Рассказывая ее, автор вовсе не настаивает на достоверности всех событий, в ней изложенных.

 

Я думаю, ученые наврали.

Прокол у них в истории, порез.

Развитие идет не по спирали,

А вкривь и вкось, вразнос, наперерез.

В. Высоцкий

 

* * *

Если бы Макару Степановичу Умельцеву вдруг сказали, что в комнате у него обитает Нечто сверхъестественное, он, пожалуй, и не удивился бы. Больше того, он был почти уверен, что в его комнате и в самом деле живет что-то среднее между привидением и домовым. Иначе как же было объяснить все те мелкие и крупные домашние неприятности, которые регулярно с ним приключались. Поломки замка, утеря заначек на опохмелку, постоянное падение со шкафа кубка с золоченой надписью «Лучшему физкультурнику завода» и прочее, прочее, прочее. Конечно, эти и другие события можно было истолковать и попроще. Например, то, что кубок падал – сильным хлопаньем дверью, а это случалось после ссор с соседкой, которая отказывала ему в кредите на сумму десять рублей. А сумма была совершенно необходима в связи с неожиданным отсутствием в положенном месте заначки на опохмелку, хотя Макар отчетливо помнил что оставлял. Правда, не помнил где. Кстати сказать, это бывало единственным, что всплывало в памяти из вчерашнего вечера. А вчерашним вечером Макар надрался портвейну со слесарем, приходившим чинить дверной замок, сломавшийся после очередной ссоры с соседкой, приключившейся три дня тому назад. И так далее, и так далее… По спирали. Сложно все закручено было конечно, но все-таки объяснимо.

Однако, такая трактовка не устраивала сложную и многогранную натуру, каковой являлся фрезеровщик пятого разряда Макар Умельцев. Уж очень она была примитивна и, в конечном итоге все сводилось к «излишнему употреблению». А с такой формулировкой согласиться было никак нельзя. С «употреблением» - еще туда-сюда, но «с излишним» – это не нравилось. Этот термин был явно надуманным, и вообще рожден в голове участкового старшего лейтенанта Панькина (врага трудового народа и лично Макара), а стало быть, неприемлемым. К тому же существовали веские доказательства присутствия в комнате нечистой силы, но об этом в свое время. А к моменту, с которого мы поведем рассказ, дело ограничивалось смутными подозрениями, расплывчатыми воспоминаниями о домовых из сказок и недавно прочитанной Макаром статьи о какой-то чертовщине, происходившей в одной из московских квартир. Чертовщина называлась полтергейст. Слово отдавало чем-то таинственным, так как было заграничным и труднопроизносимым. А после «четвертой» так оно и вовсе не выговаривалось. Умельцев предпочитал называть ЭТО домовым. Нужно сказать, что присутствие невидимого сожителя его совершенно не беспокоило. Живет, ну, и Бог с ним. Иногда придя вечером домой (тут надо бы добавить: с трудом), с шумом и грохотом проследовав в свою комнату, пару раз не вписавшись в открытую дверь, он падал рядом с диваном, обрушив на себя с тумбочки настольную лампу и пепельницу. В такие вечера, он засыпал, слыша из шкафа недовольное бормотание, и как бы извиняясь, проговаривал в ответ:

- Ну, не ворчи ты, пакость! Известное дело… Стакашек… Вот.

И засыпал.

Было Макару от роду тридцать шесть лет, или около того. Был он холост. Не злобен. Работал, как уже говорилось, фрезеровщиком на заводе имени чего-то такого грандиозного. Верить, не верил ни в Бога, ни в партию, ни в перестройку, в которой окончательно разочаровался после очередного подорожания водки. Это, так сказать, короткая характеристика. Остальные черты проявятся (или не проявятся) по ходу развития этой удивительной истории.

Ну-с, итак…

Было шесть часов утра, когда Макар открыл глаза. Он лежал на полу рядом с диваном, полностью одетый, но отчего-то в одном ботинке. Лежал он на спине, а на груди у него покоилась настольная лампа. Макар Степанович был обсыпан окурками и горелыми спичками из перевернутой пепельницы. Воняло от них жутко. Макар поморщился. По потолку лениво полз клоп. Это раздражало дополнительно. Однако не то что вставать, но и шевелиться потенциальному донору было невмоготу.

- Всех не передавишь, - вслух сказал Макар, - морить надо кровопивцев.

Клоп, словно бы услышав, засеменил быстрее.

