Вчера был в магазине, и там в глаза бросилась знакомая баночка. Ну, как знакомая, по тем еще, ранешним временам. Даже и не сама баночка, а этикетка - «Горчица столовая». И вот ведь, вспомнилась одна история.

 

В тот раз Егор пошел один… Он большую часть своих вылазок совершал в одиночестве, так уж повелось. И тогда причина также была уважительной - парень точно знал, куда идет.

Этот ручеек он «пробил» совершенно случайно, еще прошлой осенью. А дело происходило так: мужики решили оттянуться на природе, ну и заодно хариуса половить. Давно не секрет, что есть два варианта таких выездов - на рыбалку, и за рыбой. Так вот, это был первый вариант. И компания подобралась неплохая, и отъезжать сильно в глушь они не собирались вроде. Но, как известно, «благими намерениями…», так оно и вышло…

Мужики были все, как говорится, битые, жизнью и тайгой уже тертые. Егор оказался самым молодым среди них. Он просто решил отдохнуть. Осень на Колыме пролетает быстро, последние теплые деньки жалко упускать, да и водка на природе - это совсем не то, что в городе, верно? Вот так все это тогда и началось.

 

Когда машина, в которой ехала дружная компания, - а это был Урал с кунгом* - выбралась на Колымскую трассу, то в кунге уже вовсю распевали песни. Теперь пару слов о самой компании, чтобы читатель понял происходившее. Всего их отправилось развлечься вдали от города восемь человек. Трое были весьма солидные дядьки, один из них и вообще районный прокурор. Ну а остальные, они, наверное, просто так дружили, по-северному. Пивко, преферанс, охота и рыбалка - вот такие общие интересы. Да еще водитель, Янькой его дразнили. Это был бывший рыбак, который когда-то «забичевал» у них в порту, да так в городе и прижился. Про него всегда говорили: «Янька плавал, Янька знает». Безобидный такой мужичок, из той породы, что в каждой бочке затычка. И еще два брата - Гудки, это их так по фамилии Гудковы дразнили, к нынешним депутатам ни с какого боку, если что.

Мужики они были… Даже не знаю, как и охарактеризовать-то. Работяги, вот! Когда-то приехали в город с трассовского поселка, где прожили большую часть жизни, поэтому тайгу знали от и до. Знания, конечно, касались охоты и рыбалки, не более того. Выпивали они крепко, это да, но не буянили. И еще с ними ехал Максимыч, так звали самого старшего из них. По возрасту ему уже под шестьдесят, и, судя по его поведению, он был из той старой породы людей, которых на Колыму привезли не по комсомольской путевке. По крайней мере, уважение к себе он вызывал без лишних слов и понтов.

Эта поездка и стала, в общем-то, причиной нынешнего положения Егора. Хотя… Тогда все вышло смешно, что ль.

 

Проводниками в этой наспех затеянной авантюре стали именно Гудки. Братаны так жарко убеждали, что знают отличное место, пусть и далековато от трассы, но там все не тронуто вокруг. Природа «шепчет». Рыбы столько, что в ручей она буквально не помещается и вынуждена по-пластунски передвигаться по тайге в поисках воды. Только не ленись нагибаться. Ну и клюет, конечно, она там просто на пустой крючок, чисто из уважения к рыбакам. Опять же, грибов, ягод тьма тьмущая. А олени, зайцы и прочая живность сами к костру выходят, на ходу стягивая с себя шкуру, чтоб всем удобнее было. Так вот складно они пели. Мужики-то, конечно, не шибко и верили, не пацаны желторотые ехали. Но, по большому счету, никто не протестовал, впереди было три свободных дня. Так что решили: ехать!

