но Александр напомнил про еще одну тему для разговора:

- А что будем делать с сученком этим? Ванечкой а?

Впервые за весь вечер, на лице Наумова отразилось огорчение:

- Мда. От Ивана я, конечно, такого не ожидал. А ведь он мне понравился. Хороший малый, но вот ведь как бывает. Взял и сбежал. Да еще и всю операцию сорвал. И на наркомана не похож. Может у него и правда приход, какой-то был?

Юрий отрицательно покачал головой:

- Нет. Не могло. Иван не принимал никаких наркотиков. Максимум мог только покурить и то обычную сигарету. Что-то с ним и впрямь случилось.

- Уж не думаешь ли ты, что на него ангел с небес свалился?- Спросил Александр и снова закурил.

- Нет, не думаю. Я в них не верю. И сомневаюсь, что к такому ублюдку как Иван сваливаются на голову ангелы.

Борис Александрович положил тлеющий окурок сигары в пепельницу и сел удобнее в кресле:

- Мне лично кажется, что он еще покажет себя. Помяните мое слово, он еще вернется и мы его должны встретить. Мы должны быть готовыми к любому его выпаду. Он хоть и натворил делов за один вечер, но мужик он не тупой и если он не сошел с ума, то надо быть с ним осторожней.

- Да разберемся. Я лично покромсаю его. – Ответил Александр.

- Я думаю, у многих появится подобное желание, - ответил ему Юрий и достал последнюю сигарету из пачки Marlboro, закурил и снова погрузился в свои мысли, глядя, как тлеет окурок сигары, испуская последние остатки дыма, в пепельнице Бориса Александровича.

 

***

 

На следующий день после своего согласия остаться, Иван, в первый раз в жизни с удовольствием отстоял литургию. Его поразили красивейшие, буквально ангельские голоса хора, необычайная красота храма, запах ладана и прочие, заново открывшиеся для него вещи. Он, конечно, бывал на церковных службах со своим дедом, а после и отцом, но Иван тогда был мал и мало, что помнил обо всем, кроме того, что ни во что не верил. Но теперь все изменилось. Он чувствовал себя, как слепец, который прозрел чудесным образом и увидел красоту мира. Он был похож сейчас на ребенка, который все только познает и который влюбляется в этот мир всей душой.

Самым трудным испытанием в это утро для Ивана оказалась исповедь. За всю свою жизнь он делал это впервые, он даже толком ни разу ни перед кем не извинялся, а тут ему предстоит рассказать обо всех злодеяниях совершенных им, рассказать обо всех обманутых им, обиженных, убитых. Иван стоял среди прочих прихожан и ожидал своей очереди. Мысли о прошлом не покидали его ни на минуту. Каждую ночь, погружаясь в сон, он вновь и вновь видел лица убитых им людей. Сны не представляли собой общую, целостную картину, то были обрывки либо прошлого, либо люди появлялись просто из тьмы. Каждый из них представлял собой ходячий труп. Они двигались, говорили, но тела их начинали разлагаться. Иван всех их знал. Он видел дыры от пуль, которые оборвали жизнь этим мученикам. Один из них подошел к Ивану в плотную и его взор, смешавший в себе ярость и в тоже время какую-то тоску, впился острым кинжалом в самое сердце. Денисов ясно ощущал слегка сладковатый запах разлагающейся плоти. Мертвый подошел к нему так близко, что, казалось, Иван мог бы разглядеть его мозг через дыру, зиявшую во лбу:

- Это сделал ты, - прохрипел убитый, указывая на свой лоб. - Ты. Это был ты.

С ужасом Иван осознал, что помнит этого человека. Помнит, как вышел из-за угла улицы с пистолетом в руке и, не говоря ни слова, нажал на спусковой крючок:

- Это был ты, - продолжал хрипеть труп.

Иван хотел, было закричать, но вместо крика изо рта вылетал лишь слегка слышимый стон, а тело, казалось, было скованно сотней цепей, которые не позволяли сдвинуться с места. Ивану оставалось только стоять и слушать:

- Ты убил меня, - снова захрипел труп и отошел от своего убийцы.

На секунду Иван успокоился, но место обвинения занял другой мертвец и тоже начал хрипеть свои обвинения. Ближе к концу ночи Иван просыпался, крича, дрожа и обливаясь потом. И сейчас, хотя он не спал, «обвинители» вернулись вновь. Ему казалось, что все прихожане смотрят на него, а у некоторых из них видны кровоточащие дыры от пуль. Иван чувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь, а сердце начало стучаться с удвоенной быстротой:

- Господи, помилуй, - начал шептать он.

Иван не слышал хора, уши его, казалось, были забиты ватой, а в голове зазвучали знакомые голоса:

- Это был ты. Ты. Никто не поможет тебе избавиться от нас.

- Нет. Господи, помилуй, - вновь зашептал Иван.

- Ты напрасно тратишь время. Ты убил нас, - голоса в голове путались, некоторые кричали на него, некоторые отговаривали его от исповеди. – Уходи…. Ты убил нас…. Ублюдок! Оставь эту затею….

- Нет. – Иван уже начал отвечать чуть громче и некоторые прихожане с удивлением оглядывались на него,- Господи, помилуй меня. Помоги мне выдержать. Помилуй, Боже.

Стараясь заглушить толоса «обвинителей», Иван увидел, что отец Филипп уже ждет его:

- Уходи…. Это твоих рук дело…. Он не поможет тебе….

Простояв еще пару секунд, Иван, наконец, сделал первые шаги. Голоса зазвучали громче:

- Нет! Тебе никто не поможет…. Ты убил нас.

Не дойдя буквально двух шагов, Иван остановился. Глаза накрыла пелена, будто в храме поплыл туман:

- Это был ты….

- Господи, помилуй меня. Помилуй, Господи.

Сквозь пелену он увидел руку, тянущуюся к нему. Страх начал заполнять сердце Ивана:

- Помилуй, Боже.

Рука тянулась к нему и… аккуратно взяла Ивана за плечо:

- Подходи. Не бойся, - послышался голос отца Филиппа.

Туман в глазах слегка рассеялся, а голоса стали тише. Иван сделал последние два шага и замер около отца Филиппа. Собравшись с мыслями, стараясь прогнать голоса «обвинителей», Иван начал рассказывать о своих согрешениях. Он всегда считал, что не сможет рассказать всего, но стоило ему начать, как слова сами стали литься свободным потоком. Иван вспомнил и рассказал обо всем. Голоса в голове стали умолкать. Иван все рассказывал и рассказывал, а из глаз стали обильно литься слезы. Когда он закончил, голоса смолкли и вместо их хриплого шепота и яростных криков голову наполнили сладостные голоса хора. Отец Филипп смотрел на него, и улыбка озарила его лицо. Иван, плача, опустился на колени, и батюшка прочел над ним молитву:

- Отпускаются тебе грехи твои. Поднимись.

Иван послушно встал, перекрестился и поцеловал лежащие перед ним крест и Евангелие:

- Я прощен? – Спросил он у отца Филиппа.

- Да, Иоанн. Сейчас ты причастишься  и после этого начнешь новую жизнь.

