- Вы хоть раз в своей жизни красили крышу дома, избы, сарая, неважно чего, но, одноэтажного?

- Пока думаете, как ответить, чуть дополню и перефразирую вопрос.

- Пробовали ли вы выкрасить металлическую крышу загородного дома под внимательным присмотром, доглядом, надзором женщин?

- Всё едино – бабушек, мам, тёть, жён, сестёр, но под постоянным контролем.

- Если да, то поддержите морально, если такого не случалось в вашей жизни, послушайте и ощутите на себе всю прелесть подобного мероприятия в моём теоретическом материале.

 

Буквально в том году и ещё шесть лет тому назад проделал это всё спокойно, вдумчиво, размеренно, сознательно и активно. Один. Без всякой цензуры и комментирования со стороны. Подготовил себя, материал, инструмент, выбрал соответствующий день, встал и сотворил чудо. Да, в моём представлении то, что получилось, называю именно чудесным перевоплощением железяки в милое бордовое покрытие от дождя, снега и прочего природного воздействия. В начале трудового порыва видел сочувствующие глаза прохожих, по мере выполнения намеченного преобразующиеся во взгляды понимающие, одобряющие и чуть завистливые, по-хорошему. Представить не сложно, чего стоит подняться и начать делать то, о чём подумать даже страшно. Красить кисточкой и валиком, стоя, как золотой петушок, на одной ноге на высоте пяти – шести метров от земли. Трудно рассказать о том, что нужно испытать на своей шкуре. Кстати, года через три, хочешь, не хочешь, сие мероприятие придётся повторить и, не думаю, что зятья кинутся мне на помощь. Да и некогда им – все в работе. Нет, придут на помощь, если, естественно - не прогоню, но лезть с подсказками не стану. Это железобетонно. Опробовав на себе и видя, слыша, к чему это приводит или может привести, видит бог, сдержусь. Даю голову на отсечение, заткнусь, заклею рот скотчем, если потребуется, но указывать не стану. Как получится, так и получится, что выйдет из всего, то и будет радовать, или смешить.

 

А в тот день, не назову его злополучным, конечно. В тот знаменательный день покраски, который продолжался трое суток, загнали мужиков – папу моего, дядю на вышки – стремянки, окружили территорию – мышь не проскочит. Дед смешивает, размешивает, готовит колер, скрепя зубами. Второй предок – отец моего батюшки, подносит лакокрасочные боеприпасы, поправляет верёвки и подаёт инструмент. Мужики все в работе, женщины в отцеплении, как в былые годы, когда штрафбаты и заградительные отряды, ну вы помните. Я как самый «маленький» - на подхвате. То там, то сям – поднести, отнести, поднять, подвинуть, стрельнуть. К ответственной работе не допускали, но уши заткнуть не могли. Всё помню, каждое слово.

 

- Куда лестницу поставили?

- Что за цвет?

- Осторожнее, здесь посажено!!

- И здесь!!

- Подвинь лестницу, там у меня флоксы, а тут люпин!!

- Не знаю, как хочешь, так и крась, но чтобы, ни одной капли не упало на мак!!

- Какую рюмку? Никакой водки пока не закончите!!

- Ой, батюшки!!! Грядку испортил своими ногами..

- Не знаю, как хочешь, так и стой, но посаженое не тронь!!

- Три мужика, а покрасить не можете, как следует……..

 

И так продолжалось часа два, пока отец не спустился с лестницы и не послал далеко и надолго - всех оптом. Не злобно, практически без мата трёхэтажного, да и не матерился он особо. Коротко, строго, ёмко и чётко.

 

- Ещё одно слово «поддержки» скажите, встанем все, бросим всё и пойдём на рыбалку!!!

- Мы сюда не умирать приехали и не выслушивать фельдфебельские приказы и указы – сами знаем, как красить, чем красить и где ставить лестницы. ПШли от сюда!!!

- На кухню!! Щи варить!!!

 

Противостояние на реке Иня продолжалось недолго. Женщины, поняв свою ошибку, но, не собираясь уступать без боя завоёванные позиции, чуть попытались возразить, было. Успели только открыть рты, как в схватку ворвался самый старший – отец отца. Мягко так, с толком, чувством, с расстановкой:

 

- Милые вы наши, любимые, не мешайте работать

- Идите от седава, не стойте над душой

- А то работа у нас нервная – зашибить ненароком можем, покрасить заместа крыши, невзначай!!

- Лучше обедом накормите, по соточке плесните, пару ласковых скажите, приободрите и идите на бережок.

- Там коровки, солнышко, водичка тёплая

- Ну, какого хрена вы тут стоите – дело делать мешаете своими окриками и замечаниями?

- Мы же вас не учим, как мясо жарить и толчёнку варить

- После позовём работу принимать, когда позовём.

- Идите, милые, топайте, шевелите поршнями.

 

И пошли они ветром гонимы, повторяя – храни их господь… Всё, как у классика. Чью сторону принять, тогда ещё не знал на все сто, но теперь понимаю чётко – каждый должен заниматься своим делом. Можно подсказать, посоветовать, но сделать это на берегу, а не в ходе пьесы. За три рабочих дня крышу ошкурили, протёрли, прокрасили на два раза, сотворили из «него» конфетку. Женщины потом ахнули от радости и удовлетворения, но после выдворения и до самого акта приёмки выполненной работы, не проронили, ни слова по поводу регламента, системы, структуры и методологии покрасочных работ. Милое было время, доброе и в меру строгое. Поучительное и запоминающееся, на всю оставшуюся жизнь.

 

Виктор Михайлов.