Как проходило время в дороге, вы уже поняли: пили, пели, спали и снова радовались жизни. Ехать до места пришлось часов семь, так что успели все. Поэтому, когда уже поздним вечером место стоянки было, наконец, выбрано, идти рыбачить сподобились только неутомимые и вездесущие братья. Да, кстати, с нами увязалась собака. Сразу следует сказать, несерьезная такая собака, помесь лайки, оленегонки и, кажется, какого-то особо хитрого и коварного крыса. Звали это «сокровище» Отвали. Да, да, именно так. Наверняка это была ничейная, гаражная собака. Янька взял ее, видимо, просто для того, чтобы всем насолить.

Так вот, Гудки и Отвали отправились за рыбой. Ручей вился практически у самого костра, и нам хорошо было видно, как часто то один, то другой выхватывают серебристых хариусочков. Янька, кстати, тоже принялся распаковывать удочку, но заметив, что водка уже открыта, передумал. Сидели хорошо. Братаны добыли пару десятков рыбин. Улов, не заморачиваясь, испекли на прутиках. А что еще надо русской душе?

Спать все отправились в кунг, кроме Егора и одного из братьев, младшего вроде, - они легли у костра. Отвали, набив брюхо, пристроился рядом. Младший Гудок важно заметил:

- Хорошая собака.

- Это почему? - лениво поинтересовался Егор.

- В тайге жила, хариуса уважает.

На этом день приезда был завершен.

 

Утром Егор проснулся рано. Вдоль ручья стелился туман, было зябко. Но воздух! Этот непередаваемый утренний воздух в тайге. Чуть слышно пахло свежей рыбой, хвоей и дымком, слегка горчившим от уже почти прогоревшего костра. Даже прозрачная ледяная вода, которую щедро, полной горстью плеснул себе на лицо Егор, казалось, пахла свежестью. Было тихо, все еще дрыхли, а Егор отправился вверх по ручью, без удочки, просто так. Отвали, конечно, не могла этого не заметить и пристроилась рядом… или пристроился… а впрочем, неважно.

Пройдя пару поворотов, Егор вдруг обнаружил техногенные отвалы. Ну вот, а братаны говорили, место тут дикое. Внимательно осмотревшись и что-то прикинув, парень решительно поднялся на высокий правый берег и увидел вдали большие терриконы породы, а чуть дальше - почти на горизонте - строения. Не смог он сдержать любопытства, поэтому быстро прошагал эти пару километров, отделявших его от места.

Скорее всего, это был старый старательский участок. Навскидку, даже сложно было определить время его существования. Три рубленых домика, очевидно, жилые, и небольшой сарай. Обойдя территорию, Егор ничего интересного или полезного для себя не заметил. Участок как участок, такие сотнями встречались на Колыме. Ну, этот, пожалуй, постарше других, как он решил - что-то послевоенное. А в подтверждение на дверце одной из печек Егор увидел клеймо - «СевероВостокСтрой 1947».

 

Вернувшись на место стоянки, парень понял, что жизнь тут уже продолжается. Янька с упоением разливал по стаканам, Гудки спорили, куда идти - вверх или вниз по течению, а серьезные дядьки во главе с прокурором дружно кидали удочки в ближайших ямах. Спросив у братанов, что это за строения там, Егор получил исчерпывающий ответ: «А хрен его знает, наверное, геологи стояли».

Сам Егор рыбу ловить не пошел, почему-то ему просто хотелось посидеть у костра, поворошить горящие ветки, а может, подумать о чем-то своем. Ручей, впрочем, как и большинство таких здесь, был небольшим. На противоположном берегу колючими кустами рос сланник. Янька, уже «тепленький», суетился вокруг костра. На вопрос Егора: «А ты что не рыбачишь?» – он с достоинством ответил: «А че я, хариуса не видал, что ли? Выпьем по маленькой?» Егор отказался и продолжал молча сидеть у огня, изредка отмахиваясь от назойливых комаров. Рыбаки уже скрылись за поворотами ручья.

