Детство

 

В правление Генерального секретаря КПСС Никиты Сергеевича Хрущева должного внимания правительством страны материнству и детству не уделялось. По этому вопросу не было принято никаких законов. Мать и дитя от произвола чиновников государством никак не защищались.

Все ресурсы направлялись на восстановление разрушенного войной хозяйства, новое оружие массового уничтожения, освоение космического пространства, поднятие целинных земель, выращивание кукурузы. Женщина после родов имела право находиться в декретном отпуске по уходу за ребенком два месяца. Руководство предприятий не интересовало здоровье новорожденного, кто за ним будет в дальнейшем ухаживать, если мать должна по советским законам выходить на работу. В противном случае женщина увольнялась с работы, тем самым пропадал непрерывный стаж, и автоматически она лишалась очереди на получение квартиры.

Детский врач Казакевич успокаивала родителей:

— С сыном все будет благополучно. Ребенка с данным заболеванием начинают лечить с трех лет.

Областное управление здравоохранения наотрез отказало в выделении лечебно-­курортной путевки. Мама не вняла словам горе-­педиатра и медицинских чиновников. Она тогда списалась с дирекцией детского санатория в Крыму. К весне пришел положительный ответ, в котором было рекомендовано приезжать в июле. Мне было два с половиной годика, когда мама меня повезла в детскую здравницу в Евпаторию. На одной руке держала меня, в другой — фанерный чемодан. Дорога к морю предстояла дальняя.

Евпатория, город в Крымской области Украинской ССР. Курорт расположен в приморском климатическом, грязевом и бальнеологическом месте в Крыму, на берегу обширного мелководного залива Чёрного моря, в 64 километрах к северо-­западу от Симферополя.

На месте Евпатории в VI—V вв. до н. э. греки основали колонию под названием Керкинитида. Во II в. до н. э. она была захвачена скифами, около IV в. прекратила свое существование. В XVI—XVII вв. на территории бывшей Керкинитиды находилась турецкая крепость и город Гезлёв, являвшийся одним из пунктов работорговли в Крыму. После присоединения Крыма к России Гезлёв в 1784 году был переименован в Евпаторию. Во время гражданской войны в 1918—20 годы город неоднократно захватывали войска Антанты и белогвардейцы.

Во время Великой Отечественной войны Евпатория была оккупирована немецко­-фашистскими войсками с 31 октября 1941 по 13 апреля 1944 годы. После ее освобождения курорт и промышленность города были восстановлены.

В Евпатории — мелкопесчаный пляж. Лето теплое, а зима мягкая. Лечебные средства: аэро­, гелио­ и талассотерапия, песочные ванны, иловая грязь и рапа Мойнакского озера, а также горячая (39°С) хлоридная натриевая вода, применяемая для ванн. Курорт специализируется на лечении детей с костно­суставным туберкулезом, последствиями полиомиелита и церебральных параличей, с хроническим суставным ревматизмом, заболеваниями и последствиями травм опорно­-двигательного аппарата, хроническими заболеваниями носоглотки и верхних дыхательных путей нетуберкулезного характера.

Курорт был наводнен детворой всех возрастов. Лечебные путевки без права проживания и питания в санатории были распределены на месяц вперед. Медики нас встретили недобродушно. В регистратуре пожилая медработник маме отрапортовала:

— Прежде чем в Евпаторию приезжать, необходимо было с нами предварительно списаться. Мы вам ничем помочь не можем. В очереди за лечебно­-санаторной путевкой мамаше придется стоять не менее двух недель.

Мама протянула грозному сотруднику здравницы приглашение и с растерянностью сказала:

— У меня отпуск восемнадцать дней.

— Помочь ничем не могу, — отреагировал человек в белом халате и попросил закрыть дверь.

Я тогда еще не мог высказать, что о ней думаю, хотя все понимал. Детской хваткой схватился за стул, и никто не мог от него оторвать меня.

— Сережечка, пойдем отсюда, — позвала меня мама.

Я только головкой мотал. Мама была поражена моим поведением. Я такой кроха, а уже проявил характер. Тем самым протестовал против бездушия, неуважения к маме, в конце концов, к себе как больному малышу. Врачу ничего не оставалось, как выдать курсовку на лечение.

