Сменщик тракториста Сидорова вздремнул после любовной сцены с Алевтиной. Проснулся в одиночестве, выпил пол стакана водки, и от нечего делать стал исследовать письменный стол пчеловода Федорчука. Один ящик оказался запертым, но для опытного тракториста это не могло служить преградой. В ящике никаких ценностей не оказалось, только несколько исписанных листочков. Он полистал, пробежал глазами рукописный текст. Мура какая-то: вроде женщина пишет, что родила дочку не от мужа, а от геолога. Ничего интересного. Листочки снова были вложены на место, а ящик заперт. Тут как раз вернулась с огорода Алевтина, трепещущая от предчувствия повторения утренней сцены.

 

Алевтина с ранней юности была жадная до мужской ласки. Любила ловить взгляды мужиков и легко соглашалась на их приставания. Еще школьницей она воровала у матери деньги купить себе колечко или сережки. Однажды она взяла в чулане какие-то бутылки, думая, что мать нагнала самогон, и продала выпивку механизаторам. А на полученные деньги купила в сельпо яркую косынку, по которой сохла уже несколько дней. Торговую операцию юной школьницы наблюдал тракторист Сидоров. Он же во время похорон механизаторов отозвал Алевтину и о чем-то с ней побеседовал. Девчонка вначале побледнела, как полотно, потом пришла в себя и стала утвердительно качать головой. И с того времени беспрекословно выполняла все задания тракториста Сидорова.

 

*

Тракторист Игорь Сидоров калымил для празднования юбилейного дня своего рождения. Он отзывался на любую просьбу и брал за работу бутылку водки. Скажем, вытащит из кювета залетевшую туда нечаянно иномарку, - бутылка. Или довезет до станции полный прицеп пьяных дачников, или вспашет соседний участок, или загрузит несколько ящиков паленой водки в магазин продавщице Вальке. И за всякую небольшую работу – бутылка. А за серьезную – по договоренности, - иногда и пол ящика водки перепадает. Это, например, когда Валька нанимала его привезти товар с оптового склада азербайджанца Рустама. Больше всего левака давал ему шурин пчеловод Федорчук. То ульи вывезти на дальние поля, то подбросить на рынок ведра с медом.

 

*

Статистика знает как, когда и с кем изменяют своим мужьям их супруги. Оказалось, что всегда и с любым приглянувшимся мужиком. К примеру, жена доцента может изменить мужу с аспирантом и с профессором. Кто больше понравится. А иногда нравятся оба. Жена тракториста может наставить ему рога и со сменщиком и с пчеловодом, кто под руку попадется. И только жены офицеров не соблюдают эту закономерность. По неясной причине жена заводит интрижку только с младшим по званию. Лейтенанта подменяет рядовой, майора – лейтенант, адмирала – мичман. Исключения бывают, но крайне редко.

 

Генерал Федорчук исключением не являлся. Его супруге удовольствие доставлял разбитной лейтенантик, картежник, пьяница и неплохой гитарист. Секрета о своих похождениях лейтенант не делал. Более того, открывал разные интимные тайны, в том числе, замечал, что лобок жене бреет лично генерал Федорчук. Вскоре это стало известно всему офицерскому корпусу. Последним, естественно, был генерал Федорчук. Как-то его вызвал начальник штаба, открыл глаза, и по-дружески посоветовал не марать офицерскую честь.

 

Стреляться генерал побоялся. Он решил наложить на себя руки как-то иначе. Первый раз его вытащила из петли жена, он долго болел, лежал в больнице, лечил горло, пережатое веревкой. Жена всем рассказывала, как спасала мужа, как это было ужасно, потому, что генерал обделался, и она в результате перепачкала всю квартиру. Начальник штаба презрительно отозвался о подчиненном, и сказал, что раз тот не мог с честью уйти, пусть подает рапорт. Из армии Федорчука списали. Выйдя из больницы, он сделал вторую попытку – съел целый пузырек таблеток снотворного. Однако богатырское генеральское здоровье привело к неожиданному эффекту – он заснул и обделался во сне. После этого жена с проклятиями от него ушла. Он сдал служебную квартиру, и уехал в родную деревню, оставив по себе стойкую репутацию засранца.

 

*

Пчеловод Федорчук женился на молоденькой учительнице, которая вскоре родила ему мальчика, будущего генерала. Мальчик рос, и прибавления в семействе вроде бы больше не намечалось. Но тут в деревню приехала бригада молодых бородатых геологов, и пчеловоду, как и всем прочим мужьям, не повезло. Геологи не нашли место для нефтяной скважины, но исправно бурили и днем и ночью. Когда геологи уехали, жена Федорчука порадовала его известием о своей беременности. На этот раз родилась дочурка.