Отец Филипп перекрестил Ивана, благословив его. Денисов поцеловал руку старца и, вытирая слезы, отправился к прихожанам, ожидавшим начала причастия. Через четверть часа началось таинство причастия. Люди поодиночке подходили к батюшке, в руках которого была чаша, а слева и справа от него стояли двое послушников с плащаницею в руках. С красиво инкрустированной, похожей на чайную, ложки, батюшка подавал прихожанам маленький кусочек хлеба вымоченного в вине. Каждый из причащающихся покорно съедал подаваемое и после того, как послушники аккуратно вытрут им рот, что бы даже капля не пропала, целовали чашу и отходили дальше. Так же сделал и Иван. Он встал прямо перед батюшкой, то был не отец Филипп, опустив глаза к полу:

- Причащается раб Божий, - прозвучал голос святого отца.

На секунду Иван растерялся, но тут же вспомнил, что ему говорил отец Филипп о причастии, и как все это делали другие:

- Иван.

Дочитав молитву, батюшка поднес к его рту ложечку. Иван тут же ее принял и один из стоящих послушников вытер ему рот плащаницею. Поцеловав чашу, Иван отошел дальше, уступая место следующему. Дойдя до другого угла храма, он выпил подслащенную на вкус воду, слегка разбавленную с вином, которую ему подала старушка, прислуживающая в храме, и съел кусочек просфоры. То же самое проделывали прихожане, подошедшие до Ивана и после него. Проделав все это, он вернулся обратно в небольшую толпу народа, дожидаясь окончания литургии. Ему казалось, что он стоит на облаке, а не на твердом полу. Голоса хора нежно обвивали его, а «обвинители» давно умолкли. Страх испарился из сердца, и его место заняла неописуемая радость. Вскоре вновь вышел батюшка и прочел последнюю молитву. После окончания к нему подошел один из прихожан и поцеловал крест и руку святого отца. Точно так же сделал и следующий. Спустя минуту очередь дошла до Ивана. Он подошел к батюшке, поцеловал крест, а после и руку:

- Поздравляю с причастием. – Сказал святой отец.

Иван поднял на него глаза и прошептал:

- Спасибо.

Дождавшись, когда последний поцеловал крест и отошел, святой отец поклонился всем и удалился за иконостас. Прихожане разом направились к выходу, по ходу поздравляя друг друга. Иван дождался, когда большая часть людей выйдет, и тоже направился к выходу. Едва он ступил за порог, как в лицо ему ударил теплый, летний ветер. Иван остановился

перед храмом и просто стоял, закрыв глаза и наслаждаясь каждым вздохом. Он заметил, что даже воздух, наполняющий легкие стал другим. Он стал свежее, чище, слаще:

- Спасибо тебе, Господи, за все, - прошептал Иван и направился в сторону монастыря.

Этой ночью он спал спокойно. Голоса «обвинителей» замолчали навсегда.

 

***

 

Спустя месяц после первого причастия, Иван почти полностью привык к жизни протекающей в монастыре. Его поселили в небольшую, однокомнатную избушку, в которой были только стол со стулом, жесткая кровать, печка и угол с иконами. День Ивана начинался рано утром с молитвы, скромного завтрака и похода на литургию. После службы – работа в монастыре. Иван выполнял различного рода поручения, будь то уборка за скотом или рубка дров. С молитвой на губах, с верой в сердце ему любой труд казался легким, а все преграды преодолимыми. В перерывах отец Филипп обучал Ивана, рассказывая ему жития святых и различные притчи, побуждая Денисова поступать по их примеру. Вечером, после вечерней службы, Иван возвращался к себе и долго молился перед тем, как лечь спать. Помимо молитв из молитвослова, подаренного ему отцом Филиппом, он произносил свои слова мольбы. Почти все они составляли просьбу о сохранении жизни отцу Анатолию. Только после всех молитв и чтения Евангелии, Иван ложился спать.

Каждый его день шел по одному и тому же графику, но однажды все изменилось…

 

***

 

Утро нового дня выдалось прохладным. Ветер, своим холодным саванном, покрывал каждую крышу, каждое деревце монастыря. Все старались как можно скорее покинуть улицу и скрыться в теплом уютном помещении. По небу гуляли тучки, пряча за собой солнце, но дождь все никак не собирался пролиться на землю. Иван находился в здании монастыря, в коридоре между кельями и мыл там полы. Одну из комнатушек занимал отец Филипп. Несмотря на усталость всего тела на лице у Денисова играла легкая улыбка. Напевая, какую-то простую мелодию из своего детства, он протирал каждый уголок пола. Так тщательно он не мыл даже у себя дома. Когда половая тряпка, вместе с его руками, опустились в ведро с холодной водой, за спиной послышался легкий топот каблуков. На секунду Иван прервал свои напевы, и именно этой секунды ему хватило, что бы подумать о том, что к нему приближается какая-то девушка. Выжав тряпку и поднявшись в полный рост, Иван обернулся. К нему действительно приближалась девушка. Она была не большого роста, голова была покрыта красивым, кружевным платком, а глаза были опущены к полу. «Что делает девушка в мужском монастыре» - подумал Иван, но ответ сам пришел к нему легкой походкой стройненьких ножек. Едва девушка подошла к нему, как Иван утонул в ее глазах, цвета молодой листвы жарким летом:

- Прошу прощения, вы не подскажете, где мне найти отца Филиппа? – Ее голос был подобен ручейку бегущему вдоль поляны.

С трудом, но Иван все же смог взять себя в руки, хоть и не на долго:

- Конечно девушка. Идемте.

Гостья мило улыбнулась и направилась за ним. Сделав шаг в сторону кельи отца Филиппа, Иван ногой задел ведро и чуть не опрокинул его. «Вот растяпа» - подумал он про себя. Девушка не издала ни звука на все эти действия, но Денисов заметил, что улыбка на ее лице стала еще ярче. Подойдя, наконец, к келье отца Филиппа, Иван произнес в полный голос, обращаясь к двери:

- Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.

- Аминь – Прозвучал ответ из кельи.

Иван приоткрыл дверь и заглянул внутрь:

- А Вань это ты. Заходи не стесняйся.

Иван робко зашел к старцу и только там заметил, что по прежнему держит тряпку в руке:

- Отец Филипп. Там к вам пришли.

Старец, одетый в старые и уже давно изношенные одежды, слегка удивленно взглянул на него, но в глазах читалось, что удивление это было приятным:

- И кто же там?

- Я не знаю. Девушка, какая то.

- Ну, так пусть заходит. Что же ты, Вань гостью то за порогом держишь?

- Я думал… думал, может вдруг вы заняты.- Ивана снова захлестнуло смущение.

- Ничего. Ты все правильно сделал. Молодец. - Ответил отец Филипп и подошел к двери. – Но все же давай посмотрим, кто там к нам пожаловал.

Иван отошел в сторону, позволив старцу выглянуть за дверь. Когда та приотворилась, Денисов увидел, что гостья очень обрадовалась, увидев отца Филиппа, то же самое можно было сказать и о самом батюшке:

- Здравствуй, радость моя. Проходи не стесняйся. – Сказав это, старец открыл по шире дверь, позволив девушке войти. Иван отошел еще дальше в сторону.

Когда все оказались внутри, отец Филипп предложил гостье присесть на стул. Та с радостью согласилась. Старец сел напротив нее:

- Как же я рад тебя видеть, солнце мое. – Сказал он, взяв девушку за руки. – Вань познакомься. Это Мария Озерцова, живет в городе недалеко от монастыря.