Маме предложили жилье частного сектора, без удобств. Ей приходилось ежедневно вставать в шесть часов и идти на ближайший рынок за молоком. Ближе к восьми она меня будила, кормила, а затем каждый день к девяти возила на лечение. Здравница находилась на другом конце города у самого моря.

Лечащий врач мать успокаивал:

— Ребенок обязательно будет ходить.

И действительно, лечение на юге значительно улучшило мое физическое состояние. Целебное свойство моря, грязелечение, массаж и другие процедуры позволили мне встать на ножки, которыми я самостоятельно пошел. Мне не нужны были костыли или тросточка.

Лечение в Евпатории было непродолжительное, но эффективное. Это воодушевило родителей и вселило в них веру, а значит, и силу на дальнейшую мою реабилитацию. К тому же было известно, что в скором будущем выдадут ордер на получение однокомнатной квартиры. Долгожданное жилье со всеми удобствами семья ждала несколько лет. Квартиру дали строго по очереди в новом микрорайоне — Черемушки, который только начинал застраиваться. На работу приходилось каждому добираться с пересадкой или идти пешком через овраг километра четыре.

Садик находился рядом с домом, который был от радиолампового завода. Администрация КЭМЗ и СМК «Гигант» пытались договориться о переводе меня в этот детсадик, но все старания оказались тщетны. Каждое утро через весь город родители возили меня в детское дошкольное учреждение. До центра можно было добраться исключительно на маршрутном автобусе, но он ходил с большим интервалом и постоянно переполненный.

Путевку в санаторий отцу приходилось форменным образом выколачивать у советских медицинских чиновников. В 60­е годы печальная статистика больных церебральным параличом детей находилась под грифом «Совершенно секретно». Со стороны государства должного внимания подобной категории больных никогда не уделялось. Правительством Советского Союза народные денежные средства направлялись на подъем экономики зарубежных стран, которые намеревались идти по социалистическому пути развития и входили в Варшавский договор. В эти государства безвозмездно вкладывали без экономической целесообразности огромные капиталовложения. В ЦК партии и в правительстве о своем народе, о конкретном человеке никогда не задумывались. Руководители Страны Советов всегда держали своих людей на коротком поводке, как хозяин держит любимого пса. На протяжении нескольких десятилетий огромные средства тратились на вооружение державы. На каждом съезде или пленуме ЦК КПСС этому вопросу уделялось особое значение. О поднятии жизненного уровня, медицины, научных разработок в народном хозяйстве говорилось очень кратко, одним небольшим абзацем.

В раннем детском возрасте меня возили в Москву на консультацию к специалисту с мировым именем, педиатру, члену Академии Наук страны Георгию Несторовичу Сперанскому. Он уделил мне не один час, прежде чем поставил диагноз и назначил лечение. После обследования сделал заключение: «Интеллект не нарушен. Может посещать обычный детский сад, а в дальнейшем обучаться в массовой школе. Мальчика необходимо лечить. Отечественная медицина, к сожалению, слаба. Вашего сына можно вылечить на Востоке, но, к сожалению, граница у нас закрыта». Его заключение подтвердила в Медико­-педагогическом институте дефектологии Марина Борисовна Эйдинова. В этом научном учреждении я состоял на учете на протяжении шести лет.

С огромным трудом, когда была исписана не одна куча бумаг, а на приеме побывали у Г.Н. Сперанского и М.Б. Эйдиновой, родителям выделили для моего лечения путевку в Анапу, за которой пришлось ехать в Москву. Отец отвез меня в санаторий «Голубая волна», а сам возвратился в Калугу. Первый раз в жизни в возрасте трех с половиной лет, более трех месяцев, я находился вдалеке от родных.

Прошло три месяца. Родители от дирекции здравницы получили телеграмму: «Ваш сын поддается лечению. Мы его оставляем на второй заезд». Через неделю была получена родными телеграмма-молния: «Срочно выезжайте за сыном». По какой причине это было нужно, в сообщении не объяснялось. В таком случае приходит в голову, что случилось что­-то страшное. Так подумали и мои родители. Отец сразу выехал. В санатории дирекция сказала:

— Нам поступило распоряжение Совмина всех советских детей выселить из здравницы, а на их место принять сверстников из дружественного государства Алжир.