 

Жизнь шла своим чередом. Сын уехал учиться в офицерском училище, дочка подросла и тоже оставила деревню. Она уехала в Москву, где вскоре стала стриптизершей. Но родителям писала, что учится в институте стали и сплавов. Несколько лет подряд она кормила родителей этой дезинформацией, а когда почувствовала, что они перестают ей верить, написала, что получила распределение и стала работать по специальности. Отец обрадовался и решил проведать младшую любимую дочь. Приехав в Москву, он поселился в шестиместном номере гостиницы, выпил с остальными постояльцами, и вместе с ними пошел смотреть на неизвестный ему, но модный стриптиз. Девушки с выбритыми причинными местами крутились вокруг шеста. Поддатый старикан оттащил первую попавшуюся пьяненькую танцовщицу в свой шестиместный номер, и отодрал ее, не жалея скопившегося на пасеке здоровья. Утром он узнал в спящей рядом стриптизерше свою родную дочь.

 

В общем, девушке пришлось сопровождать буйного клиента психбольницы в его деревню, остаться в родительском доме и ухаживать за отцом. Матери она рассказала всю правду. Отец не смог долго лицезреть свое любимое чадо, и скончался у нее на руках. Мать от всех этих событий немного свихнулась, и целыми днями писала письма своему сыну. А потом рвала их. Некоторые остались и после её смерти, но дочке было не до писем сумасшедшей старухи. Она сунула письма в ящик письменного стола и забыла о них. Чтобы как-то прожить пришлось ей устроиться воспитательницей в детский сад.

 

Когда в деревню вернулся разжалованный генерал, ему пришлось заниматься пасекой. Вскоре он сошелся с Алевтиной. Теперь в доме жили брат с сестрой и его новая жена. Алевтина была крупной женщиной с призывным взглядом и с поэтической жилкой. Что до работы, то ее можно было также использовать и на пасеке и в огороде.

 

Когда тракторист Сидоров второй раз овдовел, он посватался к сестренке пчеловода. И она перебралась в благоустроенный дом тракториста. Как-то на пасху, когда тракторист и пчеловод с жёнами выпивали по-родственному, сестра вспомнила о маминых письмах. Брат вытащил листочки, просмотрел их, и как-то по- другому взглянул на свою сестренку.

 

*

Сменщик Сидорова, сожитель продавщицы Вальки, левыми заработками не интересовался, да и к основной работе относился прохладно. Однако был всегда навеселе, чему Сидоров не удивлялся, поскольку полагал, что продавщица Валька ничего не пожалеет для своего хахаля.

Однажды, закончив левую работу и получив деньги, Сидоров зашел в магазин купить для своих запасов очередную бутылку водки. И был очень удивлен, когда Валька обвинили его в спаивании сменщика.

-Как же так, - кричала Валька, - я не даю мужику ни капли водки, а он целыми днями ходит поддатый.

-Не угощаю я, - оправдывался тракторист, - я все бутылки коплю отметить день рождения. Все-таки дата! Самому иногда захочется, так терплю, не пью. Браги пару стаканов опрокину и спать.

-Ума не приложу, кто же его поит.

-А ты проследи, - предложил Сидоров, - куда он после смены идет.

-Давно бы проследила, так на мне магазин. Как я его оставлю?

-Пошли тогда свою уборщицу, как ее, Нюрку, Маньку.

-Сонька она. Глухая, как тетерев.

-Только глухая или еще и слепая?

-Зрячая, еще какая зрячая, чуть недоглядишь, мигом товар стырит. Пошлю, пожалуй, ее, пусть последит, куда мой подлец ходит выпивать.

Продавщица подала Сидорову бутылку и отсчитала сдачу.

 

*

Весь товар в магазине был с оптового склада щуплого азербайджанца Рустама. Товар Валька брала с небольшой скидкой, хотя Рустам, оглядываю покупательницу, говорил.

-Ай, какой задниц у тебя! Дай погладить, еще 5% скидка будет. А? Ну, давай, пойдем в комнат отдых.

-Еще чего, - отвечала Валька.

Но однажды она задумалась, прикинула во сколько ей обходится добродетель, и ужаснулась. В следующий приезд на базу она сразу заговорила о 5%.