Надо сказать, что ловля хариуса – это прежде всего ходьба. Выдернул из ямки, как повезет, пяток, десяток рыбин, и дальше, до следующей заветной ямки. Так порой и отшагивали по десятку километров, увлеченные погоней за хвостатой, скользкой удачей. Янька, в одну харю уговорив бутылочку «Столичной», тоже притих у костра, подремывая. И вот тут случилось событие из тех, о которых потом на Севере слагаются байки…

 

На том берегу раздалось сопение, урчание и шорох, и на глазах у изумленного Егора из-за куста сланника вышел медвежонок! Ну, не такой уж и медвежонок, похоже, годовалый уже, довольно крупненький такой карапуз, упитанный… Видимо, зверь пришел на свое рыбацкое угодье и поэтому настороженно-недоуменно поводил мордой в сторону незваных гостей. До зверя по прямой, казалось, всего-то метров десять, ну, может, чуть больше. Егор видел удивленные глаза-бусинки, в которых совсем не было испуга или злости. Медведь просто с любопытством смотрел, смешно пофыркивая, отгоняя комаров, которые плотным облаком облепили «хозяина тайги».

Так они с Егором смотрели друг на друга примерно с минуту, потом зверь неторопливо стал пятиться назад в гущу куста. Вероятно, он решил попытать счастья в другом месте и, скорее всего, именно из-за костра не стал прогонять нахальных нарушителей его границ обитания.

Всем на беду именно в эту минуту проснулся мирно клюющий носом все это время Янька! С диким криком: «Егор, медведь!» он вскочил, еще толком не соображая со сна. Водки в нем плескалось изрядно, поэтому храбрый охотник, схватив лежавший поодаль карабин, ринулся через ручей, подняв при этом брызги выше головы. Медвежонок, видя эту психическую атаку, благоразумно нырнул вглубь куста, от греха подальше…

 

Дальше дело было так: пока Егор, в два прыжка подскочив к машине, выдернул из кунга свой ствол, Янька с карабином наперевес уже снова показался в поле его зрения - он, настороженно выставив впереди себя оружие, на цыпочках огибал куст. А за ним так же потихоньку шел удивленный такой наглостью гостя медведь!

- Янька, сзади! – только и успел крикнуть Егор.

Храбрый охотник, оглянувшись, дико заорал. Медведь кинулся прочь, не забыв оставить при этом след испуга от своего пребывания здесь, а Янька, в два прыжка перескочив ручей и, похоже, при этом не замочив даже сапог, уже стоял у костра, запалено дыша. Но и это еще не самое интересное. Когда мужик чуть отдышался и, упрекнув Егора в том, что тот якобы испортил ему охоту, достал очередной пузырек и предложил выпить, Егор посоветовал ему для начала разрядить карабин. Все-таки так положено, мало ли…

И вот тут Янька увидел, что умный прокурор оставил свое оружие, как и положено, без обоймы. Храбрецу стало совсем плохо. Он стоял бледный, и трясущимися губами пытался что-то выговорить. Надо сказать, вид у него был в эти мгновения совсем не воинственный. Очевидно, ему сразу захотелось, как и медведю, отложить «испуганную» кучку. А Егор хохотал так, что заболели скулы. Янька обиделся, но выпив «мировую», просил никому не рассказывать. Парень, конечно, пообещал. Ну а как? А вот вы смогли бы удержаться? Вечером под уху и жареную рыбу все расслабились, и Янька сам пытался рассказать о том, как он «чуть не добыл матерого мишку». Тут уж Егор не утерпел… Ржали все!

 

Вот ведь, понесло автора. Рассказ-то не об этом. Короче, на другой день Егор все-таки разговорил старожилов и понял, что был тут когда-то прииск, не очень далеко отсюда. И на этом ручье, очевидно, стояла одна из бригад. Максимыч даже выразил желание сходить посмотреть на ту базу. С ними увязался и младший Гудок. Конечно же, без Отвали в этом походе было никак не обойтись, хотя Гудок очень противился такому попутчику.