Злобно поглядев вслед удаляющемуся насекомому, Макар вернул свои мысли к более насущному вопросу. Осознав, что сегодня суббота, он проговорил вслух:

- Ага…

Тело его оставалось неподвижным, и только правая рука, с трудом отделившись от пола, медленно поползла во внутренний карман видавшего виды пиджака. Там пальцы нащупали деньги.

- Ага…- еще раз вслух сказал Макар.

Рука извлекла на свет Божий несколько скомканных купюр и поднесла их к глазам.

- Гм..мым..гым – тихо промычал, изнемогающий с похмелья Умельцев. – Хватит...Должно хватить.

Это означало, что уже скоро, никак не позднее, чем минут через сорок страдания его совершенно прекратятся.

Для этого нужно было всего-то освободиться от лампы, спуститься на два этажа, и послать за бутылкой никогда «не просыхавшего» соседа Григория. А там совсем просто. Морщась от керосинового привкуса бодяжной водки, заглотить прямо целый стакан, занюхать чем под руку пришлось, потом любыми усилиями удержать водку внутри! Для этого, быстро-быстро сглатывая, загнать назад, внутрь организма подкатывающую тошноту, дождаться легкого жжения в желудке, и… все… Воскресение из мертвых…

- Йэ-эх,…- Макар с трудом поднялся и, покачиваясь, медленно направился к двери.

Вернулся он часа через два оживший и взбодрившийся. Взор его был ясен и светел, как глаза рабочего на плакатах, с клятвенным обещанием чего-то там выполнить и перевыполнить. В некотором роде все соответствовало. Он действительно собирался, если не перевыполнить, то довести до ума давно задуманное мероприятие. В процессе распития второй бутылки с соседом, Макар окончательно решил выполнить данное себе обещание «в корень изничтожить» клопов. У соседа нашелся дихлофос, и Макар позаимствовал его такое количество, какое, по его мнению, сулило врагам полное уничтожение.

Перекурив перед акцией (ибо любое даже самое маленькое дело все равно должно начинаться с большого перекура), Макар Степанович обмотал лицо мокрым полотенцем, и с азартом принялся за дело. Он отодвигал мебель, снимал со стен календари застойного периода, перетряхивал одежду и поливал, поливал, поливал все вокруг ядовитой гадостью. И вот…

Когда очередь дошла до стенного шкафа, произошло нечто невероятное. Как только Макар распахнул дверцы, из темной глубины шкафа донесся злой шепот:

- Остановись, проклятый! Отравишь же!

Дальше произошло то, от чего Умельцев выронил банку с дихлофосом, и застыл, сам удивляясь, что не теряет сознание от страха. А было от чего. Чертыхаясь, из шкафа вылезал совершенно голый и почему-то прозрачный человек (или, во всяком случае, что-то очень похожее). Бесцеремонно оттолкнув Макара, он кинулся к окну, и принялся отворять створки, не переставая злобно шипеть:

- Убийца! Душегуб проклятый!

Окно не открывалось года два, и поворачиваемые шпингалеты жалобно подвывали ругательствам прозрачного мужика

«Кранты. Допился!» - подумал бедный Макар,

Тем временем привидение, справившись со шпингалетами, распахнуло створку и, перегнувшись через подоконник, жадно задышало, с сопением и пыхтением, которому позавидовал бы любой порнографический фильм.

- Ихф-фф, фффууу, Ихф-фф, ффу-у-у,- пыхтело оно, иногда добавляя, - инквизитор!

 

Макар ошарашено разглядывал голый и одновременно совершенно прозрачный зад неведомого существа.

«Все! Завязываю!» - Подумал он, и ущипнул себя за руку. Кошмар, однако, не прекращался. Привидение и не думало растворяться в воздухе, или исчезать каким либо, другим способом. Наконец, отдышавшись, оно, повернулось лицом к «инквизитору» и «душегубу». Привидение шмыгнуло носом, плюнуло в окно и заговорило:

- Ну, чего уставился, злыдень? Чуть не отравил меня, и глядит как дитя невинное! Вы только поглядите на него, - заняв позицию «руки в боки», продолжало привидение, - ну, чисто агнец! Чего молчишь, упырь? Убить тебя - мало!

«Вот сейчас грохнусь» - подумалось Макару. Он крепко зажмурился и пробормотал:

- Господи, помилуй!

