Не прошло и трёх лет, как тверские мастера пера рассмотрели-таки моё заявление о приёме в Союз писателей. Рассмотрел, точнее, новый состав правления Тверского отделения СП (оно же ТОСПР). Случилось это 14 декабря 2013 года, и событие это кажется мне достойным некоторого обмозгования его тверской литературной общественностью.

Решение правления от 28 сентября 2011 года мне упорно на руки не давали, решение ближайшего по времени собрания от 25 февраля 2012 года, на котором рассматривали такие же заявления других, но не моё, – тоже, на собрании начала 2013 года обо мне уже и вовсе не вспоминали. И только пять месяцев тому назад из ответа Редькина В.А. на запрос депутата (!) я узнаю, что вопрос мой отложен до получения «дополнительных рекомендаций от членов ТОСПР». Всё точь-в-точь как у репрессированного сатирика М. Козырева: ограничение женщин в правах есть, но «временное – лишь до тех пор, пока у них не вырастет борода».

Устав ТОСПР, как руководство этой организации выяснило уже в суде, не предусматривает деления рекомендателей – членов СП России – на своих и чужих. И даже в придуманном правлением ТОСПР 26 апреля т.г. «Положении о приёме в члены ТОСПР» (об этом – в моей статье «Игра в монополию. Без кавычек» в «Тверской газете» за 6 декабря т.г.) читаем про необходимость иметь «три рекомендации от членов Союза писателей России (в том числе не менее одной от членов ТОСПР)». Стиль оставим на профессиональной совести разработчиков «Положения…».

Рекомендовавших меня в СП А. Горшенкова, В. Жеребина и М. Орлова (помимо торжокской поэтессы Т. Большаковой) мы с вами знаем по «Каблуковской радуге», а в зале суда вдруг звучит, что «это мало кому известные авторы» и – более того – что на рекомендациях нет печатей, удостоверяющих их подписи! Есть, правда, номера членских билетов и десять месяцев на проверку в Москве, есть возможность спросить их самих через главного по «Каблукам» В. Львова или хотя бы спросить о них самого В. Львова. Была возможность дать мне протоколы своих «сомнений» сразу после возникновения этих самых сомнений. Зачем! Проще поставить состоявшийся суд мне в вину на заседании правления, которое и вернулось-то к моему заявлению только потому, что сделать это – в течение месяца – заставил суд.

Итак, что было интересного 14 декабря. Не «сухой» счёт – «за» ни одного человека! – а сам состав ареопага и неуставная логика его представителей. Члены правления В. Рысенков и Г. Степанченко, представьте себе, участвовали заочно! «Член экспертной комиссии» (что это такое, если он член ТОСПР с единственным голосом по уставу – никто не объяснил) В. Токарев тоже не пришёл. Но, как было сказано, написал, как и другой «член комиссии» В. Рысенков, своё заключение по моим виршам. Может быть, и написали, только озвучить эти «экспертные заключения» правление отказалось, а мне их не только не дали почитать, но и не показали!

«Руководитель экспертной комиссии по поэзии», он же член правления ТОСПР О. Горлов вообще принудил В. Редькина голосовать (!) за то, чтобы выставить меня из зала не только на момент итогового голосования (против этого я, понятное дело, не возражала, хотя голосование и тайное), но и на время самого обсуждения! «Мнение экспертов должно прозвучать только без соискателя» - шесть раз (по моим записям) возвращался к этому О. Горлов. И даже уверял, что устав это позволяет. Ой ли?! Справедливости ради надо сказать, что В. Редькин и Н. Лосева, кажется, были удивлены такой настойчивостью коллеги не меньше, чем я, но в итоге ему уступили. И обсуждение моего заявления о приёме, на что меня, собственно, и пригласили, я должна была пережидать в коридоре! Хорошо, конечно, что хотя бы не в тёмной комнате, только теперь придётся тратить время – боюсь, что не только собственное – ещё и на эту чепуху. Если бы правлению вздумалось голосовать, например, за то, что О. Горлов – женщина, это тоже было бы голосование, только законным оно бы от этого не стало.