Как со смехом рассказал Максимыч, на вчерашней рыбалке эта псина увязалась именно за Гудком. Может, оттого, что тот ее нахваливал, а может, по каким-то своим, вредным соображениям. Но этот собакин убедил Гудка в том, что под смешной и безобидной на первый взгляд внешностью часто скрывается недюжинный ум и коварство. В двух словах: Гудок лихо дергал рыбу, ему везло. Он попал на хорошую ямку и уже накидал больше десятка отменных «харитонов» за спину, на гальку. Другие рыбаки хоть и завидовали, но не стали присоседиваться и, по понятиям, кидали свои снасти выше или ниже удачливого мужика. А Отвали веселым лаем подбадривал Гудка, радуясь каждой пойманной рыбке и чуть ли не кувыркаясь через голову у ног рыбака.

- Хорошая собака, - бормотал Гудок, выдергивая очередную добычу.

Отвали радостно щерился и отбегал понюхать выловленный «хвост». Так вот, в итоге, как оказалось, этот городской любитель таежной рыбки «занюхал» весь улов. Полностью! Без остатков даже чешуек. Гудок плакал… И теперь упорно отгонял собаку, кидая в нее камнями. Но Отвали, прячась и отскакивая, упрямо шел за своим «кормильцем». И только сообразив, что на этот раз его снабженец шел без удочки, отстал.

 

До базы мы добрались быстро, не отвлекаясь ни на что. Максимыч, как-то погрустнев, походил вокруг домиков, погладил бревна рукой, потом, осмотревшись, решительно подошел к краю сопки. Там оказалась небольшая дверца, ведущая вглубь.

- Ледник тут, - со знанием дела сказал старик.

Мы с Гудком еле отворили эту уже вросшую в почву дверь. Действительно, в холме был или продолблен, или так отсыпан небольшой ледник. Помещение невелико, типа современной морозильной камеры в магазине. Потолок низкий, так что вглубь мы пробираться не стали, и так было видно, что ледник пуст. Но, на беду Егора, прямо у входа лежал старый, видавший виды и, очевидно, оставленный за ненадобностью лоток. Вот он-то и послужил причиной всех последующих событий. Гудок пристал, как репей:

- Егор, ты же хищничал, я знаю! Покажи, как золото моют. Очень интересно. Всю жизнь на Колыме, а ни разу не пробовал.

Максимыч, усмехаясь в седые усы, сказал:

- А что? И покажи. Вон, видишь, чуть ниже, судя по всему, «проходнушка» стояла. Опробуй содержание, да и пойдем, пожалуй. Вот только чайку попьем. Вы там возитесь, я организую в крайнем домике.

Гудок, вытащив из своего рюкзака две пачки макарон и баночку горчицы, добавил к этому тушенку и мечтательно заявил:

- Максимыч, и пожрать организуй.

Старик только улыбнулся в ответ.

Егор с Гудком пошли к ручью. Там Егор показал тому, как и откуда набирать грунт. Потом, поболтав лотком, показал азы промывки и, усевшись на высоком берегу, курил, наблюдая, как мужик лихорадочно «намывает себе богатство». Металл, конечно, был, но не в той мере, которая интересовала Егора. А вот Гудок увлекся не на шутку. Когда стало ясно, что металл все же есть, он, сбегав наверх, притащил откуда-то старое ведро и стал сбрасывать в него шлихи. Егору это вскоре прискучило и, пожелав Гудку фарта, он пошел вверх по маленькому ручейку, который огибал эту базу слева, уходя в небольшой распадок. По этому ручью тоже когда-то мыли. Пройдя с полкилометра, Егор увидел дальше нетронутое русло. Машинально, скорее, уже по привычке, он поковырял «борт» и обомлел. Прямо в трещине, забитой песком, практически на самом виду, лежал крупный самородок! Граммов, пожалуй, на тридцать…

 