Однако никуда он не грохнулся. А посему, три раза неправильно перекрестившись, он слегка приоткрыл глаза. Сквозь щель между ресницами он увидел все тоже привидение, стоявшее в выжидательной позе. Приходилось открывать глаза полностью, и вступать в переговоры.

- А-а…Э-э..Мммм…- попробовал Макар начать диалог цивилизаций.

Прозрачное существо чуть-чуть наклонила голову влево, и пристально посмотрело на собеседника. Затем, ни слова не говоря, оно быстро слазило в шкаф, и вернулось оттуда с настоящей четвертинкой водки!

«Ух-ты!» - пронеслось в голове у Макара.

Тем временем, полтергейст, пришелец или черт его знает, кто ловко откупорил бутылку, налил немного в стоявший на столе не очень стерильный стакан, и протянул его хозяину квартиры.

Тот принял тару дрожащей рукой, и понес ко рту. Пока донес, половина водки не экономно оросила пол, рубашку и брюки. Стуча о стакан зубами, он залпом проглотил водку, и с перепуга не почувствовав вкуса. Прозрачный человек налил еще, и процедура повторилась. После третьей процедуры дрожь стала утихать.

- Ну что, - спросил незнакомец, - пришел в себя?

- В-вроде бы – не совсем уверенно произнес Макар Степанович с некоторой запинкой.

Спустя еще минуту, паника прошла окончательно, и мандраж прекратился. Тем не менее, Умельцев продолжал смотреть на прозрачное существо вытаращенными до неприличия глазами. Собственно даже на «на», а сквозь него, так как этот домовой выделялся из окружающей среды всего лишь слабыми, едва заметными контурами. Через него все было видно, не хуже чем через обычное стекло. Макар отчетливо различал все, что происходило за этим странным созданием. Он видел и рисунок обоев, и окно, и все, что происходило за окном. И это ужасно смущало Макара. «Вот она, белая горячка», - подумалось ему. А «горячка», тем временем, уселась на диван в выжидательной позе. Макару очень захотелось позвать кого-нибудь на помощь.

- Я пожалуй пойду? – нерешительно произнес Макар, и взялся за ручку двери.

- Куда? – с какой-то усталой иронией спросило привидение.

-Туда…- неопределенно кивнув головой в сторону соседней комнаты, ответил Умельцев.

- Дурак. – отчетливо проговорил незваный гость. – Ты что, в психушку захотел?

- Почему?

- А вот ты представь, сейчас ты туда войдешь, и скажешь своей соседке… Как бишь ее? Ах, ну да. Ларисе Львовне, что у тебя в комнате приведение сидит. Представил?

- Ну?

- Я и говорю, дурак, – как-то незлобно и с некоторой скукой в голосе сказало привидение. - Ну, то, что она тебе в ответ скажет, это ты и сам дальше дофантазируешь. А вот я тебе скажу, что она потом сделает. Она вызовет сюда этих… Ну, как их? В общем, ты понял кого. И упечет тебя в психушку. И потом, уж поверь мне, постарается оттягать у тебя комнату в свою пользу. Ну, и оно тебе надо? – прибавило привидение с одесским говорком.

«Может я и правда свихнулся? Вот, какие видения!» - подумал Макар.

- Сам ты видение! – уже с раздражением и без всякого говорка, сказал гость.

- Ты что, и мысли мои читаешь?!

- Не велик подвиг! Можно подумать, что у тебя их много! Козьма Прутков прямо! Век читай, не перечитаешь! И велика радость…

- А ты не намекай, – насупился слегка протрезвевший Макар. – Сам-то кто? Порождение зеленого змия!

Мысль о зеленом змии сосредоточило внимание Умельцева в другом направлении. Он подошел к столу, и вылил в стакан остатки водки.

- Бросать тебе надо,- участливо сказал гость.

- Это не я, это ты дурак! Ты чего меня на свою голову агитируешь? Ежели я пить брошу, ты же исчезнешь, пенек!

- Вот чучело, - бесшумно хлопнув себя прозрачными ладонями по прозрачным коленкам, фыркнул домовой. – Да, уразумеешь ты, наконец, что я не белая горячка и не приведение?

- А кто же ты? – ехидно поинтересовался Макар. – Еще скажи, что ты марсианин, или этот… как его… полу… пол… полугетерс.

- Полу…кто?

- Полугетера или полугитара. Ну, то, о чем в газетах пишут.

- В газетах пишут «полтергейст», наказание ты мое! И чушь, кстати говоря, пишут.

- Точно. Гейст. Бумбарашка называется.