-Наконец, дорогой, наконец поумнел. Пойдем скорее, - заторопился Рустам.

Валька быстренько разделась, растянулась на диване, и взглянула на Рустама. Вот тут она пожалела о своей жадности, но было поздно. Щуплый Рустам развернул ее и провел операцию своим непомерным членовредительским прибором, приговаривая:

-Давно мечтал о такой задниц. Прелест, а не задниц. Удовольствий, а? И мне и тебе, а? Ух, какой задниц.

Но Валька во-первых не получила никакого удовольствия, только охала, а во-вторых сволочь Рустам зажал 5%, сказав, что просто пошутил. На обратном пути в кабине трактора Валька, к удивлению Сидорова, отказалась присесть на сиденье.

 

*

Через пару дней после разговора с трактористом о странности его сменщика, Валька вышла из магазина и помахала рукой проезжающему мимо Сидорову. Тот заглушил агрегат и вылез.

-Посоветоваться надо, - сказала продавщица, - Сонька выследила моего. Он перед сменой поскакал на пасеку.

-К пчеловоду Федорчуку? – удивился Сидоров.

-Ну, не знаю. Точнее, к Алевтине. Пчеловода Сонька не заметила. А вот Алевтина эта, гадина, сразу твоего сменщика пригласила на веранду, налила ему полный стакан водки, а потом они скрылись в доме. Сонька подождала немного и вернулась ко мне с известием, что мой и Алевтина, … , ну, в общем, любовь у них. Вот ведь сука!

-Ничего не понимаю, - удивился Сидоров, - а где же был пчеловод Федорчук?

-А хер его знает, - в сердцах ответила Валька.

Сидоров молча залез в трактор, завел его, и крикнул:

-Скажи своей Соньке, чтобы проследила, куда это Федорчук уходит.

-Детектив какой-то, - сказала Валька.

-Точно, - подтвердил Сидоров.

 

Если бы уши старой Соньки были в порядке, она из своего укрытия могла бы услышать диалог на веранде:

Алевтина: На, накати стакан.

Сменщик: С удовольствием.

Выпивает стакан водки.

Алевтина: Теперь надругайся над моим нежным телом.

Сменщик: Пойдем, надругаюсь беспощадно. Трепещет ли оно от страсти?

Алевтина: Трепещет, мой истязатель, трепещет.

Уходят вглубь дома.

 

*

А Сонька могла только видеть процесс выпивки и ухода. Слух у нее испортился после того случая, когда отравились, и умерли сразу три механизатора. Она тогда работала поварихой на полевом стане, и тоже выпила купленной ими выпивки. Механизаторы с этого пойла побагровели, и их потянуло на любовные подвиги. Они повалили Соньку и начали сдирать с нее сарафан. Сонька вообще-то не отказывала каждому по отдельности, но сразу трое, да еще с багровыми лицами, искаженными гримасами сладострастия. Она начала вопить. Кричала, кричала, и вдруг поняла, что с ней ничего не происходит. Все трое механизаторов лежат вокруг нее с остекленевшими мертвыми глазами. Тут она снова начала кричать, теперь от ужаса, но голоса своего не услышала. И с того времени потеряла слух.

 

*

Сонька несколько дней пыталась узнать, куда же уходит из дома пчеловод Федорчук. Но он всякий раз замечал старую уборщицу и прогонял ее от себя. Удалось только выяснить, что уходил он как специально в то время, когда сменщик был свободен и мог посещать Алевтину. Опять состоялся разговор местных детективов:

-Ну, - спросил Сидоров, - выяснила старая, куда ходит пчеловод.

-Не, не получилось, - ответила Валька. – Вот только такая заковырка. Как только мой приходит со смены, если он пашет с утра, так Федорчук смывается из дома. А если мой во вторую, и с утра свободен, так на пасеке утром только одна эта потаскуха.

-Так, так, - задумался Сидоров, - Выходит, я на трактор, мой сменщик на пасеку, а пчеловод Федорчук …. Непонятно. Только, значит, я на работу, как Федорчук бросает пасеку и куда-то уходит, не обращая внимания на шашни своей сожительницы.

- Вот, вот, - поддакнула Валька, тоже ничего не понимая.

-Наводит на кое-какие мысли, - сказал Сидоров. – Ладно, пойду, мне еще топор точить, и вообще, по хозяйству. А ты кончай следить за пчеловодом. Я сам им займусь.