Мария повернулась к Ивану, и тот увидел, как ее лицо покрыл легкий румянец. Денисов улыбнулся ей в ответ и постарался снова взять себя в руки:

- Очень приятно. – Промолвил он.

- Как и мне. – Вновь прожурчала речь гостьи.

С большим трудом Иван отвел взгляд от ее глаз и посмотрел на старца. Отец Филипп сидел на стуле и смотрел на них обоих, улыбаясь:

- Я, пожалуй, пойду, полы ждут.

- Конечно, Вань, иди. Если что, я тебя позову. – Ответил старец и Денисов скрылся за дверью, не забыв закрыть ее.

Но вернуться к работе Иван толком не мог. Из головы вылетела даже песенка, которую он напевал себе под нос. В голове витал лишь ее образ. За всю жизнь у Ивана было множество девушек, но ни одной по настоящему любимой. Иван понимал, что о любви говорить было рано, но если все-таки и существовала такая вещь, как любовь с первого взгляда, то это она и была. Собравшись с мыслями Денисов, прополоскал тряпку и снова принялся мыть полы. Он делал это так же тщательно, но каждая капелька воды напоминала ее глаза. Спустя пять минут мытья Иван сел на пол и спиной облокотился к стене:

- Ну, ты Иван и попал. Точнее в твое сердце попали. – Проговорил он шепотом сам себе.

Через минуту его размышления прервал скрип открывающейся двери кельи. Испугавшись Денисов, быстро поднялся на ноги. Из-за двери выглянул отец Филипп. Он вышел в коридор, а следом за ним и Мария:

- Вань подойди к нам, пожалуйста. – Позвал Денисова старец.

В одно мгновение Иван оказался около них и снова был взят в плен нежной зеленью ее глаз, но не на долго, потому что девушка, засмущавшись, вновь опустила их к полу:

- Окажи мне услугу, Вань – Обратился к нему отец Филипп. – Проводи, пожалуйста, Машеньку до ее дома.

- С превеликим удовольствием, святейший. – Ответил Иван, как можно скромнее, хотя сердце его было готово выпрыгнуть из груди от ликования.

- Вы очень добры ко мне, - сказала Маша. – Отец Филипп, спасибо вам за все. Я к вам на днях еще приду.

- Приходи, приходи, солнышко мое ясное. Я всегда тебе рад. Да и походу не только я. – Ответил старец и посмотрел на Ивана.- Ну, ступайте с Богом.

Спустя полминуты Маша и Иван были на улице. Не смотря на всю хмурость погоды, Денисову хотелось петь во весь голос. Девушка шла с ним рядом застенчиво отводя взгляд. Почти половину пути они молчали и лишь изредка их взгляды встречались, буквально на секунду. Иван всю дорогу пытался подобрать слова, но ничего путного не лезло в голову. Он почувствовал себя школьником, идущим рядом с девочкой, которая очень ему понравилась, но с которой он очень стеснялся заговорить, что бы не показаться дурачком. Решив, что все-таки молчать не следует, Иван попробовал нарушить не ловкое молчание:

- А вы далеко от монастыря живете, Мария? – Задал он первый попавшийся вопрос.

- Нет не очень. Минут за пятнадцать я дохожу. – Ответила она и слегка повернулась к своему собеседнику, озарив его своей легкой, как перышко, улыбкой – А вы, уже устали?

- Нет, конечно. Просто хотелось узнать, сколько мне осталось времени наслаждаться самым прекрасным цветком на всей нашей земле.

От комплемента Маша заметно смутилась, но через долю секунды вновь смотрела на Ивана:

- Ну что вы. Я вовсе не такая.

- Поверьте мне. Я знаю, о чем говорю. А можно с вами на ты, а то я что то себя не ловко чувствую, когда вы ко мне обращаетесь, как будто я прям старец, какой то.

- Конечно можно.

Холодный ветер продолжал обдувать улицу, гоняя по небу объемные тучи. На асфальт упали первые капли мелкого дождя, заставив путников ускорить шаг. Но, не смотря на всю пасмурность погоды, на улицах хватало людей. Машин много не было, больше встречались обычные пешеходы, каждый из которых старался быстрее добраться до укрытия от дождя. Мальчишка лет двенадцати играл на детской площадке, через дорогу, и похоже, что начинающийся дождь только радовал его, нежели более взрослых жителей Покрова. Иван не знал о чем еще заговорить с девушкой. Он чувствовал неловкость, которой не было последние годы. Все его предыдущие партнерши уже после пяти минут знакомства были готовы прыгнуть к нему в постель, при этом, в полете, успев полностью раздеться. Тогда это придавало уверенности Ивану в собственной неотразимости, но он и не собирался задумываться о том, что все «прыгуньи в постель» предавали подобную уверенность не только ему. Сейчас, идя по улицам Покрова, Иван почувствовал, насколько он жалок в общении с противоположным полом. Периодически он смотрел на нее и порой ловил встречный взгляд.

- А ты не похож на монаха. – Сделала свое замечание Мария, вновь взглянув на Ивана зеленью своих глаз.

- Я и не монах. Меня принял к себе отец Филипп, и я пока что проживаю на территории монастыря. Выполняю не большие поручения, что бы хоть как-то отплатить ему за доброту. – Иван не хотел ей рассказывать сразу всю правду, может однажды, но не сейчас. Однако Маша и не пыталась добиться от него всех ответов. Может, ей это было не интересно, а может, она тоже понимала, что сейчас не подходящее время. Иван был уверен во втором:

- Отец Филипп очень хороший человек, - ответила Маша, и ее лицо вновь озарила легкая улыбка. – Я его знаю с самого детства. Он многому меня научил и я очень ему благодарна.

Дальше вновь потекли минуты молчания, но не долгие, поскольку Иван с Марией дошли до цели своего пути. Это был обычный пятиэтажный дом, который можно встретить в любом, хоть и не большом, городке. Серые кирпичи выглядели очень свежо и чисто, а синие балкончики казались только что выкрашенными. Двор, прилегающий к дому, был чисто выметен, а детская площадка казалась настоящим игрушечным конструктором, стоящим посреди зелени деревьев и кустов. Иван с Марией подошли к самому первому подъезду и остановились:

- Вот здесь я и живу.

Она повернулась к Ивану и весь мир словно замер. Он смотрел в ее глаза, в которых отражалась вся нежность, вся ласка, которую может подарить женщина. Ее лицо вновь озарила улыбка, такая кроткая, но в тоже время такая лучезарная, что Иван и сам не заметил, как начал улыбаться во весь рот. Он был готов стоять так хоть вечность, позабыв обо сем на свете, его сердце переполняла радость, готовая вырваться мощным взрывом эмоций. Но, к сожалению, Ивану пришлось вернуться на землю и вспомнить о том, что ему уже пора отправляться в обратный путь:

- Красивый у вас двор. Так чисто, тихо и уютно.

- Спасибо. Стараются наши жители, в основном самое старшее поколение.

« Какая же она прекрасная». - Подумал Иван, вновь начав тонуть в блеске Машиных глаз. Он хотел внимательнее изучить каждую деталь ее личика, хотел бесконечно любоваться чудесными ямочками на щечках еще больше украшавших ее улыбку:

- Мне пора, - с явным сожалением выдохнул он.