- Дурак – твоя фамилия называется. И про барабашку такой же дурак писал, только с высшим образованием. Ну, в общем, считай меня, кем хочешь. Мне все равно.

- А кто же ты? Кто на самом деле?

- Как бы тебе… Материализованная Субстанция Энергии Поворотного Момента Жизни. Пойдет?– улыбнулся гость.

- А попроще?

- Проще некуда. А начни тебе объяснять...

- А ты попробуй!

- Ай…- махнула рукой Субстанция. – А то другим не пробовали! Пробовали и не раз. Не поймешь, и не поверишь. А хуже того, перескажешь еще кому-нибудь так, что лучше бы и не пробовать.

- И что будет?

- Что будет? – Гость улыбнулся. – Скорее всего, тебя определят в сумасшедшие. Потом может быть - в мученики, потом в пророки, не дай Бог! Религия еще какая-нибудь возникнет. Тебе что, существующих сект мало? А то, еще чего доброго, партию создадут или движение какое-нибудь за продуктивный контакт с этими… ха-ха… бумбарашками. Это еще в лучшем случае. Так что, как говорил один мой знакомый: «множащий знание, множит скорбь». Или, проще говоря, меньше знаешь – крепче спишь! Так что уволь, драгоценный кандидат в Магометы.

- Ну, ты имя-то хоть скажи, – смущенно попросил Умельцев.

- Я же говорю, зови хоть мерином, только не запрягай, – ухмыльнулся гость.- Моего настоящего тебе все равно не выговорить, так что зови как удобнее. Да вот хоть Иваном.

- А по батюшке?

- По чем? По ком?

- Ну, отчество? По батюшке как?

- А по матушке тебя не послать? Нет у меня отчества.

- Не русский что ли?

- Блин! И даже не еврей. Ты фамилию еще спроси! Впрочем, зови, если хочешь, Иваном Ивановичем. Выговоришь?

- А меня Макар Степанович,– с достоинством произнес Макар. - Умельцев.

- В курсе.

Наш знатный фрезеровщик, совсем не обиделся на резкий тон гостя, а как-то с хитрецой взглянул на него, и нерешительно предположил:

- За знакомство ведь, надо, а?

Прозрачный демон осуждающе покачал головой, поднялся с дивана и, дошлепав до шкафа, извлек из него пол-литровую бутылку «Столичной» с чистым стаканом, надетым на горлышко. Макар посмотрел на волшебные предметы с неописуемым уважением.

- Там у тебя склад что ли? – кивая на шкаф, спросил он.

- А ты проверь, – ехидно отозвался Иван Иванович.

Умельцев, не заставляя себя просить дважды, погрузил обе руки в темноту встроенного шкафа, и некоторое время безрезультатно шарил там.

- Нету больше, - наконец подытожил он с огорчением в голосе.

И не должно быть, - согласился Иван Иванович, и, как фокусник, достал из шкафа две тарелки с закусками.

Макар опешил.

- Так ведь не было там ничего!

- И не должно было быть, - опять согласился Иван. – Давай, разливай.

В дверь постучали.

- Да-да, - весело откликнулся Умельцев.

В комнату вошла, уже упоминавшаяся в разговоре, соседка по квартире Лариса Львовна. Ее глазам предстала весьма занимательная картина. Среди живописного бардака стоял стол, с бутылкой водки и закуской. Рядом со столом с радушной улыбкой на лице переминался с ноги на ногу Макар.

- С кем это вы тут разговариваете? - гнусаво вопросила соседка. Да еще так громко! Вы же знаете, что у меня мигрень!

- Извините, - весело сказал Макар. – Морил клопов, и решил немного отдохнуть, перекусить. Ну, и водочки немного тяпнуть с Иваном Ивановичем. За знакомство.

- С кем тяпнуть? – переспросила пенсионерка. - Чего перекусить?

- Морил клопов!- сильно повысил голос Умельцев. – Перекусить решил, – продолжил он, и, подняв для наглядности тарелку с закуской, покачал ей перед носом соседки. - И тяпнуть решил с Иваном Ивановичем, - закончил Макар, потыкав пальцем сначала в сторону бутылки с водкой, а затем в сторону пустого дивана.

- Не кричите, - прошипела Лариса Львовна, упершись взглядом в лицо соседу. – Я не глухая. Я не поняла, с кем вы собрались тяпнуть.