Сердце екнуло, знакомый дурман окутал голову, адреналин тут же отозвался дрожью в руках. Первым побуждением было бежать, отнять лоток у Гудка и начать РАБОТАТЬ! И хорошо, наверное, что лотка под рукой не было. Чуть успокоившись, Егор понял, что не время и не место начинать дОбычу прямо сейчас. Вечером им всем нужно возвращаться в город. Это было уже решено. Да и попутчиков своих он знал не настолько, чтобы им доверять. Поэтому Егор постарался сделать морду лица попроще и оставить все как есть. Даже самородок он вернул, если не на законное место, то надежно укрыв его у приметного обломка скалы.

Вернувшись к домику, парень застал компанию уже в сборе. Гудок, видимо, сбив первый приступ «золотой лихорадки», сидел на крыльце, охраняя свое ведерко «с золотом» и блаженно хлебал чай, наворачивая огромный бутерброд с салом. Банка тушенки, уже опустошенная, валялась рядом.

- Садись, Егор! Максимыч не стал варить ничего, у него вон сало какое знатное! Порубаем и пойдем обратно. Эх, жалко, я мало намыл, руки закоченели. Как вы целый день в такой воде хлюпаетесь? – спросил он Егора.

- Да как-то вот так, - рассеяно ответил тот.

Вот тогда-то и были оставлены в том самом домике эти две пачки макарон и пресловутая баночка невостребованной горчицы. Сало и так изрядно отдавало чесноком.

Чтобы закончить этот затянувшийся экскурс, добавлю только одно. И с «золотым» ведерком Гудку не повезло! Когда, вернувшись, мы стали собираться потихоньку, его старший братишка, ухватив именно это ведро, с чего-то вдруг решил помыть голову! Ну, и ополоснул его, конечно, выплеснув, как он сказал, грязь. Тихую ярость младшего Гудка, лишенного богатства, словами передать нельзя. Так вот, собственно, и закончилась эта поездка на отдых…

А теперь о макаронах и горчице, о везении и невезении, и о том, что чрезмерно «умных» тайга и наказать может….

 

Вернулся Егор на это место на следующий год. Всю зиму его глодало нетерпение. Почему, он не мог понять и сам, но все-таки выехал на место, чуть сошел снег.

Неприятности начались почти сразу. Во-первых, некстати «крякнул» движок у его верной «Нивушки». Событие, конечно, ожидаемое, но Егор рассчитывал это лето еще поездить. Пришлось оставить верную «старушку» в поселке в семидесяти километрах от города. Благо, там были знакомые, способные и в отсутствие хозяина решить эту проблему. Дальше он добирался на попутке. Но, уже войдя в тайгу, втянувшись в ритм, парень понял, что поторопил события. Вода стояла высоко. Все безобидные ручьи и речушки по дороге приходилось форсировать практически вплавь. К тому же вода стояла и по низинам. То еще путешествие выдалось! Весной по таежной грязи ходить вообще трудно. Но Егору казалось, надо дойти, раз уж сунулся.

До знакомого теперь места он вышел только на пятый день. Представьте себе, какова была дорожка. Приходилось часто сушиться, отдыхать у костра. В общем, не очень легкой выдалась прогулочка. Но он дошел!

Вот и знакомый берег, и домики все так же стоят в туманной, кажущейся вечной, дреме, ожидая случайного гостя. А гость-то вот он, тут как тут, стоит на противоположном берегу и тихо матерится. Ручей уже и не ручей вовсе, а вполне себе даже очень полноводная река. Сродни Нилу. Такие же мутно-бурые воды, только вот течение стремительное, бурлящее, и даже на вид ледяное и безжалостное.