- Да. Пора. - По Маше было заметно, что ее тоже не радовала расставание. – Всего тебе доброго. Спасибо, что проводил.

Она повернулась в сторону подъезда и медленно пошла к двери, дабы вскоре скрыться за ней.

Обратный путь для Ивана был, словно полет на легких крыльях. Погода стала еще холоднее, людей на улицах меньше, а мелкий дождь превратился в ливень. Но все это казалось Ивану мелочным, и он не замечал капель бьющих его по лицу. Он увидел, как мальчишка, играющий во дворе, радостно скачет по образовавшимся лужам. Иван улыбнулся ему и помахал рукой, а мальчик ответил ему тем же. Ускорив шаг, Иван все быстрее приближался к монастырю. Сердце его ликовало, и с губ Ивана слетала, какая-то веселая мелодия. Он хотел ее увидеть вновь и надеялся, что эта встреча произойдет совсем скоро:

- Спасибо тебе, Господи. – Сказал он в полголоса, - спасибо огромное.

Ветер задул еще сильнее, но Иван лишь радостно улыбнулся ему и продолжал свой путь, улыбаясь.

 

***

 

По прошествии еще одного месяца, Иван все глубже погружался в духовную жизнь. Молитвы стали его основным занятием, занимающим большее время всего дня, несколько раз перечитав все четыре Евангелия, он уже без труда мог цитировать любую главу. Отец Филипп продолжал обучать Ивана, дивясь тому, как некогда убийца и вор впитывает каждое его слово, желая узнать еще больше. Но не осталась в стороне и личная жизнь Ивана. Мария Озерцова довольно часто заходила в монастырь к отцу Филиппу, после чего Иван с удовольствием провожал ее домой. Порой, расстояние, преодолеваемое за пятнадцать минут, они проходили за час, а то и за два. Бывали дни, когда Маша приходила не к отцу Филиппу, а к самому Ивану и они часами либо гуляли, либо просто сидели в Ивановой избе и разговаривали. Денисов чувствовал, что ему все труднее отпускать ее. Каждый раз, заглядывая в ее нежно зеленые глаза, он ощущал неописуемую радость, желая утонуть в них, как в бездонном море.

Иван хорошо помнил их первый поцелуй. Он, как обычно, проводил ее до дома, но когда они прощались не смог ее отпустить не почувствовав сладкий вкус ее губ. Когда Иван обнял ее за талию и притянул к себе, то сердце его было готово разорваться от счастья. За всю свою жизнь Иван целовал неисчислимое количество женщин, но не один поцелуй он не помнил так хорошо. Она стояла в нескольких сантиметрах от него, застенчиво отводя взгляд. Иван почувствовал сладостный аромат ее волос, ее тела. Нежно он провел рукой по ее волосам, затем по личику, аккуратно за подбородок приподнял ее голову и ласковый, смущенный взгляд вновь взирал на него. Иван еще ближе придвинулся к ней и осторожно поцеловал ее в уголок рта, а затем их губы слились в одном желанном поцелуе. Иван почувствовал, как рука Маши гладит его волосы на затылке, а вторая лежит у него на плече. Оторвавшись от ее губ, он крепко обнял ее и, гладя Машины волосы, прошептал:

- Ты придешь завтра? Я не хочу расставаться с тобой на долго.

- Да. Я приду. - Прошептала в ответ она, сильнее прижимаясь к Ивану.

 

Маша пришла к нему на следующий день. Потом еще на следующий. Позже их встречи стали практически ежедневными. Через несколько дней, Маша пригласила Ивана к себе. В ее небольшой квартире его ждал тихий, приятный, романтический ужин. Горели свечи, в вазе красовались цветы, принесенные Иваном, но к еде ни он, ни она не притронулись. Пройдя в комнату, Иван и Маша остановились и смотрели друг другу в глаза. Ее распущенные, шелковистые волосы доходили до талии, а глаза все так же застенчиво пытались смотреть в сторону. Иван подошел к Маше ближе, обнял ее, и их губы вновь слились. Целуясь, они и сами не заметили, как оказались на кровати. Нежно целуя ее шею, Иван прошептал:

- Я люблю тебя.

Маша сильнее прижала его к себе и тоже шепотом ответила:

- Я тоже тебя люблю. – И их губы вновь сошлись в одном поцелуе, одежда слетела на пол, а тела двух возлюбленных слились воедино.

 

В тот же вечер, лежа под теплым одеялом, Иван рассказал всю правду о том, как он попал к отцу Филиппу:

- Каждый день я боюсь, что они убьют отца Анатолия. Ты просто не представляешь, какие это страшные люди.

- Самое главное, что ты молишься за него, а Господь всегда поможет человеку, который верит, ведь именно в ней и состоит сила. – Ответила Ивану Маша, лежа у него на груди.

- Я это понимаю, но все равно страшно.

Она приподнялась, посмотрела Ивану в глаза и легонько поцеловала его в губы:

- Мой сладенький, все в руках Божьих, но я уверена, что Он не оставит без внимания твои мольбы и поможет.

Иван с улыбкой смотрел в ее глаза и не без удивления заметил, что Машин взгляд больше не стремиться застенчиво смотреть в сторону. Иван провел рукой по ее волосам, затем по плечу:

- Спасибо. Я люблю тебя. – И их губы вновь сомкнулись.

 

***

 

Через пару дней после незабываемой ночи, Иван и Маша пришли к отцу Филиппу в келью за благословением и просьбой:

- Отец Филипп, - робко обратился к священнику Иван. – У нас к вам просьба.

Старец, сидя за своим столом, смотрел на них, улыбаясь. Он встал, подошел к паре и положил руки обоим на плечи:

- Все-таки решились, наконец?

Иван с Машей удивленно переглянулись и оба поняли, что отец Филипп точно угадал, зачем они к нему пришли. Венчание:

- Что же я, по-вашему, слепец? – Спросил батюшка засмеявшись. – Я уже давно понял, что Маша ко мне не просто так приходит, но я молчал, что бы вы сами пришли к этой мысли и явились ко мне.

Иван сперва посмотрел на старца, потом на Машу и веселая улыбка озарила его лицо:

- Да. Мы пришли у вас попросить благословения и попросить обвенчать нас.

Отец Филипп посмотрел на Машу. Ее щечки в ту же секунду приобрели розовый оттенок, а он продолжал смотреть на нее, улыбаясь. Его покрытая морщинами рука нежно провела по щеке Маши:

- Я помню тебя еще совсем крошкой. Когда твой отец, Царствие ему Небесное, привел тебя ко мне. Ты стояла, вцепившись ему в руку. Твои щечки тогда были такие же красные, но потом ты подошла ко мне сама и весь вечер сидела у меня на коленях. Такая маленькая, хорошенькая, всегда всем интересовалась. Потом стала сама ко мне прибегать. Помнишь? Чай с вишневым вареньем ты очень любила, - Маша согласно кивнула и краска на ее лице стала еще гуще. – А теперь ты пришла ко мне за благословением. – Отец Филипп перевел взгляд на Ивана. – Я рад, что она выбрала тебя. У тебя темное прошлое, Иоанн, но светлое будущее. Продолжай идти путем, который ты выбрал, и Господь не оставит тебя.

Отец Филипп перекрестил их, положил Ивану и Маше руки на голову и сказал:

- Я вас благословляю и обвенчаю вас.

