- Они ушли. Внезапно, без долгих сборов и обсуждений. Быстро собрали вещи, отвезли собаку к маме, и, подхватив сынишку на руки, покинули квартиру. Некоторые смельчаки присоединились к ним, прочие остались верны родному месту, тешась мыслью о пользе произошедших перемен. Ранее лишенные возможности показаться днем, теперь мы получили свободу.

Однако вскоре выяснилось, что с уходом людей жизнь покинула этот дом. Не осталось ничего, лишь мебель да пустые стены. Вода и пища, некогда в изобилии предоставленные нам, стали исключительной роскошью. Люди не спешили возвращаться, гонимые голодом и потребностью в воде мы были вынуждены искать приюта в новом месте. Неприступные на первый взгляд двери соседей, манящие дурманящим ароматом еды, казались вратами в рай.

Словно весенний паводок мы затопили наше новое пристанище, стекаясь ручьями, разливаясь повсюду. Познавшие свободу мы потеряли бдительность, все чаще показывались днем, обнаруживали себя ранним утром. Прежняя хозяйка не слишком обеспокоивалась нашим соседством, брезгливая неприязнь, переходящая в террор, с коей мы столкнулись ныне, была знакома большинству из нас лишь понаслышке.

Гнев людей обрушился подобно каре небесной нежданно. «Я объявляю вам войну!», - гневно сказала она однажды утром. В считанные часы шкафы опустели, монументальная гора из перебранных и плотно упакованных в полиэтилен вещей возвысилась над полом в центре квартиры. Мебель сдвинули, и места, казавшиеся тихими и безопасными убежищами, стали полем побоища. Те, кто не успевал убежать, были раздавлены тяжестью людской ненависти. С громоподобным грохотом удары сыпались вновь и вновь, сопровождаемые едва слышным хрустом хрупких тел в мгновение превращающихся в ничто. Каждый выживал как мог, мелочь забилась в щели, немногие выжившие из старших сгрудились в тех редких закутках, куда не могла достать рука человека.

На несколько часов воцарилось затишье. Многие лелеяли глупую надежду об окончании геноцида, но никто не решался и уса показать на улицу. Солнце клонилось к закату, рубиновые лучи мягко стлались по полу и предметам, оттеняя их огненными красками. Весенний вечер вдыхал прохладный воздух сквозь приоткрытые окна. Эта бесконечная человеческая любовь к свежему воздуху и ранее казавшаяся странной, теперь и вовсе навевала тревогу. Мы думали лишь о том, чтобы только дождаться ночи, когда укрытые бархатным плащом тьмы мы смогли бы безопасно пробраться к вентиляционной шахте и бежать.

Окна стали затягиваться многообещающей пеленой сумрака, когда начался второй акт. Их было двое. Они повязали на лица повязки и широкие платки, так что остались видны лишь их глаза полыхающие жаждой убийств. Это были лица нашей грядущей смерти. Снабженные курками бутыли с отвратно пахнущей жидкостью стали орудием их жатвы.

Облака удушающего тумана окутали дом. С каждым нажатие курка воздух взрывался шаром смертельно опасных капель, падающих отравляющими иглами повсюду. В тот же миг жидкость начинала медленно испаряться, растекаясь по дому ядовитыми волнами. Люди старались не упустить из вида ни одного клочка своей территории, густо заливая отравой все вокруг. Природа щедро одарила людей жестокой изворотливостью, какой они гордятся и ограждаются от всего мира, но обделила острым слухом и восприятием, но если бы они могли слышать, то слух их переполнился бы музыкой ужаса и охватившего нас отчаяния.

От оседающей всюду росы не было спасения. Попавшие под открытый удар умирали практически мгновенно, пригвожденные к месту тяжелыми каплями рока. Парализующие щупальца испарений быстро расползлись по всему периметру, просачиваясь в самые недоступные места. Бежать, бежать как можно скорее… Невзирая на мутнеющий взгляд и отказывающие лапы. Вентиляционных ход ставший местом особенно тщательной обработки предусмотрительных людей больше не мог быть спасением. Трубы водопровода под раковиной не соединялись плотно с полом, зазор был узким, но протиснуться было возможно. Это место труднодоступное и яд еще не должен был достичь его. И вот когда свобода казалась столь близкой, настоящий поток низвергся ревущим водопадом на наши головы, потопив всякую надежду, погубив тех, кто спешил к выходу и едва успел скрыться под полом. Практически лишенные чувств, готовые сдаться мы пребывали на узкой грани между жизнью и небытием.

- Как же Вам удалось спастись? – молодой рыжий прусак повел усами и подернул лапами, ему не терпелось услышать окончание рассказа.

- Попытки спрятаться потеряли всякий смысл. Не страшась быть раздавленным, я бросился в ванную и по счастливой случайности успел скрыться в воздуховоде прежде, чем смерть нагрянула и туда. Уже после, я пришел в себя и примкнул к вам, постаравшись позабыть путь к той квартире. Никогда не сдавайся, мой друг. Борись, во что бы то ни стало. У меня отказали две лапы, но разве это большая плата за сохраненную жизнь?