Благословение

 

Вы родили и воспитываете сына или дочь не только

ради вашей родительской радости.

В вашей семье и под вашим руководством

Растёт будущий гражданин,

будущий деятель и будущий борец.

А.С. Макаренко

 

Много в жизни дорог. Но какую бы ты ни выбрал – любая из них всё равно приведёт в детство. То самое детство, юность, в которых, и трава зеленей, и солнце ярче, и важно каждое оброненное слово, совет. Родители и учителя. Учителя и родители. Все мысли, как и дороги, возвращаются к вам. Ваши уроки становятся уроками жизни. Ваши образы сливаются воедино, и сам не замечаешь, как уже начинаешь мысленно снова и снова обращаться к ним, просить прощения за ошибки, делиться радостью и успехами. И сколько раз не обернёшься назад, столько раз в твоей памяти всплывёт внимательный, добрый взгляд.

 

Я с завистью гляжу на первоклашек,

Когда-то тоже вот такой была.

Писала буквы робко, неумело,

А жизнь волною времени текла.

Тянулись длинной чередой уроки,

Мгновений быстротечная река,

Журчала исчезающим потоком,

В привычной трели школьного звонка.

С портфелем уходя, росистым утром,

Покинув дом, оплот родных дверей,

Доверчиво вверяла я заботы-

Сиянию добрых глаз учителей.

Как часто в шалостях я ненароком

Вам оставляла лёгкий след обид.

Но знаю, в Вас душа хранит терпение,

Нас понимает и за всё простит.

Должна уйти, растаять в шумном мире,

Стою перед дорогами одна.

Спешит куда-то, исчезая, детство,

И в сердце рвётся первая струна….

Эти строки я написала к прощальной линейке в родной школе № 40, города Макеевки. Я стояла смущённая и растерянная, глядя, как на синем небе чертят непонятные круги ласточки. Мне было одновременно и боязно, и горячо перед этой новой, манящей своей неизвестностью взрослой жизнью. Что она принесёт, какой будет? И важно совсем не то, что в этой старенькой, поселковой школе для меня навсегда оставались жить и первый урок, и первые положительные отметки, и первое сочинение, первая любовь и первые горькие постижения. Здесь навсегда оставалось моё детство. Я стояла, и снова и снова вспоминала, как впервые перешла на второй этаж, в старшие классы. Нам отдали большую, светлую комнату. У дверей ребят встречала и провожала за парты моя мама.

- Везёт тебе, - говорили подружки, - и мама, и классный руководитель. Впрочем, я тоже думала, что везёт, а потому и шалила, и громко смеялась за первой партой.

- Выйди, - сказала мама. Был урок математики, и ученики сосредоточенно решали задачи. Если бы муха пролетела, и то было бы слышно.

- Куда это выйти?

- За дверь.

Я всё ещё не верила, но её глаза строго смотрели из-под очков. Я знала этот взгляд, он не предвещал ничего хорошего.

Под общие смешки я медленно прошла в коридор, с силой захлопнула за собой двери класса. В коридоре было холодно и неуютно. Я приложила ухо к двери. В классе тихо. Что же теперь делать с недописанной контрольной? На глаза невольно наворачивались слёзы. Прозвенел звонок, и двери распахнулись. Я вошла и с негодованием приблизилась к учительскому столу.

- Мама, как же так?

Но она будто и не слышала, не шевелилась.

- Мама зачем ты? – и снова молчание.

- Валентина Максимовна!

Наконец-то она повернулась в мою сторону.

- Ты должна остаться после урока, чтобы дописать контрольную.

Вечером, дома, она говорила мне:

- Пойми, в школе я уже прежде всего, не мама, а учитель. Тебе нужно надеяться только на свои силы. Не думай, что для меня ты лучше или хуже других.

С этих пор я поняла, что пощады не будет. А потом уже и привыкла. Если это было нужно, мама всегда помогала мне, как и другим, если я была слабее, ставила соответствующие отметки, а потом, дома, мы подолгу засиживались над заданиями. Больше никто из девчонок и мальчишек мне не завидовал.

Мама умела быть одновременно и требовательной, и мягкой, критичной и лояльной, но самое главное: она могла заинтересовать, увлечь. На её уроках работали и сильные, и слабые, даже «камчатка» пыхтела от умственного напряжения, не слышалось смешков и разговоров. Она с точностью определяла способности каждого ученика, и уже потом старалась приложить все силы, чтобы он мог проявить их в полной мере. Причём не только по её предмету. Так было и со мной. Помню, с каким душевным трепетом, я показала ей своё первое стихотворение, а затем и первый рассказ. Даже сейчас, читая ей свои ещё «сырые» стихи или отрывки прозы, чувствую неописуемое волнение. Я читаю ей прежде всего, как требовательному критику, и уже потом, как маме.

Помню, однажды она сказала мне:

- Борись, всегда и во всём отстаивай своё мнение. Иди и ни на кого не оглядывайся…. Главное, не сворачивай с пути, каким бы тяжёлым он не казался. А если уж пишешь, то пиши правдиво, как будто это не строки, а сама жизнь…

Ещё В.Сухомлинский говорил: «Духовное развитие человека в большой мере зависит от того, как он в годы детства научился думать, читать, писать, наблюдать окружающий мир, высказывать своё мнение».

А Д.И. Писарев утверждал: «Человек, действительно уважающий человеческую личность, должен уважать её в своём ребёнке, начиная с той минуты, когда он почувствует своё «Я»».

С этим трудно не согласиться. И может, так и нужно, чтобы учитель- был мамой, мама – была учителем…..

Я стояла, а за моей спиной, вместе с весенним цветом, опадало прошлое, уходила школа. Но я знала, что на смену, в будущем, придёт что-то новое, светлое, и я сумею, выстою, добьюсь. Главное, что на это у меня есть родительское благословение.