Собрать некоторые из своих «ржевских» статей 2001-2004 годов под одной обложкой меня заставили две недавние публикации в «Вече Твери».

Казалось бы, после присвоения Ржеву звания «Город воинской славы» (с двусмысленной, впрочем, формулировкой:

за мужество его защитников – всем известно, что 14,5 месяцев Красная Армия безуспешно пыталась выбить окопавшихся

в городе немцев) ничего подобного тому, что мы читаем в статье Михаила Хетчикова от 29 апреля 2009 года «Тверские историки зовут на дискуссию ржевских книжников», уже просто невозможно.

Ан нет. М. Хетчиков – полковник запаса, доктор военных наук 1945 года рождения, «за личный вклад в увековечение ратного подвига воинов Красной Армии в Великой Отечественной войне удостоен почётного звания «Лауреат форума «Общественное призвание» (!), с июля 2008 года возглавляет Тверской региональный научный военно-исторический центр. И центр этот планирует (надо полагать, на бюджетные деньги – при таком-то статусном руководителе) издание трёх томов о войне, один

из которых будет называться «Ржевская битва – правда

и домыслы»: «…чтобы правда о псевдонаучной «Ржевской битве» была видна каждому желающему». Что нам предстоит прочитать в этом томе, ясно уже теперь, ибо «…идёт информационная война, которую мы проигрываем этап

за этапом. Да и как выиграть, если на стороне условного информационного противника активно борются за «правду» наши отечественные историки – своего рода информационные диверсанты, которые, к примеру, высосали из пальца и энергично пропагандируют так называемую Ржевскую битву». И далее: «Если читать только лишь произведения Олега Кондратьева, Светланы Герасимовой, битого немецкого генерала Хорста Гроссмана, американского историка Дэвида Гланца, то вся история военных действий в границах нашей области – это череда неудачных боёв за Ржев».

Полковник юстиции Роберт Оношко полемизирует в своей статье «Мёртвые сраму не имут?» от 19 мая 2009 года с написанным мной в соавторстве с Николаем Беловым и не слишком удачно «поправленным» и.о. редактора И. Мангазеевым ответом «Ржевскую битву не вычеркнешь из истории» от 14 мая

на статью Игоря Мангазеева «Бойни и мясорубки пусть останутся в прошлом» от 14 апреля. «Иначе как надругательством

над погибшими и оставшимися в живых советскими участниками Ржевской битвы, – пишет Р. Оношко, – нельзя расценить такие «откровения» Н. Белова и Т. Михайловой, ради которых, судя

по всему, и состряпана их статья: «В Ржевской битве победили немцы. Они оборонялись и сумели удержать то, что хотели удержать… Ржевская битва стала ловушкой, капканом. Верховное командование РККА упорно толкало в него на верную гибель неимоверное множество людей и техники…А миллион – это очень много». Более того: «Употребляемая в статье терминология вызывает желание посоветовать её авторам, как в своё время рекомендовал известный философ Остап Бендер, чтить Уголовный кодекс, а в данном случае конкретно статьи УК об ответственности за оскорбление и клевету». Круто?! Что же касается наших потерь, полковник Оношко утверждает:

«В настоящее время почти все мало-мальски объективные историки сошлись во мнении, что безвозвратные потери советских войск в Великой Отечественной войне (лично

я предпочитаю термин «Вторая мировая война»: мой отец воевал ещё с финнами, да и Берлин, как известно, находится не на нашей территории. – Т.М.) составили приблизительно 8,6 миллиона человек, так что утверждать, что под Ржевом погиб миллион советских бойцов, явное преувеличение».