- Ну, с ним вот, с Иваном Ивановичем. А фамилии не знаю. Уж извините, - добавил ехидства в свой голос Макар, - спросить не успел.

«Нет у меня никакой фамилии, придурок!» - рявкнул в голове у Макара голос прозрачного Ивана Ивановича.

Лариса Львовна обвела взглядом пустую комнату.

- Это уж слишком, Макар Степанович! – прошипела она, и вышмыгнула из комнаты, с наслаждением хлопнув дверью.

Сверху упал кубок и покатился по полу. С лица Макара слетела радушная улыбка.

- Мегера! – как можно громче сказал он.

- Да, - согласился Иван. - Похожа.

Тут Умельцева осенило.

- Это что же, получается,- удивился он, - она же тебя не заметила.

- Конечно, нет, - отвечал гость. – И не должна была. А с какой стати?

- То-то я смотрю, что она не верещит по поводу того, что не поймешь, кого в квартиру вожу. Ха! Да, но я-то тебя вижу. Так почему же она…

- Да с какой стати, скажи, ты мне, неандерталец ты этакий, я должен общаться с этой, как ты говоришь, мегерой? Да еще если я нахожусь в таком виде, какой у вас считается неприличным.

- Но ведь я тебя вижу, а она нет!

- Когда это прекратиться? – загнусил прямо в замочную скважину голос Ларисы Львовны. – Никогда покоя нет! Алкоголик!

- Да, тебе и незачем понимать, - ласково улыбнулся прозрачный Иван. – Давай уж лучше по сто пятьдесят.

Макар с удивлением увидел, как прозрачная рука подняла стакан с водкой, и опрокинула его в прозрачный рот. Он недолго задумчиво похмыкал, и тоже выпил. Водка приятно обожгла внутренности. Закусив ломтиком помидора, Макар поинтересовался:

- Значит, у вас там тоже пьют, да?

- Где это там?

- Ну, там, у вас…

- Нет никакого «там у вас».

- Не понял…

- И «тут у нас», кстати, тоже никакого нет.

- Как это нет?

- Как в Бородинской панораме. Был когда-нибудь? Все бытие в непрерывной вневременной цепи.

- А по-русски?

- Слушай, Макарушка, - устало отвечало привидение, - давай договоримся. Не задавай ты мне свои дурацкие вопросы. Я просто не умею, понимаешь, не умею на них отвечать. Ну, вот, к примеру, на каком бы языке ты взялся бы объяснять сегодняшним бедным клопам химический состав дихлофоса? И с чего бы начал, вообще? С периодической системы Дмитрия Ивановича Менделеева? Так веселее было бы начать о вреде твоей проспиртованной крови для растущего и развивающегося организма любого кровососущего насекомого.

- Причем тут клопы?- насупился Макар. - Я не клоп.

- Ну, да. Если верить Дарвину, то ты ближе всего к обезьянам. Ха! И, заметь, не они к тебе, а ты к ним.

- Не намекай!

- И дело не в том, Макар, - продолжал Иван, - к какому виду, отряду или классу ты относишься, а в том, что взаимоотношения между вами возможны лишь на уровне рефлексов и не более. Понял?

- Не очень.

- Да, я и не рассчитывал. Ну, смотри. Клопу нужна твоя кровь, он ее пьет. Тебе это мешает, так ты его дихлофосом. И все. Не больше, не меньше.

- Клопов еще и изучают, между прочим!

- Ну, да, изучают. А понимают? Или может, скажешь еще, что общаются с ними? Новостями обмениваются? – хмыкнул Иван Иванович. – Нет, друг мой, во взаимоотношениях с клопами ты обходишься дих-ло-фо-сом! Ха! Меня чуть не отравил.

- М-да,- протянул Макар, - кислое дело. Все равно интересно. Нет, ты не смейся. Вот ты, вроде бы, не человек.

- Не человек,- согласился гость.

- Ну, вот, если ты не привидение, и не белая горячка, то, стало быть, какое-то высшее существо.

- Предположим, - улыбнулся Иван.

- И предполагать нечего. Вон, ты какие штуки проделываешь!

- Никаких особенных «штук» я не проделываю. Ладно, ближе к делу.

- Вот я и говорю, раз высшее, то мог бы хоть что-нибудь рассказать, объяснить… Интересно же узнать хоть что-нибудь.

- Например?

- Ну, в глобальном масштабе. Как все устроено, как жить дальше?