В то время началось освободительное движения алжирцев против французских колониалистов. Правительство Страны Советов в первую очередь уделяло внимание внешней политике, зарубежным странам, которые принимали идеи Ленина.

Проблем с покупкой билетов на поезд не было. Мы возвращались домой через украинский город Харьков. Тогда не было никаких различий между союзными республиками. Отец со мной ехал в полупустом вагоне. В соседнем купе находился второй секретарь Харьковского обкома партии.

Я долго не мог оторваться от шеи отца. Боялся, что снова меня где-­то оставит на неопределенное время чужим людям. Ребенок в таком возрасте беззащитный и полностью его жизнь и здоровье зависят от родных и взрослых. Когда я успокоился и понял, что возвращаемся домой в Калугу, то уснул крепким сном. Отец вышел из купе, и у него завязалась беседа с представителем советской власти из крупного украинского города.

– Я внимательно наблюдаю, начиная с вокзала, за вами и вашим сыном, — сказал попутчик отцу.

В свою очередь, отец поделился с собеседником, что прошел весь ад войны, а государство в трудной жизненной ситуации практически ничем не помогает. Кроме того, был получен приказ: детской российской здравнице освободить все лечебные учреждения Анапы от советских больных ребятишек для принятия иностранных детей. Маленьких, беззащитных, больных граждан «великого» Советского Союза, не прошедших положенный курс лечения, по сути дела выгнали из санатория.

– Вот я вынужден был забрать сынишку раньше положенного времени, — сказал отец второму секретарю Харьковского обкома партии.

Разговор плавно перешел на обсуждение политических событий в Советском Союзе. Задели по тем коммунистическим временам такую болезненную для многих граждан тему, как культ личности Сталина, поднятую на ХХ съезде КПСС в 1956 году.

В течение нескольких столетий русский и украинский народы вели совместную борьбу против турецко­-татарских набегов. В этой борьбе участвовало запорожское и донское казачество. Стремясь обеспечить безопасность южных областей и добиться выхода к Чёрному морю, русское государство с конца XVII века начало борьбу за овладение Крымом. В ходе русско-­турецкой войны 1768—74 годов русские войска овладели этой территорией; по договору с ханом в 1772 году и Кючук­-Кайнарджийскому миру 1774 году Крымское ханство было объявлено независимым от Турции и переходило под покровительство России. Крым в 1783 году был присоединен к России. На полуострове строились новые города. Севастополь стал с начала XIX века главным военным портом Черноморского флота. Со второй половины того века южный берег Крыма использовался как курорт.

Во время Крымской войны в 1853—56 годы русские войска и жители Севастополя под руководством адмиралов В.А. Корнилова, П.С. Нахимова, В.И. Истомина в течение одиннадцати месяцев героически обороняли город.

В Великой Отечественной войне 1941—45 года Крым стал местом ожесточенных сражений с немецко­-фашистскими захватчиками. С октября 1941 года по июль 1942 года продолжалась героическая оборона Севастополя.

В июне 1945 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Крымская АССР преобразована в Крымскую область. В 1954 году она в честь 300­летия воссоединения Украины с Россией передана из РСФСР в состав УССР.

– Хрущев подарил Крымский полуостров Украине, совершив тем самым грубейшую историко-географическую, политическую ошибку. По сути дела это было государственное преступление перед РСФСР. Очевидно, Никита Сергеевич пожелал этим щедрым, царским жестом загладить свои злодеяния, совершенные против украинского народа, когда был первым секретарем Украинской ССР. Непосредственно им готовились списки для Сталина на украинских граждан: кого сослать в Сибирь или на Соловки, а кого приговорить как врага народа к высшей мере наказания, — рассказал высокий представитель советской власти братской республики.

Никто в то время не подумал о последствиях политических событий в стране, приведших Союз Советских Социалистических Республик к распаду на отдельные княжества. Никто не мог предположить, что Россия и Украина станут отдельными самостоятельными государствами.

Затем снова вернулись к лечению советских детей, пораженных страшным неврологическим заболеванием — последствия детского церебрального паралича. Этой отрасли медицины в стране мало уделялось внимания. Здравницы, занимающиеся реабилитацией этого страшного неврологического заболевания, главным образом были расположены на Украине в Крыму и в Краснодарском крае в Анапе — на берегу Черного моря.