Преувеличение? Откроем книгу Валерия Кириллова «Своё

и чужое» 2009 года издания. На странице 88 читаем:

«… в хорошо известной и основанной на конкретных документах книге «Гриф секретности снят» они (документальные подтверждения. – Т.М.) есть. Безвозвратные потери Советской Армии составили 11 миллионов 444 тысячи человек, из них

на советско-германском фронте – 11 миллионов 300 тысяч человек». Заметим, что этот известный сталинист, пишущий

о «зоологической ненависти либералов к «особистам», тремя страницами позже соглашается с Александром Зиновьевым:

«Я склоняюсь к тому, что репрессии стали одним из факторов Победы… Я, кстати, не встречал ни одного человека, который был бы репрессирован без всяких на то оснований (а как же миллионы только реабилитированных? – Т.М.)… Так что

я думаю, что если бы не было 1937 года, то в 1941-м, через два-три месяца, война закончилась бы для Советского Союза поражением» («Красная Звезда», № 70, 2005)». То есть преувеличивать потери нашей стороны в войне писателю Кириллову нет ни малейшей необходимости.

Откроем предисловие О. Кондратьева и Л. Мыльникова

к русскому переводу 1996 года книги Х. Гроссманна «Ржев – краеугольный камень Восточного фронта»: «Недавно опубликованы данные о потерях советских войск только в трёх стратегических операциях под Ржевом – 1 109 149 солдат

и офицеров. А какой урон понесла Красная Армия в ходе боёв между этими операциями, не знает никто». А вот издание «Ржевская битва в камне и металле» 2006 года, предисловие того же О. Кондратьева: «На Ржевско-Вяземском плацдарме была проведена самая крупная десантная операция Великой Отечественной войны, здесь в августе 1942 года произошло танковое сражение, в котором участвовали с обеих сторон 1500 боевых машин. Общие потери Красной Армии в четырёх наступательных операциях составили 1325823 человека

(в Сталинградской битве – 1129619 человек)».

Ах да, это же Олег Кондратьев, которому брошен вызов: кстати, возглавляемым Хетчиковым центром, членом которого являетсяи журналист И. Мангазеев, или же военным историком лично? В статье И. Мангазеева «Живём по сталинской лжи» («Вече Твери», 17 июня 2005 года) читаем: «Сталин и его приспешники и наследники не только отняли у народа победу. Они несут прямую ответственность за гибель на фронте,

в германском плену и в советских концлагерях миллионов россиян: на фронте – потому что нарушали все основные правила ведения современной войны, и это привело к гибели огромного числа людей, потому что успех (если он был) достигался

не силой оружия и техники, а массой человеческих жертв, так было, например, под Белым и Погорелым Городищем, Ржевом

и Пустошкой; в германском плену – потому что Сталин объявил всех пленных дезертирами и отказался как-либо помогать им;

в советских концлагерях – потому, что Сталин объявил изменниками всех тех, кто оказался по ту сторону фронта…

Можно ли считать Сталина организатором победы?.. Нет для этого никаких оснований! Сталин был палачом русского народа на протяжении всего своего правления – до войны,

во время войны и после войны. Он был бесчеловечным политиком и бездарным полководцем, о чём свидетельствуют неопровержимые исторические факты, существование которых отрицает только немногочисленная группа людей, воспитанных на советских мифах и фикциях… А попытки обеления Сталина

и его преступного режима выдают извращения в психике его защитников. Прославлять палачей могут только моральные инвалиды, ведь сталинских преступников нужно было судить, так же как нацистов в Нюрнберге».

Увлекательное занятие – листать подшивки газет. Вот письмо Иосифа Дядькина (известного тверского правозащитника, сидевшего в советское время за то, что сосчитал количество жертв политических репрессий) «Ржев прославили солдаты» – реплика на публикацию «Ржев может стать городом воинской славы» в «Вече Твери» от 18 апреля 2006 года: «Я лично буду считать Ржев городом конкретной, солдатской славы. А вовсе

не безымянной воинской славы. Воинское мастерство

не проявили в Ржевской битве ни Сталин, ни его маршалы

и генералы. Победили в тяжёлых боях ценой большой своей крови солдаты и полевые командиры Красной армии. Об этом подробно говорили и Дмитрий Волкогонов, и краеведы. Дело губернатора не трусить и своим декретом (или как там называют его эдикты) объявить Ржев городом солдатской славы,

не спрашивая федеральную власть».