- В глобальном, значит? Матерь Божья! – всплеснул Иван своими прозрачными руками. – Да вокруг тебя столько всего! Узнавай, милый! Тебе и двух жизней не хватит. Люди, вон, сколько веков тужатся, пыжатся - узнают. И так столько всего наузнавали, наизобретали, хоть на Марс беги. Структуру мироздания ему подавай! Ты сначала десять заповедей одолей!

- А чего десять заповедей?

- Ничего. Ты вот как бы стал объяснять питекантропу про электричество? Или на крайний случай, Рюрику?

- А что? Рассказал бы.

- Рюрику?

- Да хоть кому! И Рюрику!

- Про электричество?

- А чего? Могу и про электричество.

- И в качестве примера привел бы молнию, да?

- Хотя бы… Ну, да, начал бы с молнии.

- Ну, тем бы и закончил. И Рюрик, и братья его Трувор с Синеусом, похлопали бы тебя, блаженного по плечу, и послали бы…

- Куда?

- Куда, куда… Из варяг в греки!

- Ну, не им тогда, а кому-нибудь пообразованнее, кто чуток попозже был.

- Ивану Грозному, например? А что, образованнейший человек был по тому времени. Ему?

- Ну, ему, - уже как-то не очень уверенно кивнул Макар, догадываясь, что и с Грозным возникли бы осложнения.

Гость устало посмотрел на Умельцева, и, подтверждая его опасения, сообщил:

- А Иоанн Васильевич, если бы конечно он вообще соизволил с тобой беседовать, в два счета объяснил тебе, что это никакое не электричество, а Илья-пророк, гоняющий бесов. А если бы ты, богоборец безумный, - витиевато продолжил Иван, - стал бы упорствовать в ереси своей, то самодержец познакомил бы тебя с Малютой Скуратовым. И ты, скорее всего, быстро забыл про электричество, зато всю жизнь помнил бы про Илью-пророка. Если бы вообще жил потом.

Макар загрустил. И хмель, к тому времени овладевший им, способствовал грусти, и вообще наваливалась какая-то безысходность.

- Что же, так-таки и не расскажешь ничего? – спросил он.

- Упаси меня, Господь!

- Эх, блин, жалко!

Умельцев со всей своей хмельной досады, громыхнул кулаком по столу. Кубок с дарственной надписью опять совершил жесткую посадку. Макар, не обращая внимания на грохот, с тоской в голосе простонал:

- Один раз! Один раз в жизни такая возможность выпала, и ничего про эту жизнь, про это самое бытие не узнал! Эх!

И он опять припечатал кулаком по столу.

- Сколько можно хулиганить! – донесся из-за двери истерический визг соседки, - я милицию позову!

- Вызывай, стерва! – закричал в ответ Макар, подскакивая к двери, и распахивая ее.

Иван Иванович подоспел к Умельцеву, и мягко отстранив его, прикрыл дверь.

- Завязывать тебе надо, вот оно что.

- Макар плюхнулся на стул, и ехидно сказал:

- Ишь ты, трезвенник! Бросай пить, начни новую жизнь, и все пойдет по-другому. Так?

- Не совсем. Но завязывать надо.

- Дудки!- заорал фрезеровщик, не дослушав гостя. – Мне это ваше «бросай» вот, где сидит! – он провел большим пальцем возле горла. – Вот где, понял?

- Бандит! – донеслось из коридора.

Макар одним прыжком очутился за дверью. В руке он сжимал кубок с памятной гравировкой. Соседка метнулась в свою комнату с быстротой антилопы. Умельцев, лихо размахнувшись, запустил своей именной наградой в голову Ларисы Львовны. К счастью, та успела вовремя присесть, и втянуть голову в плечи. Снаряд просвистел у нее над головой и шмякнулся о стенку. Она юркнула в комнату и, забаррикадировав дверь, опять завизжала из своего укрытия:

- Бандит! Алкоголик! В милицию тебя! Сейчас, сейчас…

Макар слушать не стал, а вернулся к себе, матерясь вполголоса. Его новый знакомый преспокойно сидел на диване и равнодушно рассматривал потолок.

- Ну вот, - оторвавшись от созерцания давних разводов на побелке, сказал он, - Доигрался. Сейчас приедут.

- Кто?

- Да уж не конь в пальто, - улыбнулся Иван Иванович. - Ну, кто за тобой обычно приезжает? Вот они и приедут. Она уже в трубку и адрес бубнит…

Макар налил себе полный стакан и залпом выпил его. Он прищурился, закусил кусочком черного хлеба, покачиваясь, подошел к окну.