 

И опять пресловутый «закон подлости»… Все водные преграды до этой Егор преодолевал по старинке: рюкзак в целлофан, ствол на шею - и вперед! А тут он, как на грех, увидел зацепившийся за кусты то ли наращенный борт от машины, то ли просто кем-то плохо сколоченный неказистый плотик. Надо же было случиться такому! Вот и решил парень переправиться с комфортом. Конечно, самому на таком хлипком плоту передвигаться не с руки, но хотя бы рюкзак и карабин можно было сохранить совершенно сухими, верно? Так он и поступил.

Загрузив плотик снаряжением, Егор, придерживая его рукой за накинутый на доску ремень, отправился вперед через бурный поток. И вот, как в плохом кино, почти на середине ручья, когда вода уже перехлестнула болотники и поднималась к груди, Егор поскользнулся! А поскольку балансировать на таком течении без помощи рук невозможно, он машинально выпустил из рук конец ремня. И все! Маленький плотик, нагруженный всем движимым его имуществом, стремительно полетел по течению…

 

Так вот глупо и обидно все случилось. Пока Егор, падая и поднимаясь, допрыгал до берега, пока выбрался на косогор, плота и след простыл. Да и не догнать его при таком течении, это-то Егор понимал. Но все же, надеясь скорее на чудо, парень прошел километров пять вниз по течению. А вдруг прибьет к берегу? Куда там, закон подлости обратной силы не имеет. Егор окончательно расстроился, но надо было что-то делать. Вот он и вернулся обратно в тот самый домик, где они пили чай в прошлом году. На полочке у стены так сиротливо и лежали две пачки макарон, а сверху стояла баночка горчицы.

Самое же неприятное случилось потом. Как оказалось, во время его взлетов и падений в ручье он не только намочил свои расходные спички, причем так, что серы на головках просто не осталось, но и так называемый аварийный огонь - так он называл коробок спичек, упакованный в жестяную, и запаянную в целлофан коробочку - пропал. Его он тоже потерял! Как коробочка могла выпасть из нагрудного кармана, прикрытого к тому же клапаном, загадка, но факт - спичек не было. Не было совсем!

 

Немного обсохнув и едва согревшись, Егор отправился тщательно осматривать все домики. Тщетно! Не было ничего похожего на спички, зажигалку или хотя бы увеличительное стекло. Про метод неандертальцев он, конечно, знал, но вот добыть огонь трением даже не пытался. Пробовал как-то давно, шутки ради, но не дано такой сноровки современному дикарю, увы.

Было холодно, но еще не столь голодно, хотя на макарошки пару раз он уже задумчиво глянул. При здравом рассуждении выбора особого не было. Рассчитывать, что в эту глушь внезапно прилетит волшебник, пусть даже и «в голубом вертолете», не приходилось, поэтому оставалось только выбираться на трассу. Ну, а потом уже решать, что, где и как. Поэтому затягивать с обратной дорогой Егор не стал, хотя и хотелось хоть немного побыть пусть в относительном, но жилье.

Время теперь работало против горе-старателя. Прихватив с собой «запас продуктов», парень решительно нырнул обратно в холодные воды безымянного ручья. Нет, на каких-то картах «фамилия» этой водной преграды, конечно, имелась, но Егору теперь было все равно. Кроме как «ручей Невезения» он бы его и не назвал.

 

Обратная дорога заняла четыре полных дня. Вода так и не падала, идти по-прежнему было тяжело, и вдобавок к этому постоянно хотелось есть. А самое страшное - это то, что не было огня, и холод, казалось, навечно поселился в складках его постоянно мокрой одежды. Даже натруженные ноги, которые горели огнем, и те замерзали, потому что этот огонь был ледяным.

Макароны Егор съедал по одной. Хорошо, картонные пачки были большими. Он доставал трубочку из-за пазухи, где хранился этот запас, и, макая ее в горчицу, старательно жевал. Вкус сначала был отвратительным. Ядреная, перезимовавшая в домике горчица выжимала слезы и сопли, но, может быть, именно она слегка помогала согреться. Поэтому парень и питался именно так. К тому же, при здравом рассуждении, какие никакие калории в ней все же были, верно?

