И это надо ж было ей родиться с крыльями, да еще и белыми! И где? На этой грешной, насквозь пропитанной алчностью Земле!

- «Смотрите, у нее есть крылья! Какое убожество! Какое извращенство! Ликвидировать! Срочно! Чтобы как все! И ни-ни по-другому», – судачили вокруг неё серые обыватели.

А девочка смотрела ясными невинными глазами и не понимала, о чём, собственно, идет речь. Смотрела, премило взмахивая своими чудесными ослепительно белыми крылышками. Потом оторвалась от земли и взлетела, кружась, над их головами. Восторг полёта закружил голову. Она летала и смеялась от счастья и ощущения полноты жизни.

- «Какое кощунство! Беспредел! Да как она посмела! Бесстыдство! Ужас!» – Пришла в неистовство толпа.

Кто-то принес верёвку, кто-то сделал петлю, кто-то накинул лассо...

Она упала на землю, но, не успев почувствовать боль падения, задохнулась от другой, выворачивающей сознание боли.

Она очнулась. Но мир изменился. Все стало серым и безликим. Она поднялась на ноги и попыталась взмахнуть крыльями. Ледяная боль снова обожгла её. Крыльев не было. Только кровавые струи, засохшие на её руках, не позволили ей усомниться, что это был не сон.

Ей пришлось учиться жить как все. Но разве это возможно, когда душа уже познала радость полёта? Да и боль от отрезанных крыльев не давала ей забыть о том, кто она есть. Она училась жить с этой болью, зажав её в кулак, чтобы ни единая душа не узнала о том. И ей помогала в этом музыка, которая постоянно звучала в её сердце. А по ночам, стоя у распахнутого окна, она взмахивала воображаемыми крыльями и воспаряла в небо.

А потом появился он. Взрослый. Добрый. Ласковый. Она приняла его и полюбила. Любовь творит чудеса и, проснувшись однажды утром, она вдруг не узнала мир, в котором так долго жила. Мир снова, как много лет назад, засиял всеми цветами радуги. Она вдохнула воздух полной грудью, и ощущение неземного счастья опоило её разум. Крылья! Они снова красовались за её плечами. И она снова летала. Летала под облаками, летала к звёздам. И музыка, чудесная, живая музыка сопровождала её полёты.

А он наблюдал за ней и зависть, простая человеческая зависть бередила его душу, отравляя сознание. И как-то он сказал ей:

- Знаешь, мне не нравится, что ты летаешь.

- Почему? - Спросила она его.

- Потому, что я не летаю, - ответил он.

- Так летим, летим со мной.

- Я не умею.

- Хочешь, я научу тебя?

- Нет, я боюсь высоты. А ты, если любишь меня, отрежь крылья!

Его слова острым лезвием полоснули по её сердцу. Она, глотая слёзы, последний раз взмыла в поднебесье. А потом взяла бритву и отрезала себе крылья. Отрезала... И перестала его любить.

И снова серое безликое существование. Дом – работа – семья. Но разве можно так жить, когда душа познала радость полёта? Да и боль от отрезанных крыльев не давала ей забыть о том, кто она есть. И она создала свой мир внутри себя и никого в него не пускала. Она снова открывала по ночам окно и, тихонько, чтобы он не проснулся, так же, как и в детстве, воспаряла на воображаемых крыльях в небо. Так и жила из года в год. Жила, летая лишь в мечтах да снах своих.

Но однажды её сердце, уставшее от одиночества и тоски, вдруг вздрогнуло от предчувствия и застучало на несколько тактов быстрее. Неслышной поступью, опьяняя и одновременно озаряя разум, не спрашивая разрешения, в него вошла Госпожа Любовь. Она ощутила знакомое покалывание за спиной.

- Крылья?

- Да!

- А ты не боишься?

- Нет!

- А если снова под нож?