- Хрен с ними, - наконец сказал он. – Пускай едут.

- Тебе видней, - не стал спорить Иван.

Все произошло даже быстрее, чем ожидалось. Скорее всего, предусмотрительная и опытная Лариса Львовна позвонила, куда надо несколько раньше. Так сказать, заблаговременно. И вероятно даже не один раз. Следовательно, огорчаться по поводу использования кубка было излишне. Все было предрешено заранее. Сначала раздался требовательный звонок в дверь. Потом не менее требовательный стук. В коридоре послышалось торопливое шлепанье тапочек соседки, спешившей навстречу своим защитникам. В комнату ввалились двое здоровенных санитаров и участковый Панькин. Стало быть, не только в милицию звонила предусмотрительная Лариса Львовна.

- Вот он, бандит, - верещала за спинами визитеров соседка. – Вот он, алкоголик!

- Далее все происходило так, как и положено в подобных случаях. Быстро и слажено. Руки были скручены сзади, укол сделан, протокол дописывался. Все действовали четко и уверенно, и только скрюченный на полу Макар, находясь в неестественной позиции, дико таращил глаза, и, отвесив нижнюю челюсть, мычал, удивляясь, что никто не замечает Ивана Ивановича. И почему его гость, спокойно сидит на диване, и не пытается ему помочь своим волшебством, или как там это у них называется. В голове Умельцева, отвечая на его недоумения, раздался спокойный голос привидения:

- Вот балбес! Ни к чему хорошему это не приведет. Потому и не встреваю.

- А ты встрянь! – вслух сказал Макар.

- Что? – оторвался от протокола участковый.

- Это я не тебе, враг народа!

- А, ну-ну… - отозвался старший лейтенант, и вернулся к протоколу.

- Ну, если ты настаиваешь, - неопределенно протянул голос Ивана, - смотри.

Далее произошло то, что сначала привело связанного фрезеровщика в неописуемый восторг. Иван Иванович спокойно поднялся с дивана, подошел к столу и влепил участковому такую затрещину, от которой милицейская фуражка, пролетев через всю комнату, исчезла за распахнутым окном.

- Ага! Бей душегубов!- радостно закричал Макар.

Однако праздник души продолжался недолго. Радостное упоение быстро сменилось целым коктейлем вспененных чувств: боли, гнева и возмущения. А все потому, что участковый Панькин подскочил к связанному Макару, и обрушил на него целый град пинков и затрещин. Не остались в стороне и санитары. Мизансцена получилась динамичная. По комнате передвигался клубок из Умельцева и двух санитаров. Над клубком коршуном кружил старший лейтенант, стараясь попасть в Макара, а не в медработников. И иногда, кстати, попадал.

- За что?! – орал извивающийся Макар.

- Ах, за что?! – орал участковый, и продолжал экзекуцию.

- Проверещи еще! – вторили санитары.

Наконец все утомились, и санитары потащила пленника вниз по лестнице, к стоявшей возле подъезда машине с красным крестом.

- Ты видишь, Иван, увозят! – взывал неизвестно к кому Макар.

- Вижу, Макар, вижу, отозвался в голове знакомый голос. – Ничего не поделаешь. Выздоравливай скорее.

***

В больнице Макар Степанович пробыл почти полтора месяца. За это время он совершенно поправился. Капельницы, уколы, таблетки, массажи и масса других приятных и неприятных, но наверняка полезных процедур, оказали свое спасительное действие. Пить он бросил. Причем бросил сознательно. Хотя некоторые знающие люди, намекали, что Макар на всякий случай «вшился». Из бесед с врачом, он узнал, что такие видения и есть та самая белая горячка, не раз в прошлой жизни поминаемая в шутку собутыльниками. И что случай, с ним произошедший, не такая уж редкость. Бывало и похуже. В окончательные психи его не определили, и комнату соответственно не отобрали. Так что после лечения он спокойно вернулся домой, к явному неудовольствию Ларисы Львовны. Никаких мыслей о мщении у Макара не было, и он спокойно проследовал в свою комнату, ни на секунду не задержавшись у двери, за которой затаилась соседка. Умельцев запер свою дверь на ключ, и первым делом обшарил всю комнату. Он даже на всякий случай побрызгал в шкаф дихлофосом. Ни Ивана Ивановича, ни каких других демонов, не было и в помине. Кстати, клопов почему-то не оказалось тоже. Результат обыска вполне удовлетворил Макара, и он окончательно успокоился. Можно было начинать жить заново.