Достоверности ради надо сказать, что несколько раз он пытался размачивать макароны перед употреблением, опуская трубочку в воду. Кстати, размочить макаронину в холодной воде не так-то просто, крепкий продукт выпускали советские макаронные фабрики! А конечный результат напоминал совсем уж безвкусный клейстер. Хотя питаться клейстером Егору и не приходилось, но книжки-то он читал, а там часто упоминалось подобное сравнение.

В пути Егор пробовал даже ветки жевать. Ну а что уж тут скрывать-то? Дело было весной, никаких тебе грибов, ягод, клейкие зеленые листочки кое-где - вот и вся питательная биомасса. «Растениеедство»- не прижилось. Все без исключения веточки, независимо от названия дерева, были ужасно горькими, и от них подташнивало.

К мелкой дрожи, сотрясающей все тело, Егор, казалось, привык, поэтому самой неприятной новостью в конце третьего дня пути было то, что макароны он все же доел. Вытряхнув в открытый рот мизерные чешуйки, остававшиеся в коробке, парень с сожалением повесил пустую тару на куст. Просто выбросить почему-то рука не поднялась. Голова уже иногда кружилась. Странно, но описываемых в книгах мук голода он не испытывал, и снов с продуктами не было. Может, просто потому, что не спал почти? Да и как уснешь в мокрой холодной одежде? Иллюзия, что, скрючившись, согреваешься, проходила быстро. Скорее, это был не сон, а краткосрочная потеря сознания, наверняка оттого и гастрономические ужасы Егора не мучили. Даже несколько глотков ледяной воды, вызывали неприятное ощущение боли в желудке. Тут уже не помогал и палец, обмакнутый в горчицу. Горечью отдавало и так все. Но баночку Егор упрямо не выкидывал.

 

Как он выбрался на трассу, теперь рассказать невозможно. Парень просто шел и даже сразу не понял, что идет уже не по тайге, а по накатанной дороге, чем, в сущности, и является знаменитая Колымская трасса. Наверное, если бы не рев поднимающейся на перевал машины, Егор так же бездумно пересек дорогу и снова углубился в тайгу. На этот раз навсегда…

Судьба, как известно, хранит балбесов. Так и на этот раз. Из-за поворота вырулил синенький «МАЗ» и, не доезжая метров пяти до странного пешехода, притормозил. Колымских водителей-дальнобоев удивить чем-либо трудно. Раз идет человек посреди дороги в сотнях километров от ближайшего жилья, значит - так надо. Но, вероятно, странный вид шагающего, как автомат, парня все же смутил опытного водилу, и он остановил машину.

- До Мякита подбросишь? - совершенно спокойно, как у таксиста, спросил у него Егор.

- А почему нет? Откуда бредешь, парнишка, и че такой бледный?

Егор, не отвечая, обошел машину и открыл дверцу с пассажирской стороны. И вот тут ноги перестали его слушаться. Невысокая ступенька кабины, казалось, находилась на недосягаемой высоте. Водитель, догадавшись, в чем дело, перегнулся через сиденье и, протянув Егору крепкую руку, сказал:

- Запрыгивай, пацан. Вижу, вымотался ты круто. Ну ничего, в дороге отдохнешь.

Достав из спальника термос с горячим чаем, мужчина протянул его Егору. Тот, плеснув в колпачок изрядную порцию, отхлебнул. Чай был густо заваренным и… ужасно сладким. Машинально достав из кармана баночку с остатками горчицы, парень уставился на нее. Посмотрел с удивлением и шофер, но промолчал. И вот тут-то Егор, открыв окошко, с наслаждением запустил свое «сокровище» в кювет! Эпопея с горчицей была закончена. Отвращения ни к ней, ни к макаронам впоследствии не наступило. Скорее, было жаль, что тот загадочный участок так и остался в его жизни неопробованным…

 

*кунг – будка, оборудованная для перевозки людей.