Глаза Маши засветились ярким огоньком, и она крепко обняла старца:

- Спасибо. Спасибо вам огромное, - а потом слезы радости потекли по ее щекам.

В груди Ивана запело сердце. Он был неимоверно счастлив. Смотря на старца и Машу, Иван подумал о ее отце. Вспомнил слезы, которые потекли по ее лицу, когда она рассказывала ему о нем. Спиридон Сергеевич Озерцов работал на городской лесопилке, получал хорошую заработную плату, которой вполне хватало на пропитание себе и дочери, да еще и оставалось. Жена скончалась при родах Маши, поэтому Спиридон Сергеевич воспитывал Машу сам. Ей было уже пятнадцать лет, когда это произошло. Он, вместе со своим напарником, приняли большую партию бревен и, уложив их кучей, закрепили вместе цепями. Все проверив, они спокойно отправились обедать. После десяти шагов их остановил крик:

- Назад! Оно сейчас упадет!!!

Развернувшись, Спиридон Сергеевич увидел как цепи, которые они только что закрепили, порвались и бревна пришли в движение. Все произошло за секунду:

- Я почувствовал сильный толчок в плече, - рассказывал Михаил, напарник Спиридона Сергеевича, - и уже лежал на земле, когда увидел, как огромный поток бревен катится на него. Он спас мою жизнь, но за это заплатил своей.

В последующие годы именно Михаил взял Машу к себе на воспитание, но когда ей было двадцать два года, умер от сердечного приступа.

Иван стоял и думал об этих людях, которые были с ней, и был уверен, что они сейчас радуются за нее.

 

***

 

На следующий день Иван с Машей пришли на литургию вместе. Все окружение было буквально пропитано неимоверной радостью, ведь это был их самый важный день. Каждая свеча светила, словно солнце, каждый святой с икон взирал на них с любовью. После причастия они пошли к Ивану в избу ждать назначенного часа. Маша сидела, положив голову Ивану на плече, а он нежно гладил ее по руке:

- Я так волнуюсь. – Пожаловалась Маша.

- Я тебя понимаю. – Ответил Иван. – Сам волнуюсь. У меня никогда не было столь серьезного дня, но я думаю, мы с тобой справимся.

Маша улыбнулась:

- Конечно. Главное, что мы вдвоем, но все равно волнительно. Просто переживаешь, за какие-то простые мелочи.

- Ну да. Вдруг спотыкнешься, где нибудь или Кагором подавишься. – Ответил Иван, и они оба засмеялись. – Да не переживай, солнце. Все будет хорошо. – И он еще сильней прижал ее к себе.

Два часа спустя Иван и Маша стояли в храме. Вдвоем они были красиво одеты, но в тоже время и скромно. Одежду им подобрала Маша сама. Нашла для себя белую блузку с черной юбкой и рубашку с галстуком для Ивана. Отец Филипп читал молитву, пел хор, и все это было только для них. Создавалось впечатление, что они находились в райском саду, в котором цвели чудесные цветы, наполняющие своими ароматами каждую частичку воздуха, бегали удивительные звери, а с небес раздавались восхитительные голоса ангелов, которые пели о любви, вере, спасении. Кагор казался Ивану и Маше сладким нектаром, а когда отец Филипп вел их вокруг аналоя, то ноги, как будто не касались земли. После прочтения последней молитвы, старец подошел к Ивану и трижды поцеловал его в обе щеки. Тоже самое он проделал, подойдя к Маше:

- Я с превеликой радостью поздравляю вас с этим замечательным событием. – Сказал отец Филипп с нескрываемой радостью и широкой улыбкой. – Теперь вы не двое, но одна плоть. Будьте всегда вместе, не покидайте друг друга и да благословит вас Господь, дорогие мои.

После поздравления отца Филиппа, Маша почувствовала, как по ее щекам потекли слезы, но счастливая улыбка не сходила с ее губ. Она крепко обняла старца и снова поцеловала его:

- Спасибо. – Говорила она. – Спасибо огромное.

Иван стоял и смотрел на них, чувствуя, как сильно он счастлив. Еле сдерживая слезы радости, Иван чуть слышно прошептал:

- Благодарю тебя, Боже.

 

***

 

Через несколько дней после венчания, Иван переехал и стал жить в квартире Маши, но, не смотря на это, он каждый день появлялся в монастыре, выполняя работу и обучаясь духовной жизни. Порой в монастырь с ним приходила и Маша. Вечерами, когда супруги ложились спать, они вместе вставали перед иконами и молились, но после прочтения молитв на ночь, Маша оставляла Ивана одного для собственного обращения к Богу:

- Боже милостивый, прошу тебя, помоги отцу Анатолию, сохрани его. Обереги его от злого умысла. – Вытерев слезу, поклонившись, он продолжил. – Господи. Сколько мне еще томиться? Ответь, прошу тебя, когда я смогу отправиться в город? Когда я смогу припасть к ногам отца Анатолия? Когда Боже?

Иван снова и снова продолжал взывать к Господу. Встав на колени, он пал лицом на пол и слезно стал умолять Бога ответить ему. Открыв глаза, Иван увидел, что комната его наполнена светом. Он поднял взгляд, а потом в трепете и страхе вновь опустил его. Перед Иваном стоял ангел. Его белая одежда светилась ярким светом, огромные крылья были сложены за спиной. На лице ангела показалась улыбка, и он заговорил:

- Не бойся, сын Божий. Поднимись.

Иван послушно поднялся с колен, но его взгляд был по-прежнему устремлен в пол и лишь изредка он позволял себе взглянуть на посланника:

- Услышаны твои мольбы, Иоанн. Недолго тебе еще прибывать в месте сем. Учись, становись совершенней и верь.

- Но, Боже. Когда я узнаю, что я готов?

- Жди, Иоанн, жди. Совсем скоро ты поднимешься на ступень выше. Жди и верь.

- Да, Господи. Я буду ждать. – Ответил Иван и поклонился. Когда он поднялся, яркий свет померк, а ангел исчез.

После этого он пошел к Маше и лег, уснув самым крепким и спокойным сном.

 

***

 

Однажды, когда Иван с Машей были оба дома, в дверь их квартиры раздался звонок. Маша поспешила открывать дверь, в то время как Иван ждал ее в комнате. Он услышал щелчок замка, открываясь, дверь, издала легкий скрип, а через пару секунд он услышал радостный голос жены:

- Отец Филипп. Проходите, проходите, пожалуйста.

Бесшумной походкой старец вошел в квартиру. Услышав, что за гость пришел к ним, Иван тут же поспешил в прихожую:

- Здравствуйте, отец Филипп. – Радостным голосом поздоровался Иван.

- Здравствуйте мои дорогие. – Поздоровался старец, разуваясь.

Пройдя на кухню, старец с Иваном сели за стол, а Маша поставила на огонь чайник.

- Я пришел к вам по делу. – Сказал отец Филипп. – А точнее к тебе, Иван.

Закипел чайник, и Маша разлила чай в три кружки и, подав на стол села, рядом с мужем:

- И какое же у вас ко мне дело? – Спросил Иван, кладя ложку сахара к себе в чай.

- Дело серьезное и требует от тебя хорошо все обдумать, прежде чем согласиться.

- Я вас внимательно слушаю.