Но домой тракторист Сидоров не пошел. А направился на пасеку, где вызвал Алевтину за ворота и имел с ней короткий разговор.

 

*

Игорь Сидоров являлся крепким хозяином. Дом у него был добротный, с высоким чердаком для сушки трав. В подсобных строениях находилась разная живность, за которой ухаживала его супруга. Это была не первая жена тракториста. Первая его жена упала с конька крыши дома и переломала себе почти все кости. Никто, в том числе дознаватели из районного отдела милиции, не могли понять, какого лешего ее понесло на крышу. Да еще в отсутствии мужа, вспахивающего дальнее колхозное поле. Так и остался этот случай неясным и не раскрытым.

 

Были, конечно, разговоры будто видели, как к ней входил посторонний мужик, а может баба. Милиция схватилась за эту информацию, но и здесь ничего не выяснилось, поскольку свидетели утверждали, что видели визитера уже после падения несчастной женщины, а некоторые божились, что даже после похорон.

 

Вскоре тракторист привел в дом новую жену. Она была подругой покойной, сильно горевала, помогала вдовцу с похоронами, поминками. Игорь привык к ней, и дело закончилось законным браком. И надо же так случиться, что через год и вторая жена сорвалась с крыши и сломала себе шею. Тут уже милиция не дремала, а на недоуменные разведения тракториста руками только ухмылялась. Однако и в этот раз свидетели подтвердили его алиби. Именно в этот самый день Сидоров с утра поехал по повестке в военкомат, где его призвали на месячные сборы танкистом. О покойной все свидетели отзывались неплохо, но отмечали, что была она слаба на передок. А Сонька, уборщица в магазине, утверждала, что в день несчастья кто-то в отсутствии тракториста заходил в дом. Но милиция от этих бабьев разговоров отмахнулась.

 

И вновь через малое время в доме тракториста появилась новая жена. Она знала всю историю с предыдущими женами, и, хотя, ее многие отговаривали, все же вышла за Сидорова замуж. А что ей было делать? Она работала воспитательницей в детском саду, а родители детей как-то выяснили ее прошлую профессию. Замужество было идеальным выходом из этой сомнительной ситуации. Тракторист с новой супругой жили душа в душу, без скандалов, но и без обжиманий и разных ласк на людях. Жили чинно и ладно.

 

Как-то сменщик, охочий до сторонней женской ласки, сдал свою смену Сидорову и подкатился к его жене. Он нисколько не сомневался в успехе. Две первые жены тракториста сдались без боя, царство им небесное. И с третьей так же получится. А побои от тракториста, как и прежние два раза, он стоически перенесет. В этот раз вышла неувязка. Супруга доложила трактористу, и сменщик пролежал несколько дней в своей избе, охая и стеная. Ухаживали за ним соседки. Самой сердобольной оказалась продавщица Валька. Оклемавшись, сменщик перешел к ней жить на правах гражданского мужа. Больше сменщик к жене Игоря Сидорова не подкатывался. Сейчас сменщик тракториста Сидорова рогатил пчеловода Федорчука.

 

*

Пчеловод Федорчук был неутешен. Как же он не догадался, что обнаружив измену, тракторист Сидоров убивает своих жен. Увидев разбившуюся в лепешку свою сестренку и любовницу, бывший генерал достал свой пистолет. Раздался выстрел. Алевтина вбежала в комнату, зажала рот ладонью в немом ужасе, не выдержала и закричала раненым зверем. На крик сбежались соседи, немедленно вызвали милицию.

 

Дознавателям идти было недалеко. Они как раз оформляли документы на смерть третьей жены тракториста Сидорова. Увидев милиционеров, Алевтина сникла, и заявила, что во всем признается. Трупы увезли, забрали также тракториста Сидорова и его подельщицу Алевтину. В качестве свидетелей привлекли сменщика тракториста, продавщицу Валентину, глухую Соньку, в глухоту которой никто не поверил, и азербайджанца Рустама, склад которого немедленно опечатали. Чтобы свидетели не смогли сговориться, их оформили на пятнадцать суток.

 

Кстати, опять у тракториста Сидорова имелось алиби, хотя всем ясно, что не могут у человека три жены подряд разбиться, падая с крыши дома. Но алиби было железное. Именно в этот день тракториста Сидорова вызвали в Москву для награждения орденом «За трудовые заслуги». Награждение было приурочено к юбилею знатного тракториста. И Сидоров не собирался отменять празднование своего юбилейного дня рождения. Уже на утро тракторист вывел свой трактор на поля!