Единственным членом правления, кто высказался до того, как меня попросили из зала, оказался В. Львов. Заметно нервничая от опасения, что в сумке (!) у меня работает магнитофон (суды, напомню, разрешают делать записи, а вот правление – ни-ни, с чего бы это?) и что в блокнот я тоже записываю «каждое слово», Владимир Ильич от волнения приписал мне какое-то трёхзначное место на «Каблуках» (и кто бы его поправил, не окажись меня в зале?). Но, сообщив, что печатал мои стихи в «лучших своих изданиях», он совершенно «логично» подытожил: «Стихи холодные, хотя и умные. Если стихи надо изучать, как документы, то это не стихи. А если судиться, то зачем вступать в эту организацию». Дальше пошли претензии уже маловразумительные: я, видите ли, выступаю в районных библиотеках! Да, выступаю: знают, читают, зовут. Или и это я могу делать только с разрешения «великолепной семёрки»?

Забавно, но вторым - и последним – человеком из семёрки присутствовавших (себя я, естественно, не считаю), пожелавшим оценить мои печатные труды, была С. Николаева – не член правления точно, а член ли ТОСПР – не знаю. Может быть, просто родственница или «группа поддержки» кого-то из членов правления (надеюсь, что не просто человек с улицы). Цитирую: «По жанру и стилю Татьяна Михайлова находится на ученической стадии, недаром её поддерживают такие, как Люба Старшинова». Вот где собака зарыта: Люба была свидетелем на недавнем суде. И хотя она уже несколько лет член Союза писателей, руководит литобъединением и даже премии молодёжные из областного бюджета распределяет, «то, что позволено Любе Старшиновой, не позволено ей (т.е. мне. – Т.М.». Ибо у меня «нечёткое мировоззрение» и «узкий мирок женщины, которая тоскует у себя на кухне». Удивила гостья, удивила!

Остаётся добавить, что присутствовали на этом милом мероприятии также двухголосый В. Годовицын с доверенностью от Г. Степанченко, безголосый – не сказавший при мне ни слова – А. Левитин и доброжелательнейшая Г. Лагздынь, по вопросам которой нетрудно было понять, что моё «присутствие» на правлении (т.е. в коридоре!) не более чем фарс для протокола, а решено принято заранее.

Итак, логика голосовавших за отказ понятна и младенцу. Говорят, это всего лишь второй отказ соискателю членства в Союзе писателей в многолетней истории ТОСПР. Не знаю. Но единственный воздержавшийся, надо думать, оказался самым мужественным в этом собрании (судите сами, благородном ли). Могу добавить только то, что стихи – на этом в самом начале настаивал О. Горлов – я читала из своей подборки в журнале «Юность» (каждого ли члена ТОСПР вы найдёте на его страницах?), а среди немалого количества не тверских и даже не российских дипломов с приличными местами есть и такой, который мне выдали… члены жюри фестиваля «Серебряная псалтирь» в Дубне мой рекомендатель Александр Горшенков и столичный ангел-хранитель ТОСПР Геннадий Иванов! Изящная зевгма В. Редькина «…любители пробьются сами» пролетела мимо цели.

«Мы знаем, как получают хорошие рецензии и рекомендации» - не раз в ходе заседания высказывался и О. Горлов. Возможно, намекал на то (а люди, как известно, склонны судить о других по себе), о чём налево и направо рассказывает автор обширных и слащавых предисловий к книжкам самого О. Горлова В. Карасёв. И это уже совсем другая история.

Но факт остаётся фактом: «экспертных заключений» по моим статьям – они тоже отданы В. Редькину весной 2011 года: целая книжка – не существует, а существуют ли целых два, как сказано, таких «заключений» по стихам, мне тоже неизвестно. Сама не видела и не слышала. Ясно только одно – протокол заседания правления мне и в этот раз не дадут. А традиция ТОСПР приносить протоколы только в суд – явно не из лучших. Но результат голосования 8 человек «против», ни одного человека «за», при одном воздержавшемся.

 

Татьяна Михайлова