Отец Филипп некоторое время помолчал, как будто подбирая слова, а потом заговорил:

- Иван. Я никогда не забуду тот день, когда нашел тебя около своего дома. Последние месяцы поменяли всю твою жизнь, и я думаю, что ты готов. Готов стать священнослужителем.

Наступила долгая пауза. Маша поставила свою кружку с чаем и смотрела, то на мужа, то на старца, а на ее губах начала пробиваться радостная улыбка. Иван опустил глаза, погрузившись в раздумья. «Недолго тебе еще прибывать в месте сем…. Совсем скоро ты поднимешься на ступень выше. Жди и верь, сын Божий» - вспомнились ему слова ангела. Все молчали и, казалось, что пауза эта продлиться вечно, но отец Филипп первым нарушил окутавшую их тишину:

- Ты не торопись с ответом. Дело это очень серьезное. Я тебе предлагаю не место кондуктора, но место, так сказать наставника. Так что думай Вань. Обдумай все как следует.

Иван промолчал, но согласно кивнул. «Совсем скоро ты поднимешься на ступень выше…» Слова не выходили у него из головы, но Иван знал, что это очень ответственное дело – священство:

- Отец Филипп, что же вы к чаю то совсем не притронулись? Может вам горяченькой водички подлить? – Нарушила вновь образовавшуюся тишину, Маша.

- Нет, дитя мое, спасибо. Я не очень люблю горячий чай. – Улыбнулся старец и отхлебнул из своей чашки.

 

***

 

Всю ночь Иван не сомкнул глаз, думая о последних днях: явление ангела, предложение отца Филиппа. Казалось, что все уже решено, но мысли об ответственности, которая ляжет на голову Ивана, когда он станет священником, не выходили из головы. «Возможно, я просто боюсь, - думал он. – Это очень серьезно и я просто боюсь всего этого. Боюсь ответственности, которую буду нести. Боже да даже более того, я боюсь навредить людям. Когда я был убийцей, то не задумывался об этом. Да что там. Я вообще не думал о других. Но теперь все изменилось. Я стал лучше, чище. Это просто страх». Лишь под утро Иван, наконец, смог погрузиться в сон.

 

***

 

Через два дня Иван дал отцу Филиппу положительный ответ. Все два дня он обдумывал предложение, все сопоставил, а самое главное – поборол свой страх. Он понял, что это его новый шаг, его продвижение вперед, что этим он сможет помочь людям. Многим людям. Отец Филипп обрадовался принятому Иваном решению и дал свое благословение.

Ночью, перед днем, когда Ивана должны были рукоположить в сан диакона, он долго молился. Благодарил и просил Господа о помощи в его дальнейшем деянии.

 

***

 

На следующее утро Иван отправился в монастырский храм. Этот день, помимо дня венчания с Машей, был для него очень важен. Иван понимал, что он не сможет стать сразу священником, не будучи диаконом, но отец Филипп нашел для него не плохой выход. Сегодня Ивана рукополагают в диаконы, а завтра он пройдет новое рукоположение и станет полноправным священником. При одной только мысли обо всем этом, к Ивану вновь возвращалось чувство страха, но на этот раз все быстро проходило. Он принял решение, и первый шаг будет вот, вот сделан. Иван стоял и ожидал слов, с которых все и начнется. Некоторые из прихожан, которые пришли на сегодняшнюю литургию, смотрели на него и улыбались, походу понимая, что ему сегодня предстоит пройти. Испарины появились на лбу Ивана, следствие того, что он очень сильно волновался. Литургия казалась бесконечной. Люди вокруг крестились, молились, кланялись, а Иван все ждал слов. «Надо успокоиться. Господи, надо успокоиться» - думал он.

- И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами! – Раздался громкий бас архиерея Сергия, приехавшего из Москвы, специально для этого дня.

Слова громом прокатились в голове Ивана и долгим отзвуком звенели в каждой клетке мозга. Два иподиакона взяли Ивана за руки, и повели от середины церкви в алтарь. Народ покорно расходился в стороны, давая дорогу рукополагаемому, а некоторые кротко опускали головы. Проходя через толпу, Иван заметил блеск родных глаз, цвета молодой листвы. Маша. Конечно, она не могла пропустить столь важный день. Она стояла и с улыбкой наблюдала, как ее мужа проводят через царские врата.

- Повели. – Воздался громкий голос одного из иподиаконов и Иван сделал поклон вратам.

- Повелите. – Провозгласил второй, после чего Иван поклонился народу, собравшемуся в церкви.

Посмотрев через царские врата, Иван увидел престол, вокруг которого были развешаны иконы неземной красоты. У левого переднего угла престола, на особой кафедре сидел архиерей Сергий, а около него стоял протодиакон.

- Повели, Преосвященнейший Владыко. – Объявил протодиакон. После этих слов Иван опустился на колени и поклонился архиерею.

После поклона протодиакон взял Ивана за руку и повел его вокруг престола. Сделав первый круг, остановились, и Иван снова упал на колени перед архиереем, после поклона встал, перекрестился, поцеловал руку отца Сергия, вновь поклонился, упав на колени.

Тоже самое повторилось и после второго круга. После третьего обхождения вокруг престола Иван вместе с протодиаконом встали перед престолом и сделали два поклона, а для третьего оба встали на колени и вновь поклонились престолу. После поклона протодиакон отошел в сторону от Ивана, а тот в свою очередь встал перед престолом на одно колено и положил на него руки, правую на левую и положил на них голову. Во время всех этих действий архиерей читал молитвы, а после их окончания Иван поднялся и увидел, что к нему подносят его будущие орарь и поручи. Все эти предметы он поочередно поцеловал, а затем и руку архиерея. Надев все свое облачение, Иван словно ощутил благодать, сошедшую на него, почувствовалась легкость в теле и радость на сердце. Во время всего остального процесса Иван чувствовал себя словно на облаке. Он аккуратно и бережно целовал все святыни, которые ему подносили, крестился и кланялся множество раз. Молитвы, читаемые архиереем Сергием звучали, будто глас с неба, а пение хора казалось, возносилось от сладких голосов ангелов. Народ стоял и ждал окончания литургии, некоторые подпевали хору. Даже взглянув на народ буквально мельком, Иван заметил блеск Машиных глаз. Он увидел, как по ее щекам текли слезы, видел движение ее губ, шепчущих молитву. Иван вновь и вновь кланялся, умывался святой водой, принимал тело и кровь Христовы, как во время причастия и, наконец, служба подошла к своему концу. Архиерей Сергий к тому времени уже облачился в свою обыденную мантию и стоял у престола. Иван подошел к его правой стороне, поклонился отцу Сергию, а тот в свою очередь благословил новопреставленного диакона на ношение рясы:

- Вот и закончилось твое рукоположение, Иоанн. – Сказал отец Сергий, после того, как Иван поднял голову. – Теперь ты диакон. Ты стоишь на одной из ступеней священства. Завтра, как тебе это уже известно, ты поднимешься еще выше. Носи этот крест со смирением и помни, для чего ты его несешь. Не поддавайся искушению лукавого, но слушай глас Божий. Но что бы его услышать нужно, быть внимательным и терпеливым, поскольку глас Бога очень тихий, как чириканье воробья во время урагана, так старайся его услышать, Иоанн и Господь не оставит тебя.