В Москве центра по лечению и реабилитации последствий детского церебрального паралича не было. В последующие годы на консультациях столичными специалистами было рекомендовано родителям продолжать мое лечение в республиканском санатории «Калуга-­Бор».

В возрасте пяти лет отец летом поехал со мной на родину, в Ядринский район Нижегородской губернии. Мой дед, Григорий Филиппович Шарабин, прошел три войны: Германскую, гражданскую и Отечественную. В юности на Дальнем Востоке закончил военно-­медицинское училище. Когда я первый раз встретился с дедушкой, он уже тогда был полностью слепой. Он меня с ног до головы ощупал двумя руками, а я в это время любовался его густой длинной бородой. Дедушка попросил своего сына, моего отца, рассказать, какой диагноз поставили врачи. Он внимательно выслушал и со слезами на глазах как медик поведал:

— Внучек, твою болезнь можно вылечить. Я знаю, как с ней справиться, но помочь не могу в связи с тем, что являюсь полностью незрячим. Советские врачи тебя не вылечат. Они слишком отдалились от природы. У них сложился свой стереотип о медицине. Современные медики перечеркнули все учения, которые были сделаны до Октябрьской революции. Они отвергли чудодейственное свойство живой природы, целительные свойства растений.

Лечение любого заболевания в стране стало проводиться с помощью антибиотиков и лечебных препаратов, изготовленных с помощью химических элементов. В Советском Союзе широко применяли от разных недугов ацетилсалициловую кислоту.

Дедушка мне рассказал, что в молодости он лечил людей с подобным диагнозом. Это трудоемкое, скрупулезное врачевание, которое требует больших профессиональных знаний и высочайшего уважения к пациенту.

Советской властью было принято постановление о решительной борьбе с пережитками прошлого, с религией. С атеистическими законами пролетарской диктатуры стали крушить церкви и монастыри, которые украшали русскую землю и являлись частью старинной национальной культуры. В 30­е годы государство начало разрушать, по существу, не церкви, а веру народа в светлое будущее, саму душу России. Село было большое. До уничтожения российских корней Григорий Филиппович руководил хором в святом православном храме, знал наизусть Библию.

Я был свидетелем, как приезжали к Григорию Филипповичу Шарабину корреспонденты из Москвы и несколько часов записывали старинные русские песни. Мне запомнилась огромная тяжелая радиоаппаратура, которую заносили в деревенскую избу. Народ собрался со всего села. В небольшой хате было жарко и душно. Я еще не осознавал, с каким сокровищем национальной культуры столкнулся. Только через много лет понял всю красоту звука настоящего народного пения. Мне это тогда было скучно и непонятно. Я вышел из дома. Но даже во дворе были слышны голоса певших людей.

 

***

 

Начало весны — самое лучшее время года, когда оживает природа. В лесу слышится пение птиц, на земле появляется первая зеленая трава, радующая человеческую душу. Человек в лесу хочет отдохнуть, отвлечься от городской суетной жизни и надышаться свежим пьянящим лесным воздухом. У ребенка появляется желание пробежаться босиком по зеленой траве и поиграть в догонялки.

Я не мог испытать этого безмятежного детского счастья. До двенадцати лет носил ортопедическую обувь. Ботинки шили по заказу с тяжелым железным возвышением. Их приходилось носить и в мороз, и в жару. Ноги часто натирал до крови. Они не успевали отдохнуть от «пудовой» обуви, как наступало время готовиться ко сну. Иногда мой протест к несправедливой судьбе выражался большими слезами. У отца сердце кровью обливалось, когда я находился в подобном состоянии. Несмотря на это, на ночь постоянно надевались тутора.

Родители старались для меня все делать, что было в их силах. Они вместе со мной за ручку прогуливались часами в выходные дни по сосновому лесу, ходили на реку Оку, которая протекала недалеко от санатория. До нее с моими ногами доходили минут за тридцать медленной ходьбы. Отец уже в этом возрасте меня приучал понимать и любить природу, прислушиваться к пению птиц. Каждое лесное пернатое существо поет своим неповторимым голосом. Если прислушаться, то создается впечатление, что слушаешь в сосновом бору симфонию русской природы.