Наконец, почему бы не процитировать личную точку зрения публициста Георгия Харитонова «Спасители империи» в «Вече Твери» от 30 июня 2006 года: «Ни Сталин, ни Жуков,

ни Тимошенко, ни Будённый с Ворошиловым, ни другие «спасители» Отечества с генеральскими и маршальскими звёздами на петлицах ничего не смогли бы сделать, поскольку,

в сущности, уже проиграли «свою» войну, если бы русские солдаты, олицетворявшие в тот трагический момент подлинное единение народа перед общей бедой, не проявили бы твёрдой решимости стоять насмерть под стенами Москвы». В отношении Ржева Г. Харитонов цитирует и комментирует приказ Сталина генералу Коневу от 11 января 1942 года («В течение 11

и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть городом Ржевом…, использовать имеющиеся в этом районе артиллерийские, миномётные, авиационные силы и громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед серьёзными разрушениями города»): «По своей жестокости этот приказ мы можем сравнить только с приказом той же Ставки № 0428 от 17 ноября 1941 года. Тогда висела на волоске не только судьба Москвы, но и судьба самого Сталина. Перетрусивший вождь требовал: «Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты

в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину

от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог…» Сколько тогда погибло русских мужиков, баб, детей, выгнанных советскими факельщиками из своих домов на сорокаградусный мороз, неизвестно… Можно ли считать приведённые выше сталинские приказы просто следствием ошибок, иными словами – непродуманности действий высшего военно-политического руководства СССР? Нет, нельзя. Отношение к людям как

к «расходному материалу» истории, полное безразличие к судьбе отдельного человека – «винтика» государственного механизма – есть идеологические установки сталинизма. Именно здесь нужно искать истоки людоедской жестокости власти в СССР…, наплевать ей было на Ржев, на то, что его разрушение бомбовыми ударами и артобстрелами не было вызвано никакой военной необходимостью. Сталинские генералы целиком и полностью виновны в неумении взять беззащитный город… На берегу Волги под Ржевом наши войска за два месяца боёв продвинулись на несколько километров, потеряв сотни тысяч жизней – цвет нации, но спасли империю».

Читатель ещё не устал? Тогда можно поинтересоваться статьёй бывшего разведчика, кандидата исторических наук (кстати, полковника в отставке) Григория Калачёва «Ржев – рубеж мужества» в «Вече Твери» от 3 марта 2001 года. И здесь мы найдём уже знакомые утверждения: окружение немецкой армии под Сталинградом стало возможным за счёт Ржева, потери с нашей стороны подо Ржевом огромны и соизмеримы

с потерями под Москвой и Сталинградом, Ржевская битва – «одна из кровопролитнейших битв Великой Отечественной войны».

Остаётся добавить, что понятие «Ржев» давно уже используется не отравленными сталинской идеологией историками «как собирательное, условное, относящееся ко всему огромному треугольнику плацдарма Сычёвка – Ржев – Оленино – Белый».

И спорить, казалось бы, не о чем. Есть многочисленные свидетельства самих участников войны, что для меня, например, важнее, чем идеологизированные выпады моих сверстников.

С разрешения участника войны Марка Майстровского

я использовала в качестве вступления его текст «Правда о войне. Какая она?» в «Вече Твери» (2004 год). С разрешения автора – привожу и рецензию-упрёк (именно причины упрёка кажутся мне заслуживающими внимания) Игоря Мангазеева («За собственную «высоту»: «Тверские Губернские Известия», 2000 г., № 38, 27 сентября-3 октября) на наш совместный с Николаем Беловым военно-исторический очерк «Ржев-1942. Битва за высоту 200» (приобретённый, кстати сказать, областным департаментом образования для школьных библиотек почти сразу после его выхода из печати в 2000 году):

«Нынешним сентябрём публикации о Ржевской битве пополнились ещё одной – книгой Николая Белова и Татьяны Михайловой «Ржев-1942. Битва за высоту 200». Художник

и профессиональная переводчица обратились к фрагментам журналов боевых действий 58-го и 18-го пехотных полков

6-й пехотной дивизии вермахта, перевели их и оснастили перевод собственными комментариями.