После всего сказанного, архиерей Сергий поклонился сначала Ивану, затем народу и удалился, закрыв царские врата. Прихожане стали потихоньку расходиться, некоторые оставались, что бы поздравить диакона. Иван всех благодарил и, наконец, добрался до Маши. Она, вытирая слезы, подошла к нему и крепко обняла его:

- Поздравляю тебя, моя радость. Я так горжусь тобой.

- Спасибо тебе. Спасибо, что всегда была рядом со мной.

- Неужели я могла оставить тебя? – Спросила Маша, и из ее губ вылетел легкий смешок.

Иван ничего не ответил, а просто обнял ее, и они оба направились к себе домой.

 

***

 

Вновь Иван стоит в храме и вновь для него важный день. Настал черед его рукоположения в священники. Томительное ожидание снова постигло Ивана. На этот раз он стоял перед жертвенником в ожидании Херувимской песни. Время сдвинулось с места, и минуты превратились в часы. Но как бы время не растягивалось, оно все-таки движется, и прозвучала первая строчка Херувимской песни. Иван, вместе с архиереем Сергием, приблизились к жертвеннику, и рукополагаемый преклонил свою главу перед архиереем.

Отец Сергий с молитвой возложил Ивану на преклоненную голову плащаницу и рукополагаемый, также зажав в правой руке конец ораря, держал ее за концы. В алтарь вошли священники и Иван, сняв с головы плащаницу, сделал три поклона. Снова диаконы подошли к нему, и повели к царским вратам с возгласами "Повели", "Повелите", "Повели, Преосвященнейший Владыко". Все рукоположение было многим похоже на рукоположение в диаконы. Стоя на коленях, Иван вновь целовал престол, и ему вручили его священные одежды вместе со Служебником и крестом. Все подаваемое он поцеловал, включая и руку архиерея, после чего поцеловал оба плеча его и руку, то же самое, проделав со всеми священниками. Отец Филипп целовал Ивана со всем радушием, как отец целует своего сына. После всего обряда священники продолжили вести литургию, и Иван присоединился к ним. Делал он все аккуратно, как ребенок первый раз, что-то трогающий и познающий. Снова засел страх, как у Маши перед венчанием, что он сделает, что-то не так, но, слава Богу, все прошло гладко. Закрылись царские врата и, как обычно, народ направился к выходу. Около Ивана собрались все священнослужители. Отец Сергий выступил вперед.

- Я снова поздравляю тебя Иоанн, на этот раз с принятием такого высокого чина как священник. Теперь ты пастырь народа. Ты должен во всем уподобляться Христу. Теперь ты можешь совершать таинства крещения, причастия и прочие, дабы укрепить веру людей. Я поздравляю тебя, отец Иоанн. – И архиерей трижды поцеловал его.

Остальные священники, тоже подошли к Ивану и поздравили его, так же поцеловав. Последним остался отец Филипп. Он смотрел на лицо Ивана, которое уже покрывала аккуратненькая бородка, и улыбался своей теплой улыбкой. Подойдя к Ивану, старец крепко обнял его и поцеловал не три раза, как это сделали остальные священники, а несчетное количество раз.

- Спасибо вам огромное, отец Филипп. – Ответил Иван, когда старец прекратил целования. – Если бы не вы, я бы не стал таким, каков я сейчас.

- Нет, Иоанн. Ты всего добился сам. Я лишь показал тебе дорогу, но проходишь, ее ты своими ногами и я очень надеюсь, что ты не будешь сворачивать с выбранного пути, как бы трудно тебе не было.

- Не буду, отец, поверьте, не буду. – Ответил Иван и снова обнял старца.

Несколько минут они стояли не подвижно, просто обнявшись, но потом отец Филипп освободил свои объятия.

- Ладно. Иди домой, Маша ждет. Завтра готовься, утро у тебя будет ответственным, потому что литургию будешь вести практически сам. Я буду лишь слегка тебе помогать.

Иван снова поблагодарил старца, низко поклонился ему и отправился домой с неописуемой радостью на сердце.

 

***

 

Иван сидел в темной комнате один, полностью погруженный в свои мысли. Маша уже давно ушла спать, а он все сидел и окидывал мысленным взором всю свою жизнь. Отец и дед были основными лицами его детства. Мать воспитала его со всей любовью и нежностью, присущей всем матерям. Дед давал Ивану духовное образование, а после его смерти этим делом занялся отец. Повзрослев, Иван отошел от всего мира показанного ему дедом и отцом. И вот спустя несколько лет он сидит в комнате, где обычно молится со своей женой, в рясе священнослужителя. Теперь его называют отец Иоанн, святой отец. Ему нравилось, что люди ждут от него слова, благословения, совета. Ему нравилось видеть радостные лица прихожан. Но среди всей этой череды мыслей присутствовала еще одна. Отец Анатолий. Тревога вновь забралась в сердце отца Иоанна, но помимо нее теперь есть и надежда. Он ждет. Ждет послание Господа, Его благословение на путь обратно. Ивана также удивляла мысль, что Юрий, сам Юрий Хворов – главарь всей этой шайки, до сих пор не выполнил задуманное. Почему? Решил оставить в покое? Это точно нет. Однажды Юрию «перешел дорогу» один предприниматель, после чего скрылся. Люди Хворова преследовали свою цель в течение года и в итоге хитрого бизнесмена нашли сгоревшего в собственной машине. Тогда какая причина? Не может найти нужного человека? Вполне возможно, но так же и сомнительно. Четкого ответа на все подобные вопросы отец Иоанн дать не мог. Его глубокие размышления прервала свеча, стоявшая перед иконой Иисуса Христа, вдруг разгоревшаяся с удивительной яркостью, практически всю комнату наполнив светом. Глаза Ивана расширились от увиденного, но он знал, что это и в ту же секунду пал на колени. Это тот самый час, которого он ждал. В комнате раздался голос при каждом слове, которого, свет от свечи начинал пульсировать:

- Иоанн.

- Да, Господи, я слушаю тебя.

- Настало твое время, Иоанн. Поутру отправляйся в обратный путь.

- Да, Господи, я отправлюсь. Благодарю Тебя за все, Боже. – Иван поклонился, коснувшись лбом пола, а свеча медленно стала гаснуть, пока не потухла совсем.

 

***

 

- Вашу мать! Да что же это такое?!

Юрий кругами ходил по комнате, выкуривая сигареты одну за другой. Борис Александрович сидел в кресле, как и всегда, когда встреча проходила на квартире у Юрия. Прошло год с первого покушения на отца Анатолия, которое закончилось побегом Ивана, а нового киллера нашли только сейчас. Юрий вновь достал пачку Marlboro и зажег новую сигарету.

- Год. Год, ты понимаешь? Мы до сих пор не можем убрать этого старика.

Наумов Борис Александрович откинулся в кресле с сигарой в руке и сохранял абсолютное спокойствие. Он молчал, дождавшись пока Юрий полностью выскажется и, наконец, замолчит.

- Ты успокойся, Юра. Человека же мы все-таки нашли. Ну, кто же знал, что оказывается среди всех наших убийц, верующие люди. На самом деле странное явление. Как только надо убить какого нибудь засранца, так это они с радость и без проблем, а как только священника, так все сразу вспоминают, что оказывается они христиане. – Сказал Борис и хрипло усмехнулся. – К тому же человека нашли.