За последующие полгода, он сделал в комнате ремонт, сдал на шестой разряд, и был зачислен в передовики с последующим «повешеньем на доске почета», как неуклюже пошутил профорг. Жизнь налаживалась. Когда пришло время подтягивать свой интеллектуальный уровень, Макар увлекся научным атеизмом, записался в заводскую библиотеку, и стал посещать лекции и экскурсии, планомерно расширяя свой кругозор. Словом, не прошло и года, как Макар зажил новой, качественно другой жизнью, в которой не было места скандалам с соседкой, клопам, а главное не было необъяснимо умных приведений.

 

НЕОЖИДАННЫЙ ЭПИЛОГ

 

Был чудесный весенний день. Над Ленинградом в чистом и безоблачном апрельском небе носились ласточки, наслаждаясь редким для этой поры теплом и светом. Макар Степанович Умельцев стоял во дворе Петропавловской крепости среди группы таких же, как он любопытных туристов.

Все с интересом слушали красноречивого экскурсовода, который живо описывал последний день Александра Второго, вплетая в свой рассказ разноцветные ленточки литературных метафор и определений. Вдруг внимание Макара привлек человек, стоявший прямо напротив гида, и внимательно следивший за ходом рассказа. Умельцев не видел его лица, но почему-то был уверен, что оно должно быть ему знакомо.

- И вот, когда император, кутаясь в шинель, - увлеченно рассказывал гид, - ни о чем не подозревая, ехал в карете навстречу своей судьбе…

- М-да, - вдруг громко произнес человек, и, задрав подбородок, посмотрел на птиц. – Несусветная чушь.

- Простите? – прервал свою речь экскурсовод.

- Чушь, говорю, - повторил незнакомец.

- Что чушь? – оторопел красноречивый оратор.

- Да вот это ваше: «ни о чем не подозревая».

- То есть как чушь? – обиделся рассказчик. – Как вас понимать?

- А так и понимайте. Знал он все.

- Как так, знал? – совершенно растерялся экскурсовод.

- А так. Предсказано ему все было. И предыдущие покушения, и это… последнее.

Человек резко повернулся и пошел прочь. Когда он проходил мимо Макара, тот вскрикнул, и схватил незнакомца за рукав.

- Иван Иванович!- выдохнул он одновременно и радостно и испуганно.

Человек внимательно посмотрел на Умельцева, затем пожал плечами, и, ни слова не говоря, освободил свой рукав от пальцев Макара. Затем еще раз, пристально посмотрев на фрезеровщика, так же без слов отвернулся и зашагал дальше. Макар Степанович бросился вдогонку, но догнал его только у выхода.

- Послушайте! Да послушайте же, - остановил незнакомца Умельцев, - я же не мог ошибиться! И голос и вообще…

- Что вообще? – улыбнулся человек.

- Ведь вы же Иван? Иван Иванович? Ведь так? – с надеждой спросил Макар, вглядываясь в знакомые черты лица.

Он встретился взглядом с незнакомцем. Тот глядел на Макара Степановича, не то удивлено, не то вопросительно, но без всяких признаков беспокойства. В уголках его умных глаз плясали веселые искорки смеха. Человек помолчал, затем второй раз пожал плечами и, повернувшись спиной, сделал несколько шагов.

- Вот незадача, огорченно пробормотал Макар, - неужели обознался?

Неожиданно человек вернулся назад.

- Вот, что, Макар Степанович, - отчетливо проговорил человек с умными глазами. – Жизнь, и как вы выражались, бытие - удивительно забавные вещи. Все, видите ли, движется. ДЛЯ ВАС движется. Но, отнюдь, не вперед. Вернее, не только вперед, а по очень хитро закрученной и запутанной траектории. И невозможно понять и оценить это по достоинству. А то, что это достоинство, а не изъян мироздания, это, вне всякого сомнения. И не вам нужно понимать «зачем». Достаточно понять, что «это так». И еще, - говоривший хитро прищурился, - что касается клопов, то весьма возможно, что и у них есть своя периодическая система химических элементов.

Дружески улыбнувшись, человек помахал на прощание рукой, и зашагал прочь. Умельцев не стал его догонять. Он еще немного постоял на месте. Затем глянул на небо, улыбнулся, и, тоже неторопливо зашагал своей дорогой.

 

1989