Издание дневников – дело хорошее. Однако наш случай – яркий пример того, как основа книги, то есть переводной текст, оказывается гораздо интереснее и важнее комментариев к ней. Объяснение выглядит чужеродным довеском, пристёгнутым

к «паровозу» дневниковых записей офицеров вермахта.

В комментариях нет ничего такого, за что мог бы зацепиться взгляд искушённого читателя. Впрочем, простодушного читателя «шибанёт по мозгам» (на что, собственно,

и рассчитано) такое авторское изложение:

«Русская пехота атакует густыми толпами (по 500, 1000

и более человек), но речь не идёт об эшелонах – это дикое месиво. Они орут своё дикое «ура!», но уничтожаются хорошо организованным миномётным и пулемётным огнём..,

не обладающие радиосвязью и оснащённые очень плохой оптикой, они (танки) попадают под огонь… У русских много артиллерии, но работает она менее точно. Немецкая пехота ловко и азартно импровизирует». В итоге авторы резюмируют: «Генералы Конев, Захаров и Лелюшенко туповато гнали своих солдат в массовые лобовые атаки».

С таким сверхупрощённым подходом к отечественной истории, анализируя лишь военный аспект Ржевской битвы, авторы рискуют сами выглядеть туповато. Ведь в научный оборот уже введены сведения о том, что на Калининском фронте воевали целые бригады и дивизии из политически неблагонадёжных, ссыльных, трудармейцев, спецпоселенцев. Воевали и планово уничтожались. Об этом, в частности, писал заместитель регионального Управления ФСБ России

по Тюменской области Александр Петрушин (выделено мной. – Т.М.).

Белов и Михайлова не учли внутриполитическую ситуацию

в СССР, а потому их трактовка Ржевско-Сычёвской наступательной операции 1942 года в буквальном смысле страдает однобокостью. Но за перевод спасибо».

Участнику Ржевской битвы курянину Петру Михину, кавалеру ордена Александра Невского и почётному гражданину Ржевского района (издавшему свою книгу «Война, какой она была» за собственный счёт), знакомому мне – в отличие

от почившего в бозе Даллеса – лично, я верю больше, чем спохватившемуся через 20 лет после создания Ржевского клуба краеведов Михаилу Хетчикову. И именно воспоминания рядовых участников войны использовались мной в газетных публикациях несколько лет подряд. Естественно, что именно точка зрения рядовых очевидцев войны оказалась не по нраву Тверскому региональному центру, одно из направлений деятельности которого – «контрпропаганда, направленная против фальсификации истории Великой Отечественной войны,

на противодействие информационным диверсантам, реализующим на практике программу Бжезинского-Даллеса».

Мне не довелось лично встретиться с писательницей Еленой Ржевской, переводчицей, свидетельницей ржевских событий военного времени, оставившей о них подробные воспоминания, но, как я понимаю, к указанным «информационным диверсантам» центр М. Хетчикова относит и её. Тогда почему

бы не замахнуться сразу на президента России, подписавшего указ о присвоении Ржеву звания «Город воинской славы», то есть признавшего и размах сражения, и величие солдатского подвига?

Общественное мнение в Твери во взглядах на Ржевскую битву, в отличие от монолитного общественного мнения в самом Ржеве, медленно менялось в течение последнего десятилетия.

И что же? Извольте, ржевские «книжники», на идеологический ковёр?

В современной Германии, как известно, за одно только отрицание концлагерей (не говоря уже о публичной хвале Гитлеру) можно потерять и работу, и общественное уважение.

Но мы, увы, страна парадоксов. И фарисеев, думается мне

в связи с указанными публикациями «настоящих полковников» менее 65 лет от роду. Ибо непредвзятый историк будет спорить

с фактами, а не тащить на цугундер умеющих читать, но

не согласных с ним авторов, – в пользу собственной идеологии прошлого. Тем более, что понятие «Ржевская битва» давно уже фигурирует в последнем «Военном энциклопедическом словаре».