Юрий докурил сигарету и полез за следующей, но на этот раз уже сел на стул. Не большая речь Бориса явно его успокоила. Несколько минут были покрыты глубоким молчанием, но телефонный звонок разорвал эту пелену. Юрий отложил сигарету и поднял трубку.

- Алло.

- Здравствуй, Юрий. – Прозвучал голос в трубке.

На лице Хворова отразился явный испуг неожиданным звонком, он даже слегка выпрямился на стуле, как будто собеседник мог его увидеть:

- Я вас слушаю. – Наконец ответил Юрий.

- Ты задерживаешься. Прошло столько времени, а священник все еще ходит по земле.

- Я уже нашел того, кто нам нужен. Завтра вечером все уладится.

- Ну, посмотрим. – Ответил голос, и в телефоне раздались короткие гудки.

Положив трубку, Юрий снова взялся за сигарету, и все его нервное состояние вновь вернулось к нему.

- Начальство? – Спросил Борис Александрович со своего кресла.

Юрий посмотрел на него испуганным взглядом, как будто не ожидал, что Наумов все еще сидит в его квартире.

- Да. – Ответил он. – Начальство. Самое высшее и суровое.

Борис вновь откинулся на спинку кресла и сделал очередную затяжку.

- Завтра все уладится. Не нервничай.

- Постараюсь. – Ответил Хворов, выбрасывая, уже пустую пачку Marlboro.

 

***

 

На следующее утро, после явления Господа, Иван и Маша стояли с вещами около монастыря. Рядом с ними стоял отец Филипп и еще несколько монахов и священнослужителей, вышедших проводить отправляющихся в путь. Отец Филипп смотрел на них, все так же улыбаясь, но на глаза его уже навернулись слезы. Иван подошел к нему и крепко обнял, чувствуя, как по щекам тоже текут слезы.

- Спасибо вам за все. За этот год вы стали мне как отец. Я никогда не забуду вас, отец Филипп.

- Тебе тоже спасибо, Иоанн. Спасибо, что появился в нашей жизни. – Ответил старец.

После объятий с Иваном, отец Филипп посмотрел на Машу, по лицу которой обильно катились слезы:

- Ну а ты вообще дочурка моя. – Сказал он, смеясь. – Выросла, солнышко мое и вот теперь уезжаешь. Не забывай старика.

Маша подошла к нему и тоже крепко обняла.

- Не забуду. – Говорила она. – Никогда не забуду, батюшка, ни за что в жизни.

Еще несколько минут они все прощались, пока не настало время отъезда. Им предстояло добраться до вокзала, а оттуда на электричке обратно к Ивану в город:

- Нам пора. – Сказал он.

- Ну что ж. Пора, значит пора. – Ответил отец Филипп и перекрестил путников, благословляя их. – Идите с миром, и пусть Господь оберегает вас.

Иван взял чемоданы, и они с Машей вошли в подъехавший автобус. Когда двери закрылись, вдвоем они долго смотрели на удаляющийся монастырь и на его обитателей, машущих им в след. В сердце Ивана вновь заползла змея тревога, поскольку он понимал, что приезд будет не из легких и, что в городе его радушно не ждут, но он знал одно точно. Господь поможет.

 

***

 

Аромат ладана заполнял храм, люди стояли, преклонив головы слушая Евангелие. Вечерняя служба проходила своим чередом. Один человек, средних лет, тихонько стоял в углу, в дали от всех и тоже приклонил голову, слушая чтение. Когда служба закончилась, и народ стал равномерно направляться к выходу, мужчина стоявший в углу направился к иконостасу, ожидая священника. Рядом с ним стояло еще два человека, так же ожидавшие отца Анатолия. Когда батюшка вышел, эти двое сразу подбежали к нему просить благословения и о чем-то шептались с ним около минуты. Когда они отступили и направились вслед за остальными к выходу, к священнику подошел мужчина, оставшийся последним. Отец Анатолий смотрел на него, ожидая вопроса или просьбы, но в место всего этого гость достал пистолет из внутреннего кармана куртки. Дуло было направленно прямиком на священника, их взгляды встретились, и в каждом читалось полное спокойствие и даже холод. Сзади убийцы тихо скрипнула дверь, но он даже не шелохнулся, а по прежнему стоял, направив пистолет на священника и глядя ему в глаза.

- Нет! – Раздался неожиданный крик.

В храм вбежал мужчина лицо, которого было покрыто бородой, а внизу куртки виднелись полы рясы. Иван быстрым шагом направлялся к отцу Анатолию. Убийца по-прежнему не оборачивался. Когда Иван подошел почти в плотную к ним, киллер с резким разворотом ударил не прошеного гостя в челюсть. Иван повалился на пол:

- Не смей мне мешать. – Тихо, почти шепотом, сказал убийца и вновь повернулся к отцу Анатолию.

Иван не знал, что ему делать. Он лежал на полу, и время вновь стало искажаться. Секунды превратились в минуты, а минуты казались часами. Раздался щелчок взводимого курка. «Господи, спаси и сохрани» - Подумал Иван и вслух зашептал молитвы. Он почувствовал, как по его груди расползается тепло, и никак не мог понять от чего, но увиденное дальше повергло его в шок. Убийца уже собирался нажать на спусковой крючок, как вдруг крест на груди отца Анатолия начал светиться и уже через несколько секунд сверкал ярчайшим светом. Иван быстро расстегнул куртку и увидел, что его крест тоже светится, и именно от него было так тепло на груди. Глаза убийцы округлились, а руки начали трястись. Он смотрел, то на отца Анатолия, то на Ивана и в конечном итоге его взгляд устремился за спину Анатолия к царским вратам. Иван посмотрел в ту сторону, куда глядел убийца и понял от чего, тот задержал свой взгляд именно там. Иконы по одной тоже начинали светиться, а царские врата медленно открывались. Когда они распахнулись полностью, то в их проеме стоял ангел и пение тысяч голов, раздалось в храме. Отец Анатолий стоял не подвижно, по-прежнему глядя перед собой и видя, как падает пистолет из ослабевших рук. Глаза убийцы расширились еще больше, и он закричал с такой силой, что казалось вот – вот голос его сорвется. Развернувшись, он убежал прочь, продолжая кричать. Когда двери за убежавшим киллером захлопнулись, свет крестов и икон начал меркнуть, пока не пропал и вовсе. Иван поднялся с пола и подошел к отцу Анатолию:

- Святой отец. С вами все в порядке?

- Да. Со мной все в порядке. – Он смотрел на Ивана, и на его лице появилась улыбка. – Спасибо тебе.

- Господу спасибо. – Ответил Иван, и они вдвоем направились к выходу из храма, слыша, как сзади них закрылись царские врата.

 

***

 

Прошел месяц после последних событий. Наумов Борис Александрович, узнав о том, что приключилось в храме, лишь рассмеялся и сказал Юрию, что отказывается от своего заказа.

Отец Филипп вскоре отошел к Богу. Весь монастырь города Покров долгое время пребывал в сильной скорби.

Иван служит в храме вместе с отцом Анатолием. Мафия Юрия их больше не трогала.

Маша и Иван жили в его старой квартире и ожидали своего первенца.

 

Все имена и монастырь в городе Покров вымышлены.

25.04.2010 г.